Еще бы!  За  два  часа  до
этого подполковник лично явился инструктировать новоявленную вдову.
   Когда Валентина открыла Мамонову дверь и он  увидел  ее  бледное,  но
спокойное лицо, подполковник сразу понял, что этой женщины ему не  стоит
опасаться: никаких сюрпризов не будет. Валентина за  своего  сына  будет
стоять до конца.
   - Заходи быстрей, - попросила она, глазами  показывая  на  лежащее  у
порога тело бургомистра.
   Закрыв дверь, Мамонов склонился над телом своего старого друга.
   - Как точно ты попала, - сказал он. - Сразу умер?
   - Да. Мгновенно. Только я не целилась, все как-то само получилось.  Я
вообще плохо понимала, что тогда делала.
   - Значит, повезло. Одно плохо - рана с левой  стороны,  а  Сашка  был
правша.
   - Он задумался, потом встал и, поманив женщину за собой в зал,  начал
ее инструктировать:
   - Значит, так! Скажешь,  что  произошла  очередная  ссора  по  поводу
похождений твоего мужа на стороне, что он часто  не  ночевал  дома,  это
подтвердят и соседи, кто-нибудь да видел, как  он  тогда  утром  приехал
домой. Вы, значит, начали ругаться, он вытащил пистолет, пригрозил,  что
застрелится, а когда ты повисла на его руке, переложил  оружие  в  левую
руку и выстрелил. Попал в висок. Все ясно?
   - Да.
   - Где пистолет?
   Она сняла  со  стола  вышитую  салфетку,  и  Мамонов  увидел  оружие.
Осторожно прихватив ПСМ салфеткой за кончик рукояти, подполковник поднял
его и был неприятно удивлен, когда из ствола на стол  капнуло  несколько
капель воды.
   - Это еще что такое? - удивился он.
   - Я его вымыла, - призналась Стародымова. - С "Фейри".
   - Идиотка, кто тебя просил?!
   - Но надо же было уничтожить мои отпечатки пальцев! - с  раздражением
заявила Валентина.
   - Хватило бы носового платка.
   Он понюхал ствол, от него почти совсем не пахло порохом.
   - Я его ершиком,  -  призналась  Валентина.  Мамонов  только  глубоко
вздохнул и покрутил пальцем у виска.
   - Патроны к нему еще есть? - спросил он.
   - Да, много.
   - Давай.
   Мамонов вставил в обойму новый патрон, потом прошел  с  пистолетом  в
руке на кухню, огляделся.
   - У тебя есть пустая бутылка из-под минералки?
   - Пластиковая?
   - Да.
   - Конечно.
   Получив бутылку, подполковник спросил:
   - А соседи  ничего,  не  звонили,  не  приходили?  Не  интересовались
выстрелом?
   - Нет, Викторчуки сейчас на юге, да и дом у нас еще старой постройки,
ты же знаешь. Это не хрущевка с картонными стенами.
   - Да, это, конечно, хорошо.
   Он осторожно открыл  дверь  квартиры,  вышел  на  лестничную  клетку,
прислушался, перегнулся через перила, посмотрел  наверх,  вниз.  Широкий
подъезд элитного дома был равнодушно пуст. На каждой лестничной площадке
всего две квартиры, и жили там люди степенные,  озабоченные  хорошими  и
престижными постами в городе.
   Мамонов поднял  вверх  пистолет,  прицелился  в  потолок  лестничного
проема и, приставив к дулу пластиковую бутылку, нажал на курок. Звук был
такой, словно вылетела и хлопнула пробка из  бутылки  шампанского.  Вниз
посыпалась  цементная  пыль,  и,  отшатнувшись  назад,   Мамонов   снова
прислушался, но подъезд молчал, не открылась ни одна  дверь,  никого  не
заинтересовал странный хлопок. Мало ли сейчас хулиганистые  пацаны  рвут
по подъездам петарды.
   "Надо подобрать гильзу", - подумал Мамонов, но, к его  удивлению,  ее
на площадке не оказалось. Проанализировав все свои действия и  положение
выбрасывателя, подполковник понял,  что  гильза  неизбежно  должна  была
свалиться в лестничный проем. Искать ее было некогда, и, решив подобрать
гильзу на обратном пути, Мамонов вернулся в квартиру,  протер  салфеткой
оружие и вложил пистолет в руку покойного мэра, плотно прижав его пальцы
к рукояти.
   - Теперь все выглядит естественно. Я ухожу, через пять минут  вызывай
сначала "скорую", потом ноль два и желательно все со слезой.
   Валентина кивнула, слеза  с  готовностью  набежала  на  ее  глаза,  и
Мамонов, обняв свою старую подругу, поцеловал ее в щеку.
