-  ответила  она  с  неожиданно  яркой
улыбкой.



                                    3

     Я ждал ее в гостиной Валлеров. Книги, большей частью  на  иностранных
языках, скрывали стены, словно изолируя комнату  от  реального  мира.  Она
вернулась с упакованной сумкой и двумя плащами - своим и малыша.
     Я вывел машину из гаража и мы двинулись в направлении  автострады  на
Вентуру, удаляясь от  океана.  Полуденное  солнце  заливало  мир  жаром  и
внезапно  остро  поблескивало  на  стеклах  и  кузовах  машин.  Я  включил
кондиционер.
     - Как приятно! - сказала она.
     То,  что  она  находилась   рядом   со   мной,   создавало   иллюзию,
существования некего окошка в  иное  время  или  иное  измерение.  От  нее
исходил покой, нечастый в том мире, где я обитал. Это  давало  возможность
забыть даже о сумасшедшем движении на автостраде.
     Свернув в сторону Сепульведы, я некоторое время соображал, с чего  бы
начать разговор.
     - Знаете, миссис Броудхаст, я чувствую себя чуть менее одиноким...
     - Называйте меня Джин. "Миссис Броудхаст" -  звучит  так,  словно  вы
обращаетесь к моей свекрови...
     - А в этом есть что-то плохое?
     - Да нет, она неплохая женщина, очень разумная, но ей идет это  самое
"миссис". В глубине души она очень  грустная,  но  она  достаточно  хорошо
воспитана, чтобы прятать то, что в глубине души.
     - А почему грустная?
     - У нее хватает причин,  -  она  бросила  взгляд  на  мой  профиль  с
единственным видным ей глазом. - А вы любопытны...
     - В моей работе это необходимо.
     - В данный момент вы работаете?
     - Вы просили меня об  этом.  То,  что  я  являюсь  соседом  Валлеров,
повлияло на ваш приезд именно в их дом?
     - То, что вы являетесь детективом?
     - Скажем так.
     - Возможно. Возможно, это одна из причин, склонивших меня к  приезду.
А это важно?
     - Для меня важно. Я не верю в случайность и люблю ясные ситуации.
     - Вы не слишком многого хотите?
     - Это угроза? - спросил я.
     - Скорее признание. Я думаю о себе, о своей ситуации.
     - Ну, коль скоро дошло до признаний, это не вы выслали Ронни  кормить
птичек?
     - Нет, это он сам, -  в  ее  голосе  не  было  колебания.  Потом  она
добавила: - Если вы не верите в случайность, то в вашем мире немного места
для неожиданностей...
     - Это не мой ми. А каковы были остальные упомянутые вами причины?
     - Н-не знаю... - она запнулась. - Что вы хотите узнать?
     - Как все это случилось?
     - Вы подходите к делу всерьез.
     В ее голосе прозвучало удивление.
     - Да.
     - Я тоже. В конце концов, это моя жизнь летит в тар-тарары! Но я даже
не знаю, с чего должна начать...
     - С начала. Вы говорили о свекрови. Почему она грустна?
     - Она стареет.
     - Ну, я тоже старею, но не грущу.
     - Нет? Ну, женщины - другое дело...
     - А ваш свекор не стареет?
     - Свекра нет. Он сбежал много лет назад  с  другой  женщиной.  Сейчас
похоже, что Стенли пойдет по его стопам.
     - Сколько ему было, когда сбежал отец?
     - Одиннадцать или двенадцать. Он никогда не вспоминает  об  этом,  но
это - самое большое переживание его детства. Я  должна  помнить  об  этом,
когда сужу его. Он пережил исчезновение отца тяжелей, чем его мать.
     - Откуда вам это известно, если он никогда не вспоминает об этом?
     - Это хороший вопрос.
     - Постарайтесь дать на него хороший ответ, Джин.
     Она задумалась. Я не видел ее лица, только краем  глаза  -  силуэт  с
руками, уроненными на колени.  Она  сидела,  склонив  голову  над  пустыми
ладонями,  словно  должна  была  развязать  узел  или   распутать   клубок
сплетенных нитей.
     - Стенли уже долгое время ищет отца, -  сказала  она,  -  и  это  все
больше ломает его. А может, наоборот. Может, он ищет отца в  надежде,  что
это поможет ему уцелеть...
     - У вашего мужа не было какого-нибудь нервного кризиса?
     - В прямом смысле нет. Но вся его жизнь - это один  сплошной  кризис.
