ос, сообщила Надя. -  Заболел
какой-то странной африканской болезнью.  Выглядит  хуже  Франкенштейна.  Все
лицо  покрыто  ужасными  пятнами.  Врачи  не  разрешают   ему   общаться   с
посторонними.
   - Я не посторонняя, Надя, - сказала Вероника, озабоченно сдвинув брови. -
Кроме того, мне бы хотелось уточнить, когда он почувствовал первые  признаки
недомогания. Вдруг мне срочно нужно сделать какую-нибудь прививку? Не так уж
давно мы с ним расплевались.
   Бороздин, который, услышав  знакомый  голос,  всем  своим  грешным  телом
прильнул к двери, сквозь зубы чертыхнулся. Тот смуглый парень, который совал
ему в нос большую пушку, ясно сказал: "Вам нельзя  видеться.  Ни  под  каким
предлогом. Даже если ты будешь лежать на смертном одре, не смей звонить этой
женщине и просить приехать проститься. Иначе в  твоей  шкуре  будет  столько
дырок, сколько их в чайном ситечке".
   Бороздин не желал превращаться в ситечко. Однако не знал, удастся ли  его
секретарше сдержать натиск  Вероники.  Поэтому,  чтобы  подыграть  Наде,  он
бросился к столу, выхватил из стаканчика сиреневый фломастер и, подскочив  к
зеркалу, поспешно принялся рисовать на своей физиономии маленькие  кружочки.
Дабы они выглядели попротивнее, он  еще  поставил  внутрь  каждого  кружочка
черную точку финским маркером.
   После чего на цыпочках возвратился к двери и снова прильнул к  ней  ухом,
чтобы понять, что происходит в приемной.
   - Вам не надо туда идти, -  истерически  восклицала  Надя  где-то  совсем
рядом. Вероятно, Вероника продвинулась довольно  далеко.  -  Вы  не  сможете
остаться равнодушной к тому, что увидите. Вы упадете в  обморок  и  там,  на
полу кабинета, уж точно заразитесь. Потому что эта зараза передается как раз
половым путем - она ползет по полу вместе со сквозняком.
   - Господи, Надя,  что  за  чушь  вы  несете?!  -  в  сердцах  воскликнула
Вероника. -  Я  догадываюсь,  что  шеф  не  велел  меня  пускать.  Беру  всю
ответственность на себя. Скажете, что я свалила вас с ног ударом в  челюсть.
Или угрожала маникюрными ножницами.
   - Нет-нет! - зашипела Надя. - Вы ничего не понимаете! К  шефу  и  вправду
нельзя! Нельзя!
   - Да почему?!
   - Потому что он умер, - выпалила Надя.
   - Отлично. Я хочу поговорить с телом, - заявила Вероника.
   - Нет.
   - Да!
   Бороздин услышал пыхтение и  нечленораздельные  выкрики.  Вероятно,  дамы
сошлись в рукопашной.  Он  заметался  по  кабинету,  пытаясь  отыскать  хоть
какое-нибудь укрытие. Под столом?  Примитивно,  как  в  плохом  кино.  Когда
Вероника обнаружит его там, она обхохочется.
   Единственной мебелью, помимо рабочего стола  и  открытого  стеллажа,  был
узкий "пенал", в который можно было поставить зонт  и  повесить  на  гвоздик
плащ или куртку. Однако дверцы в нем тоже  отсутствовали.  "Надо  развернуть
его лицом к стене  и  влезть  внутрь,  -  возбужденно  подумал  Бороздин.  -
Вероника откроет дверь, окинет взглядом пустую комнату и уйдет".
   Одним ловким движением он развернул шкафчик и втиснул  в  него  зад.  Зад
отлично уместился внутри, а вот плечи не входили. "Завтра же закажу шкаф", -
в панике подумал Бороздин и попытался  уменьшить  грудную  клетку,  скруглив
спину Таким образом он продвинулся еще сантиметров на пять.
