в  месяц  или год. Вместе с ними исчезают разговоры о ком бы то
ни было, ибо если с этим некто все хорошо -  это  тебя  уже  не
порадует,  а если все плохо, то и говорить не следует. Остаются
разговоры только о погоде и еде, и  мир  сужается  до  размеров
кровати...

     Белый   кафель   стен   матово   вздрагивает  в  полутьме,
освещаемый  неровными  всполохами  грозы.   Тугие   крахмальные
занавески  мертво,  словно уродливой формы изваяния, застыли по
краям окна. Вспухла исколотая  рука,  редкие  пузырьки  воздуха
побулькивают  в  кровавом растворе капельницы. Спинки кроватей,
растворяясь в нереальности,  плывут  и  плывут  перед  глазами.
"Если  я  жил,  то зачем?" - всплывает из недр памяти вопрос...
День закатился, иссяк поток посетителей. Здесь, внутри клиники,
в отделении обреченных, они играют  несвойственную  им  роль  -
пытаются  казаться  веселыми  -  и  не  могут.  "Если я жил, то
зачем?" - спрашивает сам себя  Сан  Саныч.  Он  балансирует  на
зыбкой  грани  между  жизнью  и  смертью,  между  сиюминутным и
вечностью, он уже отрешен от реального мира - и одной  ногой  в
небытии.
     Змеятся   молнии   по   фантастической  формы  занавескам,
беспорядочно мерцает кафель стен, канонадой грохочут удары. "Ты
должен жить," - странным шепотом прозвучало рядом.  "Ты  будешь
жить,"  -  еще  уверенней  произнес кто-то. "Ты обязан, обязан,
обязан. Ты будешь жить!!!" - зазвенело в  ушах  Сан  Саныча,  и
громовые   раскаты  вторили  этим  непонятно  откуда  возникшим
словам.
     Испуганные посетители торопливо разбегались по домам, и на
поднятых  к  небу  лицах  читалась  печать  страха...  Какие-то
воспоминания  промелькнули  в мозгу, Сан Санычу показалось, что
он это уже когда-то видел. И белый кафель стен,  и  сполохи  за
окнами,  и  боль  и страх в глазах. В смотрящих на него глазах.
Это все уже было. БЫЛО. Но когда?
     - Это было во время твоего рождения. В то самое мгновение,
как ты явился в этот мир, Ядерный принц предстал перед  людьми.
Он  был виден и в городе. Акушерка повернулась к окну на грохот
взрыва и это было первое, что ты увидел.
     Одно из изваяний,  сформированных  крахмальной  занавесью,
вдруг   шевельнулось,  и  у  своей  постели  Сан  Саныч  увидел
человека. Удивляться у него не было сил.
     - Это не случайность. Ты меченый, - произнес он, садясь на
постель в ногах Сан Саныча.
     - Меченый? - переспросил Драгомиров. - Как это? Что...
     - Ты должен жить, - перебил человек.
     - Кто  ты?  Объясни,  объясни,  что  происходит?  Это   ты
кошмарными видениями являешься мне? Ты контролируешь мои мысли?
Ты  подсовываешь  мне  эту  тетрадь?  Ты  не даешь мне спокойно
умереть? Ты...
     - Да, это все я, - с какой-то усталостью в голосе произнес
незнакомец. - Ты прав,  я  уже  однажды  спасал  твою  жизнь...
