оном   обратился   Николай   Иванович   к
детективу-администратору. - Не заваривай кофе!
   -  Так  это  и  есть  твоя  контора?  -  чуть  презрительно  спросила
неизвестная дамочка. Небогато...
   Тут  я  возмутилась.  Полы  из  вишневого  паркета,  кожаная   мебель
кремового   цвета,   полимерная   штукатурка   с   эффектом    "бархата"
блекло-лососевого  цвета,  эксклюзивная  постановка   света,   авторские
растительные композиции и работа дизайнера Дмитриевой  ей  не  нравятся?
Небогато?
   - Кгхм!
   Я решительно нажала на ручку и  распахнула  дверь.  Николай  Иванович
держал  под  ручку  женщину  лет  пятидесяти.  Выглядела  она  моложаво,
очевидно, хорошо следит за собой. Крашенные в блондинистый  цвет  волосы
аккуратно  уложены  в  старомодную,  но  элегантную  прическу,   кожаная
сумочка, норковая шубка в пол. Шубка не новая, но в  хорошем  состоянии.
Крой 50-х годов прошлого века,  прямой  и  воротничок  "шалькой".  Масса
бижутерии. Шея замотана бусами  из  искусственного  жемчуга,  в  волосах
заколка тоже под жемчуг, на  руках  множество  колец  и  перстней.  Лицо
накрашено густо, но  не  вульгарно.  Толстый  слой  плотного  тонального
крема, румяна, тушь, старческие  губы  "в  нитку"  старательно  обведены
карандашом и накрашены ярко-красной помадой.
   - Саша, занеси мне последний отчет, - сурово дал мне указание Николай
Иванович и с достоинством проводил даму в мой кабинет.
   Как только дверь захлопнулась, я вытаращилась на Людочку.
   Людочка знает младшего детектива Яретенко дольше, чем я. Она работала
чертежницей в  центре  противолодочной  обороны,  которым  мой  помощник
руководил до пенсии.
   - Ты что-нибудь понимаешь?  -  тут  я  сообразила,  что  разговариваю
шепотом, и откашлялась. - Кто это?
   - Генеральша Русакова, Екатерина Львовна,  -  лицо  Людочки  прибрело
такое кислое выражение, будто ее заставили разжевать лимон. - Ее муж был
главным ракетчиком в Северном военном округе. Умер в прошлом году.
   - Николай Иванович с ней давно знаком?
   - Всю жизнь мечтал поиметь Гусакова в ее лице, - ляпнула, не подумав,
детектив-администратор.
   И поведала захватывающую историю о соперничестве Гусакова и Яретенко.
Генерал Гусаков - из знатной военной фамилии. Военными были его  отец  и
дед, оба дослужились до высоких чинов. Генералом Гусаков-младший стал  в
сорок пять лет - немыслимо стремительная карьера. Он командовал войсками
ПВО Северного военного округа. Николай Иванович,  напротив,  представлял
собой не противовоздушную,  а  противолодочную  оборону.  Вырос  капитан
первого ранга в деревне под Харьковом, в  военное  училище  поступил  по
бедности. Там кормили,  одевали,  была  перспектива.  То,  чего  Гусаков
добился через связи, знакомства и семейную репутацию,  Николай  Иванович
заработал собственной хитростью, изворотливостью и каторжным трудом. Все
были уверены, что он станет вице-адмиралом,  но  по  причине  сокращения
войск этого не случилось. На  пенсию  он  отправился  капитаном  первого
ранга.
   Волею судьбы Гусаков и Яретенко оказались в одном военном гарнизоне -
Североморске. И весь срок службы друг с другом нездорово  соревновались.
