орит, не мешай боссу разговаривать, это босс сделал, а не  ты,  босс,  он
человек занятой и так далее, и чего я тут нос задираю, больно умный, что ли?
А потом еще подходит какой-то цветной - я, вообще-то, против цветных  ничего
не имею, но этот совсем обнаглел, - и говорит, что оба мы мешки сами  знаете
с чем, что это его рук дело, а шофер говорит ему, чтобы встал  в  очередь  и
ждал пока до него дело дойдет, ну, и началось, я  ахнуть  не  успел,  а  уже
человек пятнадцать машутся и каждый орет, что  это  он  Президента  ухлопал.
Знаете, без шуток, если бы не офицер, кого-нибудь могли и покалечить. Жуткая
бы вышла история.
   - То есть о полиции вы можете отозваться лишь с похвалой?
   - В общем, да - до  некоторой  степени.  Офицер  это  дело  в  два  счета
прекратил, но только он все равно ведь никого  не  арестовал.  Едва  он  нас
растащил, так сразу и сгинул куда-то, знаете, совсем как Одинокий  Рейнджер.
И нигде его не видать. Вон и другие парни тоже его ищут. Слушайте, мы отдали
ему наши признания, все обличающие улики и так далее  -  и  что  он  с  ними
сделал? Разодрал их прямо на бегу, когда улепетывал. Слава Богу, я-то еще  у
себя в офисе велел секретарше сделать ксерокопии, так что у меня  дома  есть
запас, но эти-то по дурости отдали ему  единственные  экземпляры!  Только  и
осталось надеяться, что если полиция увидит, как мы, все пятнадцать, сбились
тут в кучу и лупим друг друга по мордасам, так нас, может, все-таки  заберут
по обвинению в заговоре. Да и то еще, если мы полицейского  отловим.  Потому
что агента в штатском поди поищи. Слушайте, а вы не имеете права производить
аресты - от имени вашего телеканала или еще кого?

   - ...и потому они продолжают стекаться. Теперь  они  говорят  нам  -  для
чего.  Не  скорбеть,  для  чего  стекались  они  в  Вашингтон  после  смерти
президента Харизмы. Не последовать за похоронными  дрогами  убитого  Мартина
Лютера Кинга, для чего стекались они в Атланту.  Не  проститься  с  траурным
поездом, увозившим тело убитого  Роберта  Харизмы  к  месту  его  последнего
упокоения, как стекались они по железной дороге. Нет, толпа,  что  грядет  в
ночь сию в Вашингтон, грядет не в невинности  и  недоумении,  подобно  малым
детям, утратившим отца. Она грядет  в  вине,  грядет  исповедаться,  грядет,
чтобы  сказать  полиции  и  ФБР:  "И  я  повинен".   Это   зрелище   глубоко
трогательное, дающее верное доказательство, если доказательство должно  быть
верным, истинной зрелости нации. Ибо что есть зрелость - человека ли,  нации
- как не готовность принять на себя бремя - и достоинство - ответственности?
И верный знак зрелости, ответственности видим мы в том, что  в  темный  свой
час нация  способна  взглянуть  вглубь  своего  встревоженного,  страдающего
блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям виновата  во  всем.  Конечно,  здесь
найдутся и те, кто ищет козла отпущения,  ибо  они  будут  здесь  находиться
всегда, пока природа человека остается тем, что она есть, вместо  того,  чем
ей следует быть. Здесь найдутся и те,  что  готовы  по-фарисейски  встать  и
воскликнуть: "Не я, не  я!".  Ибо  они  невиновны,  они  никогда  не  бывают
виновны. Виновен всегда другой: Банди7 и Киссинджер8, Бонни и Клайд, Кейли и
Капоне9, Мэнсон и Мак-намарра10 - да, бесконечен список  тех,  на  кого  они
сваливают  ответственность  за  собственные  преступления.  И   это   делает
происходящую здесь,  в  Вашингтоне,  демонстрацию  коллективной  вины  столь
блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям.    Ибо     блям-блям     духа     и
блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям,  за   которые   умирали   наши   сыновья
блям-блям-блям-блям-блям  разум   и   достоинство   блям-блям-блям-блям-блям
достоинство и разум. Нет, не вините тех, кто собрался здесь,  в  Вашингтоне,
чтобы признаться в убийстве Президента. Но восхваляйте их за доблесть, за их
блям-блям-блям, их блям и их блям-блям, ибо блям-блям-блям-блям, как вы и я.
