тво. За что и поплатилась.
 
*** 
 
   ...Вера вошла в кабинет и сразу  же  увидела  сидящего  за  маленьким
письменным столом Александра. Напротив него сидела  маленькая  сухонькая
старушка и что-то объясняла ему своим надтреснутым голосом.
   Увидев Веру, Александр сделал ей знак подождать,  после  чего  сказал
посетительнице, что он готов взяться за ее дело, но  при  условии,  если
она достанет все  необходимые  документы.  Старушка  ушла  с  выражением
выполненного долга на лице.
   Александр же предложил Вере занять ее место.
   - Не выдержала? Пришла ко мне...
   Я рад.., правда, мне куда приятнее видеть тебя  дома,  чем  здесь,  в
этом казенном и не очень-то приветливом месте.
   - Саша, я только что разговаривала с Собакиным, - и Вера, всхлипывая,
пересказала ему весь разговор с Захаром.
   Александр слушал ее и не верил собственным ушам. Он знал Захара  нет,
и, если бы ему прежде кто-то сказал о том, что он гомосексуалист, он сам
ни за что не поверил. Но перед ним сидела Вера и со  слезами  на  глазах
рассказывала  ему  такие  чудовищные  веши,  от  которых  просто  волосы
вставали дыбом. То, что Собакин увлекается психологией,  он  жал  и  сам
нередко вступал с ним в дискуссии.
   Но чтобы довести человека - в данном случае Августу - до крайности  и
спровоцировать убийство Нагаева с целью проверить свое знание психологии
- это попахивало уже болезнью и, конечно же, криминалом.
   - Августу ищут... Если не веришь мне, позвони  Котельникову.  Я  буду
рада, если Собакин все  это  придумал.  Он  -  явный  шизофреник.  Я  не
удивлюсь, если и Ренат Нагаев был тоже болен. Августа жила в  нездоровой
обстановке, и мне даже жаль ее...
   - Но ведь это же она подставила тебя... Я звоню...
   Он набрал номер Котельникова.
   - Серега? Это я. Ты ничего не хочешь мне сказать?
 
Глава 18 
 
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ НЕБЫТИЯ 
 
   Августу арестовали в Петербурге спустя  три  дня  после  рассказанных
выше событии  и  тот  момент,  когда  она,  находясь  на  художественной
выставке, пыталась похитить портрет "Девушки в шляпе с  зеленой  лентой"
кисти  известного  художника  Дубровина.  В  момент  задержания  с   ней
сделались истерика, она просила, чтобы  ей  продали  этот  портрет,  она
достала из сумочки деньги и швырнула их в  лицо  смотрительнице.  Спустя
пару дней ее перевезли под конвоем  в  город,  где  она  жила  последние
двадцать лет и где она должна была предстать  перед  судом  за  убийство
трех  человек.  Местные  газеты  посвящали  этой  теме  первые   полосы.
Известный  в  городе  адвокат  Захар  Собакин  взялся  защищать  Августу
Дмитриеву и объявил журналистам о  своей  уверенности  в  том,  что  его
подзащитная будет оправдана и  выпущена  прямо  из  зала  суда.  Страсти
накалялись... Августа призналась во  всех  совершенных  ею  убийствах  и
заявила следователю, что сделала  это  сознательно,  что  она  тщательно
готовилась к ним и больше ей добавить нечего. О причине,  толкнувшей  ее
на убийство Рената Нагаева, она говорить отказалась.
   Илья Боровский по просьбе Августы передал своей  жене,  Вере,  пакет,
где оказался дневник Августы, который она вела на протяжении двадцати  с
лишним лет, документы о передаче ее движимого  и  недвижимого  имущества
Вере Боровской, письмо и  помещенную  в  рамку  копию  портрета  молодой
девушки в шляпе с зеленой лентой.
   Письмо  Августы  по  сравнению  с  записями  из  дневника   оказалось
трудночитаемым. Сумбурное,  нервное,  несвязное,  оно  дышало  искренним
раскаянием. Августа просила Веру хотя бы изредка навещать ее в тюрьме  и
добиться того, чтобы Вере позволили передать ей  этот  женский  портрет.
"Когда ты прочтешь мой дневник, то поймешь, почему я  убила  Рената.  Он
убил мою сестру и медленно убивал меня.  Фотограф  оказался  скотиной  и
стал требовать с меня денег, а ведь Ренат помог ему  в  свое  время,  он
неблагодарный, этот Рыхлов. Я ненавижу таких людей.  Марго  приехала  на
дачу, чтобы узнать о завещании Рената, которого нет. Я это точно знаю.
   Он был слишком эгоистичен, чтобы оставить свои картины и иконы, а тем
более деньги, которые он так любил, кому бы то ни было. Я не  верю,  что
он оставил все ей.
   Но она-то верила. Моя жизнь кончена.
   Остаток дней я проведу в тюрьме. Зато я не  буду  так  страдать,  как
страдала,  находясь  рядом  с  человеком,  который  презирал   меня.   Я
отомстила..." И дальше все в том же духе.
   Вера рыдала, читая письмо и дневник.
 
