анно ответил благородный мистер Молверер, -
на свете лишь одна Антиклея.
     -  Надеюсь,  Молверер.  Хотя,  если бы  вы  полистали  своих  обожаемых
классиков, то прочли бы и о другой... Я неспроста  назвал мою очаровательную
фурию по  имени дочери  Автолика, который,  как  вы, возможно,  помните, был
разбойником  и слыл чересчур уж любящим  отцом.  О дочке  тоже  шла  дурная,
зловещая,  можно  сказать, слава.  Притом  она питала  слабость  к Сизифу...
Наверняка были и другие, прежде чем она вышла замуж за Лаэрта, царя Итаки. В
конце  концов она  убила себя.  Необузданная,  страстная натура,  такая  же,
подозреваю, своенравная, как моя Антиклея.
     - Сэр, другой такой, как Антиклея, никогда не было и не будет.
     - Что  ж, согласен с  вами, Молверер,  ибо в  наши  дни  женщины пусты,
жеманны и трусливы.  Антиклея  уникальна: она  так же  взбалмошна, дерзка  и
непочтительна, как  языческая богиня.  Правда, и так же прекрасна.  Но она -
моя, дражайший Молверер. И останется моею, покуда я жив!
     - Значит, вы не позволите мне поговорить с нею, сэр?
     - И речи быть не может. Она не любит вас... И никогда не полюбит!
     - Тем не менее, сэр, я осмелюсь это сделать.
     -  Те-те-те,  Молверер.  Даже  если предположить,  что  ваше  страстное
чувство не останется безответным... представить себе  Антиклею  в роли жены?
Что за нелепая  мысль! Кроме  того, вам  не приходит  в голову, что у меня в
этом  отношении имеются другие планы?..  Я не настолько стар,  чтобы меня не
волновали женские прелести, и не настолько немощен, чтобы утратить  желания.
Флирт,  Молверер,  по-прежнему  обладает для  меня  очарованием и  дарит мне
радость.
     Секретарь   медленно  попятился,   словно   увидел   нечто   невыразимо
мерзостное,  и даже  бросил  быстрый взгляд на  короткую шпагу  с серебряным
эфесом, узкие ножны которой поблескивали над камином. Его рука снова сжалась
в кулак,  а на висках под волосами выступили капельки пота. Не сводя глаз со
смертоносного  оружия,  он  облизнул  дрожащие  губы,  как  видно  собираясь
ответить, но ответить ему не удалось.  Потом, когда он  наконец  вновь обрел
способность говорить, его голос зазвучал по обыкновению ровно:
     - Сэр, любовь, которую я питаю к вашей приемной дочери...
     - Дочери?! - вскричал  сэр Невил, быстро подняв глаза, и заметил сжатые
губы и побледневшее лицо секретаря.  Он проследил направление его взгляда и,
улыбнувшись,  кивнул. - О да, Молверер, это прекрасный клинок. Мой дед  убил
им своего  закадычного друга.  Между прочим, поссорились они  из-за создания
куда менее  прелестного, чем  моя  Антиклея... Только не  надо,  ради  Бога,
называть ее  моей дочерью.  Только  не  дочерью, Молверер. А теперь  оставим
разговоры о богине, сэр.  Поговорим  о  делах. Я  бы  хотел  сегодня вечером
получить  от  вас смету на постройку новых  конюшен  - она понадобится моему
управляющему.
     - К вечеру будет готово, сэр, - бесстрастным тоном ответил Молверер.
     С достоинством поклонившись, он тихо вышел из комнаты и бесшумно закрыл
за собой дверь.
     Оставшись  в  одиночестве, сэр  Невил потянулся  за  открытым  томиком,
лежавшим на маленьком столе подле кресла,  но, взяв, положил его на колени и
продолжал  сидеть,  задумчиво  глядя   на   огонь.  По  лицу   его  блуждала
мечтательная  улыбка.  Однако  хлопнувшая  дверь  оторвала его  от  радужных
мыслей. Он  с  некоторой  досадой  обернулся,  ожидая  увидеть  вернувшегося
мистера  Молверера,  но  вместо  скромно-галантного  джентльмена  перед  ним
предстал некто  в пыльной  одежде  и худых  башмаках.  Под  грязным  бинтом,
которым была  обмотана голова темноволосого  незнакомца,  необыкновенно ярко
блестели  глаза.  Взгляд их  был острым и  прямым, как и  взгляд самого сэра
Невила.
