ушек, что вечером  того  же  дня
выпил один всю бутылку, сидя в номере гостиницы.  Ему  так  понравилось  это
виски, что он купил себе еще одну бутылку,  чтобы  "выбить  клин  клином"  и
достойно завершить участие в.  конференции.  К  моменту  закрытия  пленарных
заседаний он уже успел прикончить добрую половину бутылки и добраться,  хотя
и с некоторым трудом, до монумента.
   Это не Малькольм нашел Алвина. Просто Алвин подошел  к  очереди  желающих
посетить монумент. Когда он оказался ереди них, он не стал скрывать от всех,
кто мог слышать его, что он торчит на этом проклятом солнцепеке только из-за
чувства патриотизма. Он мог бы и по стоять здесь в  очереди,  а  отправиться
прямо на чертову верхушку, если бы не  эта  проклятая  вульгарная  девчонка,
которая вытащила у  него  бумажник,  где  лежал  этот  чертов  пропуск.  Он,
конечно, здорово надул ее, ведь в бумажнике были не  деньги,  а  всего  лишь
аккредитивы, лучшее, что вы можете купить за  деньги  для  дальней  поездки.
Правда, у нее была роскошная грудь, черт побери, этого у  нее  не  отнимешь.
Проклятье, ведь он всего-то и хотел - прокатить ее в своем новом автомобиле.
   Как только Малькольм услышал слово "автомобиль", он сразу же возненавидел
вульгарных  девчонок,  черт  бы  их  побрал,  и  стал  с  горячей  симпатией
относиться к "Американскому легиону", штату Индиана,  кентуккскому  виски  и
новенькому "крайслеру" Алвина.  После  нескольких  общих  замечаний  он  дал
понять Алвину, что тот беседует также с ветераном одной из американских войн
и что - так уж случилось - автомобили его хобби.
   - Давай-ка шлепнем еще по одной, Алвин, старина!
   - А что, правда?! Ты действительно разбираешься в автомобилях?
   Упоминание о таких важных вещах заставило Алвина оторваться на  некоторое
время от бутылки.  Зарождающаяся  дружба,  однако,  не  помешала  ему  через
несколько мгновений снова приникнуть к ней.
   - Хочешь  посмотреть  на  настоящего  красавца?  Только  что  купил  себе
абсолютно новенький "крайслер". Приехал на нем сюда прямо из Индианы. Ты был
когда-нибудь в Индиане? Ты должен  обязательно  приехать  ко  мне  в  гости.
Повидать меня и мою старушку. Она,  правда,  невесть  какая  красавица,  так
себе, и посмотреть-то не на что. Нам ведь по сорок четыре, ты  знаешь.  А  я
выгляжу на сорок четыре, а? Да, на чем же это  я  остановился?  Ах  да,  моя
старушка. Очень хорошая женщина. Слегка полновата, но какого черта, я всегда
говорю...
   К  этому  времени  Малькольму  путем  сложных  маневров  удалось  вывести
потихоньку Алвина из толпы и направить  его  к  автостоянке.  Он  также  раз
пять-шесть прикладывался к бутылке Алвина, которую тот после каждого  глотка
снова прятал под свой влажный от пота пиджак. Малькольм подносил  бутылку  к
закрытым губам и делал глотательные движения  кадыком,  как  бы  наслаждаясь
выпивкой. Он не хотел, чтобы алкоголь притупил его реакцию сегодня  вечером.
Когда наступала  очередь  Алвина,  он  с  лихвой  компенсировал  воздержание
Малькольма. К тому времени, как они добрались до стоянки, в бутылке осталось
виски на три пальца.
   Малькольм и Алвин шли и оживленно разговаривали об этой  проклятой  богом
молодежи и ее чертовых наркотиках. Особенно много они говорили  о  девушках,
молоденьких девушках, которые танцуют под  оркестр  во  время  торжественных
процессий  и  разных  мероприятий,  увеселяя  публику   в   штате   Индиана,
зацикленных на марихуане и готовых на все, ну, правда,  на  все  ради  этого
проклятого наркотика. На все. Малькольм какбы между прочим упомянул, что  он
как раз знает, где можно найти двух таких девушек,  которые  только  и  ждут
момента, когда они смогут сделать все, что тебе  только  угодно,  ради  этой
проклятой марихуаны. Алвин прервал его и спросил с печалью в голосе:
   - Правда знаешь?
