Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
ова!
Усевшись за маленький столик, сэр Невил наблюдал, как Шриг перебирает
содержимое бумажника. От недавнего пребывания в воде документы и письма
отсырели, но не настолько, чтобы их нельзя было разобрать.
- Итак, по порядку. Во-первых, брачный договор, - с сугубой
осторожностью перебирая бумаги, начал перечислять Шриг. - Во-вторых, метрика
о рождении. В-третьих, письмо, адресованное достопочтенному Джону Чомли,
капитану Королевского флота, которое я кладу обратно в бумажник.
В-четвертых, еще письмо, адресованное ее светлости герцогине Кэмберхерст,
которое я опять-таки убираю обратно в бумажник. В-пятых, письмо,
адресованное сэру Невилу Лорингу, баронету, которое я и вручаю вам, сэр...
Прошу!
Сэр Невил быстро пробежал глазами письмо и просмотрел документы, по
очереди передавая их адвокату. Тем временем Шриг, не отрывая от него
внимательного взгляда, о чем-то шептался с многострадальным Джо.
- Ей-Богу, Гиллеспи, - воскликнул сэр Невил, закончив чтение, - тут
все, что нужно! Эти бумаги устраняют всякие сомнения в том, что погибший -
мой племянник Дэвид!.. Вооружившись ими, он мог вступить во владение
Лоринг-Чейзом, а я... Ну, да ладно... Судьба, как видно, распорядилась
иначе!
- А теперь, господа, - объявил Шриг, пересчитывая и пряча в бумажник
документы, - если вы хотите бросить взгляд на самого...
- Вы имеете в виду...
- Труп, сэр.
- Конечно! Это мой долг, - вздохнул сэр Невил, поднимаясь. Шриг
неторопливо убрал бумажник в ячейку и, заперев шкафчик, взял из ниши в углу
фонарь. Зажег фитиль, снял висевший на специальном крючке массивный ключ и,
открыв небольшую дверь черного хода, встал у порога. Наружная темнота
казалась из освещенной комнаты непроницаемой. Все звуки, если они были,
тонули в тоскливо-монотонном шорохе дождя.
- Да, сыровато, джентльмены, сыровато... - произнес мистер Шриг. - Ну,
да здесь близехонько. Следуйте за мной.
Сэр Невил и Гиллеспи вышли, осторожно пересекли неровно вымощенный двор
и остановились перед ветхим строением, которое выглядело под непрерывно
сеющим дождем еще более запущенным, чем было на самом деле. Здесь Шригу
пришлось повозиться с замком, но наконец ключ повернулся, дверь с жалобным
скрипом отворилась, и все трое вступили в темное помещение. Тут было сыро и
даже холоднее, чем на улице. Судя по стонам и завыванию ветра в щелях, едва
ли этот промозглый сарай мог служить защитой от непогоды, и осторожный
адвокат, зябко поежившись, поплотнее запахнул пальто.
- Да, сэр, сквознячок гуляет! - признал сыщик. - Но, видите ли, те, кто
находят здесь пристанище, не протестуют... Вы спросите: почему? Потому что
они вообще никогда не протестуют - им все равно. В конечном счете,
согласитесь, это великое преимущество, если вам случалось размышлять на эту
тему. Сейчас здесь единственный постоялец - тот, кто нам нужен. Он лежит
во-он там. - И, подняв фонарь, Шриг осветил длинный, накрытый серым
полотном, бесформенный предмет, лежавший на столе из грубых досок.
Вдруг полотняный саван шевельнуло сквозняком, словно невидимая рука
украдкой потеребила край материи. Шриг с фонарем шагнул к столу и потянулся,
чтобы откинуть полотно, но передумал и с некоторым сомнением повернулся к
своим спутникам.
- Господа, - сказал он, - возможно, прежде он был красивым молодым
человеком, но сейчас навряд ли вы найдете его миловидным...
- Смерть никого не красит, - отрезал сэр Невил. - Ну же, не тяните, у
меня крепкие нервы.
Медленно, почти благоговейно, Шриг отвернул покрывало. Увидев то, что
называлось некогда лицом, Гиллеспи отшатнулся. Его замутило.
- Кошмар... Это ужасно! - выдавил адвокат. - Закройте его, закройте же,
ради Бога!
Круто повернувшись, он бросился к двери и уткнулся лбом в косяк.