Генерал доставал венгерскую стенку, Николай Иваныч расшибался в лепешку,
чтобы   достать   немецкую,   причем   фээргэшную.    Генерал    получил
четырехкомнатную квартиру, наш командир всеми  правдами  и  не  правдами
вытребовал себе пятикомнатную. Но все  усилия  Яретенко  шли  прахом.  В
материальном  плане  преимущества  он  добился,  но   местное   общество
предпочтение  отдавало  Гусакову.  Из-за  жены  генерала  -  той   самой
Екатерины Львовны, которая только что обозвала  обстановку  моего  офиса
"небогатой". Генеральша  Гусакова  носила  платья  с  глубоким  вырезом,
знала, где достать  "Шанель  №  5"  и  слыла  местной  примадонной.  Все
офицерские жены смотрели ей в рот и свои поступки неизменно соизмеряли с
мнением  генеральши.  Пользуясь  своею  властью  над   женскими   умами,
Екатерина Львовна быстренько превратила супругу злейшего врага Яретенко,
Эмилию Ивановну, в персону нон грата. Впрочем, особых усилий  генеральше
и не потребовалось. Один эпизод со снегом  чего  стоит!  Дочка  штабного
офицера Кускова безрезультатно добивалась у супруги  Николая  Ивановича,
заведовавшей единственным в Се-вероморске  меховым  ателье,  каракулевой
шубки вне очереди, рассорилась с Эмилией Ивановной и крикнула: "Да у вас
и снега  зимой  не  допросишься!"  На  следующий  день  местный  уборщик
подъехал на "КамАЗе" к "Москвичу" Кусковых и вывалил на  него  снега  не
менее тонны. Довольная Эмилия Ивановна на глазах у изумленных владельцев
машины, подошла к образовавшейся куче и воткнула в нее  записку:  "Чтобы
никто не думал, будто  я  жадная".  Николаю  Ивановичу  пришлось  спешно
заминать скандал, уступив Кускову очередь на льготную покупку  японского
телевизора.
   Людочка меня отвлекла, я успокоилась и снова подумала о сервизах.
   - Люда, ты не знаешь,  есть  у  нас  где-нибудь  специальный  магазин
посуды? Мне подарки к свадьбе надо купить.
   - Возле Финляндского вокзала, я там сестре на юбилей фужеры покупала.
Недорого, и выбор большой.
   Я задумчиво посмотрела на свою дверь, потом на часы.
   - Как ты думаешь, они там  надолго?  Может,  успею  съездить  в  этот
магазин.
   Хотя с "Лиговки" до "Площади Ленина" далековато. Или пойти пообедать,
пока  Николай  Иванович  пускает  пыль  в  глаза  генеральше  Гусаковой?
Интуиция подсказывала, что  этот  процесс  может  затянуться.  И  тут  я
сообразила, что сумочка вместе  с  кошельком,  кредиткой  и  ключами  от
машины осталась в  кабинете.  Только  я  об  этом  подумала,  как  дверь
распахнулась, и оттуда выплыла довольная генеральша.
   - Могу ли я надеяться на встречу сегодня вечером? - целовал ей  ручку
сияющий младший детектив. - Сегодня  в  Мариинке  "Принцесса  Перлипат".
Новая постановка Шемякина. Я возьму для нас ложу.
   - Даже не знаю, - кокетливо отвернулась Гусакова.  -  Право  же,  моя
мама этого не одобрит...
   Я едва смогла сохранить серьезное лицо. Если Гусаковой полтинник,  то
маме ее, должно быть,  никак  не  меньше  семидесяти.  Представляю  себе
картину "мама не одобрит". Пятидесятилетней фифе Гусаковой несется вслед
надтреснутый старушечий голос: "Чтобы в десять была дома!"
   - Что вы стоите как столб? - надменно обратилась ко мне генеральша. -
Откройте дверь!
   Меня это настолько шокировало,  что  я  немедленно  распахнула  перед
Екатериной Львовной створку.
   - Следует  быть  сообразительнее!  -  прошипел  Николай  Иванович.  -
Прости, Катенька!
   - Ох...  -  вздохнула  Гусакова.  -  Все  ж  таки  покойный  Владимир
Александрович умел подбирать себе людей...