   - Нет, я войду! - бушевала Вероника уже совсем рядом с дверью.
   Услышав  ее  голос  так  близко,  Бороздин  дернулся,   хлипкий   шкафчик
пошатнулся и.., начал  заваливаться  назад.  Самое  ужасное,  что  вырваться
наружу уже не было никакой возможности - хозяин кабинета  сидел  в  "пенале"
плотно, словно пробка в бутылке  шампанского.  Единственное,  что  он  сумел
сделать на лету, так это выпростать руки и взмахнуть ими. Впрочем, это  мало
что изменило.  Только  ваза  с  букетом  цветов,  стоявшая  на  подоконнике,
закачалась и завертелась на самом краю.
   Наконец раздался подобающий случаю грохот, и "пенал" рухнул-таки на  пол.
Бороздина  окончательно  "вбило"  в  него,  да  так,  что  он  не  мог  даже
пошевелиться. Наверху что-то тоненько тренькнуло, по батарее потекла вода, и
сверху посыпались цветы. Почти тотчас же дверь распахнулась,  стукнувшись  о
стену, и на пороге кабинета появилась торжествующая Вероника.  Надя  пыхтела
сзади и дергала ее за одежду.
   -  Господи,  он  что,  в  самом  деле  умер?!  -  воскликнула   Вероника,
непроизвольно отступая назад. -  И  вы  охраняете  кабинет  с  разлагающимся
телом?
   Надя выглянула из-за спины Вероники и, увидев украшенного цветами шефа  в
импровизированном гробу, со страшными язвами на лице,  закричала  и,  словно
укушенная, вырвалась в коридор.  Ее  визги,  естественно,  не  остались  без
внимания, и через минуту в распахнутую приемную уже заглядывали сотрудники.
   - А что это с Надей?  -  неуверенно  улыбаясь,  спросил  молодой  человек
приятной наружности и протер очки кончиком галстука.
   - Она... Ее... - пролепетала Вероника, чувствуя подкатывающуюся  дурноту,
- ее пугает труп вашего босса.
   - Какой труп? - наморщил лоб молодой человек и  недоуменно  оглянулся  на
своих коллег, которые толпились на входе Те в ответ дружно пожали плечами.
   - Ваш  босс  Бороздин  отдал  богу  душу,  -  дрожащим  голосом  сообщила
Вероника, не смея оглянуться назад. - Под батареей стоит гроб, в гробу лежит
тело. Вы разве не в курсе?
   Бороздин,  который  все  слышал,   судорожно   пытался   придумать   хоть
сколько-нибудь приемлемый выход из сложившейся ситуации, но в голову ему  не
приходило ничего умного. Тогда он закрыл глаза и покорился  судьбе.  Чертова
Вероника! Принесла же ее нелегкая! А он-то надеялся, что после встречи возле
ресторана она больше никогда не появится.
   - Батюшки! - прошептал молодой  человек,  разглядевший  наконец  то,  что
видели Вероника с Надей. - Матушки!  Сергей  Алексеич  в  гробу!  А  нам  не
сказали!
   - Почему он стоит под батареей? - тонким голоском спросила завитая дама с
жирно подведенными глазами. - Его надо поставить на стол.  И  выяснить,  что
случилось. Где Надя? Куда она убежала?
   - В туалет. Рыдает в три ручья.
   Сотрудники один за другим вошли в кабинет Бороздина маленькими шажками.
   - Боже, что у него с лицом? - ахнул кто-то.
   - Давайте поставим его на стол, -  шепотом  предложила  завитая  дама.  -
Потом кто-нибудь выудит Надю из туалета и мы все наконец выясним.
   - Я видел, как Сергей Алексеевич сегодня приехал на работу!  -  удивленно
сказал толстяк в очках. - Когда же его успели умертвить и засунуть в гроб?
