ество денег.
   - Эй! - кассирша в окошечке нетерпеливо постучала ладонью по  стеклу.
- Дама! Вам только в бак? В канистры наливать не будете?
   - Нет, спасибо, - поблагодарила я.
   - Зря, скоро, может, вообще бензина не  станет  или  будет  по  такой
цене, что особо не поездишь, - вздохнула  добрая  женщина.  -  Чтоб  они
сдохли, гады! Сначала наворуют, потом иностранцам продают, а  людям  как
жить?
   Оставив этот риторический вопрос без ответа, я  вернулась  к  машине.
Пока запихивала деньги в кошелек, рассыпала мелочь.
   - Это к неприятностям, - констатировал тот самый мужик из  "пятерки",
чью газету я нагло присвоила. Он наливал  не  то  пятую,  не  то  шестую
канистру.
   - И что? - у меня  почему-то  ни  тени  сомнения  не  появилось,  что
неприятности мне обеспечены. - Собрать надо?
   - Ни в коем  случае!  -  покачал  головой  знаток  примет.  -  Мелочь
собирать - к бедности и болезням. Надо нищему дать червонец.
   Как назло, ни одного нищего вокруг не оказалось. Откуда им взяться на
бензоколонке?
   - Да нет! - вмешалась дама из сиреневой "десятки". - Это вы про  соль
говорите! Соль рассыпать к ссоре и собирать нельзя, а то еще хуже будет!
   - Наоборот, - пробасил бритоголовый субъект из  джипа,  -  соль  надо
собрать и через левое плечо бросить!
   - Освятить машину надо, - назидательно  встрял  дедок,  заливая  свои
канистры. - Тогда ничего ей не страшно.
   - Ага, - недовольно протянул браток, - я свой "Эксплорер" освятил! На
следующий же день в такую аварию вляпался!
   - Не слушайте вы их! - снова обратилась  ко  мне  дама  из  сиреневой
"десятки". -  Найдите  пятак  советский  и  бросьте  под  капот!  Верное
средство. Дедушка свой танк так оберегал во время войны.
   Я тихонько скользнула в машину и укатила, пока не началась драка.
   До самого Финляндского вокзала мне попадались заправки, переполненные
машинами. Вдали показалось  вечно  обшитое  лесами  здание.  Ремонтируют
вокзал постоянно. Причем, как снаружи,  так  и  внутри.  Иногда  у  меня
возникает подозрение, что причина в рекламных площадях.  Чистый,  свежий
фасад  нельзя  завешивать  огромными  щитами  и  растяжками  с  рекламой
окрестных магазинов, а строительные леса - пожалуйста. Впрочем, польза в
этом есть. Одна из  растяжек  крупно  и  наглядно  демонстрировала,  как
проехать в магазин "Торжество".
   В царстве фарфора и хрусталя творился невиданный ажиотаж. Прямо как в
семьдесят шестом году прошлого века, когда  я  отправилась  в  "Гостиный
Двор" за чешским хрусталем, неведомо как дошедшим до прилавка.
   - Фужеры Королевым, чайный сервиз Михайловым, себе вот те  рюмочки...
- бормотала какая-то женщина, выписывая в блокнотик цены. - Жора!  Займи
очередь в кассу!
   Очередь в кассу? На сердце у меня потеплело, будто встретила  старого
знакомого.  Через  минуту  я  шагала,  разинув  рот,  мимо   витрин   со
всевозможной  посудой.  Выбрать  восемь  сервизов   оказалось   нелегко.
Производители придерживались крайностей - или  аскетичного  минимализма,
или украшали посуду таким количеством финтифлюшек, завиточков и  цветной
глазури, что рябило в глазах. Наконец я уткнулась в стеллаж "Веджвуд"  и
поняла, что мне  нравится  здесь  решительно  все,  включая  пепельницу.
Пепельницы  на  британский  манер  называются  "плевательницами".   Этот
аксессуар был исполнен  в  лучших  английских  традициях  -  на  донышке
красовался реалистично прорисованный портрет  американского  президента.
Решив купить восемь сервизов в подарок, девятый для себя и плевательницу
Николаю  Ивановичу  (помощник  любит  семечки   погрызть),   я   позвала
продавщицу. На ее коротком синем пиджачке было вышито: "Мы  любим  своих
покупателей".
   - Да?! - отозвалась измученная любовью к покупателям девушка, ее лицо
выражало тяжелейшее страдание и обиду.
   Такое  впечатление,  что  зловредные  покупатели   не   отвечают   ей
взаимностью.
   - Я хочу весь стеллаж...
   - Женщина, стеллажи не продаются!
