ер  в  руке
Килпатрика и быстрым шагом двинулся к  автомобилю,  стоящему  возле  моего
такси. Через заднее  окно  длинного  комби  выглядывало  несколько  детей,
словно узники, интересующиеся,  куда  их  привезли,  на  переднем  сидении
сидела женщина, неподвижно глядя перед собой.
     - Я очень рад, что вы не убили его, - сказал я Килпатрику.
     - У меня не было такого намерения. Но слышали бы вы,  какими  словами
он меня оскорблял! Я не позволю...
     - В каком районе он жил?
     - В каньоне Истейтс. Это мои участки.
     - Каньон сгорел?
     - Не весь. Только несколько домов,  его  в  том  числе,  -  Килпатрик
гневно потряс головой вслед отъезжающему автомобилю. - Не один он потерял.
Я еще не оплатил все дома. Теперь их никто не купит.
     - Вы знаете, что с домом миссис Броудхаст?
     - Судя по последним известиям, еще стоит. Эти старые  испанские  дома
строились всерьез, огонь их так легко не возьмет.
     За  спиной  Килпатрика  показалась  брюнетка.  Она  накинула  пляжный
халатик и казалась абсолютно трезвой, хотя и очень расстроенной.
     - Ради Бога, - обратилась она к нему,  -  прекрати  размахивать  этим
револьвером! Мне плохо становится, когда ты им размахиваешь...
     - Я не размахиваю... - произнес он, но спрятал оружие в карман.
     Втроем  мы  спустились  на  тротуар.  Таксист  изучал   нас,   словно
пришельцев с Марса. Килпатрик лизнул палец и  поднял  его  вверх.  Со  дна
каньона тянуло холодным ветром.
     - С моря, - сказал он. - Если не переменится, будем победителями.
     Я надеялся, что он не ошибается. Но  восточная  часть  неба  все  еще
полыхала, словно свет в ночном окне.



                                    13

     Мне пришлось  заплатить  пятьдесят  долларов  сверху,  чтобы  таксист
согласился отвезти меня в Нортридж,  где  в  гараже  Стенли  Броудхаста  я
оставил свою  машину.  Таксист  желал  говорить,  но  я  приглушил  его  и
вздремнул часок.
     Проснулся я с шумом в  висках,  когда  мы  съехали  с  автострады  на
Вентуру. По моей просьбе таксист остановился возле ближайшего  телефона  и
разменял мне доллар. Я набрал номер Лестера Крендалла. Послышался  женский
голос, звучавший так, словно его хозяйка с трудом владела собой.
     - Квартира Крендаллов...
     - Мистер Крендалл дома?
     - В данный момент его нет. Я не знаю когда вернется.
     - А где он?
     -   На   Сансет-Стрип   [отрезок   бульвара   Заходящего   Солнца   в
Лос-Анджелесе, около мили длиной,  где  расположены  рок-кафе,  посещаемые
хиппи, порнографические кинотеатры, дансинги гомосексуалистов, рестораны с
полунагими официантками и т.п.].
     - Ищет Сьюзан?
     Ее тон перестал быть равнодушным.
     - Откуда вы знаете? Вы знакомый Лестера?
     - Нет, но я видел вашу дочь. В Лос-Анджелесе ее нет. Я могу  приехать
поговорить с вами?
     - Не знаю... Вы из полиции?
     Я представился и сказал, кто я такой. В ответ на это она назвала свой
адрес на одной из пересекающих Бульвар Заходящего Солнца улиц,  которую  я
знал.
     Миновав туннель под автострадой, такси въехало в Нортридж. У меня был
ключ от гаража Броудхастов. Я попросил таксиста подождать, пока не  увижу,
что машина на месте.  Она  стояла  там,  где  я  ее  оставил,  и  завелась
мгновенно. Выйдя на улицу, я отпустил такси.
     Вернувшись во двор, я осмотрелся более внимательно.  Сквозь  изгородь
от соседей проникал слабый свет. Я увидел, что задняя дверь домика  слегка
приоткрыта. Открыв ее пошире, я зажег свет в кухне.
     Дверь была поцарапана  вокруг  замка,  похоже  было,  что  кто-то  ее
взломал. У меня мелькнула мысль, что взломщик может еще находиться в доме.
Нарываться на него мне не хотелось. Взломщики редко идут на предумышленное
убийство, но, бывает, убивают  внезапно,  стоит  кому-то  вторгнуться  без
приглашения в их мрачный мир.
