ты  оказались  напротив.
Лестница упиралась прямо в ее двери. За ними -  анфилада  комнат.  Слева
высокие узкие закругленные окна с ажурной расстекловкой. Первая  комната
- похоже, гостиная, четыре окна. Светло-голубые стены, белая лепнина под
потолком, гигантская люстра из молочного венецианского стекла.  Огромный
домашний кинотеатр,  камин,  уютный  диванчик  полукругом,  в  стеллажах
книги, диски, по полу разбросаны журналы, столик перед  диваном  закидан
коробочками из-под мороженого.
   В следующей комнате жуткий бардак. Будто здесь обыск проводили. Вдоль
всей стены -  зеркальные  двери  шкафов.  Посередине  круглая  банкетка.
Получилась длинная проходная  гардеробная  на  три  окна.  На  полу,  на
стульях, на кресле, на светильниках - повсюду шмотки, открытые коробки с
обувью,  нижнее  белье,  вырванные  глянцевые  страницы!  Две  горничные
невозмутимо возвращали одежду на вешалки, а туфли попарно расставляли на
подставки.
   - Марго отложила вещи? - спросила Лика у горничной.
   - Она не сообщала, - потупив взор, четко, по-военному,  отрапортовала
та.
   Понятно, девушка просто подбирала себе наряды...
   В последнем зале, отдаленно напоминающем спальню, высоченная  "герла"
вертелась перед зеркалом. Не  обратив  никакого  внимания  на  нас,  она
выставила вперед крутое бедро и спросила:
   - Ты на падлу мне ответь и не надо хрень тереть! Я ль на  свете  всех
борзее, всех понтовей и чувее?
   На Марго было розово-перламутровое платье то ли из змеиной  кожи,  то
ли из резины, едва прикрывавшее ей пятую точку...  Черное  "французское"
каре, длинный с аристократической горбинкой нос, огромные  синие  глаза.
Длинные, похожие на ножки от стола, конечности были упакованы  в  модное
подобие  обуви.  Сапоги  из  розовой  кожи,  переливающиеся  узором   из
разноцветных стразов.
   - Че за тетка? - спросила Марго, подводя губы блеском.
   -  Познакомься,  моя  преподавательница  хороших  манер,   Александра
Александровна  Ворошилова,  -  церемонно  представила   меня   Лика.   -
Александра Александровна, познакомьтесь, моя подруга Маргарита Мирзоян.
   - Здравствуйте, очень рада нашему знакомству.
   Я слегка наклонила голову и сложила руки  на  животе.  Так  и  тянуло
добавить книксен.
   Чтобы подавить улыбку,  которую  у  меня  вызывало  свое  собственное
поведение, я  стала  разглядывать  спальню  Лики.  Несметное  количество
мягких игрушек всех форм и размеров, гигантское зеркало  в  позолоченной
раме, такой же "золотой" туалетный столик на львиных  лапах,  кровать  в
форме сердца под  прозрачным  балдахином,  розовое  атласное  покрывало,
прошитое ромбиками - все это наводило на мысль, что дизайн нагло украден
у компании "Мателл". Так обычно обставляют апартаменты Барби. Жуть. Плюс
- помещение насквозь, неистребимо пропахло духами "Бэби Долл" от Ив  Сен
Лорана. Действительно, лучшего парфюма для юной  Домовой  не  придумать.
Приторный розово-карамельный аромат оставлял на языке  сладкий  привкус.
Захотелось немедленно съесть маринованный гриб.
   Марго издала протяжный визг и грохнулась на кровать, задрыгав ногами.
   - Ни хрена себе выверт! Лика, давай ее с собой  на  тусовку  возьмем?
Наши все оборжутся!
   - Не понимаю причины вашего  веселья,  -  чеканным  холодным  голосом
произнесла я, поправляя очки.
   - Уй! - завизжала пуще прежнего Маргоша. - Она точно живая?!