Хочешь,  я расскажу тебе притчу? Старую глупую притчу. Когда-то
давным-давно, еще в доисторические  времена,  Всевышний  послал
своего  Гонца на Землю. Тогда Земля была еще совсем иной, юной,
гораздо теплее и обильней. Был в ту пору рай на Земле. А в  это
время во вселенной какой-то скандал произошел. То ли Прозерпина
от  горя  взорвалась  и  разлетелась  на тучу астероидов, то ли
Фаэтон, то ли гиганты начали ледяными глыбами швыряться друг  в
друга,  я  уж  и  не помню. Всевышний как-то узнал (как узнал -
никто не знает, то ли ангел, то ли демон  ему  доложил,  то  ли
карты  подсказали),  что  Земля с чем-то столкнется. С каким-то
роем то  ли  комет,  то  ли  астероидов,  то  ли  еще  каких-то
космических  тел.  А  на  Земле  уже  жизнь  была, бегали такие
человечки беззаботные и веселые за всякой прыгающей и  летающей
пищей. Жалко их вроде. Посчитал Всевышний, прикинул, или кто-то
за  него расчеты сделал, или на кофейной гуще погадал, неважно.
Так и так: ждет Землю всемирный  потоп.  Как  в  песне  поется:
"...А  над нами километры воды, а над нами бьют хвостами киты."
Послал Гонца. "Объясни ты, - говорит,  -  людям,  чем  все  это
обернется.  Пусть корабли строят, да к плаванию готовятся, кому
повезет - выживут."
     Прибыл Гонец на Землю, а что  делать  -  не  знает.  Начал
людям  по  одному являться, а те то открыто в глаза смеются, то
отмахиваются, то за оборотня его  принимают.  Умаялся  весь,  а
толку...   Эта  задача  аналогична  той,  чтобы  вот  сейчас  в
преддверии атомной катастрофы найти дураков, которые будут  для
своей   семьи   бомбоубежища   с  запасом  еды  на  десятилетия
строить... Я, конечно, не имею в виду  Сталина.  Он  и  не  сам
строил,  и  не  на  свои деньги... Были, однако, и в те времена
люди, кто поверил. Но из этого не вышло проку. В миру  их  кого
сумасшедшими  окрестили,  кому  взбучку  устроили, мол, смотри,
дубина, до чего пьянство доводит, кого в шарлатанстве,  кого  в
сношении  с  бесами  обвинили  да на кострах в назидание другим
пожгли. Помыкался  Гонец,  помыкался,  из  края  в  край  Землю
обошел,  да  только  одного  и  нашел чудака, Ноя, который свой
исторический ковчег строить собрался.
     Тем временем приблизилось  это  самое,  непонятно  что,  к
Солнцу,   распустило   огненный  хвост.  Вот  тогда-то  кое-кто
вспомнил про Гонца и испугался не на шутку. Решили, что  дракон
сейчас  Солнце  съест,  а  потом  и на Землю нападет. Облетевши
светило, эти космические пришельцы  направились  прямехонько  к
Земле.  А  потом  это  непонятно  что,  этот вселенского холода
огромный снаряд  влепился  в  Землю,  да  так,  что  все  пошло
вразнос.  А может, и несколько ударов было, кто знает. В теплые
джунгли, где жили мамонты, налетели ураганные  студеные  ветры,
бедные  звери даже траву дожевать не успели, как их заморозило.
А может, и не было всего этого. Может быть, просто в  атмосфере
эти космические пришельцы сначала развалились на куски, а потом
их взрывами разнесло в пыль. Неважно. Суть в том, что атмосфера
запылилась,  и  этот  пылевой щит закрыл солнечный свет плотной
завесой. Настала на Земле ночь, так  как  весь  солнечный  свет
отражался  пылью  обратно  в  космическое пространство. День не
видит Солнца Земля, два не видит -  остывать  начала.  Внешнего
тепла  не  стало,  а  внутреннее  -  плохо греет. Первой остыла
атмосфера, и потекла из нее на Землю, как небесные слезы, вода.
И если раньше над теплой Землей  все  время  бродили  мохнатыми
толпами  облака,  то  с  похолоданием  все  они начали вытекать
дождями. С дождей и начался Всемирный потоп. В то  время  Земля
была  еще круглая, ровная, как апельсин, еще не было ни высоких
гор,  ни  глубоких  океанов,  поэтому  озера  с  морями  начали
выходить из берегов, смывая все на своем пути.
