ы  и  все
делишки сына. Миссис Броудхаст встала.
     - Мы теряем время. Если вы не пригласите его сюда, мы поговорим с ним
в его комнате. Мне нужно знать, где мой внук!
     - Ронни? - сгорбленная женщина явно заволновалась.  -  А  что  с  ним
случилось?
     - Он исчез. А Стенли  мертв.  Кто-то  закопал  его  моей  собственной
лопатой.
     Миссис Сноу прижала пальцы к губам. В  средний  палец,  словно  шрам,
вросло золотое обручальное кольцо.
     - Закопал? В саду?
     - Нет. Наверху каньона.
     - И вы думаете, что это Фредерик?!
     - Я не знаю.
     Я счел необходимым вмешаться.
     - Мы рассчитывали, что ваш сын, миссис, мог бы что-нибудь  рассказать
нам на эту тему.
     - Понимаю... - ее  лицо  внезапно  прояснилось,  словно  лампочка  за
секунду до того, как перегореть. - Я спрошу его. Меня он  не  боится  и  я
смогу добиться от него намного больше, чем кто-либо посторонний.
     Миссис Броудхаст покачала головой  и  двинулась  к  двери  в  глубине
комнаты. Миссис Сноу вскочила,  словно  танцовщица,  чтобы  преградить  ей
путь. Прижавшись спиной к двери, она быстро проговорила:
     - Я прошу вас не входить в его комнату. Там  не  убрано,  а  Фредерик
сейчас избегает людей. Он в очень плохом состоянии.
     - Стенли тоже, - в горле миссис Броудхаст что-то клокотало. - Мы  все
в очень плохом состоянии!
     Она вдруг закачалась, уже не впервые, и чуть не потеряла  равновесия.
Ее губы растянулись в полуусмешке, словно она смеялась  над  нами.  Миссис
Сноу, переменчивая и подвижная, словно ртуть, моментально оказалась  рядом
с ней. Она подхватила  ее  под  локоть  и  усадила  в  удобное  кресло  на
колесиках.
     - Вы плохо чувствуете себя, - проговорила она. -  Это  неудивительно,
если все, о чем вы сказали, правда. Я  принесу  воды.  А  может,  все-таки
чашечку чая?
     В ее голосе звучала искренняя тревога, но  я  не  мог  избавиться  от
впечатления, что мы имеем дело с непревзойденной притворщицей.  Она  могла
бы и неделю водить нас за нос, если бы мы стали играть в ее игры.
     Я вышел в кухню и окликнул ее сына по имени. Из-за дверей  в  глубине
долетел приглушенный ответ. Постучав, я заглянул внутрь. В первую минуту я
рассмотрел только  узкую  полоску  солнца,  проникающую  сквозь  опущенные
жалюзи. Потом я  разглядел  садовника,  свернувшегося,  подогнув  ноги,  в
дальнем конце металлической кровати. Он так  сжался,  словно  хотел  стать
невидимым.
     - Прости, что потревожил тебя, Фриц.
     - Не за что... - раздраженно ответил он.
     Я сел в ногах кровати лицом к нему.
     - Это ты утром принес мотыгу и лопату наверх каньона?
     - Наверх каньона? - повторил он.
     - Да, к охотничьему домику. Ты принес?
     Он задумался, прежде чем ответить.
     - Не-ет...
     - А ты знаешь, кто принес?
     - Не-ет...
     Но он отвел от меня глаза. Лгать не умел. В дверях неслышно  появился
Килси. Его широкое лицо было лишено выражения, словно он ждал чего-то.
     - Лопатой и мотыгой, - сказал я Фрицу, - похоронили Броудхаста.  Если
ты знаешь, кто их принес  наверх,  то,  скорей  всего,  знаешь,  кто  убил
Стенли.
     Он так быстро и панически закрутил головой, что его  лицо  расплылось
белым пятном.
     - Он сам их взял, когда пришел за ключом. Взял и сунул в машину.
     - Это точно, Фриц?
     - Ей Богу!
     Он начертил пальцем крест на своей груди.
     - Почему же ты сразу не сказал?
     - Он запретил мне.
     - Стенли запретил тебе?
     - Да-а... - он старательно кивнул головой, -  он  дал  мне  доллар  и
велел поклясться, что я никому ни слова не промолвлю.
     - А он не говорил, почему?
     - А это и не нужно, все знают, что он боится  матери.  Она  очень  не
любит, когда берут ее инструменты.
     - А не говорил, зачем ему инструменты?
     - Сказал, что идет искать наконечники для стрел.