     Я погасил свет и подождал. В доме царила  тишина,  издали  доносилась
пульсация шоссе, по которому  я  приехал.  У  соседей  работал  телевизор,
передавали последние известия. Несмотря  на  обыденность  этих  звуков,  я
чувствовал почти физическую тревогу. Когда я входил в  холл,  дыхание  мое
прерывалось.
     Наверное я почувствовал его нюхом  или  шестым  чувством.  Включив  в
кабинете свет, я увидел его около покалеченного стола. Он  лежал,  выщерив
мне навстречу зубы, словно маг,  окончивший  свое  выступление.  В  первую
минуту я его не узнал. У него была черная борода,  усы  и  длинные  черные
волосы, удивительно низко росшие на лбу. Лишь  присмотревшись,  я  увидел,
что это скверно подобранный парик, борода  и  усы  также  были  приклеены.
Из-под них выглядывало мертвое лицо типа, велевшего  называть  себя  Элом.
Видно, он пришел за своей тысячей долларов. Это был лишний приход.
     Грудь его рубашки была липкой и мокрой от крови,  под  ней  виднелось
несколько колотых ран. Пахло  от  него  спиртным.  На  внутреннем  кармане
куртки была этикетка сан-францисской фирмы. Сам карман  был  пуст,  как  и
остальные. Я приподнял его, чтобы проверить, нет  ли  бумажника  в  заднем
кармане брюк. Не было.
     Я проверил по своему блокноту данный им адрес: отель "Под Звездами" у
приморского шоссе, ниже каньона Топанга. После этого я  оглядел  сдвинутый
стол, в который он, видимо, залез. Дерево вокруг  замка  было  повреждено,
верхняя крышка стола была приподнята. Мне не удалось  открыть  ее  больше,
чтобы добраться до  ящиков,  но  под  самой  крышкой  я  нашел  фотографию
молодого мужчины и молодой женщины,  на  первый  взгляд  похожих  друг  на
друга. К фотографии  была  подколота  карточка  с  напечатанным  именем  и
адресом Стенли.  Под  этим  кто-то,  видимо  он  сам,  вывел  старательным
почерком:
     "Кто видел этих мужчину и женщину? Исходя из свидетельских показаний,
они выехали из  Санта-Терезы  в  начале  июля  1955  г.  и  направились  в
Сан-Франциско в красном "Порше", зарегистрированном  в  Калифорнии  (номер
ХВ1-251). В Сан-Франциско они задержались на одну или две ночи, после чего
6 июля отплыли через Ванкувер в Гонолулу  на  английском  корабле  "Свенси
Кастл". За известие о настоящем месте их пребывания ожидает вознаграждение
в размере тысячи долларов".
     Я присмотрелся к фотографиям, подколотым к  тексту.  У  женщины  были
темные  волосы  и  большие  темные  глаза,  грустно  глядящие  со   старой
фотографии, черты ее были мелкими и правильными,  за  исключением  полных,
чуть припухших губ.
     Лицо мужчины, в котором я угадал капитана  Броудхаста,  не  было  так
однозначно. У него были правильные черты и чуть раскосые глаза,  смотрящие
твердо и упрямо. Сходство с женщиной при ближайшем рассмотрении  оказалось
поверхностным. Мужчина словно прятался за своим твердым взглядом, но  было
видно, что он относится к людям, привыкшим брать, в то время  как  женщина
была из привыкших отдавать.
     Я вернулся к картотеке. Ее верхний ящик был выдвинут с  такой  силой,
что не задвигался обратно. Он был  полон  писем,  старательно  разделенных
желтыми карточками. Почтовые штемпели охватывали последние  шесть  лет.  Я
вынул одно  из  последних  писем  на  фирменном  бланке  Бюро  Путешествий
Санта-Терезы. Машинописный текст извещал:

     "Многоуважаемый господин!
     Мы проверили по бумагам интересующие вас данные и  подтверждаем,  что
Ваш отец, мистер Лео Броудхаст,  заказал  двухместную  кабину  на  корабле
"Свенси  Кастл",  который  около  6  июля   1955   года   отправлялся   из
Сан-Франциско до Гонолулу (через Ванкувер). Билеты были выкуплены,  но  мы
не можем утверждать, что они были использованы. С тех пор  "Свенси  Кастл"
сменил порт прописки и в настоящее время плавает под  либерийским  флагом.
Поиски  тогдашнего   владельца   и   капитана   судна   будут   достаточно
затруднительны. Желаете ли Вы, чтобы мы предприняли соответствующие шаги?
     С уважением Харви Нобл, владелец."