   Алвин надолго задумался, когда Малькольм ("Джон") заверил его в том,  что
это действительно так. Малькольм не мешал беседе идти своим чередом, а потом
ненавязчиво, как бы исподволь, помог Алвину самому предложить встретиться  с
этими девушками с тем, чтобы он мог рассказать своим в родном штате Индиана,
как в действительности обстоят дела с  молодежью  и  наркотиками.  На  самом
деле. Так как девушки находились сейчас где-то в "общественном  месте",  то,
наверное, будет лучше, если "Джон" отправится за ними  один,  возьмет  их  и
привезет сюда. Потом они  все  смогут  поехать  в  гостиницу  Алвина  и  там
спокойно побеседовать. Правда, ведь гораздо лучше, если они поговорят там, а
не здесь. Заодно можно будет выяснить, почему они готовы на все,  н-а  в-с-е
ради этой проклятой марихуаны. Алвин отдал Малькольму ключи, как только  они
подошли к сверкающему, новому автомобилю.
   - Бак полон, бензина хватит. Уверен, что тебе не  потребуются  деньги?  -
Алвин покопался в карманах и достал потертый бумажник. - Ты  возьми  сколько
тебе нужно, эта дрянь утащила вчера вечером лишь одни аккредитивы.
   Малькольм взял бумажник. Пока Алвин трясущимися руками  подносил  бутылку
ко рту, его новый друг вытащил из бумажника все  документы  и  в  том  числе
регистрационную карточку с номером на машину.  Затем  он  протянул  бумажник
Алвину.
   - На, возьми, - сказал он. - Я не думаю, что они захотят получить от  нас
деньги. Во всяком случае, не сейчас.
   Он улыбнулся с видом заговорщика. Когда  Алвин  увидел  эту  улыбку,  его
сердце забилось чуточку быстрее. Он сейчас уже так здорово набрался, что его
лицо вряд ли могло выражать какие-либо эмоции.
   Малькольм открыл дверь машины. На переднем сиденье лежала смятая  голубая
кепочка. На полу стояла картонная упаковка  из  шести  банок  пива,  которое
Алвин купил, чтобы не так мучиться  от  жары.  Малькольм  надел  кепочку  на
голову друга и обменял теперь уже пустую бутылку виски на упаковку пива.  Он
посмотрел на раскрасневшееся лицо и затуманенные глаза. Пару часов на  таком
солнцепеке, и Алвин будет совсем готов. Малькольм  улыбнулся  и  показал  на
газон.
   - Когда я вернусь с девушками, мы найдем тебя вон там, а потом  поедем  к
тебе в гостиницу. Ты нас сразу узнаешь, потому что они обе  большегрудые.  Я
приеду с ними как раз к тому времени, когда ты уже прикончишь свое пиво.  Ни
о чем не беспокойся.
   Он дружески подтолкнул спотыкающегося Алвина в направлении нежных объятий
городского парка. Выезжая со стоянки, он взглянул в зеркало заднего обзора и
успел увидеть, как Алвин рухнул на траву далеко в стороне от всех  остальных
отдыхающих, а  затем  принял  сидячее  положение.  Малькольм  не  успел  еще
свернуть за угол, как Алвин открыл банку и  жадно  припал  к  ней,  медленно
потягивая пиво.
   Бензобак автомобиля был почти полон.  Малькольм  направился  к  кольцевой
дороге,  которая  шла  вокруг  города.  Он  сделал  короткую   остановку   у
авторесторанчика в районе Чеви-Чэйс, где проглотил  бутерброд  с  обжаренным
сыром и заодно воспользовался туалетом. Тая же он проверил свой пистолет.
   Дом ј 42 по переулку Элвуд оказался на самом деле  целым  поместьем.  Сам
дом был едва виден с дороги. Добраться до него  можно  было  по  перекрытому
прочными металлическими воротами узкому  проезду,  который  являлся  частной
собственностью Этвуда. Дом ближайшего  соседа  находился  на  расстоянии  по
меньшей мере полутора километров. С трех сторон дом был окружен густым лесом
и кустарником. Территория между домом и дорогой  была  частично  очищена  от
деревьев. Насколько Малькольм мог судить,  бросив  лишь  короткий  взгляд  в
сторону дома, он был очень большой. Однако  он  не  решился  остановиться  и
рассмотреть дом повнимательней. Это было бы непростительной ошибкой.
   На маленькой бензоколонке  чуть  дальше  по  дороге  Малькольм  обзавелся
картой этого района города. Лес позади дома  покрывал  небольшие  холмы,  на
которых никто не жил. Когда он  рассказал  работнику  бензоколонки,  что  он
орнитолог, сейчас находится в отпуске и, как ему  кажется,  заметил  в  этом
районе небольшую, очень редкую певчую птичку нежной окраски, работник  помог
ему, дав описание некоторых  из  местных  дорог,  не  нанесенных  на  карту,
которые могли бы вывести его к местам  гнездования  редкой  птицы.  Одна  из
таких дорог проходила как раз позади дома ј 42 по переулку Элвуд.