   - Все будет хорошо, Валя, все будет хорошо, главное - верить в это.
   Почти бегом спустившись вниз, Мамонов прошел  вдоль  дома  и  дворами
выбрался на одну из центральных улиц.

***

   Через две минуты после его  ухода,  из  квартиры  этажом  ниже  вышла
гулять молодая семья - муж и жена с двумя детьми. Один из них, помладше,
еще сидел на руках отца, второй  же,  лет  трех,  вырвался  вперед  и  с
радостным визгом побежал вниз.
   - Сережа, куда побежал! - рванулась за сыном мать.  Тот  остановился,
но совсем не потому, что послушался окрика, а потому, что  с  небольшого
своего роста рассмотрел  то,  что  не  мог  бы  рассмотреть  в  полутьме
подъезда взрослый человек. Этот предмет сразу  заворожил  пацана  своими
необычными, выверенными формами, таких игрушек у него еще  не  было.  Он
поднял свою находку, но  тут  же  цепкая  рука  матери  перехватила  его
маленький кулачок.
   - Что опять схватил, окурок? Дай сюда!
   Мальчишке не хотелось расставаться с находкой, но мать была жестока и
последовательна в своих требованиях.
   - Дай сюда, говорю!!
   Она даже встряхнула сына, но это не вызвало одобрения  у  подошедшего
отца.
   - Нин, ну что ты его трясешь? Что он такого сделал?
   - Вот, посмотри, что твой сын собирает по подъездам! -  с  торжеством
сообщила Нина, выдирая из рук парня его сокровище. Правда, это оказалось
не то, что она думала,  но  машинально  Нина  отдала  трофей  мужу.  Тот
удивленно осмотрел гильзу и пробормотал:
   - Калибр пять сорок пять, "ПСМ", что ли? - после  чего  даже  понюхал
ее.
   Вадим Никонов, офицер-десантник, только что  вернулся  из  длительной
командировки в Чечню, и в первый же день  отпуска  Бог  послал  ему  как
напоминание о войне свежестреляную гильзу.
   Сын офицера, лишившись новой игрушки,  настолько  обиделся,  что  изо
всех своих маленьких сил ударился в рев. Родители начали его утешать,  и
капитан ВДВ машинально положил гильзу в карман рубашки.
   А наверху Валентина Павловна набирала на мобильнике номер за номером,
но вовсе не милиции и "скорой". Наконец длинные  гудки  прекратились,  и
она услышала родной голос сына.
   - Сынок, как ты там? - дрожащим от  любви  и  горя  голосом  спросила
Валентина Павловна.
   - Мама, это ты?! Все хорошо, мама! Здесь все просто ништяк.
   - Как ты там?
   - Да все нормально - море, пляж, классные бары. Тут  полно  наших,  с
некоторыми я уже хорошо покорефанился, крутые мужики.
   - Петя, сынок! Что бы ни случилось,  не  приезжай,  пока  я  сама  не
позвоню тебе.
   По лицу Стародымовой текли слезы, голос прервался.
   - Что случилось, мама? - встревожился младший Стародымов.
   - Запомни, что я сказала! Если тебя будет вызывать кто-то другой,  не
приезжай, жди моего звонка. Я тебя очень люблю.
   Она отключила мобильник, вытерла  слезы  и,  подняв  трубку  обычного
телефона, набрала короткий номер - "Скорая"?  Приезжайте.  И  как  можно
быстрей...

Глава 30

   Когда вечером Мамонов  вернулся  в  управление,  то  застал  довольно
неприятную и странную картину. Во дворе ГОВД стояли три синих "десятки",
и, насколько мог заметить подполковник,  проходя  мимо  дежурной  части,
"обезьянник" полон нещадно избитыми парнями Гусева. Да и сама  атмосфера
в  управлении  давила  на  подполковника,  как  ему  казалось,  какой-то
неприкрытой враждебностью. Несмотря на позднее время, народу в отделении
было чересчур много. Мамонов спиной  чувствовал  тяжелые,  неприязненные
взгляды подчиненных.  В  кабинете  он  в  первую  очередь  схватился  за
мобильник, но, к удивлению подполковника, тот не работал -  не  проходил
сигнал. Но зазвонил телефон на столе.
   - Чего это твои мусора, совсем озверели?!  Пересажали  половину  моих
людей!
   - Закричал в трубку Гусев.
   -  Я  еще  не  в  курсе,  только  пришел.  Знаешь,   что   бургомистр
застрелился?
   Вадим помолчал, потом спросил:
   - Чего это он?
   - Совесть замучила.