   Николай Иванович покраснел и смутился.
   - Катенька, Саша - прекрасный аналитик! Она думает о расследовании  и
обычно рассеянна.
   -  Фи!  Николя,  как  детектив  может  быть  рассеянным?!  -  тут  же
возмутилась Гусакова.
   - Вы знакомы со многими детективами? - вполголоса поинтересовалась я.
   - Саша, где  отчет?  -  сердито  оборвал  меня  Николай  Иванович.  -
Екатерина Львовна, между прочим, разбирается в людях лучше нас с  тобой!
Смотри, как она точно подметила, что ты рассеянна. Я-то тебе не  говорю,
из вежливости. Вот даже с этим отчетом. Когда тебя просили его  занести?
А?
   - Но вы были за-заняты, Николай Иванович, -  я  от  возмущения  стала
заикаться.
   - Всегда найдется  сто  оправданий,  чтобы  не  выполнить  работу,  -
назидательно вздохнула Гусакова, скорчив презрительную мину. - Подумайте
об этом. В любом деле главное - результат! До вечера, Николя. Во сколько
спектакль?
   - В восемь, - радостно встрепенулся помощник.
   - Значит, я жду тебя в семь. Не  забудь,  мама  любит  персики,  розы
"Черный принц" и духи "Красная Москва".
   "Бедный Николай Иванович! Где же  он  возьмет  "Красную  Москву"?"  -
подумала я. Это ж парфюмерный антиквариат! Но младший детектив  Яретенко
и ухом не повел.
   - Буду в семь.
   - Ах, прямо  как  с  Владимиром  Александровичем,  -  закатила  глаза
генеральша, - помню, как он заезжал за мной на своей черной "Волге"...
   Глаза Николая Ивановича забегали из стороны  в  сторону.  Несчастный!
Говорила я ему, не покупай "Ниву"! Получив деньги за предыдущее  крупное
дело, Николай Иванович решил не  шиковать  и  вместо  иномарки  приобрел
однокомнатную квартирку, деревянную  дачу  с  шестью  сотками  и  машину
председателей колхоза. То-то ему генеральша задаст, увидев  ее!  Людочка
спряталась за своей стойкой. Мне, с высоты своего роста и каблуков, были
видны ее вздрагивающие плечи.
   Наконец, после бесчисленных расшаркиваний, поцелуев руки, поклонов  и
заверений в восхищении, мадам Гусакова и Николай Иванович выкатились  на
лестницу. Людочка подняла лицо и принялась вытирать  растекающуюся  тушь
платочком. Я секунду  подумала  и  бросилась  в  свой  кабинет.  Открыла
створку окна и высунулась на улицу. Генеральша подошла к черной "Волге",
которая, видимо, досталась ей от мужа,  села  на  водительское  место  и
укатила, обдав Николая Ивановича снежным крошевом из-под колес.
   Николай Иванович вернулся с пакетом пряников и сеткой  мандаринов.  В
соседнюю булочную, значит, успел забежать. Я сидела в своем кресле.
   - Сан Саныч, хочешь пряник? - спросил он, шурша целлофаном.
   - Нет.
   - А мандарин?
   - Нет. Повисла пауза.
   -  Ну  как  тебе  моя  новая  пассия?  -  спросил  младший  детектив,
раздувшись от гордости. - Ее  муж  был  генералом.  Его  даже  министром
обороны хотели назначить. Не успели...
   - Ты с ней встречаешься из уважения к памяти  покойного  кандидата  в
министры обороны? - спросила я.
   - Сашка, - серьезно обратился ко мне младший детектив, - вот я всегда
знал, что ты - собака на сене! Ни себе - ни людям!
   Суть этого упрека сводится к  следующему.  Когда-то  меня  угораздило
спасти капитана первого ранга в отставке от инфаркта. Тогда  из  чувства
благодарности, вероятно,  он  сделал  мне  предложение.  Я  рассмеялась.