Совершенно иначе воспринял устрашающее зрелище баронет Лоринг. Ни
единый мускул не дрогнул на его классически правильном лице. Свежие, гладкие
щеки даже не побледнели, а поза осталась по-прежнему элегантной. С минуту он
спокойно разглядывал изуродованного мертвеца, затем неожиданным резким
движением сорвал выцветшее полотно, закрывавшее покойника по грудь.
- О Господи... Сэр! - воскликнул сыщик, от всегдашней невозмутимости
которого не осталось и следа. - Господи, помилуй...
Но тут, заметив расширившиеся зрачки сэра Невила, он проследил за его
взглядом. Баронет глядел на стиснутый кулак мертвеца. Сильная, красивая
рука... Несмотря на ссадины и кровоподтеки, видно, что при жизни эти руки
знали уход. Теперь же скрюченные бледные пальцы с холеными ногтями
невозможно разжать. Трупное окоченение.
- Бедняга... И совсем еще мальчик! - пробормотал наконец сэр Невил. -
Не будучи знаком с нимl я не мог его любить. Но теперь... когда он мертв...
бедный мальчик!
- Эх! - Шриг покачал головой, накрывая печальные останки. - Бедный,
несчастный юный джентльмен. Но, говоря о...
- Я позабочусь о его погребении.
- Разумеется, сэр, ведь это ваш племянник. Но, говоря о нервах, сэр...
- Когда его можно будет забрать?
- После дознания, сэр. И, возвращаясь к...
- Когда оно состоится?
- Полагаю, довольно скоро, сударь. А что до нервов, сэр, то вы их,
кажется мне, вовсе не имеете.
- Меня нелегко поразить.
- Уж это точно, сударь, весьма нелегко! - согласился Шриг и повел
посетителей обратно, через дождь, в опрятный кабинет, где за столом,
скрючившись все в той же страдальческой позе, по-прежнему корпел усердный
Джо.
Задув фонарь и водрузив его на место, Шриг застегнул пальто, кивнул Джо
и отправился провожать сэра Невила с адвокатом. Той же дорогой, которой
недавно пришли, они без приключений добрались до убогой улицы, где оставили
карету. Шриг вежливо подсадил обоих джентльменов и приподнял шляпу, ожидая,
когда они тронутся. Вдруг сэр Невил высунулся из окна и, глядя прямо в его
внимательные узкие глаза, спросил:
- Помнится, вы упоминали о клочке вельвета?
- Угу. А что вас в связи с ним...
- Я его не видел.
- Его предъявят на дознании, сэр.
- А до тех пор, надеюсь, вы направите всю свою энергию и
проницательность на расследование обстоятельств этого дела.
- Это входит в мои обязанности, сэр.
- Вы уже пришли к какому-нибудь предварительному выводу? То есть
появилась ли у вас какая-нибудь гипотеза?
- Гипотеза-то? Очень даже появилась, сэр! Господи, да у меня океан
гипотез. Только ведь надо проверить их. А доказательства, сэр... - Шриг,
грустно покачав головой, вздохнул. - Они сродни капризной, привередливой
даме, выбирающей товар - попробуйте-ка ее переубедить. Какие уж тут логика и
здравый смысл! А в деле вашего племянника - особенно.
- Но вы конечно же не впадаете в отчаяние, мистер Шриг с Боу-стрит?
- Нет, сэр, но только прошу помнить, что Джаспер Шриг в конечном счете
- обыкновенный человек! Хотя с другой стороны, надежда, сэр, - Надежда с
большой буквы - живет в сердце любого из людей. А следовательно, сударь,
хотя проблема доказательства ставит меня в тупик, я не признаю себя
побежденным - о нет, никоим образом.
- Рад слышать это, - ответил сэр Невил. Его красиво очерченные губы
сложились в обаятельнейшую улыбку. - И, дабы еще больше вдохновить вас и
подвигнуть... чтобы надежда и мужество и в будущем вас не оставили, обещаю
вам вот что. Если вы найдете убийцу моего племянника Дэвида Лоринга и
докажете вину негодяя, я немедленно заплачу вам пять сотен фунтов. Доброй
ночи!
Он откинулся на сиденье, кучер щелкнул хлыстом, и большая дорожная
карета плавно покатила прочь.