   - Нет, вы не поняли, я хочу стеллаж целиком! -  попыталась  объяснить
я.
   Девушка  не  стала  слушать,  развернулась  на  каблуках  и   куда-то
ускакала, и вскоре ко  мне  подлетела  тучная  особа  с  раскрасневшимся
лицом.
   - Дама! Что вам здесь нужно?! Хороший вопрос для продавца в  магазине
дорогой посуды...
   - Хочу купить все  сервизы,  выставленные  в  этом  стеллаже,  и  эту
плевательницу, - отчетливо выговорила я.
   Даже это заявление не смогло расположить ко мне  сердца,  загрубевшие
от любви к покупателям. Только  уговорив  кассира  открыть  аппарат  для
кредитных карт, убедив продавца проверить все  сервизы,  уломав  другого
продавца нормально их упаковать и  упросив  грузчика  за  триста  рублей
аккуратно поставить коробки в машину, мне удалось совершить покупку. Мне
не дали ни скидки, ни подарка в  благодарность  за  чрезвычайно  крупное
приобретение, зато всю дорогу довольно "толсто" намекали, что  у  них-де
рабочий день  заканчивается,  следовательно,  моя  внезапная  страсть  к
фарфору "Веджвуд" неуместна.

ПОШЛИ ВЫ В ЗАГС!

   С тех  пор  как  я  получила  бабушкино  наследство  и  уволилась  со
"скорой", минуло всего полгода, однако я уже отвыкла  рано  вставать.  К
Домовым мне надлежало явиться в десять. С учетом времени  на  дорогу,  а
ехать в пригород - подниматься нужно  было  в  половине  седьмого.  Тупо
потягивая горячий сладкий кофе, я смотрела в окно. Вопреки раннему  часу
на набережной было довольно плотное движение. Противоположный берег Невы
обозначался  оранжевым  контуром   фонарей.   Петропавловская   крепость
затаилась в темноте, как огромный черный дракон. По  льду,  что  вот-вот
должен вскрыться, шустрила какая-то пенсионерка. Бабушка, судя по частым
наклонам  и  объемной  кошелке  на  санках,   собирала   бутылки...   На
заснеженном пляже Петропавловки поставили ледяные скульптуры в ангаре  с
жутковатым названием "Ледяной дом". Наплевав на исторические ассоциации,
туда любят заезжать молодожены (холодной  зимой  1740  года  императрица
Анна Иоанновна учинила неподалеку  от  этого  места  жестокую  забаву  -
неугодный ей князь Голицын Квасник, превращенный в шута, был повенчан  с
калмычкой Бужениновой;  специально  к  этой  свадьбе  построили  дом,  в
котором все - кровать, столы, стулья и даже печка -  было  изо  льда,  и
отправили туда молодых ночевать).
   Горожане, которым лень делать крюк  через  мост,  ходят  напрямую  по
замерзшей Неве, оставляя но  пути  обильную  стеклянную  тару.  Частокол
предупреждений "Выход на лед строго воспрещен! Опасно для жизни!" никого
не пугает. В воскресенье на льду разворачиваются целые народные гуляния.
Я лично не могу это наблюдать без внутренней дрожи.
   Себастьян чувствовал  себя  ранним  утром  гораздо  бодрее  меня.  Он
выпросил себе еды и теперь вел беспощадный бой с  телятиной.  Отбрасывал
подлый кусок вырезки подальше и, пока тот еще  летел,  яростно  на  него
кидался и побеждал.
   "Совсем зажрался",  -  вздохнула  я,  наблюдая  краем  глаза  кошачьи
забавы.
   Николай Иванович как-то  искренне  и  наивно  предложил  мне  завести
мышей, чтобы коту не было скучно.
   Гладко зачесав назад волосы, я пригладила их  самым  частым  гребнем,
какой нашла, и уложила знатной порцией геля. Натянув блузку цвета чайной
розы, тесный твидовый костюм в коричневых тонах, нацепив  овальные  очки
на кончик носа,  я  придирчиво  оглядела  свое  отражение  в  зеркале  и
осталась  довольна.   Эталон   учительницы   хороших   манер,   в   моем
представлении...  Однако  воздействие  "упаковки"  на   меня   оказалось
неожиданным. Захотелось громко выругаться матом, плюнуть  на  тротуар  и
вообще чем-нибудь шокировать публику.
   Вытащив записную книжку, я пощелкала ручкой  и  записала:  "План.  1.
Выяснить историю отношений Эли и Никиты.
   2. Опросить свидетелей ее исчезновения.
   3. Выделить тех, кому была выгодна гибель Эли и ее родственников".