   Несколько мужчин, кряхтя и постанывая, подняли "пенал" с втиснутым в него
Бороздиным и водрузили на длинный письменный стол. Бороздин старался  лежать
тихо. "Если я моргну, - думал он, -  или  чихну,  они  меня  как  пить  дать
уронят. Тут-то и наступит мой конец". В этот момент зазвонил  его  мобильный
телефон, который лежал на подоконнике рядом с опрокинутой вазой  и  натекшей
лужей.
   Бороздин не выносил, когда трезвонил телефон. Он открыл глаза и,  вытянув
руку, требовательно пошевелил пальцами:
   - Ну, чего вы стоите? Подайте мне  мою  трубку!  В  тот  же  миг  кабинет
наполнил стройный женский визг, и "группа товарищей",  толкаясь  и  ругаясь,
вымелась в коридор.
   - Вот что, Бороздин, - сказала оставшаяся Вероника, пылая негодованием. -
Ты законченный кретин.
   - Твои глупые стишки меня не обижают, - сказал тот,  тяжело  ворочаясь  в
своем вместилище.
   - Никак узковат гробик? - насмешливо спросила Вероника. - А что у тебя  с
лицом? - Она наклонилась и,  лизнув  палец,  потерла  бороздинскую  щеку.  -
Похоже, ты рисовал на себе узоры. Точный диагноз не поставлю, но то,  что  у
тебя башня накренилась, это факт. Я тебе всегда говорила, что ты ешь слишком
много консервированной кукурузы. Собственно, я зашла  сообщить,  что  выхожу
замуж. Можешь забрать свои вещи, они меня тяготят.
   - Замуж? - переспросил  Бороздин.  В  голосе  его  сквозила  неподдельная
радость. - Как славно! А за вещами я  пришлю  Надю.  Когда  тебе  удобно  ее
принять?
   - Пусть она приезжает, когда захочет, только позвонит  сначала.  Конечно,
если ее еще не забрали в сумасшедший дом.
   - Ну, как? Встретилась со своим милым? - спросил Рыськин, все  это  время
дежуривший возле урны. - Обещала не устраивать скандала, а сама?
   - Что сама? - удивилась Вероника.
   -  Ладно,  ладно!  Я  слышал,  как  ты   визжала.   Тут   даже   прохожие
останавливались. Поедем куда-нибудь еще?
   - Пока домой. Там я посижу, подумаю. Может быть, что-нибудь надумаю.
   Едва открыв дверь, она услышала, как надрывается в комнате телефон.
   - Да? - крикнула она в трубку, поманив Рыськина  за  собой.  Он  вошел  и
захлопнул дверь. Звонил Дима Дьяков.
   - Вероника? Я насчет того человека с бобриком. Узнать ничего не  удалось.
Он исчез из больницы сразу же, как только ему оказали первую  помощь.  Никто
не знает, куда он делся.
   - А его имя?
   - Никакого имени. Он растворился в воздухе без имени, без адреса.  Мистер
Икс, так сказать.
   - Какая-то ерунда! - рассердилась Вероника, хлопнув трубку на место.
   Телефон, однако, молчал всего секунду. И снова разразился воплями.
   - Да!  -  рявкнула  Вероника,  раздосадованная  тем,  что  не  сообразила
заняться седым раньше, пока он еще оставался в ведении врачей.
   - Вероника? - раздался знакомый женский голос. Голос дрожал,  и  Вероника
никак не могла сообразить, кому  он  принадлежит.  Однако  голос  немедленно
назвался. - Это Татьяна. Татьяна Семенова...
   - У вас что-то случилось? - мгновенно поняла та.
   - Да. Меня... Меня хотели убить!
   - Когда?
   - Несколько часов назад.
   - Вы вызывали милицию?
   - Да, но... Свидетелей нет, и вообще... Все так запуталось! Не  могли  бы
вы приехать? Нам надо поговорить. Я совершила ужасную глупость! Я.., боялась
вам рассказать. Всем боялась рассказывать. Но теперь...
   Но теперь, когда ее собственная  жизнь  оказалась  под  угрозой,  Татьяна
Семенова мгновенно обрела желание делиться всем, что знала.