   - Дурак!
   - Я тоже так думаю.
   - Слушай, Михаил, давай вытаскивай моих парней, - настаивал  Гусь.  -
Не хрен им там делать. Половина из них зоны не  нюхала,  чуть  прижми  и
расколются.
   Да и авторитет надо держать. А то что я за пахан, если не могу  их  с
кичи вытащить.
   - Ладно, попробую.
   Мамонов вызвал к себе дежурного по городу и спросил:
   -  Товарищ  капитан,  что  происходит  в   городе,   почему   столько
задержанных?
   -  Все  задержаны  по  разным  поводам,  но  все  по  делу,   товарищ
подполковник. У троих обнаружено оружие, трое дебоширили  в  парке,  еще
трое пытались избить наш патруль.
   - Что-то больно много их.
   Капитан пожал плечами:
   - Ребята из  патрульной  роты  не  могут  простить  смерть  родителей
Ковчугина, может быть, немного придираются.
   "Все ясно, заговор, - понял подполковник. -  И  выпустить  их  сейчас
нельзя, сразу просекут про мои дела с Гусем.  Тогда  точно  весь  личный
состав будет против меня. Кто же это так ловко все  подстроил,  кого  же
мне за весь этот праздник благодарить?"
   На ум приходила только одна кандидатура - Колодников и его компания.
   "Ладно, пусть "гусята" пока посидят, - решил он. - Оценят, что  такое
свобода, а то действительно оборзели, щенки. Так что авторитет Гуся пока
подождет, сейчас надо свой спасать".
   - Хорошо, капитан, продолжайте работать.
   Отпустив дежурного, Мамонов откинулся  в  кресле  и,  прикрыв  глаза,
начал думать. Он пытался понять, чем лично ему грозит вся эта  заваруха.
Про его связь с Гусем из братков знали немногие, один  из  них  покойный
Боря Ашихмин, не менее покойный Винт. Остальные догадывались, но все это
на уровне слухов, разговоров, догадок, а их к делу не подошьешь. Слишком
много "пехотинцев" Вадима сейчас за решеткой, в "обезьяннике", и  многим
из них светят большие срока. Например, Крылову и  его  под  ельникам  за
похищение участкового, от этого им не  отвертеться.  Не  дай  боже,  еще
докопаются про участие той же троицы в проводах Елены  Брошиной  на  тот
свет.
   Мамонов еще не знал про находку оперативников в катере, тогда у  него
было бы гораздо больше причин опасаться за свою судьбу.
   "Надо все-таки съездить в Демидовку и заховать баксы. За дом  я  могу
не опасаться, у меня на каждый кирпич  есть  квитанция,  -  подполковник
ухмыльнулся.
   - И никто не докажет, что это липовые бумажки".
   Он вышел  из  управления  и  зашел  в  пристройку-диспетчерскую,  где
размещались водители, сказал своему личному шоферу:
   - Я съезжу к себе, ты мне сегодня больше не нужен, иди домой.

***

   Они появились  в  седьмом  часу  вечера.  Астафьев  услышал,  как  за
воротами скрипнули тормоза, и сразу же подскочил к окну.
   "Кто? - подумал он. - Наши или те?" Ответ он получил через  несколько
секунд. Под яростный лай Верного  над  забором  появилась  круглая,  как
баскетбольный мяч, голова Петрухи. Раздумывать,  кто  он  и  откуда,  не
стоило: все было написано на его лице. Сердце  у  Астафьева  оборвалось.
"Все, - подумал он. - Хана!"
   Но тут же, перекрывая страх, поднялась волна ненависти.
   "Нет уж, хрен вы меня так просто возьмете!" Петруха, понукаемый своим
боссом, перелез через забор и пробежал к  дому,  держась  в  стороне  от
исходящего злобным лаем пса. Он начал заглядывать в окна, но большинство
из них закрывали задние стенки шкафов,  сервантов  и  прочей  громоздкой
мебели. Наконец бывший боксер нашел окно с торца дома, в  которое  можно
было хоть что-то рассмотреть.
   Несколько секунд Петруха, сложив козырьком ладонь, вглядывался, потом
высунулся из-за угла и крикнул своим дружбанам:
   - Не видно ни черта!
   - Залезь внутрь, проверь! - рявкнул Базар,  озверевший  от  долгой  и
бессмысленной, на его взгляд,  работы.  Пять  минут  назад  он  пробовал
связаться с Гусем, сказать, что это дело тухлое, но мобильник  почему-то
молчал.