     - Наконечники для стрел? И ты ему поверил?
     - Поверил. Мы часто тут выкапываем индейские наконечники...
     - И потом он на машине поехал наверх?
     - Да-а...
     - С девушкой и малышом?
     - Да-а...
     - А девушка ничего не говорила?
     - Тогда нет...
     - Что значит "тогда нет"? Она говорила в другой раз?
     - Не-е... Она вообще не говорила...
     Но его глаза снова ушли  в  сторону.  Он  смотрел  на  полосы  света,
пересекавшие комнату, они тянулись к нему, как  напоминание  о  нормальном
мире.
     - Когда ты видел ее во второй раз, Фриц?
     На  минуту  он  застыл  в  молчании.  Казалось,  что  его   глаза   -
единственные живые  существа  в  комнате.  На  пороге,  за  спиной  Килси,
появилась миссис Сноу.
     - Это беззаконие, - сказала она мне. - Вы нарушаете его права.  Ничто
из того, что он говорит, не может быть использовано против него.  В  конце
концов он невменяем, я могу доказать это свидетельствами врачей!
     - Значит, вы думаете, что он сделал что-то плохое? - спросил я.
     - А он ничего не сделал?
     - Об этом я ничего не знаю. Я прошу вас выйти  и  дать  мне  спокойно
поговорить с вашим сыном. Он - важный свидетель.



                                    9

     Она посмотрела на сына грустно и с сомнением, но когда он ответил  ей
взглядом, ушла в кухню. Вскоре я услыхал, как она наливает в чайник  воду,
а потом звук зажигаемого газа.
     - Значит, девушка вернулась, Фриц?
     Он кивнул.
     - Когда?
     - Около полудня, может чуть позже. Я как раз завтракал.
     - И что же она сказала?
     - Что Ронни голоден. Я дал  ему  половину  бутерброда  с  фисташковым
маслом. Вторую половину дал ей.
     - Она ничего не говорила о Стенли?
     - Не-ет... Я ее не спрашивал... Но она была испугана.
     - Она тебе это сказала?
     - Это не нужно говорить. Я сам знаю. И малыш был испуган. Я видел.
     - А что же было дальше?
     - Ничего. Она вернулась в город.
     - Пешком?
     - Да-а...
     Но его глаза снова убежали от моего взгляда.
     - А не взяла ли она случайно твою машину?
     Его голова опустилась еще ниже. С минуту он сидел неподвижно,  словно
йог, всматривающийся в свои внутренности.
     - Ну ладно, взяла. Они уехали на моей машине.
     - Почему же ты не сказал этого сразу?
     - Вылетело из головы. Я удобрял грядки навозом, но у меня было  много
других забот...
     - Не выкручивайся, Фриц. Малыш пропал, его отец мертв.
     - Я его не убивал!
     - Я склонен верить тебе. Но не все поверят в это.
     Он вытянул шею,  стараясь  заглянуть  через  плечо  Килси,  его  мать
двигалась по кухне. Какое-то время он прислушивался  к  ее  шагам,  словно
старался понять по ним, что должен говорить и думать.
     - Не оглядывайся на мать, Фриц. Это наше с тобой дело.
     - Тогда закройте двери, мистер. Я не хочу, чтобы она  слышала.  И  он
тоже...
     Килси убрался в кухню, закрыв за собой дверь. Я  снова  повернулся  к
Фрицу.
     - Итак, ты разрешил ей взять твою машину...
     - Да-а... Она сказала, что это нужно мистеру Броудхасту.
     - Но ведь это еще не все, Фриц?
     Он пристыжено покраснел.
     - А вы не скажете ей?
     Он сделал беспокойное движение в направлении кухни.
     - Чего же я не должен говорить?
     - Что она дала мне себя пощупать, - при воспоминании (или при  мысли)
об этом он весь задрожал. На его изуродованных губах расцвела улыбка, но в
глазах по-прежнему таилась печаль. - Понимаете, мистер, она похожа на одну
девушку, которую я когда-то знал...
     - И поэтому ты разрешил ей взять машину?
     - Она обещала вернуть. Но до  сих  пор  не  отдала...  -  добавил  он
расстроенным тоном.
     - Она не говорила, куда поедет?
     - Не-ет... - на секунду он  застыл,  словно  прислушиваясь.  -  Но  я
слышал, как свернула вниз.
     - С мальчиком?
     - Да-а... Она велела ему ехать...
     - А он не хотел?
     - Нет, - он затряс головой так отчаянно, будто речь шла о нем  самом,
- она его заставила.
     - Каким образом?