Он из тех ужасно самоуверенных людей, которые при  ближайшем  рассмотрении
оказываются полными комплексов. Из-за этого он часто  делает  глупости.  С
трудом закончил университет... Честно говоря, благодаря этому я  с  ним  и
познакомилась. Мы вместе слушали лекции по  французскому,  и  он  попросил
позаниматься с ним. Что-то от отношений  "учитель-ученик"  перешло  в  наш
брак, - проговорила она со взвешенной иронией.
     - Это печально для мужчины, когда жена умней его...
     - Вы думаете, для жены не  печально?  Но  я  бы  не  сказала,  что  я
действительно умней Стенли. Он словно не может себя найти...
     - А ищет?
     - Да, особенно с некоторого времени.
     - Он ищет отца.
     - Для себя он называет это так. Наверно, ему  кажется,  что,  покинув
его, отец лишил его жизнь всякого смысла. Это звучит абсурдно,  но,  может
быть, на самом деле не такой уж это и абсурд... Он не может простить отцу,
что тот его бросил, но в то же время любит его и тоскует по нему. Вы же не
станете отрицать, что все это вместе способно парализовать волю?
     Меня изумило волнение, с которым она говорила все это. Видимо, муж не
был ей так безразличен, как она хотела показать.
     Мы миновали череду перелесков  и  начали  спускаться  в  долину.  Над
котловиной поднялся столб бурой пыли, закрывая  противоположный  склон.  С
аэродрома  Ван  Найс,  словно  в  старом  кинофильме,  медленно   поднялся
бомбардировщик времен второй мировой войны и свернул на север,  в  сторону
пожара в Санта-Терезе.
     Я не сказал  этого  женщине,  сидящей  рядом  со  мной.  Меня  начала
волновать другая мысль. Если Стенли действительно пошел по следам  отца  и
сбежал с девушкой, то вряд ли он ехал бы к своей матери.  Скорей  направил
бы свои стопы в Лас-Вегас или в Мексику.
     Мы миновали знак, отмечающий поворот на Нортридж. Я  глянул  на  свою
спутницу. Она сидела, склоненная над своим невидимым узлом.
     - Ваш дом далеко от автострады?
     - Минут пять. А зачем вам это?
     - Было бы неплохо заехать туда. Я не уверен, что Стенли забрал малыша
в Санта-Терезу.
     - Вы думаете, они могут быть дома?
     - Это не слишком правдоподобно, но не исключено.  Давайте  на  всякий
случай проверим.
     Они обитали в одном из маленьких новеньких  домиков  на  одну  семью,
выстроившихся вдоль улочки под названием Колледж Серкл.  Во  всех  домиках
лестница вела со двора прямо  на  второй  этаж,  поднятый  над  землей  на
солидных деревянных сваях, отличались они только цветом. Домик Броудхастов
был сапфирово-синий с голубыми сваями.
     Джин подошла к парадной двери, а я объехал дом сзади. Оказалось,  что
по ту сторону маленького фасада это - обычный деревянный  домишко,  словно
архитектор, его проектировавший, решил скрестить дворец  южноамериканского
плантатора с бараком его невольника. Плетеный заборчик  отделял  домик  от
соседних.
     Дверь гаража была закрыта и я подошел к боковому окошку. Единственной
машиной в большом гараже был зеленый "Мерседес", нисколько не  похожий  на
черный  открытый  автомобиль  Стенли.  В  дверях  кухни  появилась   Джин,
растерянно посмотрела на меня и побежала через газон к гаражу.
     - Они там?
     - Нет.
     - Слава Богу! В какой-то момент  я  подумала,  что  они  покончили  с
собой... -  oна  остановилась  возле  меня  под  окошком.  -  Это  не  наш
автомобиль.
     - А чей?
     - Наверное, ее. Да-да, вспомнила, Стенли и она приехали вчера на двух
машинах. Бессовестная! Оставить свою машину у  меня  в  гараже!..  -  Джин
повернулась ко мне с напряженным  лицом.  -  Между  прочим,  она  спала  в
кровати Ронни. Мне это не нравится...
     - Покажите-ка мне.
     Я вошел следом за ней через кухонную  дверь.  В  доме  уже  появились
признаки  запустения.  В  раковине  и  на  шкафчике  громоздились  немытые
приборы. На кухонном столе стояла полная  пепельница  и  судок  с  чем-то,
пахнущим как бобовый суп, но выглядевшим, как  растрескавшееся  от  засухи
зеленое болото. Было полно мух.