Мы все виноваты. И лишь рискуя блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям забыть.  С
вами был Стояк Дуболобый из национальной блям.

   - ...мазохисты, макаронники,  марконаны,  меньшинство,  возомнившее  себя
большинством,  мозгляки,  мастурбаторы,  малоумки,  мизантропы,   маменькины
сынки, много-шумники-из-ничего, молокососы, мужеложцы...

   - Джентльмены, вследствие все возрастающего интереса, который  наш  народ
проявляет  к  ситуации,  складывающейся  здесь,  в  Вашингтоне,  мы   решили
действовать несколько быстрее, чем планировали ранее, и уже сегодня показать
вам рентгеновский снимок оставшейся не показанной челюсти. Мы надеемся,  что
предъявляя вам снимки обеих челюстей Президента, причем нижней  всего  через
несколько часов после верхней, мы сможем в определенной степени восстановить
перспективу, в которой должно рассматривать всю эту ситуацию.
   - Вы имеете в виду убийство, Хвалец?
   - Не уверен, что  мне  хотелось  бы  в  такое  время  прибегать  к  столь
взрывоопасному слову. Возможно, я  не  увеличу  тиражи  газет  и  все  же  я
предпочел бы, точности ради, оставить  за  собой  право  использовать  слово
"ситуация".
   - Иными словами, вы-таки допускаете, что "ситуация" имеет место?
   - Не помню, чтобы я это отрицал.
   - А что слышно насчет похорон, Хвалец?
   - Давайте  сначала  разберемся  с  ситуацией,  а  там  уж  перейдем  и  к
похоронам. Еще вопросы есть?
   - Где в настоящее время находится тело Президента?
   - Отдыхает от трудов.
   - Отдыхает в мешке или снаружи?
   - Джентльмены, не надо на меня давить. Президент отдыхает от трудов.  Это
самое главное.
   - Скажите, Хвалец, его так в мешке и похоронят? Имеются  сведения,  будто
Первая леди решила, что с учетом преданности Президента правам  нерожденных,
его захоронение в мешке будет уместным и правильным. Вот как, помните,  тело
Кинга вез караван мулов.
   - Какое бы решение ни приняла  Первая  леди,  я  уверен,  что  оно  будет
отличаться хорошим вкусом.
   - А что такое творится с мистером  Как-Его-Там,  Хвалец?  Он  по-прежнему
торчит  на  подиуме,  уверяя,  будто  все  это  куча  вранья.  Хотя  бы   вы
представляете о чем он толкует?
   - Без комментариев.
   - Скажите, Хвалец,  правда  ли,  что  в  промежутке  между  выступлениями
Вице-президент втайне уже принес президентскую присягу  и  что  в  настоящий
момент он является действующим президентом.
   - С какой это стати? Определенно нет.

   - Господин Президент, не могли бы вы хотя бы теперь объяснить нам  почему
президентская  присяга  была  принесена  вами  втайне,  в  промежутке  между
выступлениями, так что вы, в действительности, были действующим президентом,
продолжая  уверять  всех,  будто   слухи   о   смерти   президента   Диксона
распространяются врагами нашей страны.
   - По-моему,  ответ  достаточно  очевиден,  джентльмены.  Страна  способна
обходиться без президента не  в  большей  мере,  чем,  скажем,  яйценос  без
предипитаций, или, уж если на то пошло, яйцеовулятор без пред-прерогативного
пародонтегена. Разумеется, драплеры, дришаки и  дряньдудоны  готовы  глазной
зуб  отдать  на  холодец,  чтобы  все  было  по-другому,  но  присягательный
предапортатор этой параши и высекновение вашей верности тому-сему не удастся
вывергнуть  и  втоптать,  пока  я,  ваш  Президент,   млею   в   мстительной
злопамятности мармидона.
   - Господин Президент Как-Вас-Там, здесь ходят предположительно  уродливые
слухи, сводящиеся к тому, что причина, по которой  вы  отрицали,  будто  вам
известно что-либо о кончине Президента, крылась в вашей  боязни,  что  перст
подозрительности может указать на вас. Можете ли вы что-либо сказать об этих
предположительно уродливых слухах?