     - Она сказала, что его украдет черный  человек,  если  он  с  ней  не
поедет. А потом сунула его в машину и они уехали...
     - Что это за машина?
     - "Шевроле" модели 1953-го года. Но бегает хорошо.
     - Какого цвета?
     - Местами еще голубой, а местами красный. Я начал  красить,  но  было
слишком много работы...
     - Какой номер машины?
     - Об этом вы спросите маму, такими вещами занимается она.  Только  не
говорите ей ничего, мистер!
     Он коснулся пальцами губ.
     Я вышел в кухню. Миссис Сноу  стояла  возле  газовой  плиты,  наливая
кипяток в бронзовый чайничек. Ее очки затуманились паром  и  она  смотрела
поверх них тревожным близоруким взглядом.
     - Девушка взяла машину вашего сына, - сказал я.
     Она со стуком поставила чайничек.
     - Я так и знала, что он что-то натворил!
     - Речь не об этом, миссис. Мне нужен  номер  машины,  чтобы  объявить
розыск.
     - Что они сделают с Фредериком?
     - Ничего. Я прошу дать мне номер...
     Она порылась в кухонном шкафу, достала старый блокнот в  дерматиновой
обложке и прочитала вслух:
     - IKT-447.
     Записав номер, я вернулся  в  переднюю  и  сдал  дело  Килси.  Миссис
Броудхаст без движения сидела в кресле, лицо ее покрылось  пятнами,  глаза
были полуприкрыты.
     - Что с ней? Она что-нибудь пила? - спросил я Килси.
     - Я ничего не знаю.
     Миссис Броудхаст вздохнула и  хотела  подняться,  но  снова  упала  в
кресло, заскрипевшее под ее тяжестью. Из кухни вышла миссис Сноу, спиной к
нам, балансируя подносом. На подносе стоял бронзовый  чайничек,  молочник,
сахарница и белая фарфоровая чашка с таким тоненьким блюдечком, словно оно
истончилось от долгого употребления. Она поставила поднос на столик  около
кресла и налила чай. Было  видно,  как  полупрозрачная  чашка  наполняется
темной жидкостью.
     - Глоточек чая вам не помешает, - обратилась она к миссис Броудхаст с
деланной веселостью, - прояснится в голове, вернутся силы. Я помню, что вы
пьете чай с молоком и сахаром, не так ли, миссис?
     - Очень мило с вашей стороны... - сказала  миссис  Броудхаст  хриплым
голосом.
     Она потянулась за чашкой,  но  ее  рука  описала  в  воздухе  широкий
полукруг, сметая с подноса чай, молоко и сахар. Миссис Сноу  бросилась  на
колени и принялась собирать с полу осколки чашки, словно это были предметы
культа. Потом она сбегала на кухню за тряпкой и принялась вытирать залитый
ковер. Килси поднял миссис Броудхаст и поддерживал, чтобы она не сползла с
кресла.
     - Кто ее врач, - спросил я миссис Сноу.
     - Доктор Джером. Найти его телефон?
     - Позвоните ему вы.
     - И что сказать? Что с ней?
     - Я не знаю. Возможно, сердечный приступ. На всякий  случай  вызовите
скорую помощь.
     С минуту она стояла без движения,  словно  устав  реагировать,  потом
вышла в кухню и я слышал, как она набирает номер.
     Меня охватывало нетерпение. Важней всего был мальчик,  а  минуло  уже
больше двух часов с тех пор, как Сьюзан его забрала.  Я  дал  Килси  номер
машины садовника и подсунул ему мысль о том, чтобы объявить розыск.  Когда
он отправился звонить шерифу, я вышел из дома.
     Джин ходила туда-сюда по раскаленному тротуару. В коротенькой юбке  и
белых чулках на длинных ногах  она  немного  напоминала  арлекина.  Словно
грустный  клоун,  потерявшийся  на  этой  убогой  улочке  под  задымленным
небом...
     - Ради Бога, скажите мне, что происходит?
     Я рассказал ей, что удалось узнать от садовника  и  добавил,  что  ее
свекрови стало плохо.
     - Она не болела никогда в жизни...
     - А сейчас вот заболела. Мы вызвали скорую.
     Произнеся это, я услыхал вой сирены, словно звук из скверного сна.
     - Что же мне делать? - растерянно спросила Джин.
     - Ехать с ней в больницу.
     - А куда поедете вы?
     - Я еще не знаю.
     - Я хотела бы поехать с вами.
     Я не слишком понимал, зачем  ей  это,  но  и  она,  видимо,  тоже.  Я
протянул ей свою карточку вместе с универсальным ответом:
     - Я буду поддерживать с  вами  контакт.  Дайте  мне  знать,  где  вас
искать.