     -  Ага! - пробормотал сэр Невил  и, откинувшись на  кресельные подушки,
уставился  на усталого,  грязного  посетителя. -  Бродяга, полагаю?  - И  он
прибег к помощи монокля  в золотой оправе. - В самом деле, бродяга!  Как  же
так -  без  доклада!  -  Он  укоризненно  покачал головой.  -  Это  же  верх
неприличия! Притом и чумазость для визитов несколько чрезмерна -  гм! Умоляю
вас,  сэр,  сделайте  милость,  назовите  причину  этого  в  высшей  степени
беспардонного вторжения. Как ваше имя, сэр?
     Вошедший закрыл  за  собой дверь и, прислонившись к ней широкой спиной,
ответил сэру  Невилу столь  же  откровенным осмотром.  Он разглядывал  его в
упор, внимательно и неторопливо.
     - А вы, я полагаю, сэр Невил Лоринг? - заговорил он наконец.
     - Он самый, сударь! Что же дальше?
     - А дальше, сэр,  позвольте представиться. Я - Дэвид Лоринг, сын вашего
старшего брата Хэмфри.
     Сэр Невил, вцепившись руками в подлокотники,  быстро наклонился вперед;
зрачки его расширились;  книга с грохотом упала на пол, но он не  обратил на
это внимания. Минуту в комнате стояла полная тишина. Незваный гость и хозяин
сверлили друг  друга глазами.  Потом  сэр  Невил вздохнул,  его тяжелые веки
опустились, и  он,  снова откинувшись  назад,  принялся небрежно  поигрывать
шнурком монокля.
     - Так-так,  - произнес он. - Значит, вы - мой племянник Дэвид Лоринг...
как вы утверждаете. Ей-Богу, вы меня поразили!
     - А вы, значит, мой дядя  Невил!  Отец часто описывал  вас...  особенно
глаза.
     - Ха! А хромоту?
     - И хромоту, сэр.
     -  Тогда,  наверное,  вам  известно,  при каких  обстоятельствах я стал
калекой?
     - Я знаю, что вы заставили отца драться на дуэли, сэр.
     - Так-так... - протянул сэр Невил. -  Ну, а что  до вас, до вашей, судя
по всему,  многострадальной  персоны, то  я  не  замечаю в  вашей  внешности
фамильных черт.
     - Я унаследовал свои от матери, сэр.
     - В самом деле? - пробормотал сэр Невил, снова поднося к глазу монокль.
- Простите великодушно, но  я в этом не уверен...  Нет, ваша мать была очень
красива, я помню, а вы... хм!  Но  у вас,  конечно, имеются рекомендательные
письма,    документы,   удостоверяющие   личность,   метрика   о   рождении?
Выкладывайте, молодой человек, ваши свидетельства!
     - У меня их нет, сэр.
     - Экая незадача! - огорчился сэр Невил.
     - У  меня украли  все бумаги.  Это  сделал один  человек,  с  которым я
сблизился на борту корабля, некий Джозеф Массон.
     - Ах вот как: украли! - пробормотал сэр Невил.
     -  Да.  Этот человек  втерся ко мне  в  доверие, а когда  мы прибыли  в
Лондон, пригласил меня пообедать. Я  согласился...  Где  мы  обедали,  я  не
знаю... Помню только, таверна находилась где-то возле реки.  Массон подсыпал
что-то в мое вино.  Прежде чем потерять сознание, я обвинил его в этом... Мы
схватились, он сбил меня с ног и  ограбил. Я лишился всего своего имущества.
Деньги,  бумажник,  даже  перстень  с  пальца  -  он  был в  виде  змейки  с
изумрудными глазами - все  пропало. Перстень мне достался по наследству. Его
носил мой отец, а до него - мой дед. Вы должны помнить его, сэр, - фамильный
перстень Лорингов. В виде змейки с изумрудными глазами.
     - Да, крайне трогательная история, - покивал  сэр Невил. -  И где же он
теперь, этот Массон?
     - Я был совершенно  уверен, что  найду его здесь,  в Лоринг-Чейзе,  или
где-нибудь поблизости. И пришел сюда в надежде разоблачить самозванца.
     - И  вот, -  улыбнулся  сэр  Невил, -  вы обнаружили,  что такового  не
существует, если только... хе-хе!
     - Да, сэр?
     - Если только он не стоит передо мной!
     - Перед вами, сэр? - повторил Дэвид, пораженный. - Вы обвиняете  меня в
самозванстве?
     - Пока не обвиняю. Но кто мешает вам выдавать себя за моего племянника?
     - Как вы смеете, сэр?.. На каком основании вы решили?..