   Петруха послушно вернулся к окну, осмотрел его и осторожно, но сильно
нажал на раму. Та затрещала, прогнившие шурупы шпингалетов не  выдержали
и отлетели. Довольный детина полез в дом головой вперед. Этого момента и
ждал Астафьев. Он выскочил из-за портьер и со всей силы заехал найденной
в сарае восьмикилограммовой кувалдочкой  по  бритому  темечку  незваного
гостя.  Кровь  брызнула  во  все  стороны.  Петруха  вскрикнул  и  начал
вываливаться из окна на  улицу.  Другой  человек  сразу  же  потерял  бы
сознание, но только не Петруха. Башка качка, видимо, привыкла к подобным
испытаниям, поэтому, лишь обхватив окровавленную голову руками, Петруха,
пошатываясь, побрел к калитке.
   Когда он во всей "красе" показался из-за угла дома, гроза  кривовских
рынков, Базар, понял, что они  все-таки  напали  на  след  потенциальных
"жмуриков".
   -  Пошли,  -  прохрипел  он,  оборачиваясь  к   сидевшим   в   машине
подельникам. - Они здесь.
   Первым через забор перебрался щуплый Каша, откинул засов на  калитке,
и на участок ввалились остальные, причем Базар в открытую, не пряча, нес
автомат.
   - Давай, рассыпались, окружаем со всех сторон. Мочить всех сразу!
   Один из его подельников по кличке Бантик побежал  к  окну,  открытому
Петрухой, другой, Паня,  решил  зайти  со  стороны  огорода,  сам  Базар
заинтересовался окном, что выходило в зал. Рисковать он не  стал,  выбил
стекло прикладом и не глядя полоснул очередью из автомата.  Стоявший  за
углом большой русской печи Астафьев  прижался  к  стене.  В  доме  остро
запахло  порохом,  сбитой  известкой  и  пылью,  один  из   шкафов   был
прострелен. Позади лейтенанта  раздался  шорох,  и  Юрий,  вскинув  свой
несерьезный пистолет, выглянул из-за портьеры.
   Бантика он застал примерно в том  же  положении,  что  и  предыдущего
"гостя", - коленками на  подоконнике.  Лейтенант  поймал  на  мушку  его
физиономию и трижды нажал на спуск. В ответ раздался чудовищный вопль, и
Бантик, как и Петруха, вывалился наружу. Когда  Каша  выскочил  за  угол
посмотреть, в чем дело, он увидел катающегося по  земле  и  ревущего  от
боли напарника. Один из шариков, выпущенных Астафьевым,  с  трех  метров
угодил ему точно в глаз, пробив насквозь.
   - Мочите его, что вы лезете в дом! - орал вне себя Базар  и  дал  еще
одну очередь. После чего осторожно заглянул внутрь, пытаясь  рассмотреть
врага. Но Юрий также "угостил" его  порцией  шариков,  и,  пока  бандит,
матерясь, хватался за рану, прыткий лейтенант проскочил в зал и рванул с
телевизора рацию. Он не знал, зарядилась она или нет, но,  автоматически
нажав на все кнопки, закричал в микрофон:
   - Всем, всем,  кто  меня  слышит!  Нужна  помощь!  Срочно!  Дом  семь
переулок Суворова! Бандитское нападение!
   Одновременно он не контролировал боковое окно - главное  было  успеть
передать информацию.
   Бывший студент, а ныне бандит Каша понял ошибки  "первопроходцев"  и,
прежде чем предпринять попытку проникнуть в  дом,  трижды  выстрелил  из
пистолета в окно и затаился, но в этот момент сорвался с цепи Верный.  С
налитыми кровью глазами пес со свирепым рыком бросился к цели. Его никто
не обучал приемам борьбы с вооруженными  людьми,  но  овчарка-полукровка
словно впитала эти навыки с молоком матери, и  острые  зубы  как  капкан
сомкнулись на правой руке Каши. Тот отчаянно заорал, выпустил пистолет и
попытался оторвать от себя собаку.
   - Базар, пристрели ее! - вопил он, пятясь от окна, с висящим на  руке
псом.
   Под ноги ему попалась колода для рубки дров,  и  Каша,  споткнувшись,
завалился на спину. Эта поза противника еще больше понравилась  Верному,
и, оставив руку "студента", он кинулся с  новой  силой  теперь  к  горлу
своей жертвы. Только выставленные вперед локти уберегли Кашу от страшной
участи, но пес продолжал  неистово  рвать  тело  своего  врага,  пытаясь
добраться до шеи.
   К Базару подбежал последний его пехотинец по кличке Паня.
   - Хрен там, никого с той стороны нет,  выбил  одно  окно,  но  двери,
похоже, заколочены, не пробился.
   Базар кивнул в сторону Каши.