   Благодаря искренним стараниям работника бензоколонки Малькольм без  труда
нашел эту дорогу. Вся в колдобинах и ямах, без покрытия,  лишь  с  остатками
следов гравия,  дорога  петляла  вокруг  холмов,  бежала  вдоль  овражков  и
ручейков, пересекала тропы, которыми  издревле  пользовался  скот.  Лес  был
таким густым, что Малькольм мог видеть лишь на семь-восемь метров в  сторону
от дороги.
   Но наконец ему повезло. Въехав на  вершину  очередного  холма,  слева  от
себя, примерно на расстоянии полутора километров, над верхушками деревьев он
увидел дом, который разыскивал. Малькольм свернул с дороги и направил машину
по бездорожью, прямо по кочкам и ямам, в сторону небольшой поляны.
   Лес стоял тихо-тихо,  а  небо  только  начинало  розоветь  перед  закатом
солнца. Малькольм быстро пробирался между деревьев. Он знал, что  ему  нужно
как можно ближе подойти к  дому  прежде,  чем  наступит  темнота,  иначе  он
никогда не сможет найти его.
   Ему потребовалось полчаса упорных усилий. Когда закат постепенно  угас  и
наступили сумерки, он добрался до вершины небольшого  холма.  Дом  находился
как раз у его подножия, в каких-нибудь трехстах метрах. Малькольм  опустился
на землю, пытаясь перевести дух, глубоко вдыхая свежий и чистый  воздух.  Он
хотел как можно лучше запомнить окрестности, которые он пока еще различал  в
угасающем свете дня. В окнах дома он заметил  какие-то  двигающиеся  фигуры.
Большой двор был окружен  каменной  оградой.  Позади  дома  стоял  маленький
сарай.
   Он подождет, пока станет совсем темно...

   Роберт Этвуд сидел, откинувшись назад, в своем любимом кресле. В то время
как его  тело  отдыхало,  мозг  продолжал  активно  работать.  Он  не  хотел
встречаться сегодня с Мароником и его людьми, особенно здесь. Он  знал,  что
они находятся в трудном положении и под сильным давлением внешних  факторов.
Он  также  знал,  что  они  будут  пытаться  вынудить  его  согласиться   на
какое-нибудь альтернативное  решение.  В  настоящий  момент  Этвуд  не  имел
такового.  Ряд  последних  событий  значительно  изменил  общую  картину.  В
настоящее время так много зависело от девушки. Если она придет в сознание  и
сможет опознать его... Да, будет жаль, если это  случится.  Сейчас  было  бы
слишком рискованно направлять Мароника  в  госпиталь  к  девушке.  Уж  очень
надежные меры безопасности они приняли для ее охраны.  Этвуд  усмехнулся.  С
другой стороны, тот факт, что девушка выжила, может привести к интересному и
благоприятному развитию событий, особенно в плане его отношений с Мароником.
Этвуд широко улыбнулся. Никогда  не  терпящий  неудач  Мароник  промахнулся!
Правда, ненамного, но промахнулся. Не  исключено,  что  девушку  как  живого
свидетеля можно будет использовать против Мароника. Этвуд пока еще не  знал,
каким образом, но решил, что,  пожалуй,  будет  лучше,  если  Мароник  будет
по-прежнему считать, что девушка убита. Ее можно будет использовать  в  игре
позже. А пока Мароник должен направить все свои усилия на поиски Малькольма.
   Он понимал, ч_то Мароник специально настоял  на  том,  чтобы  их  встреча
состоялась у него дома, стремясь этим еще больше втянуть его, Этвуда, в свои
дела. Мароник наверняка постарается сделать  так,  чтобы  его  посещение  не
прошло незамеченным для кого-нибудь из соседей,  которые  позже  могут  дать
показания полиции, если обстановка ухудшится и изменится не  в  его  пользу.
Действуя  таким  образом,  Мароник  попытается  гарантировать   на   будущее
лояльность Этвуда. Этвуд усмехнулся. Он сумеет отыскать способ,  как  свести
на нет эти действия Мароника. Может быть, девушка сыграет не последнюю  роль
в этом деле. Если...
   - Ну, я пошла, дорогой.