     - Мы, Лоринги, смелы и  решительны по натуре -  такова  уж наша родовая
черта.  Откуда  мне  знать,  скажите на милость,  что вы  не есть  тот самый
Массон? В самом деле, чем больше я думаю, тем это кажется более вероятным. Я
ведь осматривал тело своего мертвого племянника, Дэвида Лоринга...
     - Это невозможно, сэр!
     -  Ради Бога,  помолчите, сэр!  Мы,  Лоринги,  не переносим,  когда нас
перебивают,   и   вообще  ненавидим  всякого  рода  помехи!  Будьте  любезны
дослушать. Несколько месяцев  назад я получил письмо из Вирджинии  от своего
брата, в котором он извещал, что его сын Дэвид  намерен вскоре отправиться в
Англию...
     - Отец писал это письмо в постели, умирая...
     - ...собирается плыть в  Англию на таком-то корабле и прибудет в Лондон
такого-то числа.  Я ездил встречать его, но не встретил, а  вскоре  узнал от
своего  адвоката, что мой племянник  был найден мертвым... Из Темзы выловили
его труп. А посему...
     - Мертвым? - переспросил Дэвид, поднося руку ко лбу, совсем как прежде,
в дни  своего беспамятства.  - Мертвым...  Но это невозможно. Дэвид Лоринг -
это я.
     -  А  я собственными глазами видел его  бездыханный  труп! - Сэр  Невил
вздохнул. - Я  смотрел  на его бедное, изуродованное тело! Я прочел и изучил
все обнаруженные при нем документы и письма. Такая вот участь постигла моего
несчастного племянника Дэвида - увы!
     -  Нет,  нет,  сэр!  - запротестовал  Дэвид.  -  Вас  ввели  в  ужасное
заблуждение,  потому что,  уверяю  вас,  в  действительности  это я  - Дэвид
Лоринг!
     -  Поразительно! - сказал  сэр  Невил,  вновь пуская в ход свой золотой
монокль.  -  Это  было  бы  поразительно.  Однако   ваше   неистовство  меня
расстраивает... Мы, Лоринги, никогда не выходим из  себя -  внешне, конечно.
Щепотку табаку не желаете? И мне принесите.  Табакерка  - на каминной полке,
вон там.
     Дэвид, словно сомнамбула,  пересек кабинет и, взяв  с высокой  каминной
полки коробочку,  подал ее сэру Невилу. Тот медленно потянулся за нею, в  то
время как его прищуренные глаза внимательно следили за рукой Дэвида.
     - Ах ты, черт! - прошептал он с досадой.  - Нет-нет,  это  не вам. Вам,
сэр,  я несказанно благодарен!  -  И, взяв табакерку,  хозяин,  к  страшному
удивлению Дэвида, захлебнулся приступом внезапного, визгливого смеха.
     - В чем дело, сэр? - Дэвид растерялся. - Чему вы смеетесь?
     -  Боже! -  задыхался  сэр Невил,  мотая  головой. - Какая  дьявольская
ирония!  Какая  изощренная насмешка! Какая  чудовищная нелепость! О Господи!
Убирайтесь,  сэр,  подобру-поздорову.  Прочь  отсюда,  пока  мне  смешно! Не
дожидайтесь,  пока  я стану серьезным, кликну  слуг и прикажу  схватить вас,
незадачливый вы жулик.
     - Жулик, сэр?! - вскричал Дэвид.
     - И наглый самозванец! - подтвердил сэр Невил.  Его продолжал сотрясать
необъяснимый смех. - Прекрасная шуточка, милая ирония судьбы... гротеск! Вон
из моего дома, жалкий мошенник, оставьте меня наслаждаться им.
     Но Дэвид, вместо того чтобы подчиниться, медленно шагнул ближе, и тогда
сэр  Невил с  видимым  усилием  прервал  свое веселье  и  с мрачным  вызовом
посмотрел на него  в упор.  Стороннему наблюдателю,  присутствуй таковой при
этом безмолвном поединке, непременно бросилось бы в глаза некоторое сходство
противников. У обоих  были тонкие, трепещущие  ноздри с крыльями, вытянутыми
вниз, презрительная  линия губ  и упрямый подбородок,  выдававший внутреннюю
силу,  железную  волю и  холодную  расчетливость. Но  на  этом  сходство  их
кончалось, ибо серые глаза Дэвида в обрамлении густых черных ресниц казались
много больше, чем у сэра Невила, и росту он был выше среднего.