   - Иди, помоги этому придурку и попробуй влезть в дом. - Он снова  дал
очередь по окнам. Базар не  опасался,  что  такую  немилосердную  пальбу
среди бела дня кто-то услышит. Он знал, что в Аксеновке  телефонов  нет,
самый ближайший в километре отсюда.  Да  и  вряд  ли  бросятся  вызывать
милицию. Побоятся!
   Паня подбежал к "полю  битвы"  и,  старательно  прицеливаясь,  дважды
выстрелил, - пес закрутился волчком в предсмертном  скулеже.  Глянув  на
спасенного Кашу, его подельник содрогнулся, увидев рваные раны от мощных
клыков Верного, но останавливаться не стал, а начал подбираться к  окну.
Несостоявшийся студент не в силах был ни о чем думать, ни что-то  делать
- Верный не добрался до его горла, но в клочья разорвал плечи, до  кости
прокусил руки и разодрал лицо.
   - В больницу мне, - прохрипел он, с трудом приподнимаясь с  земли.  -
Быстрей!
   Но его никто не слышал.
   Паня был хитрее своих предшественников. Осторожно заглянув в окно, он
некоторое время наблюдал за всем, что происходит в доме, а когда заметил
на  портьере,  висящей  в  дверном  проеме,  темную  тень  -   прицельно
выстрелил. В ответ раздался стон, тень исчезла, и Паня довольно крикнул:
   - Базар, я его сделал!
   Астафьев сидел на полу и зажимал  рану  на  правом  предплечье.  Рука
сразу онемела, так что он даже не мог поднять пистолет, да это  и  ни  к
чему - обойма пуста. Юрий оказался в коротком  коридорчике  между  двумя
комнатами. Движение в любую  сторону  означало  только  одно  -  смерть.
Корчась от боли, он поднялся, прижимаясь спиной к стене, и  одновременно
лихорадочно прикидывал пути спасения.
   Старый ватник, висевший на  гвозде,  подсказал  неожиданное  решение.
Здоровой рукой Астафьев прихватил его и бросил вперед. В ту  же  секунду
раздалась короткая очередь. Базар, не разобравшись в чем дело, всадил  в
ватник остатки патронов и, когда боек щелкнул впустую, с  руганью  начал
перезаряжать автомат.
   Юрий понял, что это его последний шанс. Собрав  оставшиеся  силы,  он
рванулся вперед,  выронил  рацию  и,  пробежав  зал,  исчез  в  полутьме
лабиринтов из пристроенных  комнат.  Но  в  это  время  хитроумный  Паня
бесшумно влез в окно и осторожно двинулся в дом, стараясь  не  наступать
на битое стекло. Он раздвинул стволом простреленную  портьеру  и  увидел
спину бегущего лейтенанта. Выстрелил вдогонку два  раза,  но  не  попал.
Тогда Паня бросился вслед за своей жертвой, крикнув на ходу торчащему  в
окне Базару:
   - Щас я его достану!
   Миновав зал, он исчез в длинном проходе между двумя половинами  дома,
и тотчас Базар услышал жуткий крик своего подопечного. Сплюнув с досады,
он сам полез в окно. Держа автомат наготове, вступил в  темный  коридор,
готовый каждую секунду нажать на спуск.  К  его  удивлению,  стоны  Пани
доносились откуда-то снизу. Присмотревшись, Базар увидел  черный  провал
люка и понял, что его напарник свалился в подпол.
   - Паня, ты там? - крикнул он вниз.
   В ответ раздался поток мата. Провалившись в люк, Паня приземлился  на
острые рога деревянных вил, предусмотрительно врытых в землю Астафьевым.
Травму при этом в основном получили самые уязвимые мужские  части  тела.
Жуткая боль пронзила Паню, и ему казалось, что он умирает. Базар  понял,
что от травмированного боевика ничего толкового больше не  добьешься,  и
двинулся дальше. На его пути  оставалась  только  одна  запертая  дверь.
Из-за нее доносился отчетливый грохот,  и  Базар  понял,  что  лейтенант
двигает что-то тяжелое, массивное. Он усмехнулся и дал по двери  длинную
очередь. Одна из пуль зацепила лейтенанта, вторая попала в то же  самое,
уже раненное плечо. Отлетев в сторону, Юрий потерял сознание,  но  перед
этим  он  успел  сделать  главное  -  максимально  пододвинуть  к  двери
массивный,  дореволюционный  комод,  набитый   вещами   трех   поколений
семейства. Так что когда Базар попытался открыть дверь, она не подалась.
Озверевший качок всем своим мощным телом ударил в дверь, но  безуспешно.
Тогда он сно