Николай Иванович обиделся. Пару месяцев  со  мной  не  разговаривал,  но
потом оттаял. Мы с ним подружились.  Осенью  прошлого  года  совместными
усилиями спасали от тюрьмы его  дочку  Марину.  Тут  и  завязалась  наша
детективная  деятельность.  Недавно  Николай  Иванович   повторил   свое
предложение, и  опять  получил  отказ.  Теперь,  стало  быть,  он  решил
жениться на генеральше Гусаковой.
   - Я просто так спросила, -  нужно  было  срочно  переводить  тему.  -
Кстати, девушка, которую ты так неосмотрительно выпер  вон,  -  Анжелика
Домовая. Слышал про Василия Петровича Домового? Так вот, это его  дочка,
и она  хочет,  чтобы  мы  расследовали  обстоятельства  исчезновения  ее
подруги.
   Николай Иванович присел на диван.
   - Вот счастья-то навалило! Вечно тебе везет! Эх, жаль, меня не  было!
Когда приступаем? Сама понимаешь - отказаться нельзя, облажаться тоже.
   - Во-первых, ты был и  наплел  какой-то  чуши  про  санэпиднадзор,  а
во-вторых, подожди радоваться. Лика утверждает, будто бы ее подругу убил
муж. Но обставил это, как похищение жены инопланетянами.
   - Во дает! - хмыкнул Николай Иванович. - Малый с фантазией. Надо было
мне тоже организовать что-нибудь этакое. Помнишь, я рассказывал,  как  с
Милькой разводился? Мне  бы  тогда  эту  идею!  -  мечтательно  вздохнул
Николай Иванович. - Можно было бы  ее  похищение  на  снежного  человека
свалить. Ты знаешь, у меня был мичман необыкновенной волосатости.  Он  в
раздетом виде вполне мог бы исполнить роль снежного человека.
   - Это еще не все, - я покачала головой, -  пропавшая  подруга  -  Эля
Гаврилова, дочка Леонида Гаврилова.
   - Ну?! - глаза помощника  сперва  округлились,  а  затем  подернулись
мечтательной поволокой. - Денег, наверное, обещали целую кучу... Слушай,
Сан Саныч, кстати, о деньгах. Ты не могла бы мне одолжить немного в счет
этого дела?
   - Могла бы, но ты послушай дальше. Теперь Лику,  эту  Домовую,  хотят
выдать  замуж  за  вдовца  Гавриловой,  Никиту  Шерера,  чтобы  получить
унаследованную им половину  "Оргсинтеза".  Нас  с  тобой  наняли,  чтобы
расстроить их свадьбу.
   - Сашка, я даже представить не могу, сколько это денег! Гусакову и не
снилось!
   - Есть вероятность, что мы ничего не получим  -  времени  до  свадьбы
меньше месяца.
   - Сан Саныч, - младший детектив меня не слушал, - так  что,  одолжишь
мне тысяч пятьдесят в счет моей доли?
   Я тяжело вздохнула.
   - Тебе прямо сейчас выдать?
   -  Да,  если  можно,  -  кивнул  младший  детектив,  -  ты  себе   не
представляешь, сколько ложа в Мариинке стоит! А еще ресторан, такси!
   - Надеюсь, Гусаков от ревности в гробу перевернется, - вздохнула я.
   Кажется, Николай Иванович относится к генеральшам, как я к  обуви  на
высоких каблуках. Не выдать ему пачку бордовых купюр было  бы  свинством
при таких обстоятельствах. Не  гуманно  лишать  пенсионера  женщины  его
мечты.
   - Не перевернется, - ответил младший детектив, -  его,  к  несчастью,
кремировали.
   - И здесь он вас надул, товарищ  командир!  -  раздался  из  приемной
заикающийся от смеха голос Людочки. Николай Иванович не  имеет  привычки
закрывать за собой дверь.