   Девушка вскочила и сделала несколько угловатых механических движений.
   - Я робот-воспитатель! Я робот-воспитатель! - прогнусавила она в нос.
   - Из вашего поведения, юная леди, я заключаю, что вы вовсе не леди, -
я скривила постную мину и сжала губы в нитку, чтобы не рассмеяться.
   -  Конечно,  откуда  воспитанию  взяться,  -  неожиданно   миролюбиво
вздохнула Марго. - Лика, можно я у тебя из косметики кое-что возьму?  Ты
же не всем этим пользуешься.
   Мирзоян выдвинула огромный ящик, заваленный штукатурной продукцией.
   - Бери, что хочешь, - согласилась Лика.
   Пока Марго выбирала себе тени, подводки, помады и карандаши, я узнала
всю ее историю. Восточная внешность досталась ей от  папы,  он  армянин,
патологическая  худоба  и  высокий  рост  -  от   мамы,   она   страдала
акромегалией. Это такое нарушение функции гипофиза, когда  ребенок  двух
граждан невысокого роста неожиданно вымахивает до двух с лишним  метров.
Родители Марго небогаты, но она коммуникабельна и умеет в любой компании
быть  своей.   Благодаря   этой   способности   учится   на   престижном
журналистском факультете, не чувствуя  себя  изгоем.  Золотая  молодежь,
составляющая девяносто процентов студиозусов, охотно дает ей в долг  или
дарит надоевшие вещи, как Лика. Мирзоян носит  или  короткие  юбки,  или
очень короткие, потому что гордится своими худыми и длинными  ногами.  Я
ей позавидовала. Вот что значит родиться вовремя! У меня ноги  такие  же
худые и длинные, но двадцать лет назад это красивым не считалось.  Марго
пользуется успехом у мужчин и не стесняется брать за  это  деньги.  Пока
дают - надо брать, здраво рассуждает она. Потом и  захочешь,  так  никто
уже не даст. Все свободное от университета  время  Мирзоян  проводит  на
различных  тусовках.  Там  можно   на   халяву   пожрать,   выпить   или
познакомиться с очередным "насосом".
   Марго  собралась  выдать  еще  какие-то  подробности,  но  во   дворе
раздались выстрелы.
   Вздрогнув, я вопросительно уставилась на Лику.  Та  чуть  отклонилась
назад и посмотрела в окно.
   - Это папа, - прояснила она ситуацию, - полюбуйтесь.
   Я несмело, будто из окопа, выглянула в окно. На лужайке перед  домом,
презрев мороз, долговязый широкоплечий  субъект  в  распахнутом  настежь
махровом халате палил из пистолета вслед  тучному  господину  в  хорошем
костюме.  Господин  несся,  подпрыгивая,  как  поднятый  борзыми   заяц,
прижимая к груди объемистый  портфель.  Остатки  курчавых  волос  вокруг
головы субъекта стояли дыбом.
   - Экскурсии он проводит! Экскурсовод хренов! Еще раз услышу,  станешь
учебным пособием для патологоанатомов! - орал Василий Петрович Домовой.
   - Кого это он так? - спросила Марго.
   -  Председателя  совета  директоров   комбината.   Опять,   наверное,
иностранных инвесторов принимал. Папа считает, что  Эльнур  Фомич  хочет
его надуть. Сдать "Оргсинтез" буржуям потихоньку.
   - Но он же мог его убить! - ужаснулась я.
   - Не мог, - покачала головой Лика, - папа никогда не промахивается.
   Я с недоверием покосилась в сторону убегающего  Эльнура  Фомича.  Его
даже не зацепило.
   - Папа, конечно, со  странностями,  но  не  настолько,  чтобы  своего
директора в своем же парке замочить, - Лика сложила руки на груди:  мол,
это же так очевидно!
   У меня занялся нервный зуд.
   - Василий Петрович всегда так недовольство проявляет?