     Прошло время, пыль развеялась, и удивленное Солнце увидело
вместо   тепленькой,  зелененькой  Земли,  купающейся  в  белой
плотной пене облаков, сверкающий  в  некоторых  местах  ледяной
шарик   с   тоненькой   прозрачной   атмосферкой.  Естественно,
потребовалось много времени, чтобы растопить  льды  и  обогреть
Землю.   Льды   таяли,   вода  все  прибывала,  и  земная  кора
прогнулась, образуя океаны, и вулканическими вершинами из  воды
полезли  горы.  А  может,  и  не  так все было, но это неважно.
Счастливый Ной вылез на горе Арарат и возопил, что Господь спас
его, как единственного послушного из всех людей. А тем временем
в  безвременьи  Всевышний  отчитывал  Гонца  за  столь   погано
исполненное   задание,  втайне  соглашаясь  с  Ноем,  поскольку
все-таки любил послушание.
     Мораль сей притчи проста:  что  же  делать  Гонцу  теперь,
когда сами люди запускают планету вразнос...
     В  голове  Сан  Саныча  все  смешалось  от нелепых мыслей,
догадок и предположений. Он совсем запутался и  только  и  смог
доверчиво спросить:
     - Ты и есть гонец?
     Однако  пришелец предпочел не расслышать вопроса и встал с
явным намерением исчезнуть.
     - Объясни, почему ты явился  ко  мне?  -  с  ударением  на
последнем слове заторопившись спросил Сан Саныч.
     - Видишь  ли,  можно  строить  ковчег,  а можно уничтожить
астероид на подлете к Земле. И ты мне где-то  в  чем-то  можешь
помочь. Скажем так, не вдаваясь в деталь, - ты мне нужен.
     - Но  зачем  ты всучил мне эту тетрадь? Кто ее хозяин? При
чем здесь я? - засыпал его вопросами Сан Саныч.
     Пришелец спокойно ответил:
     - Ты хочешь знать, почему к тебе попала эта тетрадь и  где
ее  хозяин?  Отвечу.  Его  хотели  расстрелять вместе с Берией,
однако не расстреляли. Он умер сам где-то через месяц  или  два
после твоего рождения.
     - Но при чем здесь я?
     - Ты - его сын. Точная биологическая копия, у вас даже все
хромосомы  одинаковы,  по крайней мере были изначально до твоей
встречи с Ядерным принцем.
     - Но этого не может быть. С чего ты взял? И ты еще хочешь,
чтобы я поверил тебе?
     - Ты спросил - я ответил... Если ты боишься правды,  зачем
спрашиваешь?
     - Ты можешь доказать? И вообще, кто ты такой? - заорал Сан
Саныч,  но  таинственный гость уже исчез, растворился, слился с
причудливой формы занавеской  у  окна.  Только  всполохи  грозы
змеились  по  ее  изгибам  да вздрагивал при каждом ударе грома
матовый кафель стен.

     Под утро Сан  Санычу  приснился  странный  сон.  В  зыбком
предутреннем  забытьи  ему грезилось нечто непонятное, какое-то
смутное тревожащее воспоминание  или  предупреждение  о  чем-то
грядущем.   Он  ощущал  себя  в  великолепном,  непревзойденной
красоты  городе.  Скованная   холодом   река   обнимала   город
заснеженными  леденящими пальцами, и дома в страхе тесно жались
друг к другу, сбивались в  кучу  плотными  монолитными  рядами,
причудливо громоздились змеящимися отростками внутри кварталов.
Лениво   выплывшее   к   полудню  солнце  скользило  лучами  по
купающимся  в  роскоши  дворцам,  вздыбленным  спинам   мостов,
изящному  кружеву  старинных  решеток и оград, играло поблекшим
золотом шпилей и куполов. В каком-то неведомом танце проплывали
напряженные  спины  вставших  на  дыбы  коней  и  переполненные
неземной  тоской глаза мраморных и бронзовых богов, наместников
и богинь редкой красоты. Печально скалили морды каменные львы с
парапетов набережных и грустно-грозно смотрели на  них  львы  с
фасадов домов. Великий город был мертв, неподвижен и прекрасен.