Шриг провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду, затем,
совершенно забыв о дожде, снял свою негнущуюся шляпу и, почесав гладко
выбритую щеку, запустил широкую пятерню в седеющие волосы. Губы его начали
беззвучно что-то насвистывать. Постояв так несколько секунд, он снова
нахлобучил шляпу, покрепче ухватил шишковатую палку и припустил почти бегом
- снова по узким переулкам, через грязные подворотни и зловонные дворы.
Устремив невидящий взгляд куда-то вперед, он не замечал ни слякоти под
ногами, ни туч над головой, словно искал и не находил ответа на захватившую
его загадку.
Добравшись до маленького кабинета и мимоходом кивнув Джо, сыщик вновь
засветил фонарь, сорвал с крюка тяжелый ключ и, миновав тесный двор, открыл
скрипучую дверь. С зажатым в кулаке ключом приблизился к неподвижной
страшной груде на столе и поставил фонарь на пол. Потом откинул покрывало,
встал на колени и попытался с помощью ключа, используя его в качестве
рычага, распрямить стиснутые в кулак пальцы мертвеца.
Но у смерти крепкая хватка, и Шриг весь взмок, прежде чем добился
успеха и вырвал из этих окостеневших крючьев маленькую вещицу, блеснувшую
при свете фонаря. Хотя вещица - блестящий кружочек - была совсем мала, она
зачаровала Шрига, ибо он так и продолжал стоять возле покойника, не отрывая
от этого кружочка на ладони задумчивого взора, пока притащившийся следом
страдалец Джо, не вернул его к действительности, пропищав унылым голосом:
- Чего-нибудь нашел, Джаспер? Ох ты, Боже мой! - поморщился он. -
Видать, как всегда, свеженькую улику?
- Угу, - буркнул Шриг. - Нечто в этом роде.
- А, это хорошо. О Господи, помилуй! Уже рассвет, а смена не идет...
Боба Дэнни как не было, так до сих пор и нет. Радикулит вконец замучил...
Ох, беда!
- Рассвет, говоришь? Ну, тогда я исчезаю.
- Ладно, Джаспер. Если встретишь моего сменщика, пожалуйста, поторопи
его... Меня совсем скрутило... Так поторопишь, да? Ох, проклятущий!
Шриг вышел на улицу. Дождь перестал, и небо на востоке окрасилось
первыми лучами солнца. Мрак быстро рассеивался; по угрюмым водам реки, резко
преображая тоскливый пейзаж, побежали сияющие блики. Однако не похоже, чтобы
рассвет прибавил румянца на щеках Шрига и зажег блеск в глазах. Сыщик стоял,
задумчиво глядя на сверкающую воду.
- Вот как оно, значит, - бормотал он, обращаясь к неведомому
собеседнику. - Конечно, ты знаешь весьма и даже отнюдь немало! Ты знаешь,
Как, и Почему, и Где - ты знаешь все! А что знаю я? Весьма немного! Но зато
меня всегда в подобных случаях укрепляет Н-А-Д-Е-Ж-Д-А. Надежда с весьма-а
большой заглавной "Н"!
Произнеся эту речь, Шриг опустил голову и продолжил путь вдоль берега.
Он заложил руки за спину и, перехватив сзади трость, по-прежнему погруженный
в свои мысли, вытянул губы в беззвучном свисте.
"Глава IV,"
в которой появляется весьма жалкий персонаж
Тьма и боль... Чувство бессилия и ощущение надвигающегося несчастья...
Тошнотворный ужас, охватывающий при попытке вспомнить. И все же он должен,
должен вспомнить, если только боль позволит ему думать. Что это было? Что
произошло?
Прощальная выпивка, неясно белеющее пятно - приятель, собутыльник?.. Ах
да, это некто, с кем он познакомился на корабле. На корабле? Ну да, кажется,
он путешествовал на корабле... Он помнил также необъяснимую тяжесть,
сонливость, навалившуюся, словно ворох ваты, которая парализовала мышцы и
способность мыслить, отняла силы. А потом - меркнущий свет и страшная тьма,
и ужас, пришедший из ночи... И в том ночном кошмаре он лежал бессильный,
беспомощный, лишь смутно сознавая, что тут творится зло... Расплывчатые
жуткие призраки... Кто-то боролся - вяло, безнадежно - не он ли сам? И дикий
крик, так резко оборвавшийся - не его ли? - после страшного, сокрушительного
удара... Дальше - пустота. Или, стоп! Он вспомнил внезапный ожог ледяной
водой, свой отчаянный рывок и лихорадочную, полуобморочную борьбу за
жизнь... И снова тьма. Потом - чавкающий ил, скользкие черные бревна,
карабканье наверх... Крысиная возня и мерзкий писк. Они везде, следят за ним
горящими угольками глаз из всех углов и темных закоулков... Но кто он, и
где, и кем был тот приятель, с которым пили, - вспомнить было выше сил, хотя
он старался, как мог... Голова раскалывается! И всюду эти крысы...
