терминологии соучастником?
     - Зависит от  того,  что  ты  там  делал.  Если  ты  явишься  для  дачи
добровольных показаний,  они  вряд  ли  станут  докапываться  до  мельчайших
подробностей. Ты помог Грантленду сбросить ее в воду?
     - Да нет же, черт возьми. Я вмешался, когда увидел, что она  еще  жива.
Признаюсь, я не очень сильно вмешивался. Мне нужен был  укол,  и  он  обещал
мне его сделать, если я помогу.
     - И каким образом ты ему помог?
     - Помог вынести ее из кабинета и положить в  машину.  И  потом  сел  за
руль. Он слишком нервничал, чтобы самому вести машину. И все-таки я  пытался
его образумить.
     - Ты знаешь, почему он утопил ее?
     - Он сказал, что не может позволить  себе  дать  ей  выжить.  Что  если
случившееся в тот вечер выйдет наружу, он  лишится  работы.  Я  и  прикинул,
если дело приняло такой  серьезный  оборот,  то  почему  бы  мне  не  начать
собственный маленький бизнес.
     - Шантажировать Грантленда в обмен на наркотики?
     - Вы никогда не сможете это доказать. Он  мертв.  И  я  говорю  не  для
протокола.
     - Но ты-то жив. И ты будешь говорить.
     - Жив? Буду говорить?
     - Ты лучше, чем сам о себе думаешь. Ты думаешь,  что  тебя  убивает  та
обезьянка. А я  утверждаю,  что  ты  можешь  выдрессировать  эту  обезьянку,
посадить ее на цепь и  поместить  в  чертов  зоопарк,  где  ей  и  место.  Я
утверждаю, что тебя доконала та старая леди.
     Его худая грудь стала вздыматься  и  опадать  от  бурного  дыхания.  Он
ощупал грудь под простыней пальцами, словно ощущал там осязаемую тяжесть.
     - О Боже, - сказал он. - Какое-то время она держалась  на  поверхности.
Ее удерживала одежда. Она пыталась плыть. Это было  самое  ужасное,  до  сих
пор не могу забыть.
     - И поэтому ты пришел повидаться со мной?
     - Ага, но все это ушло в канализационную трубу вместе с мыльной  водой.
Вы отказались меня выслушать. В полицию я боялся обратиться. И потом во  мне
проснулась жадность к деньгам, честно говоря. Когда я столкнулся с Карлом  в
клинике, и он рассказал мне всю подноготную о своей  семье,  в  меня  словно
бес вселился, такая  обуяла  жадность.  Он  сказал,  что  семья  располагает
состоянием в пять миллионов долларов, и что Грантленд пришил  уже  несколько
членов семьи, подбираясь к деньгам. И  я  подумал:  вот  он,  мой  настоящий
большой шанс.
     - Ты ошибся. Твой настоящий шанс появился только сейчас.  И  ты  обязан
воспользоваться им.
     - Приходите в другой раз. Меня здесь не было.
     Но он понял, что я хотел сказать. Он лежал, глядя  на  потолок,  словно
пытаясь убедиться, что там, за потолком, раскинулось небо. И ночные  звезды.
Как и любой  человек,  в  котором  теплилась  жизнь,  он  хотел  найти  себе
какое-нибудь применение.
     - О'кей, Арчер. Я  готов  сделать  заявление.  Что  мне  терять?  -  Он
выпростал из-под простыни  руки,  презрительно  усмехаясь,  и  замахал  ими,
будто  маленький  мальчик,  играющий  в  летчика.  -   Приводите   окружного
прокурора. Сделайте так, чтобы Остервельт сюда не совался, если можете.  То,
что я скажу, ему не понравится.
     - Не беспокойся о нем. Он уже сходит на нет.
     - Я из-за Мод  беспокоюсь.  -  Его  настроение  резко  упало,  как  это
свойственно наркоманам, однако до недавнего  отчаяния  ему  было  далеко.  -
Господи, я  никчемный  сын.  Как  подумаю  о  настоящих  шансах,  которые  я
упустил, и страшных неприятностях, в которые я впутал людей, хорошо  ко  мне
относившихся... Не хочу, чтобы Мод пострадала.
     - Мне кажется, она умеет постоять за себя.
     - Лучше, чем я, да? Если увидите Карла, пожалуйста, передайте  ему  мои
извинения. Он отнесся ко мне, как брат, когда я корчился в  судорогах  и  из
каждой дырки в голове били струи, как у кита. А дырок у меня  побольше,  чем
у большинства, не думайте,  что  мне  это  не  известно.  Встретите  Арчера,
передайте ему мой приказ.
     - Какой приказ?
     - Пусть простит. - Прямота, с которой  это  было  сказано,  стоила  ему
усилий.
     - Он передает тебе то же самое, Том.
     - Ладно. - Он вновь пустился в откровения.  -  Раз  уж  дело  дошло  до
покаяний,  можете  также  передать  этой  бабенке  Париш  мои  извинения  за
грубость. Она неплохая бабенка, вы знаете?
     - Отличная женщина.