     Она смотрела на карточку, словно та была  напечатана  на  иностранном
языке.
     - Вы меня бросаете, мистер...
     - Ничего подобного. С чего это вы так думаете?
     - Вам нужны деньги, да?
     - Я могу подождать.
     - Так что же вам от меня нужно?
     - Ничего.
     Она глянула на меня недоверчиво. Она твердо знала,  что  люди  всегда
чего-нибудь хотят.
     Из-за угла показалась машина скорой помощи. Ее звериный крик  перешел
в ворчание и замолк посреди улицы.
     - Это дом Сноу? - крикнул нам водитель.
     Я подтвердил. Водитель и санитар вошли с носилками  в  дом  и  вскоре
вынесли миссис Броудхаст. Когда ее вносили в машину, она  приподнялась  на
носилках.
     - Кто меня толкнул?
     - Никто, милая, - ответил водитель. - Мы дадим вам лекарство, миссис,
и вы скоро почувствуете себя лучше.
     Не глядя на меня, Джин сказала:
     - Я поеду за ними на машине. Не может же она ехать в больницу одна.
     Я пришел к выводу, что наступило самое лучшее время для  того,  чтобы
доставить   "Мерседес"   миссис   Армистид.   Килси   указал   мне   район
Кресчент-Драйв на первом пригородном холме. Над холмом висел  густой  дым,
закрывая большую часть неба. Килси  повернулся  ко  мне,  глаза  его  были
сужены от всматривания вдаль, вокруг них сеть мелких морщин.
     - Если уж вы двигаетесь туда, я советую вам быть внимательным.  Пожар
все разгорается...
     Я обещал быть внимательным.
     - Вас подкинуть куда-нибудь?
     - Спасибо, я вернусь в город  на  фургончике.  А  до  того  хочу  еще
прощупать Фрица.
     - Вы ему не верите?
     - Постольку-поскольку. Никогда ничего нельзя получить сразу...
     Он вернулся к дому. В раме входной двери стояла миссис  Сноу,  словно
перезрелая весталка, охраняющая святыню.



                                    10

     Двигаясь к  Кресчент-Драйв,  я  включил  радио  в  машине.  Оно  было
настроено  на  местную  радиостанцию,  которая  без  перерывов  передавала
сообщения о передвижении огня. "Греховодник", как именовал  огонь  диктор,
угрожал  всей  северо-восточной  части  города,  из   которой   уже   были
эвакуированы  сотни  жителей.  На  помощь   были   вызваны   подразделения
противолавинной  службы  и  огромное  число  тяжелого  автотранспорта   из
окрестностей  города.  Но  если  не  прекратится  Санта-Анна,  предостерег
диктор, "греховодник" может поглотить весь город, до самого океана.
     Вилла Армистидов, как и дом миссис Броудхаст,  находилась  в  опасном
районе.  Я  припарковал  "Мерседес"   перед   входом,   рядом   с   черным
"Линкольном-континенталь". Пожар был так близко, что,  выключив  мотор,  я
почувствовал движение воздуха. На темный асфальт площадки опускался пепел,
словно мелкий серый снежок. Из-за дома доносился звук льющейся воды.
     Белый двухэтажный дом вырисовывался на фоне кипарисовой рощи,  словно
древнегреческий храм. Дом  был  спланирован  так  гармонично,  что  только
обойдя его, я отдал себе отчет в  его  размерах.  По  дороге  мне  попался
пятнадцатиметровый бассейн, на дне  которого,  словно  безголовый  женский
торс, лежало манто из сапфировой норки, придавленное чем-то,  напоминавшим
шкатулку с украшениями.
     За домом загорелая женщина с короткими седыми  волосами  поливала  из
шланга кипарисы. За кипарисами, в  сухих  зарослях,  черноволосый  мужчина
попеременно то копал канаву для защиты от огня, то гасил  падающие  искры.
Женщина разговаривала с огнем,  словно  со  злобной  собакой  или  слишком
настойчивым мужчиной: "Уйдешь ли ты, наконец, холера?!"
     Она почти что весело обернулась ко мне, когда я ее окликнул:
     - Миссис Армистид?
     Вблизи  бросалась   в   глаза   преждевременность   ее   седины.   На
раскрасневшемся загорелом лице льдинками сверкали раскосые зеленые  глаза.
Она выглядела весьма стройной и элегантной в белом спортивном костюме.
     - Кто вы такой?
     - Арчер. Я пригнал ваш "Мерседес".