Ненормальная  пустота  зимнего полдня тревогой нависла над ним,
вселяя ощущение неестественности, невозможности. Город, который
помнился Сан Санычу шумным  и  многоголосым,  в  пустоте  своей
казался  призрачным,  заколдованным,  подобным  нелепому миражу
морозного  зимнего  дня.   Удивленно   застыли,   подняв   свои
журавлиные   шеи   к  золотистым,  медленно  ползущим  облакам,
портовые краны, и холодными белыми сугробами стояли  на  вечном
приколе   океанские   лайнеры.   Одни   только  вороны,  словно
срубленные головы, торчали на вершинах  деревьев,  обрамляя  их
траурной  каймой,  и  хриплым карканьем беспрестанно повторяли,
что это все-таки не сон и не мираж. Из зыбкого тумана  прошлого
в  призрачный ирреальный город спускались ожившие воспоминания.
Вспомнилось, что когда-то Сан Саныч  был  счастлив  здесь...  И
вдруг  нахлынуло,  закружило  сладостное  ощущение  нарушенного
покоя,  его  кровь  снова  бурлила,  бунтовала,  захлестываемая
неудержимой  волной  счастья.  Помнилось,  что он жил когда-то,
любил, верил безгранично и  ждал  каждой  встречи  как  первого
глотка  после  перехода  пустыни  или  последнего  глотка перед
вечной разлукой. Счастье  было  слишком  огромным,  чтобы  быть
долгим.  Легкими  тенями наполнился город, они скользили мимо и
растворялись, размытыми до боли знакомыми силуэтами.  Город  не
вынес   пустоты,   "призрачный   город  туманов"  стал  городом
призраков.  Силуэты  растворялись  в  студеной  зыбкой  пелене,
оставляя только ощущение прошедшей, прощальной радости...
     Сан  Саныч  открыл глаза, липкий пот капельками выступил у
него на лбу.  Жидкость  в  капельнице  кончилась  и  прозрачные
трубки казались Драгомирову его продолжением, словно Сан Саныча
непонятно  зачем  как-то нелепо вывернули наизнанку и он видит,
что по венам уже не течет кровь, что они пусты  и  безжизненны.
Сан  Саныч  нажал  кнопку  для  вызова медсестры, однако вместо
сиделки появилась Карина.
     - С добрым утром? - ее ласковые руки отерли пот с  лица  и
убрали иглу капельницы.
     - Как  ты  здесь?  - спросил Сан Саныч, боясь, что она вот
сейчас исчезнет, растает, как тень в призрачном городе.  И  она
растаяла, превратившись в свою сестру.
     - От  Карины тебе привет, она ждет тебя там, в Калифорнии.
Выздоравливай - и вперед. Я верю, ты выкарабкаешься.  Ты  нужен
ей, Сашка, очень нужен...
     Возможно,  это  счастье пригрезилось Сан Санычу. "Я обещал
вернуться и вернусь к тебе, Кари." Он наконец-то ощутил желание
жить и выжить. Зачем и для чего следует жить,  Драгомиров  пока
не понял, но понял, что что-то еще держит его на этой грешной и
прекрасной  Земле.  Может быть, кровавые закаты над безмятежной
гладью озера... А с  обратной  стороны  такой  маленькой  нашей
Земли,  со  спящего  материка, затерянного в просторах укрытого
сиреневой тьмой океана, спешило к Сан Санычу  Карино  послание:
"Только ты не исчезай... Пожалуйста, не исчезай... Я боюсь... Я
так боюсь потерять тебя..."

     Примечание:  Исключительными правами на данную рукопись
обладает    Гладышева О. Г.
    (pca00885@mail.admiral.ru; glad@nspl.ioffe.rssi.ru).