   - Нет, обычно он очень спокойный, - заверила Лика.
   Обычно спокойный Василий Петрович в этот момент  с  размаху  шарахнул
пистолет о гранитные  плиты  и  принялся  яростно  топтать  его  ногами.
Расправившись с оружием, запахнул свой халат, как  кастильский  плащ,  и
быстрыми шагами направился к дому.
   - У него депрессия, - добавила Лика.
   - И давно? - машинально поинтересовалась я.
   - Года два, - девушка пожала плечами и обернулась к Марго:
   - Кстати, тебя хотела спросить. А Элька замуж за Никиту  выходила  по
любви или по настоянию родителей?
   - Ты че? - Мирзоян вытаращилась на нее,  как  глубоководный  краб  на
труп аквалангиста. - Сама не помнишь?
   Полился стремительный и бурный, словно Терек, рассказ о страсти Эли к
Никите. Сленг,  на  котором  изъяснялась  Мирзоян,  требует  перевода  и
цензуры в равных долях.
   По версии Марго, Эля воспылала к Никите мгновенной и жаркой  страстью
("впендюрилась яичниками"). Он пытался сопротивляться, но  узнав,  какой
ущерб ему предстоит возмещать за разбитую машину Гавриловой, сдался. Это
совпадало с версией Лики. Мама Эли, Кристина Федоровна, случайно застала
ее с  любовником.  И  поскольку  Кристина  Федоровна  терпеть  не  могла
заставать  дочь  с  любовниками  -  устроила  скандал.  Во  время   этой
драматичной сцены мелькнула фраза, что из любовников  иногда  получаются
мужья, а этого голодранца они на порог не пустят.
   И что Никита вступил с Элей в интимную связь, чтобы избежать  выплаты
пятидесяти  тысяч  долларов  за  разбитую  машину.  Эта  часть  рассказа
отличалась от изложения Домовой. Получалось, что родители Эли знали, что
Никита врезался в "Мерседес". Эля терпеть не могла  Кристину  Федоровну.
Вообще,  Гаврилова-младшая  ненавидела  всех  своих  родных,  но  мамашу
особенно. Потому что та была глупа, лицемерна, чванлива и злоупотребляла
кокаином  ("кошелка,  гнус  в  натуре,  понт  -  пустое  гониво,  старая
марафетчица"). Слово за слово,  Эля  объявила,  что  выходит  за  Никиту
замуж. Тот такого  оборота  дел  не  ожидал,  но  пятьдесят  тысяч  есть
пятьдесят тысяч, и он промолчал. Потом нашел  в  неизбежной  женитьбе  и
свою пользу.  Будущая  супруга  не  правдоподобно  богата,  сдвинута  на
инопланетянах и втрескалась в него по уши.  Правда,  быстро  выяснилось,
что  Эля  ко  всем  своим  банковским  достоинствам,  еще  патологически
ревнива, туповата и ленива. К свадьбе стало совсем плохо. Жениха невеста
выносила с трудом, а под венец шла из упрямства, чтобы  досадить  родным
("извести противных на фекалии"). При этом продолжала ревновать Никиту к
каждому   столбу,   потому   что   считала   молодого   человека   своей
собственностью.
   - Если он их всех угандошил, парня можно понять, - заключила Марго. -
Шерер, конечно, не спикере, но, блин, такого не заслужил. Она мне как-то
рассказывала, что каждый вечер, когда  он  где-то  хоть  на  пять  минут
задерживался, грозила ему обрезание устроить по самые яйца.
   Лика нахмурила брови.
   - А мне казалось, что она от него без ума.
   - Была, естественно, короткое время. Ты что, Эльку не помнишь? Она от
любого симпатичного мужика была в  восторге.  Месяц  пройдет  -  и  все.
Восторг увял. Нет, - Маргоша с видом профессора подняла  вверх  палец  и
скривила губы, - тут другое! Элька была социопатка, и этим все сказано.