     -  Клянусь небом, сэр,  - заговорил он, и его протяжный акцент усилился
против обычного, - то, что я увидел, превосходит все, что рассказывал о  вас
отец. Он  лишь называл вас  мстительным, говорил,  что вы совершенно  лишены
братских чувств.
     Неторопливый,  ровный  тон, по-видимому,  не  на  шутку  разъярил  сэра
Невила, поскольку, выкрикнув что-то нечленораздельное, он  резко  наклонился
вперед и замахнулся тростью. Но молодой человек увернулся от удара, поймал и
выдернул трость у него из рук и, переломив о колено, отшвырнул в угол.
     - А теперь, сэр,  - спокойно продолжил Дэвид, - раз  вы  отвернулись от
меня,  раз  не  поверили,  посмев на основании отсутствия документов назвать
сына  вашего старшего  брата  мошенником  и жуликом...  Кстати,  за подобное
оскорбление,  сэр,  у  нас  в  Вирджинии  вызывают  на  дуэль.  Я же  просто
откланяюсь. Но сначала...
     Белая ручка сэра Невила метнулась к небольшому столику, стоявшему подле
его локтя, но Дэвид оказался проворней.  В одно мгновение он выдвинул ящик и
выхватил  оттуда   маленький  пистолет.  Просунув  палец  в  защитную  скобу
спускового  крючка,  он  ловко  крутанул пистолет  в  воздухе,  поклонился и
закончил:
     - Но сначала, сэр,  я, с вашего позволения, сообщу, что ехал  в Англию,
не намереваясь лишать вас этого поместья,  которое на самом деле принадлежит
мне.  Я  надеялся,  что  годы смягчили  вас,  и думал найти  здесь человека,
которого стану чтить, как племянник, и уважать, как сын... Но после встречи,
которой  вы  меня удостоили,  самая  мысль об этом кажется в высшей  степени
смехотворной!  -  И  Дэвид  в  подтверждение  своих  слов  рассмеялся, снова
покрутив  пистолет  на  пальце.  -  А  посему,  сэр,  когда  я  покину  этот
негостеприимный  кров... Не беспокойтесь, я умею обращаться  с огнестрельным
оружием... Когда  я покину кров моих предков, помните: я не успокоюсь,  пока
не вернусь сюда  уже  на законных основаниях, и тогда не  ждите  пощады. Ибо
милосердие рождает милосердие, а вы не...
     Тут  он  прервался, и повернулся  к открытой  двери.  На  пороге  стоял
Молверер.  Пистолет  внезапно прекратил вращаться; его  ствол недвусмысленно
смотрел в лоб опешившего секретаря.
     - Входите же, входите,  сэр,  милости прошу! - пригласил Дэвид в той же
ленивой манере. - И потрудитесь плотно закрыть за собой дверь. Великолепно!
     - Молверер, - обратился к секретарю  сэр Невил. Он успел овладеть собой
и не  без изящества угощался щепоткой табаку. - Извольте посмотреть на этого
субъекта. Хорошенько приглядитесь к нему. Как видите, он угрожал моей жизни.
Она  и  впредь  будет  находиться  в  опасности. Поэтому,  Молверер,  будьте
любезны,  как следует запомните внешность  этого человека,  и, если  со мной
случится  беда,  вам будет  известно,  кто  убийца. Ну,  а теперь  откройте,
пожалуйста, дверь  и  дайте этому  висельнику убраться  восвояси.  Не станем
чинить ему  препятствий. Пусть уползает  так же тайком, как  сюда прокрался.
Только  отныне,  Молверер,  придется  вам  следить,  чтобы  собак  по  ночам
выпускали,  а  двери и окна  держали  на запоре. А сейчас, будьте так добры,
помешайте угли.
     - Да, джентльмены, я покидаю вас! - с поклоном  заявил Дэвид. - Но и вы
помните,  сэр: ни ваши  собаки, ни  запоры  не помешают мне рано  или поздно
вернуться, и тогда в Лоринг-Чейзе произойдут большие перемены! В залог этого
я  беру  на  себя  смелость одолжить у вас  на время эту  вещицу. - И, сунув
пистолет за пазуху пыльного, потрепанного  сюртука, он  снова поклонился  и,
непринужденно выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.
     -    Силы   небесные!   Сэр!   -   вскричал    мистер   Молверер,   вся
сверхъестественная невозмутимость  которого разом куда-то  подевалась. -  Вы
позволите этому типу вот так, безнаказанно, уйти?
     - С превеликой радостью, Молверер.
     - Но, сэр... Кто же он, в таком случае?