     Стены детской на втором этаже украшали яркие  переводные  изображения
зверушек. Постель на кровати была смята и сбита,  словно  девушка  провела
беспокойную  ночь.  На  подушке  остался  красный  отпечаток  губ,  словно
автограф,  а  под  подушкой  -   томик   "Зеленых   дворов"   У.Г.Гудсона,
переплетенный в зеленое полотно.
     Я открыл титульный лист. На нем был  экслибрис,  изображавший  ангела
или музу, пишущую лебяжьим пером на бумажном свитке. На экслибрисе  стояло
имя:  "Эллен  Стром".  Под  ним  карандашом   было   накарябано:   "Джерри
Килпатрик".
     Я закрыл книжку и сунул ее в карман куртки.



                                    4

     Джин Броудхаст вошла в комнату следом за мной.
     - Во всяком случае, Стенли с ней не спал.
     - А где он спал?
     - В кабинете.
     Она  проводила  меня  в  маленькую  комнатку  неподалеку.  Тут   было
несколько книжных полок, небольшой столик, топчан без постели и старенький
стальной кабинетный сейф,  стоящий  в  его  изголовье,  словно  надгробный
камень. Я повернулся к Джин.
     - Ваш муж обычно спал тут?
     - Вы задаете не тактичные вопросы...
     - Привыкайте, миссис. Я так понимаю, что тут.
     Она покраснела.
     - Он  вечерами  разбирается  со  своей  картотекой  и  не  хочет  мне
мешать...
     Я попробовал вытащить верхний ящик сейфа. Он был заперт.
     - Что это за картотека?
     - Дело отца.
     - Картотека дела отца?
     -  Да.  Стенли  собирает  все,  что  ему  удается  узнать  об   отце.
Собственно, очень немногое, зато множество ложных следов. Он пишет письма,
встречается с десятками людей. Не теряет надежды напасть  на  какой-нибудь
след. Это его главное занятие в последние годы. Ну,  по  меньшей  мере,  я
знаю, где он проводит вечера, - с иронией завершила она.
     - Что за человек был этот его отец?
     - Собственно, я  этого  не  знаю.  Смешно,  но  при  всей  этой  горе
корреспонденции, - она стукнула кулачком по сейфу, - Стенли практически  о
нем не говорит. Он иногда молчит очень подолгу.  Ну,  а  его  матушка  еще
дольше. Я знаю только, что он  был  пехотным  капитаном  где-то  на  Тихом
океане, у Стенли есть его фотография  в  мундире.  Симпатичный  мужчина  с
чудесной улыбкой.
     Я осмотрелся. На стенах, выложенных  деревянными  плитками,  не  было
ничего, кроме календаря, свидетельствовавшего о том,  что  все  еще  стоит
июнь.
     - А где он держит фотографию отца?
     - Носит с собой, запаянную в пластик, чтоб не испортилась.
     - А от чего она могла бы испортиться?
     - От показывания людям. У него еще есть фотографии отца  за  игрой  в
поло, в теннис, у мачты яхты.
     - Должно быть его отец был очень богат.
     - Достаточно. Во всяком случае,  свекровь  ни  в  чем  не  испытывает
недостатка.
     - И все-таки, свекор покинул и состояние, и ее ради другой женщины?
     - Видимо, так.
     - А кто была эта женщина?
     - Я не знаю. Ни Стенли, ни его  мать  этой  темы  не  касаются.  Знаю
только, что он сбежал с ней в Сан-Франциско. В июне мы со Стенли были там.
Стенли целыми днями ходил по  городу  с  фотографией,  обошел  весь  центр
города, пока не понял, что это бесполезно. Мне было с ним очень тяжело. Он
вообще не хотел возвращаться домой, собирался бросить работу  и  прочесать
весь район залива Сан-Франциско.
     - Ну, а если, допустим, он его найдет - что тогда?
     - Не знаю. Допускаю, что и он не знает...
     - Вы сказали, что Стенли было одиннадцать или двенадцать  лет,  когда
отец исчез. Когда это было?
     - Сейчас Стенли двадцать семь... Пятнадцать лет назад.
     - Он действительно мог бы бросить работу?
     - Ну да! Мы по уши в долгах. Мы должны и свекрови, и другим  людям...
Но он стал таким безответственным, что я с трудом удерживаю его...
     Она замолчала, всматриваясь в голые стены и календарь,  который  пару
месяцев не переворачивали.
     - У вас нет ключа от сейфа?