   Этвуд повернулся к говорящей - полноватой, седоволосой женщине, одетой  в
дорогой и хорошо сшитый костюм. Он встал с кресла и проводил жену до дверей.
Как всегда, оказавшись рядом с  женой,  он  по  привычке  бросил  взгляд  на
ниточки шрамов  на  ее  шее  и  у  самых  корней  волос,  где  хирург  путем
пластической операции подтянул кожу лица и омолодил его  на  несколько  лет.
Этвуд  улыбнулся,  подумав,  насколько  эта  операция  и  бесконечные  часы,
проведенные женой в  модном,  шикарном  салоне  красоты,  сделали  ее  более
привлекательной для ее любовника, о существовании которого он знал.
   Элейн Этвуд было пятьдесят, то есть она была на пять лет моложе мужа и на
двадцать четыре года старше своего любовника.
   - Я, может быть, останусь у Джейн после  концерта,  дорогой.  Ты  хочешь,
чтобы я позвонила тебе?
   - Нет, дорогая. Если ты не вернешься до полуночи, я  просто  буду  знать,
что ты заночевала у нее. Не беспокойся обо мне. Передай привет Джейн.
   Они вышли из дома. Этвуд равнодушно прикоснулся губами к напудренной щеке
жены. Направляясь к автомобилю, стоящему на асфальтовой дорожке перед  домом
(американская спортивная модель, а не "мерседес"),  она,  видимо,  думала  о
любовнике и той длинной ночи, которая их ожидала. Этвуд же, не успев закрыть
входную дверь, продолжил свои размышления о Маронике.
   Малькольм видел сцену прощания на крыльце дома, но с такого расстояния не
мог  разглядеть  лиц.  Отъезд  жены   Этвуда   придал   ему   дополнительную
уверенность. Он подождет еще полчаса, прежде чем начнет действовать.
   Прошло пятнадцать минут из  отпущенных  Малькольмом  тридцати,  когда  он
увидел, что по асфальтовой дорожке к дому идут два человека. Их фигуры  были
едва различимы в сгущающейся темноте. Если бы  они  не  шли,  а  стояли  без
движения, Малькольм вряд ли вообще заметил их. Единственное,  что  он  сумел
разглядеть, - это высокий рост и неестественную худобу одного из них. Что-то
знакомое показалось Малькольму в фигуре высокого человека, но  он  никак  не
мог припомнить, где и при каких обстоятельствах он видел его. Двое, позвонив
у двери, скрылись в доме.
   С помощью бинокля Малькольм мог бы увидеть их  автомобиль.  Они  оставили
его, съехав с асфальта, прямо за воротами и  остаток  пути  до  дома  прошли
пешком. И хотя Мароник стремился к тому, чтобы его посещение дома Этвуда  не
осталось незамеченным, вместе с тем он не хотел, чтобы тот имел  возможность
хорошенько рассмотреть их машину.
   Малькольм сосчитал до пятидесяти, а затем начал  потихоньку  двигаться  к
дому. Триста метров. В темноте он с трудом различал ветви и корни  деревьев,
которые так и старались зацепить его за ноги и заставить с шумом упасть.  Он
продвигался медленно, не обращая внимания на царапающиеся  ветки  и  колючки
кустарника. Когда до дома осталось полпути, Малькольм  ударился  о  какой-то
пень, порвал о него брюки и расшиб колено. Он с трудом удержался,  чтобы  не
вскрикнуть от боли. Сто метров. Слегка прихрамывая, Малькольм сделал быстрый
рывок через низкорослый кустарник и высокую траву и  присел  на  корточки  у
каменной ограды. Он достал тяжелый пистолет из-за пояса и взял его  в  руку,
пытаясь одновременно перевести дыхание. Ушибленное колено  болезненно  ныло,
но он старался не думать о боли.  За  каменной  оградой  начинался  двор,  в
котором  с  правой  стороны  стоял   полуразрушенный   сарай   для   садовых
инструментов. Между ним и  домом  виднелось  несколько  кустов  вечнозеленых
растений.
   Малькольм взглянул на небо. Луна еще не появилась. По небу  плыли  редкие
облака, и ярко светились звезды. Он ждал, затаив дыхание и уверяя себя,  что
не слышал  никаких  подозрительных  звуков  в  окружавшей  его  темноте.  Он
перемахнул через невысокую  ограду  и  стремительно  добежал  до  ближайшего
куста. Пятьдесят метров.
   Какая-то тень бесшумно отделилась от сарая и быстро  исчезла  в  темноте.
Малькольму следовало бы заметить это движение, но, к сожалению, он этого  не
сделал.