   - Кто? - переспросила Лика.
   - Социопатка, -  повторила  Мирзоян,  -  человек,  который  ненавидит
общество. Она всегда всем назло старалась выпендриться.
   - Не помню такого! - решительно возразила Лика. - По-моему, она  была
жутко правильная зануда.
   - Слушай, Домовая, - Марго  уперла  руки  в  бока,  -  ты  только  не
обижайся, но чувствую, настал момент истины. Эльки на свете уже нет, так
что секреты ее хранить не обязательно. Она тебя ненавидела до  зубовного
скрежета. Во-первых, потому что дядя Леня тебя ей в подружки  все  время
толкал, а во-вторых, ты у нее из-под носа всегда мужиков уводила.
   - Я?! - Лика с изумлением приложила руки к груди.
   - Ты! - Маргоша скандально подбоченилась левой  рукой,  а  на  правой
начала загибать пальцы, - Гриша Коломиец, Ренат Максаков,  Герберт  Нил,
Альберт Михайлович Абу-Маджид и Элькин муж! Она с таким  трудом  его  на
себе женила!
   - Да кто их уводам! - возмутилась Лика. - Они сами!  А  этот  Альберт
Михайлович, старый хрыч, вообще прилип  как  банный  лист,  весь  курорт
проходу не давал! Кто их уводил-то?! Да они на Эльку и не смотрели!
   - То-то и оно, - победно заключила Марго.
   - Сама виновата, - надулась Лика, - не надо  было  всех  встречных  и
поперечных про свои контакты с инопланетянами грузить.
   - Отсюда, и поподробней, пожалуйста, - громко вмешалась я.
   Очень  было  бы  интересно  послушать,  как  Эля   с   инопланетянами
встречалась. Если Гаврилова была не в своем  уме  на  момент  заключения
брака с Никитой, это может резко изменить  всю  картину.  Во-первых,  ее
брак  с   гражданином   Шерером   в   этом   случае   следует   признать
недействительным.
   Во-вторых, если  брак  недействителен,  то  и  наследства  Никите  не
полагается. И, в-третьих, если Никите наследства не  полагается,  а  все
Гавриловы померли, то их имущество должно отойти к  государству.  Вот  я
посочувствую  Василию  Петровичу  Домовому,  если  чиновники  узнают   о
свалившейся им в руки половине "Оргсинтеза"!
   - Это тема, кстати, - закатила глаза Маргоша, вытащила из лежавшей на
туалетном  столике  сумочки  сигарету  и  плюхнулась   на   кровать.   -
Рассказываю, special for you. Они ей похудеть помогли. Элька до прошлого года была чисто булка.
Ляхи вот такие! А фитнесом ей заняться было  лень.  Кстати,  никогда  не
видела человека, которому  настолько  все  в  падлу.  Кроме  учебы,  что
странно. Она на физмате обитала. Целыми днями чертит, считает.  И  вдруг
пропала. В универ не ходит, больше нигде не появляется. Через два месяца
нарисовалась. Скелет! Я запытала сразу. Колись, мол, жир отсасывала  или
колеса какие хавала? Элька долго телилась, но я добила. Сгори  -  отпад,
чисто сайнс-фикшн!
   - Что? - не поняла я.
   - Как же тебе объяснить-то по-русски?  Книжки  всякие,  типа,  как  в
закрытых лабораториях выращивают всякую фигню.
   - Научная беллетристика? - догадалась я.
   - Белле... что?
   Слава богу, Римма Захаровна,  моя  незабвенная  "русичка",  этого  не
слышит! Старушка так боролась за чистоту родной речи. Ей в страшном  сне
не мог привидеться Маргошин "спич".
   - Ладно,  проехали,  -  Мирзоян  продолжила,  -  короче,  слушайте  и
наслаждайтесь. Элькина история похудания. Как-то не могла она уснуть. Ни
с того ни с сего, измена пальцы крутит, стрема, будто  мента  переехала!