     - Очень мило, я пришлю вам чек. Разумеется, если  машиной  еще  можно
пользоваться...
     - Можно, но это я вам пришлю счет, миссис.
     - Если так, то вы могли бы  помочь  копать,  -  скептическая  усмешка
перерезала ее лицо,  словно  белый  шрам.  Она  указала  мне  лежащую  под
кипарисами лопату. - Карлос сам не справится.
     Я был в костюме и землеройные работы не  слишком  мне  улыбались.  Но
стянул  пиджак,  взял  лопату  и  пошел  за  кипарисы  помогать   Карлосу,
приземистому индейцу средних лет,  принявшему  мое  появление,  как  самую
обычную вещь на свете. Я двигался за ним, расширяя и углубляя траншею,  не
дававшую  никакой  надежды  на  спасение.  В  сущности,  это  была   чисто
символическая канавка у  подножья  склона,  поросшего  аралией.  Уже  было
слышно сопение огня, взбиравшегося по обратной  стороне  холма.  За  нашей
спиной в кипарисах свистел ветер.
     - А где мистер Армистид? - спросил я у Карлоса.
     - Наверное, отправился на яхту.
     - Это куда же?
     - Ну, на пристань, - он махнул рукой  в  сторону  океана.  Вынув  еще
несколько лопат, уточнил: - Она называется "Ариадна".
     Это имя он произнес медленно и с выражением.
     - Девушка?
     - Нет, яхта. Миссис Армистид говорит, что это греческое  имя,  у  нее
пунктик на всем греческом.
     - Она сама немного похожа на гречанку...
     - Может и похожа, - он произнес это с полной сомнения усмешкой.
     Внезапно треск огня усилился, погасив усмешку на его лице.  С  минуту
мы копали молча. Руки и плечи наливались усталостью, рубашка  прилипала  к
плечам.
     - Мистер Армистид один на яхте?
     - Нет, у него парень в помощниках. Он его называет командой, но я еще
не видел, чтобы щенок что-нибудь делал.  Один  из  этих  длинноволосых,  о
которых все говорят.
     Он поднял запачканную землей руку и изобразил ею длинные волосы.
     - А что, мистер Армистид не интересуется девушками?
     - Разумеется, он любит девушек, - на секунду он задумался. - Не далее
как позавчера одна такая была у него на яхте.
     - Блондинка?
     - Угу.
     - Вы ее видели?
     - Нет, видел мой приятель, его зовут Педро. Он как  раз  вчера  утром
выходил в море. Он рыбак, встает затемно. Ну, смотрит, девчонка вылезла на
кончик  мачты  и  орет,  что  бросится.  А  парнишка  стоит  на  палубе  и
уговаривает ее, чтоб она слезла.
     - И что же сделал Педро?
     Карлос пожал плечами.
     - А что он должен был сделать? Ему надо вкалывать,  чтобы  прокормить
семью и у него нет времени на всяких психованных девок.
     Он с удвоенной энергией вернулся к  работе,  словно  копал  для  себя
укрытие от современного мира. Я копал с ним вместе, хотя  уже  было  ясно,
что мы просто  тратим  время.  Огонь  появился  на  гребне  холма,  словно
слепящая драгоценная полоса, мигал поначалу,  а  потом  заслонил  половину
неба. Неподалеку тревожно закричала перепелка.
     Карлос с минуту смотрел на огонь, после чего  разогнулся,  повернулся
на месте и, кивнув мне, ушел под  деревья,  оставив  неоконченную  канаву.
Верхушка одного из кипарисов уже начала дымиться, несмотря на шланг миссис
Армистид. Она велела Карлосу  влезть  на  дерево,  но  он  только  покачал
головой.
     - Это ни к чему. Оно все равно сгорит. И дом, наверное, тоже.
     Огонь спускался по склону, набирая силу и скорость. Деревья зашумели.
Из зарослей под ними выпорхнула  стайка  перепелок  и,  тяжело  размахивая
короткими крыльями, взлетела над домом. За ними, словно сгущенная темнота,
полз дым.
     Миссис Армистид продолжала механически поливать  деревья  из  шланга.
Карлос пошел и перекрыл  воду,  но  она  продолжала  стоять  с  иссякающим
шлангом в руках, повернувшись лицом к приближающемуся  ревущему  огненному
шквалу.  Оранжевое  чудовище,  наконец,  добралось  до  первых   деревьев.
Дымящийся кипарис взорвался первым, за ним выстрелили и остальные,  словно
достающие до неба похоронные свечи.
     Я схватил миссис А