   Еще один короткий бросок, и он уже в каких-нибудь двадцати пяти метрах от
дома. Свет окон освещал почти весь зеленый газон, отделяющий  Малькольма  от
следующего куста. Окна в доме были расположены низко.  Малькольм  не  хотел,
чтобы кто-нибудь, бросив случайно взгляд в окно, заметил, как  он  бежит  по
газону. Он лег на живот и пополз. Десять метров.  Сквозь  открытые  окна  он
слышал неясные голоса. Он не придал значения каким-то  посторонним  шорохам,
убедив себя, что это всего лишь игра воображения или же просто шум листвы.
   Малькольм глубоко вздохнул и начал пробираться  к  кусту,  растущему  под
открытым окном. Не успел оп пару раз ступить, как  за  спиной  услышал  звук
стремительно  приближающихся  шагов.  И  в  то  же  мгновение  затылок   его
раскололся от пронзительной боли.
   ВТОРНИК (Ночью)
   СРЕДА (Ранним утром)
   Сознание вернулось к Малькольму как-то сразу. Веки  его  дрогнули,  и  он
ощутил смутное чувство реальности. Внезапно он почувствовал, что его  должно
вырвать. Он рывком потянулся вперед,  вверх,  и  его  голова  оказалась  над
предусмотрительно  подставленным  кем-то   ведром.   Когда   его   перестало
выворачивать,  он  с  усилием  открыл  резавшие  от  боли   глаза,   пытаясь
сообразить, где он находится.
   Малькольм поморгал, чтобы очистить запотевшие линзы.  Он  сидел  на  полу
шикарно обставленной гостиной с небольшим камином в  противоположной  стене.
Два человека сидели в креслах посреди гостиной между  ним  и  камином.  Тот,
который убил Уэнди, и его спутник. Малькольм снова поморгал. Справа от  себя
он различал неясный контур еще одного человека,  очень  высокого  и  худого.
Когда он повернулся, чтобы рассмотреть его внимательнее, кто-то сзади рывком
развернул его снова лицом  к  двоим  неизвестным.  Он  попытался  пошевелить
руками, по они были крепко связаны у  него  за  спиной  шелковым  галстуком,
который не оставляет следов на запястьях.
   Более пожилой из сидящих напротив  улыбался,  очевидно,  очень  довольный
собой.
   - Ну что же, Кондор, - сказал он, - добро пожаловать в мое "гнездо".
   Второй оставался почти безучастным, но Малькольму показалось, что  в  его
холодных глазах он заметил любопытство, смешанное с наслаждением.
   - Мы потратили немало времени, чтобы разыскать вас, дорогой Малькольм,  -
продолжал пожилой, - но теперь, когда вы здесь, я даже  рад  тому,  что  наш
друг Мароник не застрелил и вас тоже в тот раз на холме. Я бы  хотел  задать
вам несколько вопросов. На  некоторые  из  них  я  уже  знаю  ответы,  а  на
некоторые - нет. Сейчас самое время получить  эти  ответы.  Вы  согласны  со
мной?
   У Малькольма пересохло во рту. Худой человек .поднес стакан  воды  к  его
губам. Закончив пить, Малькольм посмотрел на сидящих  и  с  трудом  произнес
сдавленным голосом:
   - У меня тоже есть кое-какие вопросы. Я согласен обменять их на ваши.
   Когда пожилой заговорил, он улыбнулся:
   - Мой дорогой, вы, очевидно, не понимаете ситуации.  Меня  не  интересуют
ваши вопросы. Мы вовсе не собираемся тратить на них время. С какой  стати  я
должен отвечать на ваши вопросы? Это совершенно ни к чему. Совсем  наоборот,
говорить придется вам. Катлер, он уже полностью пришел в себя или ты слишком
сильно ударил его?
   Человек, державший Малькольма, ответил густым голосом:
   - Думаю, он уже очухался.
   Быстрым  рывком  своих  сильных  рук  он  повалил  Малькольма   на   пол.
Одновременно с этим худой зажал ему ноги, а Мароник сдернул с него  брюки  и
ввел иглу шприца в напряженную мышцу бедра, впрыскивая  прозрачную  жидкость
прямо  в  вену.  Так  дело  пойдет  быстрее,  и  очень  мало   шансов,   что
патологоанатом сумеет заметить крошечный след от укола на внутренней стороне
бедра.
   Малькольм понял, что его ждет. Он попытался  воспротивиться  неизбежному.
Усилием воли он заставил свой мозг нарисовать кирпичную стену, почувствовать
ее запах и фактуру на ощупь,  самому  пре