подбираются ближе... Черт с ними, с крысами, - это еще не самое ужасное. Он
больше ничего не может вспомнить! Имя, например. Как его зовут? Кто он?..
Если бы хоть чуть-чуть отпустила проклятая пульсирующая боль, он, может, и
нашел бы ответ на все мучительные вопросы... Кто? Что? Где? Почему?.. А
может, это смерть? Он мертв? Тогда смерть еще страшнее, чем он себе
представлял...
Кто-то потряс его за плечо, и чей-то голос спросил:
- Ты чего, Джек, заболел?
Значит, Джек!.. Все равно имя звучит, словно чужое.
- Чего ты там мычишь, Джек? Вставай, пора браться за дела!
Собрав всю свою волю, он открыл глаза. Над ним склонилась темная
фигура.
- М-м... кажется, я ранен... Больно... очень... По голове... Не помню
ничего... Кто, где...
- Ну и разит же от тебя! А ну-ка, дай взгляну!
По полу затопали тяжелые башмаки, чиркнула, ослепив его, спичка.
- А-а, так я и думал! - прорычал голос. - Нашел местечко! А ну, пошел
отсюда, бродяга, пес паршивый!
Человек яростно пнул его в бок, потом еще раз, и все пинал и пинал,
пока он не ухитрился, вновь призвав на помощь всю свою волю, встать на
дрожащие, непослушные ноги и, пошатываясь, выйти вон.
Он брел наугад, спотыкаясь на каждом шагу, и часто останавливался,
хватаясь за виски, чтобы не позволить вколачивать в свой череп гвозди.
Значит, Джек... Хотя вроде бы он откликался на другое имя... в другом
мире... И в мире том он плыл на корабле... У него был друг, веселый такой
парень... Они обедали при свечах, пили вино... очень много вина... А потом
эта сонливость и тошнота... и мгла затмила все вокруг... туман... И снова
лица - пятна лиц, склонившихся над ним. Внезапно одно из них начинает расти,
расти... становится лицом великана... и снова съеживается... превращается в
точку... тает... Его назвали Джеком... И все же... если бы он только
вспомнил хоть что-нибудь! Удар - будто молния лопнула в мозгу, и раскололась
вся вселенная!.. А перед тем - корабль... А после корабля - тьма и
кошмары... видения... А сейчас? Сейчас перед глазами пляшут искры света.
Вода. Нет сил, пора немного отдохнуть... мутит... Если полежать, то, может
быть, головная боль с кошмарами уймутся, дадут ему подумать... и вспомнить.
Скрючившись, обхватив голову руками, сидел он, блуждая воспаленными
глазами по гнилой дощатой набережной, по глади бесшумно струящейся реки,
потом поднял голову и с мольбой посмотрел на далекий горизонт, окрашенный
рассветом.
Неотвязные вопросы преследовали его. Кто? Что? Где? Почему?
Закрыв глаза, он пробовал сосредоточиться, мучительно пытался выбраться
из хаоса, царившего в мозгу, стремился вернуться памятью в прошлое,
расколотое жестоким ударом, который уничтожил связь времен.
Все замерло вокруг, ни ветерка. Стало так тихо, что теперь ясно
слышались негромкое журчание воды и рыбьи всплески. Спокойные, приятные
звуки поначалу умиротворяли, но вскоре сидящему на берегу почудилось в них
какое-то настойчивое, тревожное бормотание, ворчливые голоса, настойчиво
вопрошающие: "Кто ты? Что ты? Где? И как? И почему?"