   Тут мне в голову закралась неприятная мысль. Из  рассказанного  Ликой
само     собой     становится      ясно,      что      мишенью      всех
криминально-мелодраматических игу) является "Оргсинтез". Три с половиной
миллиарда долларов - более чем лакомый кусок. Половина  его  принадлежит
Василию Петровичу Домовому, папе моей клиентки.  Вторая  половина  -  ее
жениху Никите  Шереру.  Если  идти  путем  смертей  и  наследований,  то
вариантов два. Первый: тот, что  предлагает  Лика.  Предположим,  Никита
расправился с семьей Гавриловых,  чтобы  получить  наследство.  В  таком
случае, если  его  целью  является  "Оргсинтез"  целиком,  ему  придется
проделать то же самое и с Домовыми. Благо их всего двое. Второй  вариант
посложнее. Положим, Василий Петрович спит и видит  единоличное  владение
нефтеперерабатывающим  гигантом.  Судьба  преподносит   ему   счастливый
случай. Вдовец Никита Шерер,  наследник  покойного  партнера  Гаврилова,
делает предложение Лике. Если еще выяснится, что  Никита  сирота,  то  в
случае  его  смерти  наследницей  станет  Анжелика  Васильевна  Домовая.
Интересно...
   Решив пока не отдавать  предпочтения  никакой  из  версий,  я  надела
сапоги, шубку и окинула оценивающим взглядом свою квартиру. Вроде бы все
выключено. Тишина, как в склепе. На душе защемило. Вот  всю  жизнь  так.
Когда работала на "скорой", нагружалась, как  могла,  только  бы  меньше
слушать домашнюю тишину вокруг себя. И сейчас занимаюсь  расследованиями
деликатных семейных дел, чтобы не быть одной, наедине со своими мыслями.
Себастьян запрыгнул на коридорный пуфик и жалобно мяукнул.
   - Не переживай, - мне стало  стыдно  бросать  преданное  существо  на
неопределенное время, - скоро вернусь. Николай Иванович с Бронсиком тебя
проведают. Себастьян тяжело вздохнул. Действительно, мышей завести  ему,
что ли? Да и мне веселее будет. Не знаю, правда,  как  наш  домовладелец
Семен Борисович к этому  отнесется.  Впрочем,  Семену  Борисовичу  легко
рассуждать. У него семья на итальянский манер  -  занимают  весь  первый
этаж и часть второго. Он сам, жена, с ними дедушка  и  младшая  дочь.  В
соседней квартире теща, тесть, старшая  сестра  жены  с  мужем  и  двумя
детьми. Через пролет - родители Семена Борисовича, его  младший  брат  с
женой и тремя детьми. Чуть  поодаль  живут  двоюродные  сестры,  братья,
тети,  дяди  с  бабушками,  дедушками  и  прочими  более-менее  близкими
родственниками. Патриархом всего этого семейства является  неизвестно  в
какой степени "пра" дедушка Карл Фридрихович. Недавно вся семья с помпой
отметила  его  стодесятилетие.  Фаина,  супруга  нашего   домовладельца,
сказала: "Слава богу, у дедушки склероз. Он бы давно помер, но все время
забывает".
   Сам Карл Фридрихович не знает, что делал минуту назад,  зато  отлично
помнит первую мировую, революцию и  гражданскую  войну.  Мозг  дедулечки
последние три месяца живет своей  чрезвычайно  интересной  и  насыщенной
жизнью. К примеру, вчера к Карлу  Фридриховичу  приходил  Вертинский,  а
чуть позже к ним присоединился Маяковский.  Артист  и  поэт  напились  в
сосиску, потому что дедушка полночи их разнимал и  успокаивал.  Кажется,
гости Карла Фридриховича не сошлись в политических убеждениях.
   Во дворе я застала нашего охранника Славика.  Он  безуспешно  пытался
уговорить Карла Фридриховича не дожидаться внука (Семена Борисовича)  из
школы. Учитывая, что внуку под пятьдесят, шансов дождаться его из школы,
да еще и в восемь утра, у Карла Фридриховича не было никаких.
   - Дедушка, идем домой!
   За спиной Славика вырос тучный внучек. Его рыжая бородка клинышком  и
очки в  золотой  оправе  выгодно  оттенялись  светло-серым  костюмом  из
чрезвычайно добротной ткани. Должно быть, уже собрался в свой банк.
   - Я же говорил! - победно проскрипел  Карл  Фридрихович.  -  Семочка,
этот человек утверждает, будто бы тебя не надо встречать из школы! Скажи
мне честно, тебя исключили?  Ты  напроказил?  Я  в  твоем  возрасте  был
ужасный проказник.