   - Ося, нам надо мчаться  к  Татьяне  Семеновой!  Вероника  заметалась  по
комнате, засовывая в сумку разные мелочи. Потом схватила яблоко и впилась  в
него зубами.
   - Ося, вожми тоже!  -  прогудела  она  с  яблоком  во  рту.  -  Вожми,  и
помчалишь!
   - Только не выбегай из подъезда раньше меня, заноза тебе в пятку!
 
*** 
 
   Сегодня Татьяна Семенова была совсем не той, что в  понедельник.  Куда-то
делись враждебность, подозрительность и агрессия. Она смотрела  на  Веронику
жалобными глазами собаки, которая точно  знает,  что  в  сумке,  висящей  на
локте, есть колбаса.
   - Меня хотели убить! - сообщила она трагическим тоном.
   - Каким  способом?  -  жестко  спросила  Вероника,  которая  естественным
образом приняла на себя роль прокурора. Рыськин был публикой. Он прибился  к
кухонным полкам и затих, скромно скрестив ноги в просвечивающих от  старости
носках.
   - Мне нужно было вынести мусор, - Татьяна сглотнула и потерла  шею.  -  Я
взяла ведро, вставила ключ в замок, надела тапки...
   -  Причесалась,  попудрилась,  погляделась  в  зеркало,   -   нетерпеливо
подначила ее Вероника. - И...
   -  И  вышла  из  квартиры  на  лестницу.  -  Татьяна  замолчала,   в   ее
разноцветных, горящих от волнения глазах подогревался ужас.
   - На вас напали? Татьяна кивнула:
   - Он... Он шел прямо на меня с верхней площадки.
   - Кто?
   - Человек в черной маске! Рта у него не было, и  носа  тоже.  Только  два
глаза в прорезях!  Я  хотела  закричать,  но  почему-то  не  смогла.  -  Она
всхлипнула. - Этот тип держал в руках шнур. Он растянул его, чтобы набросить
мне на шею. Боже, я была на волосок от смерти!
   - И как же вы ее избежали? - заинтересовалась Вероника.
   - Убийцу спугнули соседи! Кто-то из соседей спускался с верхнего этажа  и
кашлял, понимаете? Он прислушался, чертыхнулся и бросился вниз по  лестнице!
Мне потрясающе повезло!
   - Причем повезло в точности как мне, -  пробормотала  Вероника.  -  А  вы
видели, кому конкретно из соседей обязаны своим спасением?
   - Нет. Я не осталась на лестнице. Я была так испугана! Нырнула в квартиру
и заперла дверь. А потом позвонила в милицию.
   - Очень занимательная история. А человек в маске случайно не сообщил вам,
за что собирается вас прикончить?
   - Нет. Он вообще  ничего  не  говорил,  только  зыркал  на  меня  жуткими
блестящими глазищами. Это было ужас что такое!
   - Ну, а теперь расскажите мне, за что, по-вашему,  вас  хотели  убить.  -
Прокурорский тон никуда не делся.  Вероника  даже  лицо  сделала  строгое  и
суровое, как настоящий служитель закона.
   - Вы должны меня понять, - заканючила Татьяна,  дергая  себя  за  волосы,
торчавшие в разные стороны. - Я совершила плохой поступок и не хотела, чтобы
о нем узнали! Господи, мне так стыдно!
   Она сложила руки книжкой и закрыла этой книжкой лицо.
   - Меня  совершенно  не  волнует  ваша  нравственность,  -  мягко  сказала
Вероника. - Меня  не  волнует,  раскаиваетесь  вы  или  нет.  Я  хочу  найти
человека, который охотится за моим скальпом. А теперь заодно охотится  и  за
вашим. Ну! Перестаньте ломаться, словно пьяная школьница.
   Татьяна отняла от лица руки. Лицо было покрыто рваным свекольным румянцем
и напоминало  диатезную  попу  младенца.  Она  набрала  побольше  воздуха  и
пожевала его во рту, как будто собиралась плюнуть. Потом шумно  выдохнула  и
сказала:
   - Я украла у Киры конверт.