Никогда, говорит, с ней раньше такого  не  было.  Смотрит  по  сторонам,
понять не может, чего ей так глючно. И тут просекает,  что  лунный  свет
проходит не через все окно, как обычно положено, а только через открытую
форточку. Причем не прямо падает, а наискось, прямо к ее кровати.  Элька
чуть не завизжала. Думала, мы, уроды, ей кактуса в чай насыпали.
   - Кактуса? В чай? На фиг? - оторопела Лика.
   - Одна чува в Мексику каталась загорать. Притаранила  оттуда  сушеный
кактус.  Съедаешь  ленд,  и  целый  день  все  вокруг   зеленое.   Типа,
галлюциноген. Прикольно, к вечеру только задалбьшать начинает. В  общем,
Элька решила, что мы ей этот кактус в чай подложили. Она зеленые чаи все
гоняла.  Мол,  для  мозгов  полезно.  Мало  чая,  думаю,  пила.  Короче,
представляете, сидит Гаврилова на кровати и понимает: а свет, в  натуре,
глючный. Жидкий.  И  по  этой  зеленой,  типа,  речке,  к  ней  медленно
приближается  кораблик.  Наподобие  тех,  что   в   бутылки   сувенирные
запихивают. Элька подумала, точно с кактуса болтает, и на нас обиделась.
Успокоилась, смотрит, что дальше будет. Тут из этого  кораблика  вылезли
инопланетяне. Мелкие, как блохи. Самый главный ей говорит: мы с  планеты
такой-то, прилетели добывать из тебя жир. Для нас, мол, ваш  жир  то  же
самое, что для вас нефть. Короче, вся эта толпа ломанулась Эльке в нос и
уши. Она на следующий день проснулась, позвонила мне, устроила  скандал.
Я тогда, кстати, обалдела. Нормально? С утра  звонок!  Про  кактус,  про
чай! Ладно, не суть. В общем, Элька, поимев мои уши, пошла  в  ванную  и
взвесилась. Она по утрам всегда это  делает.  Взвесилась  и  охренела  -
минус три кило! Задумалась. Стремно стало. И с чего-то ее  поперло,  что
вся  лажа  с  корабликом   -   правда.   Депресняк   крутой   навалился!
Представляете, сидеть целыми днями и  думать,  что  внутри  инопланетяне
добывают твой жир? Короче, прошло два месяца - Элька преобразилась.  Был
XL, стал XS. - Чего? - опять не поняла я.
   - Был пятьдесят второй размер,  стал  тридцать  восьмой,  -  пояснила
Марго. - И как-то ночью смотрит Элька, -  опять  тот  же  глючный  свет.
Инопланетяне из нее вылезли, поблагодарили и  улетели.  Гаврилова  после
этого к уфологам и подалась, в общак их записываться.
   - Шизофренический шуб, -  вспомнила  я  из  курса  общей  психиатрии,
который нам читали на пятом курсе.
   Большинство людей уверены, что человек  с  психическим  расстройством
непременно должен  биться  в  судорогах  и  пускать  слюни.  Причем  без
перерыва. От установления диагноза - до гробовой доски. Совсем  нет.  По
всей  видимости,  Эля  Гаврилова,  научным  языком  выражаясь,   "носила
шизоидный  радикал".   Девушка   была   аутичной,   неохотно   общалась.