*** 
 
   Августе дали пятнадцать лет строгого режима.  На  судебном  заседании
яблоку было негде упасть. Адвокат Захар  Собакин  построил  свою  защиту
таким образом, что его подзащитная получила  на  два  года  больше,  чем
этого  требовал  для  нее  прокурор.  Небывалый  случай  в   адвокатской
практике. Его поведение всеми присутствующими на процессе было расценено
единственно  как  желание  засадить  свою  подзащитную  на  максимальный
срок...
 
*** 
 
   Вера навестила Августу в тюрьме в июне, когда пришла немного  в  себя
после всех пережитых волнений,  передала  портрет  ее  покойной  сестры,
продукты, сигареты, но в комнате свиданий ей сделалось плохо, и она даже
не успела ей сказать, что Александр вызвался  обжаловать  решение  суда.
Затем Августу перевели в другую тюрьму, расположенную  под  Ростовом,  и
Вера запланировала поездку к ней ближе к зиме.
 
*** 
 
   Осенью Вера Боровская вышла замуж за Мещанинова,  а  в  ноябре  у  ее
бывшего мужа Ильи и Марины родилась дочь, которую они назвали  Верочкой.
Муж Марины дал ей развод и оставил за  ней  боль  -  Дмитриева,  к  тебе
пришли! - крикнула в окошечко надзирательница, и тут же послышался  лязг
отпираемых дверей.
   Августа, с трудом уснувшая  после  очередного  скандала  с  одной  из
соседок по камере, подняла свое изуродованное и еще не  успевшее  зажить
лицо с жесткой подушки и зажмурилась от внезапно вспыхнувшего света. Она
точно знала, что сейчас ночь.  Это  знал  ее  организм,  который  просил
целительного сна. Она не знала, кто бы это мог  быть.  Вера?  Она  ждала
ребенка, Августа узнала об этом из письма,  как  узнала  и  о  том,  что
Александр написал еще одну, очередную жалобу, только уже в Москву... Она
не верила, что ей скостят срок, как не верила и в  то,  что  доживет  до
зимы. Слишком крепко ее здесь били, слишком сильно ненавидели. Она  жила
в камере со зверями, с дикими, бешеными собаками, самками...
   - С вещами на выход! - донеслось откуда-то сверху, и она поняла,  что
не проснулась, что, услышав, что к ней  пришли,  она  снова  уснула,  на
какие-то доли секунды все-таки ей удалось провалиться в сон.
   С вещами? С какими вещами? Зачем?
   - Бумага из Москвы пришла. - Эти слова надзирательница сказала ей уже
шепотом, и Августа машинально достала из кармана брюк мятую  сторублевку
и сунула той в руку. Она постоянно подкармливала именно эту  женщину  за
то, чтобы та приносила ей бинты и лекарства, которыми  она  лечила  свое
лицо, свой сломанный нос. А деньги ей присылали часто. И  она  прекрасно
знала кто...
   Ее привели в клетку, где за столом  сидел  незнакомый  ей  человек  в
штатском.
   Она видела его первый раз.  Тусклая  лампочка  освещала  его  крепкую
загорелую лысину.
   -  Садитесь,  Дмитриева.  Я  привез   вам   постановление   о   вашем
освобождении. Вы должны здесь подписаться...
   Она почувствовала, как прутья клетки, в которой они находились, стали
кружиться перед ее глазами.  Она  закусила  палец,  чтобы  почувствовать
боль. Она не спала.
   - Может, вы мне что-нибудь объясните? Кто вы?
   - Моя  фамилия  вам  все  равно  ни  о  чем  не  скажет.  Я  адвокат,
московский. Со мной заключили соглашение ваши  родственники.  Мне  жаль,
что моя ангина уложила меня в постель  и  я  не  смог  приехать  с  этой
приятной для вас миссией на месяц раньше.
   Она все равно ничего не понимала.
   Она не  видела  тех  привычных  физиономий  людей  в  форме,  которые
сопровождали их, заключенных,  повсюду.  Ее  оставили  один  на  один  с
московским адвокатом.
   "Это не простой  адвокат,  если  бы  был  простой,  его  бы  оставили
мерзнуть на улице, под дождем и снегом..."
   - Захар Собакин сам во всем сознался. Это ведь он стрелял и в  своего
друга Нагаева, а потом,  чтобы  представить  это  так,  словно  все  это