   - Конверт с заданием? - проявила осведомленность Вероника.
   - Не знаю. Вроде бы да. А может, и нет. Нам ведь так и не сказали, в  чем
суть финального тура. Я зашла к ней ночью и украла.
   - Понимаю, - пробормотала Вероника. - Вы увидели, что Кира вышла на улицу
и удаляется от корпуса, и решили сходить на разведку.
   - Я надеялась, что она забыла запереть дверь. Только она не забыла, а  не
смогла запереть.
   - Что вы имеете в виду?
   - С внутренней стороны двери торчал ключ. Он был сломан.
   - Сломан? Такой здоровенный ключ? - не сдержала изумления Вероника.
   - Практически любой  ключ  можно  сломать,  -  со  знанием  дела  заявила
Татьяна. - А уж такой, как в доме отдыха, и подавно!
   - Ладно, вы толкнули дверь, и она открылась.
   - Точно. Я засунула голову в комнату и сразу же увидела  на  прикроватном
столике конверт. Почти такой же, как у меня.
   - В комнате что, горел свет?
   - Да, - удивленно подтвердила Татьяна. - Тогда я как-то не придала  этому
значения. Свет горел. Может быть, Кира выходила ненадолго?
   - Может быть. Рассказывайте дальше, пожалуйста.
   - Я подумала, что только загляну одним  глазком  в  задание  и  сразу  же
смоюсь. Взяла конверт в руки и тут...
   Татьяна зажмурилась и замолчала. Вероника сцепила руки в  замочек,  чтобы
ненароком не выцарапать ей глаза за то, что она так тянет.
   - И тут... - подсказала она.
   - И тут из ванны раздался мужской голос. Он сказал: "Вот так, голубка". Я
чуть не умерла.
   - Могу себе представить, - пробормотала Вероника.
   - Я не знала, что и думать. Кира совершенно точно была на улице, а  в  ее
ванной засел какой-то мужик.
   - Вас  не  удивило,  что  он  сказал  "голубка"?  С  кем,  по-вашему,  он
разговаривал?
   - Не знаю, может, со своей правой ногой? Или с любимой бородавкой?
   - И что вы сделали?
   - Бросилась бежать! - выпалила Татьяна. - А  конверт  остался  у  меня  в
руках. Не знаю, как Кира его не хватилась! Это ведь сущий дракон в юбке! Она
следит за самой бросовой своей собственностью, как гном за сокровищами.
   - Почему Кира не хватилась конверта, это я могу вам  сказать,  -  любезно
улыбнулась Вероника. - Дело в том, дорогая,  что  вы  побывали  вовсе  не  в
номере Киры Коровкиной. А в номере Нелли Шульговской.
   - Да нет же! - расстроилась и одновременно рассердилась та.  -  Я  же  не
совсем идиотка! Это  был  первый  номер.  Самый  крайний.  Кстати,  напротив
вашего.
   - Вот-вот. Только должна вам сообщить, что Кира переехала из этого номера
еще днем.
   - Почему?!
   - Потому что комната считалась личными апартаментами  Нелли  Шульговской.
Киру вежливо попросили освободить территорию. Она  освободила  и  перетащила
свои пожитки в комнату под номером три.
   - Вы хотите сказать... - побледнела Татьяна.
   - Угу. Вероятно, вы зашли к Нелли Шульговской как  раз  тогда,  когда  ее
топили в ванне. Теперь мы точно можем сказать, что убийца был мужчиной.
   - Если я правильно все понял, он был лысым мужчиной, -  неожиданно  подал
голос молчавший до сих пор Рыськин.
   - Возможно.
   - А как же конверт?  -  растерянно  переспросила  Татьяна.  -  Я  думала,
записка в нем имеет отношение к убийству, которое должны были  разыграть  на
следующий день!