   - Ты, чем подслушивать, лучше бы цветы полила! - огрызнулся  в  ответ
помощник.
   Пока я собиралась,  Николай  Иванович  успел  насмерть  поругаться  с
детективом-администратором. Он утверждал, что его отношения с Екатериной
Львовной никого не касаются. Людочка же отвечала,  что,  раз  он  привел
генеральшу Гусакову на работу да еще изображал директора, его  отношения
с этой дамой автоматически получают статус общественных.
   Я тем временем внимательно  рассматривала  Элину  фотографию.  Камера
запечатлела ее с  братом  на  фоне  симпатичной  пасеки.  Они  стояли  в
фартуках и рукавицах, на брате была специальная пчеловодческая  шляпа  с
откинутой сеткой. Эля поставила ногу на камень, в одной руке она держала
дымовой мех... Девушка "лошадиного"  сложения,  крупная  кость,  грубая,
сильно загорелая кожа. Интересно, сколько ей  лет?  Говорят,  что  загар
вызывает преждевременное старение кожи,  но  до  сих  пор  я  в  это  не
особенно верила. У  Гавриловой  были  маленькие  колючие  глазки,  почти
черные,  близко  посаженные  к  переносице.  Резко  очерченные  скулы  и
квадратная нижняя челюсть. Крепкий подбородок, крупные мясистые  губы  и
странно тонкий, будто взятый от другого лица, нос.
   Единственное, что в девушке можно было назвать  красивым,  -  волосы.
Густые, тяжелые, абсолютно прямые, блестящие пряди спадали ей на  плечи.
Природа  явно  перепутала   слагаемые   генетических   коктейлей.   Брат
Гавриловой,  в  пику  как  бы  вытесанной  из  камня  сестре,   выглядел
субтильным, нежным, светлокожим и гибким,  как  тростиночка.  Ростом  он
едва доставал Эле до плеча. Оленьи глаза  с  поволокой,  мягкие  волосы.
Немного портил  впечатление  тонкий,  будто  скривленный  рот...  Этакий
купидон-развратник. Трудно вообще поверить, что брат и сестра - родные.
   На другой фотографии Кристина Федоровна и Леонид Гаврилович стояли  с
бокалами шампанского в руках.  По  всей  видимости,  снято  на  какой-то
светской вечеринке. На заднем плане толпа  людей  в  вечерних  платья  и
смокингах. Эля, очевидно, унаследовала телосложение  от  матери.  Только
Кристину Федоровну отличала не правдоподобная, болезненная худоба.  Даже
на снимке можно было пересчитать торчащие ребра в декольте ее платья. На
ребрах  лежало  бриллиантовое  колье.  Дама  выглядела   словно   скелет
наложницы Тамерлана, вырытый из  могильника.  Плоть  исчезла,  украшения
остались. Яркий макияж, суровый начес и очки  в  стиле  60-х  в  оправе,
усыпанной  бриллиантами,  превращали  дистрофию  Кристины  Федоровны   в
феноменальное,  поразительное  уродство.   Словно   в   насмешку,   дама
облачилась в обтягивающее короткое черное платье с квадратным вырезом  и
открытыми  руками.  Из-под  юбки  торчали   две   веревки,   которые   с
большой-пребольшой натяжкой можно было назвать ногами. Леонид Аркадьевич
Гаврилов  являл  собой  полную  противоположность  супруги.   Маленький,
абсолютно  лысый,  с  веселыми,  блестящими  серыми  глазами,   румяный,
плотный, излучающий энергию. Под серым костюмом - черная майка.
   Тут я неожиданно подумала, что все люди, чьи изображения  я  держу  в
руках, мертвы. Почувствовав, как вдоль  позвоночника  пробежал  холодок,
поспешила убрать фотографии в свою "следовательскую тетрадь".  Записываю
в нее свои размышления и наблюдения. Помогает упорядочить информацию.