     Следом я достал одно из старых писем, написано оно было  от  руки  на
бланке церкви в Санта-Терезе пастором преподобным Лоуэллом Райсманом.

     "Милый Стенли!
     Твой отец был моим прихожанином лишь постольку, поскольку  иногда  по
воскресеньям посещал мессу, как Ты сам, надеюсь, помнишь. Весьма  сожалею,
но я вынужден признать, что никогда не был с ним близок  и  не  знал  его.
Разумеется,  мы  оба  повинны  были  в  этом.  Он  производил  впечатление
спортсмена,  человека   действия,   полного   энергии,   любящего   жизнь.
Несомненно, таким он остался и в Твоей памяти.
     Несмотря на то, что я Тебя понимаю и  сочувствую  Тебе,  позволь  мне
выразить уверенность в том,  что  Тебе  надлежит  удовольствоваться  этими
воспоминаниями и не блуждать более по тому пути, куда Ты  свернул  вопреки
моим советам. Твой отец решился оставить Твою мать  и  Тебя  по  причинам,
понять которые не  сможем  ни  Ты,  ни  я.  Сердце  часто  руководствуется
соображениями, недоступными рассудку. Мне кажется, не следует сыну слишком
углубляться в жизнь своего отца. Кто из нас без греха?
     Лучше подумай о собственной жизни, Стенли. Не так давно Ты принял  на
себя супружеские обязанности - я имел счастье обвенчать тебя, и хорошо  об
этом помню. Твоя жена - прекрасная благородная женщина, и она, безусловно,
больше заслуживает твоего внимания, нежели давние несчастья, о которых  Ты
пишешь. От прошлого нельзя требовать ничего - ни хорошего,  ни  плохого  -
кроме того, что уже свершилось. Самое большее, чего мы можем желать, - что
оно отступит и освободит нас от себя навсегда. Мы должны дожить до  такого
освобождения, мы должны согласиться  с  ним  и  мы  должны  облегчать  это
освобождение окружающим.
     Что же касается супружеских  проблем,  о  которых  Ты  говоришь,  то,
поверь мне, в этом нет ничего необычного. Однако, я хотел бы поговорить об
этом с Тобой лично, вместо того,  чтобы  излагать  на  бумаге  непослушные
мысли. А потому - до скорой встречи!"

     Я взглянул на свежий труп и вспомнил другой, выкопанный сегодня утром
в каньоне миссис Броудхаст. Преподобный Райсман дал Стенли хороший  совет,
однако тот его не послушался. Меня охватило чувство жалости и  стыда.  Мне
не с чего было особо горевать о Стенли, но я был тронут.
     Я сообразил, что должен уведомить полицию и, не желая  прикасаться  к
телефону в кабинете, вернулся в кухню. Включив свет, я увидел  в  раковине
среди грязной посуды коричневую бутылку из-под виски. Набрав номер участка
в Сан-Вэлли, сообщил об убийстве.
     В течение девяти-десяти минут до их приезда я  нашел  машину  Эла  за
ближайшим углом. Машина была заперта.  Уже  слыша  полицейскую  сирену,  я
сообразил, что моя  собственная  машина  стоит  с  включенным  мотором  и,
вернувшись во двор, выключил его. В багажнике  у  меня  лежала  соломенная
шляпа и я ее надел, чтобы скрыть ссадину на голове. Полицейских я встретил
перед домом.
     На крыльцо соседнего домика вышел его владелец, посмотрел  на  нас  и
молча удалился. Я провел полицейских через кухню, обратив их  внимание  на
следы взлома, показал труп и коротко рассказал, как на него наткнулся.
     Подписав  протокол,  они  позвонили,  чтобы   приехала   следственная
бригада, настоятельно напоминая мне, чтобы я не уходил.
     Я  повторил  свою  историю  с  некоторыми  подробностями  капитану  в
штатском по имени Эрни Шипстад, который был мне знаком с тех времен, когда
он был сержантом голливудского участка. Эрни был румяный швед  с  быстрыми
цепкими глазами, запоминавшими все  детали  кабинета  так  же  точно,  как
аппарат полицейского фотографа, сделавшего несколько  фотографий  трупа  с
бородой и усами и в парике, а потом без них. После  этого  тело  осторожно
положили на носилки и унесли. Эрни остался.
     - Значит, ты думаешь, что он пришел за деньгами?
     - Весьма вероятно.
     - И получил нож в брюхо, хотя человек,  который  обещал  ему  деньги,
мертв... - он взял протянутую мной карточку и прочитал вслух: - "Кто видел
этого мужчину и эту женщину?" Ты думаешь, дело именно в этом?