сделали вы  или  Боровская,  убил  Рыхлова  и  Болотову.  Он  представил
следствию даже пистолеты, из  которых  были  произведены  два  последних
выстрела. Рассказал он и то, каким образом заставил вас подложить  вашей
подруге Боровской пистолет, которым он  убил  Рената  Нагаева.  Он  ведь
шантажировал вас, не так ли? Вы в свое время хотели  отравить  Маргариту
Болотову, еще когда жили под Астраханью, вы сами рассказали  это  ему...
Вы не хотели, чтобы об этом узнал Нагаев, потому  что  боялись  потерять
его.
   Вы знали, что Захар готовит убийство Маргариты Болотовой, потому  что
Собакин любил Рената. Он собирался убить ее из ревности. Но убил сначала
Нагаева... Собакин - душевно  больной  человек,  и  вы  попали  под  его
влияние. На суде я доказал, что вы подвергались с его стороны гипнозу, и
он это не отрицал. Так что ваша роль в этом запутанном и весьма  сложном
деле - ничтожна.  Вы  всего-то  и  сделали,  что  взяли  на  время  веши
Боровской и подкинули ей пистолет. Я  доказал,  что  вы  не  знали,  что
именно находилось в этом свертке. Вы понимаете меня,  Августа?  Вы  меня
слышите? Вы - свободны!
   Августа ничего не понимала. Она только знала, что это она убила  всех
троих.
   Значит, Захар все взял на себя?  Если  сейчас  в  течение  нескольких
секунд она не услышит того, что должно последовать за ее  молчанием,  то
она ошиблась...  И  тут  московский  адвокат  сказал  то,  от  чего  она
вздрогнула, как тогда, когда выстрелила в Рената:
   - Собакин повесился в камере. Мы даже не успели  получить  результаты
психолого-психиатрической экспертизы...
   Августа заплакала. Она вспомнила Захара, человека,  единственного  из
всего ее окружения так хорошо понимавшего ее.
   Ведь и он, как и она, был подвержен страсти. И он погиб из-за Рената,
которого не желал делить ни с кем. И, возможно, не убей она Рената,  это
сделал бы за нее Захар. Ведь именно  так  он  все  и  представил,  когда
пришел давать показания против себя. Эвтаназия. Третья по счету.
   - Вы не хотите узнать, кто заключил со мной соглашение? -  Московский
адвокат говорил быстрыми отрывистыми фразами, словно экономя время, свое
драгоценное время, стоившее тому, кто его нанял, сотни и сотни долларов,
если не тысячи...
   - Знаю... - Перед ее глазами всплыло лицо Веры Боровской.  Она  вдруг
подумала о том, что беременность, должно быть, ей к лицу. - Она здесь?
   - Да, она приехала. А  я  откланиваюсь,  я  очень  спешу...  Рад  был
передать вам хорошие известия. Вас тут продержат  еще  некоторое  время,
чтобы оформить все надлежащим образом, а я  поехал...  Меня  там  машина
ждет.
   И он ушел, исчез, растворился в прутьях клетки. Отворилась  дверь,  и
Августа увидела красивую даму в черном пальто, отороченном мехом. Черная
меховая шапочка была надвинута почти на самые  брови,  и  Августа  могла
увидеть только маленький  нос  и  полные  ярко-красные  губы.  В  клетке
заблагоухало духами.
   - Здравствуй, Августа, - услышала она тихий и дрожащий голос женщины.
   Это была не Вера. Это была совсем не  Bepa.  И  этот  голос  заставил
вздыбиться ее волосы на теле, на руках и ногах, на голове, на пробитой в
нескольких местах голове...  Ей  вдруг  почудилось,  что  она  -  зверь,
покрытый седыми жесткими волосами, И сразу заломило в затылке, засаднила
pa-на на губе.
   Женщина подняла плавным движением руку, сняла шапочку, и  на  меховой
воротник упали длинные золотистые волосы. Лицо  женщины  просветлело  от
чудесной улыбки, а глаза загорелись живым  огнем.  Августу  как  ударило
током.
   - Аля? Ты?
   - Тес... Успокойся. Я не утонула.
   Я просто сбежала, вот и все. Молодая, глупая,  начиталась  романов  и
сбежала с одним художником. У него был талант, были  деньги,  он  просто