   - Да, у меня есть что сказать и я намерен сказать,  что  у  меня  нет  ни
малейших  сомнений  относительно  того,  какими  чувствами  я  в  дальнейшем
проникнусь к распространителям этих  слухов.  И  если  подонки  и  паникеры,
которые пядь за пядью попирают наш препилаторий и которые сверх того -  чему
у нас имеются доказательства, - погаживали по  нашим  пропилеям  еще  с  тех
самых пор, как первые пролегомены пошли походом за  правое  дело  полифонии,
если они полагают, будто они  могут  подъелдыкивать  и  попарывать  и  после
получить  прощение,  то  они  получат  взамен  такую  пертурбацию   поездов,
полифамов и полпендяев на всех просторах нашей поднебесной потравы, что даже
псевдо-пластикаты  и  полу-поносители  повергнутся  в  прострацию,   но   не
присоединятся к прохиндеям.
   - Сэр, пока мы еще не оставили тему предположительно уродливых слухов, не
моли бы вы прокомментировать тот из них, который утверждает, будто причиной,
по которой вы, зная, что Президент мертв, продолжали твердить, что  он  жив,
было ваше опасение бунта со  стороны  Кабинета  министров  или  вооруженного
восстания нации, которое не позволило бы вам занять президентский пост, если
бы вы открыто заявили о таком вашем намерении? Не страшились ли вы, что  вам
не дадут стать президентом из-за  того,  что  вы  не  обладаете  достаточной
"квалификацией"?
   - Совсем не страшился, но согревался смехотворной  сущностью  сумасшедшей
спирали, средством которой судьба столь соблазнительно  свела  меня  с  этим
свершением.
   - Сэр, что бы  могли  вы  сказать  о  решении  миссис  Диксон  похоронить
Президента в Ханжиере, не извлекая его из мешка? Консультировалась ли она  с
вами по этому поводу, и если да, означает ли  это,  что  ваша  администрация
будет  по-прежнему  верна  делу  нерожденных  младенцев,   защите   святости
человеческой жизни и тому подобному?
   - Ну, разумеется, не только я,  но  зиллионы  и  зиллионы  наших  зырков,
застрельщиков наших законов и злоектов, зотни наших зексотов...

   -     Итак,     блям-блям-блям-блям     государства     покинул      нас.
Блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям   завершился   и   республика,    которая
блям-блям-блям-блям     разума     блям-блям-блям-блям.      Тяжка      наша
блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям в коридорах блям-блям-блям-блям
он любил. И вишни в  цвету.  Блям-блям-блям-блям-блям.  Блям-блям-блям-блям.
Блям-блям-блям-блям-блям, если только мы  не  блям-блям-блям-блям-блям  нашу
цивилизацию   с    этим.    Этого    мы    себе    позволить    не    можем.
Блям-блям-блям-блям-блям    назад    к    нормальной    блям-блям-блям-блям.
Блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям.       Блям-блям-блям-блям
Америки, от самого скромного гражданина  до  блям-блям-блям-блям.  Блям-блям
1776-й  блям-блям?  Блям.  Блям-блям   1812-й   блям-блям-блям?   Блям-блям.
Блям-блям  1904-1907-й?  Блям!  Блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям  разум  и
достоинство.     Блям-блям-блям-блям     разум.     Блям-блям-блям-блям-блям
достоинство. Блям-блям-блям-блям-блям-блям осуществление американской мечты.
Блям-блям-блям сто лет назад. Блям-блям-блям-блям в Галилее. И  все  же  те,
кто отступается  от  надежды  блям-блям-блям-блям-блям.  Блям-блям-блям-блям
вишни в цвету.  Блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям-блям  до  него.
Блям-блям-блям республику.  Блям-блям-блям  народ.  Блям-блям-блям-блям-блям
национальной столицы.


   Надгробное слово над Мешком

   (Произнесенное по национальному телевидению
   Его Преподобием Билли Кексиком)

 Сегодня я хочу, чтобы вы обратились вместе со мной к странице 453 ваших словарей. Наше надгробное слово начнется с буквы Л, двенадцатой буквы нашего алфавита, а слово наше стоит сверху пятым в левом столбце, прямо под словом "лиддит". Как же определяет Ноа Уэбстер слово "лидер"?
   Итак, Ноа пишет: "Лидер это тот, кто, или тот,  который  лидирует".  Тот,
кто, или тот, который лидирует. Тот, кто, или тот, который лидирует.