   - Надеюсь, записка цела? - вкрадчиво спросила Вероника. Татьяна  кивнула.
- Тащите ее сюда!
   Татьяна никуда не пошла, а просто сунула руку в карман халата  и  достала
оттуда чистый белый конверт. Незапечатанный. В конверте лежал сложенный лист
бумаги с тремя строчками текста.
   "Смогу приехать только ночью. Не паникуй раньше  времени.  Думаю,  пришла
пора во всем сознаться. Не ложись спать, я постучу в окно. С.".
   - Отлично, - пробормотала Вероника, потом вскинула  голову  и  напряженно
спросила:
   - Таня, а вы не заметили в номере какой-нибудь обуви?
   Татьяна поглядела на нее удивленно.
   - Да, я видела обувь, - кивнула  она.  -  Возле  кровати  стояли  женские
босоножки.
   - И все? Вы уверены, что рядом не было мужских ботинок?
   - Совершенно точно не было.
   Вероника потерла подбородок и задала следующий вопрос:
   - А как выглядели босоножки?
   - Модные, бежевые, - Татьяна сделала такое движение руками, как будто  бы
что-то вытягивала. - С длинными носами. С двумя широкими перепоночками.
   - Ах, Таня! - покачала головой Вероника. - Как же вы собирались  победить
в конкурсе "Мисс Марпл"? Вы совсем ненаблюдательны. Такие босоножки были  на
Нелли Шульговской днем.
   - Надо же мне было связаться с этим журналом!  -  в  сердцах  воскликнула
Татьяна. - Как дура решала логические задачки, посылала в  редакцию.  И  чем
мне отплатили?
   - Казненные по голове не плачут, - снова встрял Рыськин. - Ну, или что-то
в этом роде.
   - Вам надо было с самого начала все рассказать. Той же  милиции,  которая
приезжала в "Уютный уголок".
   - Я ведь думала, что утащила  чужое  задание!  Как  я  могла  сознаться?!
Представляете, какой позор?
   - Ладно,  -  Вероника  хлопнула  ладонями  по  коленкам.  -  У  вас  есть
возможность сидеть дома и не высовываться на улицу?
   - Есть. Меня теперь не выгнать даже  к  почтовому  ящику!  Сестра  станет
приносить мне продукты...
   - Надеюсь, ваше заточение продлится  не  слишком  долго.  Это  письмо,  -
Вероника потрясла конвертом, - дает нам ниточку, за которую можно дернуть. А
там поглядим, что будет.
   - За непонятные ниточки лучше  не  дергать,  -  высказал  свое  отдельное
мнение Рыськин. - В ответ на тебя может вывалиться куча дерьма.
   Они оставили Татьяну Семенову упиваться своим ужасом и гуськом  двинулись
к машине. Рыськин, как всегда, прикрикивал, чтобы Вероника не лезла  вперед,
тычинку ей в рыло.
   - Итак, картина проясняется!  -  потерла  руки  Вероника,  пристегнувшись
ремнем безопасности.  -  Вот  как  я  это  вижу.  Некий  С,  передает  Нелли
Шульговской записку. Дескать, приеду ночью,  жди.  Нелли  даже  не  запирает
дверь. Впрочем, возможно, потому, что сломался ключ. Так  или  иначе,  дверь
открыта. Убийца пользуется этим обстоятельством и беспрепятственно проникает
внутрь.
   - Убийца - С.? - поинтересовался Рыськин.
   - Мы не можем  этого  знать.  Пока.  Итак,  убийца  подсыпает  снотворное
Шульговской в вино и ждет, пока она отключится.
   - Он, очевидно, пробыл в ее номере довольно  долго,  -  заметил  Рыськин,
остервенело сигналя какому-то чересчур шустрому водителю.  -  На  то,  чтобы
напоить женщину, нужно время.
   - Что могло ему помешать? Муж Шульговской после  обеда  уехал  в  Москву.
Вечером ему предстояло побывать на деловой тусовке, от которой  он