     - Возможно.
     - Как тебе кажется, зачем он явился в парике?
     - Возможны несколько причин.  Может,  он  в  розыске?  Я  бы  рискнул
побиться об заклад, что так и есть.
     Эрни кивнул.
     - Это я проверю. Но возможны и другие причины.
     - Какие?
     - Мог вырядиться во  все  это,  собираясь  в  город.  Некоторые  типы
притворяются длинноволосыми, собираясь по девочкам. Может, он хотел  взять
деньги и слегка поразвлечься.
     Я был вынужден признать, что и это не исключено.



                                    14

     Съехав с Сепульведы вблизи Бульвара Заходящего Солнца, я  оказался  в
Пасифик-Палисейд. Крендаллы обитали на улице, поросшей пальмами,  в  доме,
напоминающем  тюдоровский   замок,   с   двускатной   крышей   и   ложными
контрфорсами, выступающими из стены. Большие окна  в  стиле  всего  здания
были ярко освещены, словно в  доме  был  бал,  хотя  единственным  звуком,
долетавшим до меня, когда я стучал молотком по резным дверям,  был  шелест
ветра в сухих пальмовых листьях.
     Мне  открыла  блондинка  в  черном  платье,  охватывавшем   настолько
стройное тело, что в неверном свете я принял ее за Сьюзан.  Но  когда  она
наклонила голову, всматриваясь в меня, я  смог  заметить,  что  время  уже
коснулось ее лица и подбирается к шее. Щурясь, она глянула  в  темноту  за
моей спиной.
     - Мистер Арчер? - спросила она.
     - Да. Мне можно войти?
     - Прошу вас. Муж вернулся, но он отдыхает...
     Она провела меня в  неуютную  гостиную  с  ослепительной  хрустальной
люстрой, от которой болели глаза,  и  незажженным  мраморным  камином.  Мы
уселись друг напротив друга в стильных креслах. Женщина  приняла  красивую
безжизненную позу, хотя  лицо  ее  было  слегка  напряжено.  Она  казалась
одновременно печальной и раздраженной, словно в ее теле жили вместе  ангел
и черт.
     - Сьюзан была здорова, когда вы ее видели, мистер?
     - Была цела, вы ведь хотите знать именно это?
     - Где она сейчас?
     - Не знаю.
     - Вы сказали, что дело весьма серьезно, - она говорила  тихо,  словно
стремясь уменьшить опасность. - Что-то случилось?  Я  прошу  вас  все  мне
рассказать! Сижу у телефона уже третью ночь...
     - Я знаю.
     Она наклонилась ко мне, выставив грудь.
     - У вас есть дети?
     - Нет, но у моих клиентов они есть. И одного из них забрала  с  собой
Сьюзан.  Маленького  мальчика  по  имени  Рональд  Броудхаст.  Вы  о   нем
что-нибудь слышали?
     Она на минуту задумалась, потом покачала головой.
     - Кажется, нет...
     - Отец Рональда сегодня утром был убит. Стенли Броудхаст.
     Она не среагировала на звук этого имени. Когда  я  рассказывал  ей  о
событиях  прошедшего  дня,  она  сидела,  словно  ребенок,   заслушавшийся
сказкой. Только ее руки оторвались от колен и припали к груди -  казалось,
это два странных существа с красными лапками, двигающиеся помимо ее воли.
     - Сьюзан не могла ничего такого сделать! У нее ласковый характер, она
любит детей. Ни за что не обидела бы она маленького мальчика!
     - В таком случае, зачем она его похитила?
     Это ее потрясло. Она смотрела на меня обиженно. Я вырвал ее из сна, в
котором протекала ее жизнь. Руки упали на колени.
     - Должно же быть какое-то объяснение...
     - Вы знаете, почему она убежала из дому, миссис?
     - Я не могу... мы оба с мужем не можем этого  понять!  Все  произошло
так внезапно! Она поступила в университет  в  Лос-Анджелесе,  у  нее  было
столько интересных занятий на каникулах: теннис, прыжки с трамплина, уроки
французского... И внезапно, утром в четверг, когда мы вышли за  покупками,
она исчезла, не сказав ни слова, даже не попрощавшись...
     - Вы сообщили в полицию?
     - Это сделал Лестер. Они сказали, что ничего не могут обещать, каждую
неделю пропадает несколько сотен молодых девушек и парней... Я и мысли  не
могла допустить, что моя дочь будет одной из них! У нее была действительно
хорошая жизнь, мы все ей отдавали...