   - Ты и сейчас  еще  тот,  -  согласился  Семен  Борисович,  закатывая
коляску с дедулей в дом.
   Мне даже завидно стало. Все-таки семья - великая сила.  Буквально  от
всех моих подруг я слышу беспрерывные стенания  о  том,  как  им  тяжело
живется, что их дом - дурдом, где нет ни  роздыху,  ни  вздоху.  Тем  не
менее стоит их квартирам опустеть  на  недельку  -  начинается  обратная
картина. Скучно, словом перекинуться не  с  кем,  даже  если  это  слово
ругательное, эмоции охладить не на ком и вообще тоска.
   Я  вырулила  на  набережную  и  покатила  в  Стрельну.  Новая  машина
реагировала на малейшее движение рулевого колеса. После  того  как  Олег
Корсаков взорвал мой "Фольксваген", новенького желтого "жука".
   Осваиваю "Мини Купере". Римейки  послевоенных  машин  для  меня  куда
привлекательнее суперсовременных "обтекаемых" форм.
   Почти у самой цели я уткнулась в колонну грузовиков,  которые  тащили
материалы  на  президентскую  стройку.  Пришлось  пристроиться  в  хвост
колонны и ехать  со  скоростью  сорок,  километров.  Обогнать  длиннющую
колонну не было никакой возможности. Во-первых,  головной  машины  и  не
видно, а во-вторых, навстречу  двигался  точно  такой  же  поток  пустых
грузовиков. Покорившись судьбе, я стала поглядывать вокруг.
   Дворцово-парковый  ансамбль  Стрельны  долгое  время  затмевался  для
туристов  Петродворцом.  А  между  тем  здесь,  в  Стрельне,  уникальный
Петровский дворец, единственное в мире сооружение из дерева, выполненное
в стиле барокко. Но  вот  забытому  пригороду  улыбнулась  удача.  Здесь
начали реставрировать Константиновский  дворец  под  будущую  резиденцию
главы государства. Участки вокруг мгновенно подорожали,  а  места  здесь
действительно отличные. Недалеко от города,  на  берегу  залива,  вокруг
сосновый лес и никакой промышленности. Домовой,  видимо,  сообразил  это
раньше всех. До президентской администрации. Через каждые пятьсот метров
попадались люди в строительных спецовках. Они деловито ровняли грунт или
же  производили  какие-то  замеры.  В  короткий  срок   здесь   появится
безупречный ряд кирпичных заборов, ощетинившихся камерами,  тарелками  и
электрическими проводами по периметру.
   К резиденции Василия Петровича Домового вела отдельная дорога.  Съезд
на нее обозначала табличка "Частное владение - 1000 м". Подъездной путь,
оформленный, как кипарисовая аллея,  был  безупречно  вычищен.  Огромные
черные ворота при моем приближении плавно  распахнулись.  Меня  встретил
высокий блондин с  пронзительным  взглядом  серо-стальных  глаз.  Так  и
хотелось добавить: "характер нордический, беспощаден  к  врагам  Рейха".
Темно-синее пальто на шелковой подкладке и  перстень  белого  золота  на
мизинце.
   - Бекетов, - коротко  представился  он.  -  Здравствуйте,  Александра
Александровна. Добро пожаловать. Следуйте по этой дороге прямо до самого
подъезда. Там  вас  ожидает  горничная  Люся.  Можете  распоряжаться  ею
вполне.
   Слегка ошалев от такого приветствия,  я  кивнула  и  поехала  дальше.
"Можете распоряжаться ею вполне..." Это же надо!
   Миновав  парк,  оказалась  на  широкой  лужайке  перед   титаническим
особняком.
   Поздний   русский   классицизм   с   элементами   хай-тек   смотрелся
оригинально. Черные зеркальные окна арочной формы, лифт "Отис" на лепном
фасаде, разноцветные колонны. Могу спорить, у них бассейн на крыше  есть
и висячие сады где-нибудь пришпандорены.
   Горничная Люся оказалась вышколенной особой неопределенного возраста.
Если бы такие продавали веджвудский фарфор, продажи этой марки  в  нашей
стране мгновенно бы возросли. Настоящая английская  горничная  в  черном
платье, белоснежном переднике, при ослепительных манжетах и воротничке.
   - Здравствуйте, добро пожаловать, - почтительно  поклонилась  она.  -
Старшая горничная, Людмила. Можно просто Люся. Пожалуйста,  следуйте  за
мной.
   Охранник в черном костюме подхватил мою сумку, как только  я  открыла
багажник.