     - Нет. Ключ только один,  Стенли  с  ним  не  расстается.  Стол  тоже
заперт. Он не хочет, чтобы я интересовалась его корреспонденцией...
     - Вы думаете, что он переписывается с этой девушкой?
     - Понятия не имею. Он получает письма от всевозможнейших людей. Я  их
не вскрываю.
     - Вы не знаете, как ее зовут?
     - Ее зовут Сью. По крайней мере, так она сказала Ронни.
     - Я хотел бы посмотреть на номер этого "Мерседеса". У вас  есть  ключ
от гаража?
     - От гаража есть, он в кухне.
     Мы направились в кухню, она достала  из  шкафа  ключи  от  гаража.  В
"Мерседесе" были ключи, но не было регистрационной карты. Зато  в  глубине
бардачка  я  нашел  квитанцию  на  страховку  автомобиля  на  имя  Роджера
Армистида  (10,  Кресчент  Драйв,  Санта-Тереза,  Калифорния).  Записав  в
блокнот фамилию и адрес, я вылез из машины.
     - Что вы нашли? - спросила Джин.
     Я показал ей открытый блокнот.
     - Вы не знаете некоего Роджера Армистида?
     - Нет. Но Кресчент Драйв - это хороший адрес.
     - "Мерседес" тоже стоил  кругленькую  сумму.  Похоже,  что  соученица
Стенли неплохо устроена. Разве что, она украла машину...
     Джин сделала предостерегающий жест.
     - Не так громко. Это смешно, то, что  говорит  Стенли,  -  продолжала
она, понизив голос, чтобы не было слышно у соседей.  -  Невозможно,  чтобы
она была  его  соученицей.  Я  же  вам  говорила,  она  самое  меньшее  на
шесть-семь лет моложе его. А ходил он в частную школу в Санта-Терезе.
     Я снова открыл блокнот.
     - Опишите мне ее.
     -  Миленькая  блондинка.  Примерно  моего  роста,  это  где-то   метр
шестьдесят семь-шестьдесят восемь... Стройная,  килограмма  52...  Голубые
глаза достаточно редкого оттенка. Пожалуй, глаза - это самая  красивая  ее
черта... и самая ненормальная.
     - Что же в них ненормального?
     - В них ничего нельзя прочесть. Я не могла  бы  сказать,  то  ли  она
совершенно невинна, то ли, с той же вероятностью, аморальна и  цинична.  Я
не выдумала этого после всего,  что  произошло,  -  это  было  мое  первое
впечатление, когда Стенли ее привел.
     - Вы не догадываетесь, зачем Стенли привел ее домой?
     -  Он  сказал  только,  что  она  голодна  и  очень  устала.   Считал
естественным, что я оставлю ее обедать, что я, собственно, и  сделала.  Но
она ничего не ела, только немного бобового супа...
     - А говорила много?
     - Со мной она практически не говорила. Говорила с Ронни.
     - О чем?
     -  Плела  всякую  околесицу.  Рассказывала  ему  какую-то  историю  о
девочке, которая провела одна целую ночь в домике в горах. Ее родных убили
чудовища, а саму ее похитила какая-то большая птица, кондор - не кондор...
Она утверждала, что это случилось с ней самой, когда она была  такая,  как
Ронни и спросила, не хотел бы он пережить что-либо подобное. Конечно,  она
выдумывала, но в этом было что-то болезненное, словно она выплескивала  на
него свою истерику...
     - Как реагировал Ронни? Испугался?
     - Представьте себе, нет. Слушал как зачарованный. Я таковой не  была,
а потому прервала их и отослала его к себе в комнату.
     - Она не говорила, что заберет его с собой?
     - Откровенно, нет. Но вам не кажется, что подтекст был именно  таким?
Во всяком случае, меня охватил страх.  Я  должна  была  сделать  из  этого
выводы и выставить ее из дому как можно скорее...
     - Чего вы боялись?
     Она посмотрела в небо, полное поднятой ветром пыли.
     - Мне кажется, это она  чего-то  боялась,  а  я  переняла  ее  страх.
Конечно, я с самого начала была взволнована. Это так не похоже на  Стенли,
привезти ее домой, словно все равно куда...  Я  чувствовала,  что  в  моей
жизни происходит переворот, а я ничего не могу сделать.
     - Переворот в вашей жизни начался раньше. В июне, не так ли?
     Она опустила глаза, полные потемневшего неба.
     - В июне мы ездили в Сан-Франциско. Почему вам в голову пришел именно
июнь?