     Я вновь вернул ее к грустной действительности.
     - В последнее время вы не  заметили  в  дочери  каких-либо  серьезных
перемен?
     - В каком смысле?
     - Перемен в ее поведении. Возможно, спала намного большего  обычного?
Или намного меньше? Возможно, стала раздражительной и без причин  злилась?
Или, наоборот, была апатична и перестала за собой следить?
     - Ничего подобного я не заметила. Сьюзан  не  употребляет  наркотики,
если вы это имеете в виду...
     -  Подумайте  хорошенько,  миссис.  В  четверг  ночью,  скорей  всего
употребив что-то, она прыгнула в портовый бассейн в Санта-Терезе.
     - С ней был Джерри Килпатрик?
     - Да. Вы его знаете?
     - Он как-то был тут. Мы познакомились в  Ньюпорт-Бич.  Он  производил
очень милое впечатление...
     - Когда это было?
     - Месяца два назад. Они с  моим  мужем  поспорили,  и  больше  он  не
показывался.
     Она говорила раздраженно.
     - О чем они поспорили?
     - Об этом спросите у Лестера. Как-то не пришлись по вкусу друг другу.
     - Я хотел бы поговорить с вашим мужем.
     - Он отдыхает. Эти дни были очень тяжелыми...
     - Мне очень жаль, но вам придется ему помешать.
     - Мне не хотелось бы это делать. Понимаете, Лестер уже не молод...
     Она не двинулась с места. Была из породы  тех  платиновых  блондинок,
которые живут в  придуманном  мире  и  не  могут  противостоять  ни  одной
неприятности. Из тех матерей, которые часами ждут у телефона, но не знают,
что говорить, когда он, наконец, зазвонит.
     - Ваша дочь вышла в море с несовершеннолетним малышом. Ее подозревают
в похищении и убийстве. А вы не хотите беспокоить ее отца!  -  я  встал  и
распахнул дверь гостиной. - Если вы не позовете мужа, я найду его сам!
     - Ну, если вы настаиваете...
     Когда она миновала меня в дверях, я почти физически ощутил в ее  теле
лед, отразившийся во  всей  этой  комнате,  с  ее  ослепительной  люстрой,
напоминающей гроздь застывших слез и белым мраморным камином, напоминавшим
надгробье. Даже цветы в вазах были  пластиковые,  без  запаха,  излучающие
мертвую ауру искусственности.
     Лестер Крендалл вошел в комнату так, словно он, а не  я  был  гостем.
Это был приземистый мужчина со стальной сединой в волосах  и  бакенбардах,
охватывающих его несколько помятое лицо, словно пинцет  экспонат.  У  него
была улыбка человека, желающего  нравиться.  Руку  он  пожал  крепко  и  я
заметил, что у него большая,  деформированная  рука  со  следами  тяжелого
физического труда - припухшими суставами и твердыми  мозолями.  Всю  жизнь
гнул спину, - подумал я, - чтобы получить эти хоромы,  и  чтобы  его  дочь
одним движением отказалась от них...
     На нем был богатый атласный алый халат поверх нижней рубашки и  брюк.
Порозовевшее лицо и влажные волосы говорили  о  том,  что  он  только  что
принимал ванну. Я  попросил  прощения,  что  помешал,  но  он  нетерпеливо
отмахнулся.
     - Поверьте мне, мистер, я готов в любое время ночи вскочить! Кажется,
вам что-то известно о моей девочке?
     Я вкратце рассказал ему все, что знал. Под ударами моих слов его лицо
словно набухало. Но он смог не показать страха, хотя глаза его наполнились
слезами.
     - Она не сделала бы всего этого просто так, -  сказал  он.  -  Сьюзан
умная девочка. Я не верю, что она употребляет наркотики!
     - Вы можете верить или нет, но факты от этого не меняются, -  отрезал
я.
     -  Вы  не  знаете  ее.  Я  провел  весь  вечер,  бродя  туда-сюда  по
Сансет-Стрип. И получил  понятие  о  том,  что  происходит  с  современной
молодежью. Но Сьюзан не такая! Она всегда была очень дисциплинированной.
     Он тяжело опустился в одно  из  стильных  кресел,  словно  этот  итог
долгого вечера исчерпал его силы. Я сел напротив.
     - Давайте не будем спорить, - сказал я. -  Один  хороший  след  стоит
больше, чем все теории в мире.
     - Святая правда!
     - Не могу ли я посмотреть записную книжку Сьюзан? Кажется, она