   Всего лишь позавчера я читал в журнале статью, написанную одним из  самых
выдающихся философов всех времен, который написал: "Наличие лидера есть одна
из первейших потребностей человека". А недавний опрос  Гэллапа,  прочитанный
всеми нами, показывает,  что  более  девяноста  восьми  процентов  населения
Америки верит в необходимость лидерства. Я был  прошлым  летом  в  одной  из
европейских стран и один из самых главных молодых людей этой  страны  сказал
мне, что подростки этой страны нуждаются в лидерстве более, чем в чем бы  то
ни было ином. Президент Линкольн - еще до того, как его убили, сказал то  же
самое. То же сделал и Ньютон - сэр Исаак Ньютон, великий ученый, - когда  он
был еще жив.
   И когда Ноа говорит нам,  что  лидер  это  тот,  кто,  или  тот,  который
лидирует, он говорит нам о том, что означает слово "лидер" в обычном  смысле
этого слова. Я же задумываюсь о том, является ли тот, кто лежит здесь  перед
нами в своем мешке, "лидером" в обычном смысле этого слова?  Думаю,  что  не
является. И я скажу вам, почему. Как раз сегодня утром я  беседовал  с  моим
другом, психиатром, и тот сказал: "Он не был обычным  лидером".  А  один  из
моих друзей, выдающийся хирург, осуществляющий трансплантацию сердец в одной
из наших замечательных клиник, написал мне письмо, в котором сказано  то  же
самое: "Он не был лидером в обычном смысле этого слова".
   Кем же, спросите вы, был он тогда, если не лидером в обычном смысле этого
слова? Он - я повторю это - он был лидером в необычном смысле этого слова.
   Что же это значит, необычный смысл слова? По счастью, Ноа определяет  для
нас и слово "необычный" тоже. Вы найдете данное им определение  на  странице
828 ваших словарей, в правом столбце, шестое слово сверху, прямо под  словом
"необъятный". Необычный, говорит нам Ноа,  означает  "выходящий  за  границы
обычного, за рамки привычного, установленного порядка". За  рамки  обычного.
Вне границ привычного, установленного порядка.
   Но что же означает это? Только на прошлой неделе я читал в  австралийской
газете, которую доставляют мне на дом, рассказ о человеке, который  попал  в
тамошние заголовки - почему же он попал в  них?  Почему  я,  находящийся  за
тысячи и тысячи миль от него, узнал о нем? Потому что он необычен в том  или
ином смысле этого слова. Он - редкость среди людей. Он это он  сам  и  никто
иной. Он сам и никто иной.
   Что же говорит нам Ноа  о  слове  "сам"?  "Сам,  -  говорит  Ноа,  -  это
эмфатическая форма слова "он". Эмфатическая форма слова "он". Так вот, стало
быть, что необычного было в  лидере,  вокруг  мешка  которого  мы  собрались
сегодня. Он был эмфатически самим собой и никем иным.
   Вы знаете. Позвольте, я повторю это. Вы  знаете,  я  бывал  на  похоронах
обычных лидеров всего мира, я знаю, что и вы,  благодаря  чуду  телевидения,
бывали на них. Все мы  знаем,  какие  чудесные  слова  произносятся  в  этих
прискорбных случаях. Но я думаю, что мне достаточно будет лишь повторить для
вас слова, которые произносятся над могилами  обычных  покойных  сановников,
чтобы  вы  поняли  насколько  необычным  был  наш  дорогой,  покинувший  нас
Президент, сам по себе, что, напомню вам, Ноа называет  эмфатической  формой
слова "он".
   Нет, я  не  хочу  принизить  сравнением  обычных  лидеров  нашей  великой
планеты. Всего три недели назад,  в  четверг,  я  прочитал  письмо,  которое
радикально настроенный молодой человек написал  своей  подружке,  в  нем  он
принижал и высмеивал лидеров нашего мира, издевался над ними. Что же,  пусть
он смеется теперь. Над Иеремией тоже смеялись. Смеялись над Лотом.  Смеялись
над Амосом. Смеялись над Апостолами. Уже в наше время смеялись над  братьями
Маркс. Смеялись над братьями Риц. Над сериалом "Три бездельника". И  все  же
эти люди стали лучшими артистами нашей страны и обрели любовь и  преданность
миллионов. Желающие смеяться и издеваться найдутся  всегда.  Когда-то  самой
популярной мелодией во  всех  музыкальных  автоматах  страны  была  та,  что
называлась "Смеюсь наружно, плачу  изнутри".  И  всего  лишь  в  позапрошлую
субботу я читал в журнале статью одного из наших самых лучших психологов,  в
которой говорилось,  что  восемьдесят  пять  процентов  -  восемьдесят  пять
процентов! - тех, кто  смеется  наружно,  плачет  изнутри  от  своих  личных
невзгод.