боготворил меня.
   Я вышла замуж за него, а потом, когда  он  умер  -  это  было  уже  в
Италии, - вышла замуж за его  сына.  Дубровин,  может,  слышала?  -  она
выпалила это одним духом.
   - Твоя лента на острове..,  она  не  могла  оказаться  там..,  ее  бы
отнесло вниз по течению...
   - На том острове меня уже поджидала лодка... Это было так романтично,
так забавно...
   - А как же я?
   - Признаться, об этом я думала меньше всего.  Каждый  должен  прожить
свою жизнь. Я для тебя утонула, исчезла, но оставила тебе наш дом,  сад,
кое-какие сбережения, Рената, наконец...
   - Ты знала о нас?
   - Конечно. Я все знала. И о Маргарите тоже. Только вы  были  слепы  и
ничего не видели, не знали, зачем я езжу в большой город. Вы  не  знали,
что я долгие часы провожу в мастерской,  позируя  Дубровину-старшему,  а
после этого забираюсь в постель к его сыну... У них в Астрахани был дом,
но в основном они жили в Питере, в огромной пятикомнатной квартире...
   Я хорошо прожила свою жизнь, я была счастлива, повидала мир...
   - А как ты узнала, что я здесь?
   - Мне дважды рассказывали о том, что  какая-то  женщина  интересуется
моим портретом. Один наш знакомый  позвонил  нам,  когда  мы  гостили  у
одного скульптора в Лондоне, и рассказал, что мужчина и женщина  провели
часа полтора перед моим портретом, все расспрашивали, как бы встретиться
с художником. Я сразу поняла, что  это  ты  и  Нагаев.  А  уж  когда  ты
попыталась  выкрасть  мой  портрет  с  художественной  выставки  и  тебя
арестовали, я сразу же выехала в Питер, стала наводить о тебе справки  и
уже через сутки узнала о смерти Рената и о тебе... Шансов спасти  ,тебя,
вырвать из этих стен было мало,  ничтожно  мало.  Ты  же  сама  во  всем
призналась... И вдруг этот Собакин! Я была в Москве, когда мне позвонили
и сказали об этом чудаке. У него же крыша  поехала!  Да  так  кстати!  Я
сразу же наняла одного из самых лучших  московских  адвокатов,  и  он  с
блеском провел  защиту!  Ему  помог  один  местный  адвокат,  Мещанский,
кажется...
   - Мещанинов, - поправила его, сама не своя, Августа, глотая слезы.
   - Если бы не проклятая ангина московского адвоката, мы бы приехали на
месяц раньше... Tec... - Аля, увидев, что Августа собирается  ей  что-то
сказать, приложила палец к своим пунцовым губам и улыбнулась.  -  Ничего
не надо говорить...
   Я и так все знаю: кто и за что...  Не  надо  произносить  это  вслух.
Главное, что сейчас мы вместе выйдем отсюда, сядем в машину и  поедем  в
гостиницу. Боже, что они сделали с  твоим  лицом?  Тебя  не  узнать!  Но
ничего, у меня есть хорошие друзья в Швейцарии, они поправят  тебе  твое
лицо, подлечат... Не смотри на меня как на  призрак.  Я  -  живая,  вот,
можешь потрогать меня... Только не помни мое пальто.  Красивое,  правда?
Мы тебе тоже купим такое, или даже лучше, в Лондоне, мы туда  отправимся
примерно через  неделю...  Меня,  правда,  высечь  надо  за  то,  что  я
натворила по молодости... Но я же не знала, что ты так тоскуешь по  мне.
Прости меня, Августа, если сможешь...  -  Она  притянула  ее  к  себе  и
поцеловала в почерневшие от запекшейся крови губы. -  Обожаю  тебя,  так
рада, что ты со мной...
   Постарайся отнестись ко всему легко.
   У меня есть деньги, понимаешь? И с помощью  этих  денег  мы  с  тобой
перевернем мир. Про деньги я поняла еще там, когда выращивала морковь  в
нашем огородике.
   Поэтому-то и сбежала... Ну все. Вытри слезы.  Вставай...  Дай-ка  мне
свою руку, я помогу тебе подняться. Эй, там, откройте нас... Августа, ты
не представляешь себе, какой ужин нам с тобой я заказала... А в  Лондоне
первое, что мы сделаем, это сходим в музей бабочек. Ты не  представляешь
себе, что это такое: там, как в самых настоящих джунглях, летают  тысячи
и тысячи бабочек!..