     - Не подумываете снова жениться?
     - Не на ней. Место занято.
     - Вам не повезло.
     Том зевнул и закрыл глаза. Через минуту он уже спал. Охранник  выпустил
меня и рассказал, как пройти в послеоперационное отделение. По пути  туда  я
мысленно, шаг за шагом, восстановил тот день, когда  началась  эта  история,
но началась не для меня.
     Это был жаркий день раннего лета  три  с  половиной  года  тому  назад.
Улица  вибрировала,  словно  фольга,  от  тепловых  волн,  поднимавшихся   с
асфальта. За ленчем я  выпил  пять  или  шесть  коктейлей  с  мартини,  меня
бросило в пот, и вообще я ощущал себя циником.  Очередная  попытка  добиться
примирения  с  Сью  только  что  провалилась.  Чтобы  как-то  компенсировать
поражение, я назначил свидание молодой блондинке,  имевшей  связи  в  весьма
состоятельных кругах, и договорился пойти с ней на  пляж.  Если  удастся  ей
понравиться, то она устроит меня в хороший пляжный клуб на правах гостя.
     Когда пришел Том, моей первой и последней мыслью было  спровадить  его.
Я не хотел, чтобы блондинка застала меня на работе в  обществе  Тома  с  его
вызывающей стрижкой, нелепой курткой, жалкой улыбочкой,  шмыгающим  носом  и
влажным страданием в отверстиях, служивших ему глазами. Я отделался от  него
парой ничего не значащих слов и, подтолкнув к  выходу,  небрежно  пожал  ему
руку.
     На то были и другие причины. Они находятся  всегда.  Том  подвел  меня,
когда бросил посещать клуб мальчиков, в который я его устроил. Он не  хотел,
чтобы ему помогали так, как хотел ему помочь я,  как  некогда  помогли  мне.
Мое самолюбие не простило ему и его первой автомобильной кражи.
     На то были и другие причины. В свое время  я  был  уличным  мальчишкой,
драчуном, вором, докой в азартных играх. Я не любил вспоминать это  прошлое.
Оно не вписывалось в гладкую цветную  картинку,  на  которой  я  представлял
себя преуспевающим молодым  человеком,  в  меру  загадочным,  который  часто
посещает пляжные клубы в обществе старлеток.
     Когда Том явился ко мне на службу с потерянным видом, то прожитые  годы
развеялись, словно клочки газеты.  Я  увидел  себя  в  юности  -  испуганным
хулиганом-школьником в Лонг Бич, вечно  лезшим  на  рожон,  потому  что  мир
отказывался мне покориться. Я отмахнулся от него.
     Но  от  людей  невозможно  отмахнуться,  не  говоря  уже  о  себе.  Они
поджидают тебя во времени, которое также является  замкнутой  цепью.  Спустя
годы, находясь в психиатрической  клинике,  Тому  приснился  широкоформатный
цветной сон, в котором одна из  ролей  отводилась  мне,  и  я  продолжал  ее
играть  и  поныне.  Я  почувствовал  себя,  словно  собака   в   собственной
блевотине.
     Я остановился,  прислонился  к  белой  стене  и  зажег  сигарету.  Если
посмотреть на всю картину целиком, то в ней  можно  обнаружить  определенную
красоту или закономерность. Но мне не хотелось долго ее рассматривать.  Цепь
времени-вины  слишком  напоминала  змею,  заглотившую  собственный  хвост  и
поедающую себя же.  Если  смотреть  слишком  долго,  то  от  нее  ничего  не
останется, или от тебя. Мы все были виноваты. Нам следовало  научиться  жить
с этим чувством.
     Возле  двери,  ведущей  в  отдельную  палату  Карла,  меня  с   улыбкой
встретила Роуз. Она  подняла  правую  руку,  сведя  большой  и  указательный
пальцы в колечко. Я улыбнулся и  кивнул  в  ответ  на  ее  хорошую  новость,
однако не сразу зафиксировал ее в своем сознании, где  чирикали  призраки  с
пепельно-белокурыми волосами и где фантазия наркомана стучала с  нестихающей
силой, подобно цветомузыке, пытаясь их заглушить.
     Настала пора распрощаться с былым  и  начать  жить  ради  новой  мечты,
своей собственной. У Роуз Париш есть такая мечта. Лицо  Роуз  светилось  ею,
тело Роуз стремилось к ней. И что бы ни стало с  ее  мечтой,  они  с  Карлом
будут рядом в радости и в горести. Для меня в  ней  места  не  было,  и  мне
этого и не хотелось. "Посетителям  вход  запрещен"  -  гласила  табличка  на
двери.
     Впервые за всю жизнь я не имел ничего и ничего  не  хотел.  Внезапно  я
подумал о Сью. Эта мысль прошла сквозь меня, словно перышко в  вакууме.  Мое
сознание подхватило это перышко, разбежалось и полетело. Я  стал  спрашивать
себя, где она, что делает, сильно ли постарела, просидев в  засаде  времени,
и переменила ли она цвет своих светлых волос.