   Нет, я не хочу принизить сравнением обычных лидеров нашего мира.  Я  хочу
лишь показать вам необычное лидерство человека, который недолгое время ходил
между нами в своем деловом костюме, и которого теперь нет  среди  нас.  Лишь
вчера утром, в десять часов, я  услышал  в  лифте  одного  из  наших  лучших
отелей, как одна леди сказала молодому человеку: "Другого такого, как он,  в
истории не было и никогда не будет".
   Так вот. Позвольте, я повторю это. Так вот, когда умирает обычный  лидер,
- и под "обычным" я разумею не более того, что  разумеет  Ноа,  на  странице
953,  последнее  слово   в   столбце:   "заурядного   сорта"   или   "широко
распространенный", - когда умирает обычный лидер, всегда находится множество
слов и фраз, которые можно произнести на его похоронах. Когда же,  когда  же
умирает лидер необычный, человек, бывший самим собой и никем иным, - что нам
сказать тогда?
   Давайте поставим научный эксперимент. Конечно, наука не дает  ответов  на
все вопросы и многие мои друзья из мира науки только и делают,  что  твердят
об этом. Наука, к примеру, не знает пока, что есть жизнь, и  разве  недавний
опрос Гэллапа не показал, что в жизнь после  смерти  верят  сейчас  на  пять
процентов американцев больше, чем двадцать лет назад? Итак,  наука  не  дает
ответов на все вопросы, но дает нам множество замечательных озарений.
   Поставим же научный  эксперимент.  Попробуем  применить  фразы,  которыми
характеризуют обычного лидера, к этому лидеру, к необычному.  И  вы  скажете
мне, не представляются ли они, будучи примененными к тому, кто  лежит  перед
вами в мешке,  пустыми  для  уха  и  лживыми  для  сердца  -  или  наоборот.
Посмотрим,  не  скажете  ли  вы  мне,  по  завершении  этого   эксперимента:
"Слушайте, Билли, вы правы, они нимало его не описывают. Они описывают  лишь
того, который лидирует, но не того, который является эмфатически самим собой
и никем иным."
   Теперь я хочу попросить вас склонить  головы.  Головы  склоняются,  глаза
смыкаются, все внимательно слушают.
   О лидере обычном, когда и если он умирает,  конечно,  говорят  -  он  был
человеком широких взглядов.
   Или, он был человеком больших страстей.
   Или, он был человеком глубоких убеждений.
   Или, он был защитником прав человека.
   Или, он был солдатом гуманизма.
   Или, он был учен, красноречив и мудр.
   Или, он был простым, миролюбивым человеком, храбрым и добрым.
   Или, он был человеком, впитавшим все чаянья своего народа.
   Или, он был человеком, воспламенившим воображение своего поколения.
   О человеке обычном, когда и если он  умирает,  говорят,  что  утрата  его
невосполнима для нации и для мира.
   О человеке обычном, когда и если он умирает,  говорят,  что  всякий,  чей
путь он пресек, изменился к лучшему.
   Надо ли  продолжать?  В  прошлом  месяце  один  журнал  напечатал  статью
профессора, который является авторитетом в области поведения человека,  этот
профессор пишет, что вы легко можете определить, согласна ли с вами  людская
толпа. Так вот, профессор не ошибся. Потому что  я  знаю,  все  вы  говорите
себе: "Слушайте, Билли, вы правы, - тщетно ждал я слов  или  слова,  которое
описало бы того, кто лежит здесь перед нами в мешке; ибо фразы эти дают лишь
сводный портрет обычного  лидера,  а  не  необычного  -  того,  которого  мы
потеряли."
   Какие же слова, какое слово способно описать этого  необычного  человека?
Год назад, в июле, я побывал в африканской стране и слышал,  как  лучший  из
тамошних политических экспертов назвал его "Президентом Соединенных Штатов".
Президентом   Соединенных    Штатов.    В    другой    африканской    стране
девочка-подросток при мне назвала его  "Лидером  Свободного  Мира".  Лидером
Свободного Мира. А один мой друг-юрист, широко известный  судья,  живущий  в
Южной Америке, совсем  недавно  написал  в  письме  ко  мне,  что  он  может
рассказать мне кое-что интересное. Он напи