   Оставив младшего детектива в офисе, я поехала на  площадь  Ленина,  в
тот самый магазин, о котором говорила Людочка.  Надо  закрыть  вопрос  с
подарочными сервизами, пока есть  время.  Потом,  вполне  вероятно,  его
может не оказаться. Или я попросту  забуду  о  покупке  подарков.  Тогда
придется носиться по магазинам непосредственно в день свадьбы и  хватать
первое, что подвернется под руку.
   Весенняя погода давала о себе знать.  Под  вечер  вода,  растопленная
дневным весенним солнцем, замерзла, и дорога покрылась  тончайшим  слоем
прозрачного льда. Вдобавок к этому индикатор бензина вспыхнул угрожающим
красным цветом. Я  перестроилась  в  правый  ряд  и  стала  высматривать
какую-нибудь бензоколонку. Благо они теперь на каждом  углу.  Каково  же
было мое удивление,  когда  на  знакомом  пятачке,  я  увидела  огромную
очередь!
   "Распродажа  у  них,  что  ли?"   -   родилось   в   мозгу   дурацкое
предположение.
   Проехав еще километр, на  следующей  топливной  точке  увидела  точно
такую же картину. У  меня  зашевелились  нехорошие  предчувствия.  Может
быть, правительство готовит очередное  повышение  акцизов?  И  народ  по
привычке запасается на "черный  день"?  Решив  разведать  обстановку,  я
пристроилась в хвост очереди.  Опустила  стекло  и  спросила  у  мужика,
тоскливо глядящего из окна старенького джипа "Гранд Чироки":
   - С чего это вдруг очереди образовались?
   Мужик перевел на меня коровьи, грустные глаза и протянул:
   - Так бензина скоро ни хрена не будет.
   - В смысле? - не поняла я.
   -  Вы  что,  газет  не  читаете?  -  встрял  дядька   из   "пятерки",
остановившейся позади джина, - Во!
   И продемонстрировал номер "Коммерсанта", будто я на расстоянии в пять
метров смогу прочитать газетный текст.
   - Можно посмотреть?
   Я сдала назад и взяла газету. Статья  под  заголовком  "На  последних
бензиновых парах" гласила:  "В  британских  газетах  продолжают  активно
муссироваться слухи о возможном  вхождении  российского  "Оргсинтеза"  в
группу "Роял Датч&Шелл".  "Оргсинтез"  -  одна  из  крупнейших  компаний
Северо-Запада России. Стоимость ее активов оценивается в три с половиной
миллиарда долларов. Не секрет, что  в  течение  долгих  лет  руководство
"Оргсинтеза"  активно   добивалось   увеличения   экспортных   квот   на
производимый ею бензин... Впервые слухи о возможной покупке "Оргсинтеза"
корпорацией "Шелл"  появились  сразу  после  загадочной  смерти  Леонида
Гаврилова - скандально известного петербургского предпринимателя.  Новый
владелец его  акций,  Никита  Шерер,  до  сих  пор  не  сделал  никакого
заявления...  Однако  рядовых  потребителей  мало   интересуют   вопросы
передела собственности. Для них гораздо важнее  последствия...  Не  надо
быть экспертом, чтобы понять - продавать бензин за границу  "Оргсинтезу"
выгоднее, чем реализовывать его на внутреннем рынке..."  Сзади  раздался
нервный гудок.
   - Заснула, что ли?! - оглушил меня надсадный женский дискант.
   Сиреневая "десятка" мигнула фарами, показывая, что надо проезжать.
   - Вам это надо?! - крикнула я мужику, показывая газету.
   - Можете оставить! - ответил тот. Запихнув пистолет в бак, я медленно
побрела к окошечку. Если сопоставить рассказ Лики и содержание статьи  в
"Коммерсанте",  получается,  что  тот,  кто  получит  контрольный  пакет
"Оргсинтеза", может получить за него невообразимое колич