   - Будьте любезны ваши ключи, машину  отведут  в  гараж  и  произведут
необходимые процедуры и технический осмотр, - обратилась ко мне Люся.
   - Что вы, это лишнее,  -  пробормотала  я,  чувствуя  себя  в  высшей
степени неловко.
   К тому же идея о представлении меня учительницей хороших манер  разом
перестала казаться удачной. В этом доме слуги знают об  этикете  гораздо
больше меня.
   - Простите, мне были даны указания. Вы ведь поживете у  нас  какое-то
время? - учтиво склонила голову Люся.
   Я безропотно отдала ключи  и  потрусила  вслед  за  горничной.  Сумку
охранник нес за мной. Мы поднялись на высокое  крыльцо  по  ступеням  из
дорогого желтого полупрозрачного мрамора и оказались в  холле.  Интерьер
описывать не буду. Мне  и  в  голову  прийти  не  могло,  что  отдельные
граждане в нашей стране могут себе такое позволить!  Расписные  потолки,
резные двери, статуи,  картины,  витражи...  Роскошь  до  такой  степени
безвкусная и настолько дорогая, что производила впечатление  тончайшего,
остроумного китча. Палехское барокко. Аляповатость,  шокирующая  так  же
сильно, как и самая видимая гармония. Арабские  шейхи,  по  сравнению  с
Василием Петровичем Домовым, сущие лохи.
   Всю дорогу меня мучил вопрос: должна я дать прислуге на чай или  нет?
Так меня встречали только один раз. Решив осуществить свои  мечты  после
получения наследства, я поехала в Париж. Остановилась  в  пятизвездочном
отеле, сняла дорогой номер. Там чаевые были как само собой разумеющееся.
Однако сейчас я как бы в гостях. В гостях у нас вроде  чаевых  не  дают.
Мучимая этими неразрешимыми этическими проблемами, я доплелась до нужной
двери.
   Мне отвели апартаменты на втором этаже. Просторная  светлая  комната.
Дизайн предусматривал две зоны - рабочую и спальную.
   -   Ванная,   -   горничная   распахнула    неприметную    дверь    и
продемонстрировала   гигантский   санузел.   -   Если   вам   что-нибудь
понадобится, поднесите  руку  к  этому  устройству.  Мы  незамедлительно
исполним любую. вашу просьбу.
   Устройство располагалось рядом с выключателем.
   Подобную  штуковину  я  видела  в  одной  из  "продвинутых"   кофеен.
Маленький пластиковый прямоугольник. Подносишь к нему руку,  срабатывает
тепловой датчик, куда-то идет сигнал и через  минуту  к  тебе  подбегает
официантка.  Посетители  с   энтузиазмом   прикладывают   ладошки   ради
эксперимента.  Когда  появляется  девушка  с  электронным   блокнотиком,
приходится что-то заказывать. Нельзя  же  ей  сказать:  "Я  просто  так,
посмотреть, как скоро вы примчитесь!"
   Только я поставила сумку  и  осмотрелась,  в  дверь  постучали.  Лика
стремительно распахнула двери, не дожидаясь разрешения.
   - Анжелика Васильевна, - строго обратилась я к ней, -  поскольку  мне
предстоит обучать вас хорошим манерам,  прошу  запомнить  правило  номер
один. Когда вы стучите, то должны дождаться слова "Войдите",  иначе  ваш
вежливый стук превращается в пустую формальность.
   Надо было видеть, как у мадмуазель Домовой вытянулось лицо. Потом она
сообразила и прыснула со смеху.
   - Ни фига себе! Как у вас натурально получается!  А  я  всю  ночь  на
измене просидела - вдруг заметят раньше времени, вдруг поймут.  Фу-у-ух!
Где  вы  этот  костюм  взяли?  Прямо  как  для   хэллоуина!   Нормальный
маньяк-убийца! Вы фильм не смотрели про сумасшедшую женщину, которая  по
праздникам убивала неверных мужчин? Жуть берет! - Лика подошла  ближе  и
зашептала:
   - Я пригласила Марго, Элькину подругу.  Мы  раньше  так  особенно  не
общались, а тут я ей позвонила. Сказала, мол, раздаю надоевшие вещи. Она
тут же примчалась. Можно будет ее расспросить, что да как. Она вроде  бы
с Гав-риловой в хороших отношениях была. Не  пойму  только,  что  у  них
общего. Элька была такая зануда!  На  учебе  помешанная,  правильная  до
жути. А Марго - полная  оторва.  Институт  бросила,  живет  то  с  одним
мужиком, то с другим. В голове одни тусовки да шмотки. Идемте...
   Лика  потащила  меня  к  себе.  Ее  апартамен