Некоторое время он с нарастающим беспокойством прислушивался к ним,
стараясь понять, откуда они доносятся - столь же тихие, сколь надоедливые, -
как вдруг к ним примешались новые звуки... шаги. Шаркающие, неторопливо
приближающиеся шаги. С трудом разлепив глаза, он поднял голову. Вдоль берега
брел человек, как видно, погруженный в свои мысли. Голова его свешивалась на
грудь, был он невысок, но коренаст, и, чувствовалось, очень крепок. Губы он
вытянул трубочкой, словно насвистывал. Под мышкой - трость с набалдашником,
на ногах - сапоги до колен. Не иначе мирный философ, предающийся
размышлениям о бренности мира, или поэт, который вышел в поисках вдохновения
на раннюю прогулку.
Но кем бы ни был сей задумчивый мечтатель, он столь глубоко ушел в
себя, что явно ничего вокруг не замечал и совершенно не подозревал о двух
зловещих личностях, которые все ближе и ближе подкрадывались к нему сзади.
Они уже наступали философу на пятки - оборванцы с алчно горящими глазами, и
каждый взгляд, каждое движение выдавало их намерения.
Надо скорее предостеречь беспечного незнакомца!
В благородном порыве одинокий свидетель злодейского нападения попытался
встать, но не рассчитал свои скудные силы. Боль ослепила его; свет померк,
руки и ноги затряслись, а когда перед глазами снова прояснилось, он понял,
что опоздал...
В бесшумном и стремительном рывке двое злоумышленников настигли свою
жертву. В воздухе мелькнула дубина, и, сраженный подлым ударом, мечтатель,
вскинув руки, пошатнулся и упал. Но безымянный герой не сдался. Он наконец
утвердился на ногах и, спотыкаясь, с диким воплем бросился на подмогу. Он
сам не сознавал, что именно кричал. Оба бандита, уже принявшиеся было
потрошить карманы жертвы, оскалились и огрызнулись в ответ, словно дикие
звери. Они приготовились дать отпор, но страшный облик противника неожиданно
поверг их в трепет, и, по-поросячьи взвизгнув, негодяи, не дожидаясь драки,
с воем кинулись наутек.
Завоевав господство на поле брани, наш герой стоял, слегка пошатываясь,
и, не зная, что дальше делать, тупо смотрел на распростертого у его ног
философа. Однако вскоре тот пошевелился, чихнул и принял сидячее положение.
Посидев немного, философ энергичным движением сдернул с головы свою измятую
шляпу и принялся методично, с нескрываемым интересом ощупывать впечатляющую
вмятину на лохматой тулье.
- Весьма-а решительное заявление, - произнес он наконец. - Вмятина -
что мой кулак. Ничего, выправим молотком. Но, Боже ж ты мой, это сколько
надо ненависти, чтоб сотворить такое со стальной прокладкой!.. Мое, кстати,
собственноручное изобретение - как раз на случай подобных казусов. О Боже,
что творится на белом... - Он оборвал свой вздох, ибо, подняв глаза, узрел
отрешенную физиономию и прочие характерные приметы, указывавшие на состояние
его избавителя.
- Вы... ранены? - глухим голосом, с запинкой вопросил сей избавитель.
- Нет, не ранен, хотя... Господи, а сами-то вы? - вскочив на ноги,
воскликнул Шриг, ибо это был, разумеется, он. - Ну и видок! Не иначе тоже
побывали в передряге?
- К...кажется, - промямлил незнакомец. - М-м... не могу думать... не
помню... Кажется, я болен.
- Несомненно! - сказал сыщик, кивнув. - Но что с вами произошло?
- М-м... не знаю.
- Выглядите вы - ни дать ни взять ходячий покойник. Ей-Богу, либо
оживший утопленник, либо мертвец, только что восставший из могилы. Притом,
надо заметить, могилка та была весьма грязновата.
- Да... да... я и чувствую себя... как покойник.
- Вот, полюбуйтесь на себя! - Выудив из кармана круглое зеркальце, Шриг
протер его обшлагом рукава и вложил в трясущиеся руки незнакомца.
- Но вы... вы ведь не верите, что я... мертв... да? А я на самом
деле... не чувствую себя живым.
- Ну, мертвец не мертвец, а, кажется, обошелся с вами кто-то весьма
невежливо. Это, часом, была не Месть? С очень большой заглавной "М"?
Господи, с чего это сегодня утром всем и всюду вздумалось кому-то мстить? И
кто вы такой есть, мой храбрый друг? Как вас называть?
- М-м... Не знаю.
- Вот тебе на... Как это - не знаете?
- Я... не