Патологическая лень, о которой говорит Маргоша, тоже один из  симптомов,
называется - абулия. Косвенные признаки:  нарушенное  чувство  гармонии,
цвета и  пропорции.  Это  проявилось  в  несуразном  подборе  одежды.  А
математика,  как  известно,  для  шизофреников,  как  свеча  для  ночных
мотыльков.  Декарт,  Лейбниц,  Гаусс,  Лобачевский   обладали   тем   же
радикалом, что и Эля. Именно он и обеспечил им выдающиеся способности  к
абстрактным  построениям.  Если   не   случится   ничего   такого,   что
активизирует радикал, нормальное  состояние  не  нарушится.  Но  сильный
стресс, резкое нарушение гормонального  баланса  и  тому  подобные  вещи
способны активизировать спящую  болезнь.  Острое  состояние,  в  котором
начинаются галлюцинации, бредовые идеи и прочие  "прелести",  называется
"шизофренический шуб". Если  обстановка  вокруг  благоприятная,  субъект
может выйти из него как ни в чем не бывало. Если же нет - болезнь начнет
развиваться.
   - Да, на шизу похоже, - согласилась со мной  Мирзоян,  которой,  могу
спорить, общей психиатрии не преподавали. - Вы бы видели остальных!
   - Кого остальных? - я насторожилась.
   - Да уфологов этих! Им постоянно такая  хрень  является.  Как-то  раз
Элька меня к ним затащила. Жуть. Странно только, знаете что?
   - Что?
   - Ну обычно, глюки у всех свои. Но когда Эльку, типа,  похищали,  это
видели  пятьдесят  человек!  Целая  уфологическая,  блин,   конференция.
Съехались двинутые, докладывали  кто,  где,  сколько  тарелок  видел.  В
общем, мрак. Но видели они все одно и  то  же!  Возник  светящийся  шар,
голос  позвал  Элю,  неведомая  сила  потащила  ее  к  шару,  она  вроде
сопротивляться пыталась, но эта фигня ее схавала и пропала. Все  одно  и
то же рассказывают! Один  перец  даже  сфотографировал.  Только  там  не
понятно ни хрена. Один большой световой глюк.
   - Где эту фотографию можно увидеть?! - я заерзала на месте.
   - У папы, он  ее  выкупил,  -  задумчиво  ответила  Лика,  -  бешеные
бабуленции, кстати, отдал. Уфологи оказались заточенные.
   - Ха! Еще бы! - дернула ногой Мирзоян. - Они же основной гешефт имеют
с торговли такой хренью.
   - Интересно, - подумала я вслух, - а Никита знал о  том,  что  у  Эли
есть отклонения?
   - Вряд ли, - покачала головой Лика. - Он к этому ее увлечению, как  к
обычной придури относился. И к уфологам  этим  вместе  с  ней  таскался.
Журналы ей выписывал всякие, переводил статьи... Если бы знал, что у нее
шизофрения, - не стал бы потакать.
   "А вот и  ошибаешься,  -  подумала  я.  -  Очень  часто  родственники
больного сами включаются в его бред. Когда я работала на "скорой", у нас
была санитарка Люба.  Ее  муж,  эпидемиолог,  терроризировал  всю  семью
страхом перед вирусами  и  бактериями.  Утверждал,  что  эти  зловредные
микроорганизмы  под  воздействием  радиации  давным-давно  мутировали  и
превратились в микроубийц. Дескать, истинная причина рака - это домашняя
пыль. В результате Люба и две дочери добросовестно стерилизовали уличную
обувь над паром, производили влажную уборку дважды в день и  выслушивали
нудные  нотации  каждый  раз,  когда  глава  семейства,  залезая   белой
перчаткой под ванную или  под  кровать,  обнаруживал  там  следы  грязи.
Долгие годы семья обслуживала папину мезофобию, навязчивый  страх  перед
грязью, вместо того чтобы спровадить его на прием к психиатру".
   - Слушай, - Маргоша заискивающе посмотрела на Лику и покачала  носком
ноги, - у тебя теплого ничего нет? Может, шуба какая надоела?
   - Есть одна, - кивнула Домовая, - только она немодная.
   - Это жаль, - вздохнула Мирзоян. - Но кто ж сейчас  бедной  студентке
новую модную шубу отдаст? Перевелись на Руси меценаты...
   Мы плавно пере