     - Это был последний месяц, когда Стенли сорвал листок с  календаря  в
своем кабинете.
     На улице остановился автомобиль с  рычащим  мотором  и  через  минуту
из-за угла дома показался мужчина. Было заметно, что он не слишком  хорошо
чувствует себя в строгом черном костюме. У него было длинное бледное  лицо
с рассеченными шрамами бровями. По асфальтовой дорожке он подошел к нам.
     - Стенли Броудхаст дома?
     - Не совсем... - неуверенно ответила Джин.
     - Вы его жена?
     Он старался,  чтобы  это  прозвучало  приветливо,  но  в  его  голосе
подрагивала агрессивная нотка.
     - Да.
     - Когда ваш муж должен прийти?
     - Не знаю.
     - Но хотя бы приблизительно вы должны знать.
     - Но я не знаю...
     - Но если вы не знаете, то кто может это знать?
     Его выражение не сулило ничего хорошего. Я встал между ним и Джин.
     - Броудхаст уехал на уик-энд. Кто вы и чего вам надо?
     Он ответил не сразу,  предварительно  разыграв  пантомиму  удивления,
хлопнув себя рукой  по  щеке.  На  лице  остался  красный  оттиск  четырех
пальцев.
     - Ну, кто я - это мое дело. Я хочу получить свои деньги.  Вы  увидите
его скорей, чем я, так скажите ему это. Вечером  я  собираюсь  свалить  из
города и мне нужны мои деньги.
     - О каких деньгах вы говорите?
     - Это наше дело, Броудхаста и мое. Вы только передайте  ему.  Скажите
ему, что я согласен ровно на тысячу, чтобы только до вечера все  получить.
А если нет, - я не остановлюсь ни перед чем. Скажите ему, мистер.
     Но его холодные глаза не верили в то, что произносят губы. От него за
три версты несло преступным миром. Лицо покрывала тюремная бледность, а  в
солнечном свете он себя чувствовал неуверенно и стоял  под  самой  стеной,
будто   подсознательно   искал   каких-нибудь   ограничителей   жизненного
пространства.
     - У моего мужа нет таких денег...
     - Но есть у его мамочки.
     - Что вам может быть известно о его мамочке? - спросила  Джин  тонким
срывающимся голосом.
     - Что она обеспеченный человек.  Он  обещал,  что  возьмет  у  нее  и
вечером будет ждать меня с деньгами.
     - Вы несколько поспешили, мистер, - сказал я.
     - И хорошо, что поспешил. А то еще забудет...
     - И за что же вам платят такие деньги?
     - Если я скажу вам, то что мне останется от продажи? - он  бросил  на
меня хитрый взгляд свиньи, которой кажется, что она съела все самое  умное
в мире. - Так вы ему скажите, что я приду вечером. И если он не  заплатит,
то я ни перед чем не остановлюсь.
     - Вечером здесь может никого не быть,  так  что  вы  оставьте  адрес,
чтобы вам дали знать.
     С минуту он обдумывал мое предложение, наконец, заявил:
     - Вы можете найти меня в гостинице "Под  звездами"  возле  приморской
автострады, пониже каньона Топанга. Спросите Эла.
     Я записал в блокнот адрес.
     - А телефон?
     - По телефону вы не сможете передать деньги.
     Он послал нам бледную усмешку, в которой не было ни тени веселья,  и,
резко развернувшись, удалился. Я дошел следом за ним до угла дома и видел,
как отъезжает  старый  потрепанный  "Фольксваген"  без  переднего  стекла.
Заросший грязью номер прочитать было невозможно.
     - Вы думаете, он говорит правду? - спросила Джин.
     - Сомневаюсь, что он сам это знает. Он должен был бы подвергнуть себя
испытанию на детекторе лжи, чтобы в этом убедиться. Если бы не струсил...
     - Что общего может быть у Стенли с таким типом?
     - Вы знаете его лучше, чем я.
     - Я начинаю в этом сомневаться...
     Мы вернулись в дом. Я попросил разрешения позвонить из кабинета.  Мне
хотелось связаться с хозяином "Мерседеса". В справочной  Санта-Терезы  мне
дали номер Армистида, я набрал его. Отозвался нетерпеливый женский голос.
     - Да?
     - Не могу ли я поговорить с мистером Армистидом?
     - Его нет.
     - А где я мог бы его найти?
     - Это зависит от того, зачем он вам.
     - Вы - миссис Армистид?
     - Да.
     Это прозвучало так, словно она собиралась б