     - А вы не слышали его дикое заявление?
     - Ни слова, сэр!
     -  Хм! - Сэр Невил улыбнулся.  - Вы спрашиваете, кто он? Это некто, кто
вообразил   себя  глубоко  обиженным.  Мною,  разумеется.  Грехи  молодости,
Молверер!  Этот молодой  человек олицетворяет  собой результат  одной э-э...
юношеской ошибки.  Господи, как фатально справедлива  эта старая поговорка -
рад  бы в рай, да грехи не пускают. Ладно, Молверер, я буду  в библиотеке, а
вы, сердечно вас прошу, пришлите ко мне Томаса Яксли - и немедленно!



        "Глава XI,"
     вновь посвященная смелой амазонке

     Тем временем молодой Лоринг шагал по дороге легкой  походкой и с легкой
душой, ибо, хотя в висках его пульсировала боль,  но мгла,  которая  недавно
окутывала разум, окончательно рассеялась, и навязчивые  кошмары улетучились.
Он вновь обрел  уверенность в себе и в своих силах и шел, несмотря на голод,
с  высоко  поднятой головой, весело  насвистывая  какой-то  мотив.  Вдруг он
остановился  и перестал свистеть: в поле  зрения  возникла  непосредственная
причина его выздоровления - огненно-рыжая амазонка, благодаря которой он так
или иначе вспомнил  свое "я".  Она стояла над  водой в  том месте, где ручей
разливался  глубокой, тихой  заводью.  Не желая беспокоить  юную даму, Дэвид
собирался было пройти мимо, но в это мгновение она обернулась и увидела его.
     - Ну что? - спросила она властно.
     - Неудача, - ответил Дэвид. - Но я виделся с ним.
     - Ясно - он вышвырнул вас вон.
     - Можно сказать и так, сударыня.
     -  И вы  уходите, -  презрительно кривя  губы,  констатировала  она.  -
Бежите, потому что он изволил вас прогнать. Вы такой же, как все остальные!
     - Да, мэм... Только я вернусь.
     - Когда же это?
     - Рано или поздно.
     - Фи! - Она фыркнула. - Никогда вы не вернетесь. Вы испугались!
     - Вы так считаете? - спросил он миролюбиво.
     Девушка  опять взглянула  на него и, увидев мрачную усмешку на  губах и
выражение  больших  серых  глаз,  засомневалась.  По  свойственной  женщинам
привычке, она немедленно переменила тему, возобновляя свой допрос:
     - Он метал глазами молнии? Ударил вас?
     - И то, и другое, сударыня.
     - Значит, вы видели его глаза? - спросила она шепотом.
     -  Да,  видел.  Это  глаза  дьявола!  В  них  было  все:  ненависть,  и
жестокость, и хитрость, и насмешка, и похоть  - расчетливая и бесстыдная.  А
вы, между прочим, женщина, очень молодая... и привлекательная. Возьмите это.
- Он вынул из-за пазухи и протянул ей пистолет.
     - О-о!.. Но это ведь его! - воскликнула она.
     - Был  его,  сударыня.  Прошу,  возьмите. В моей стране многие  молодые
красивые дамы носят при себе такие.
     - Где это - в вашей стране?
     - В Вирджинии.
     - Где она находится?
     - Очень далеко отсюда... Что же вы не берете пистолет?
     - Нет, нет! Я не боюсь его... И никого другого.
     - Но он не простой человек.
     -  Ну и что?  Я не боюсь его, - упрямо повторила  она. - Никогда его не
боялась, а кроме того... - Девушка помедлила.
     - Да, сударыня?
     - Ладно, вам покажу.
     Повернувшись  к  нему  спиной, она  наклонилась  чуть  вперед,  сделала
какое-то  быстрое  движение  рукой  и,  снова  повернувшись,  протянула руку
вперед.  На открытой  розовой  ладони  лежал  короткий  нож, или  стилет,  с
серебряной рукояткой.
     - Вот, продала  одна  цыганка, - объяснила Антиклея. - Она уверяла, что
он заговорен и будет верным амулетом против любой опасности.
     - Пожалуй,  - серьезно кивнул Дэвид. - Если, конечно,  использовать его
надлежащим образом.
     - Да почему вам лезут в голову... всякие ужасы? - рассердилась девушка.
     - Потому же, почему вы носите эту вещь, сударыня.  Но пистолет все-таки
лучше.
     -  Кто вы?  - требовательно спросила она, вернув кинжал в его  потайное
убежище.
     - Меня зовут Дэвид, - ответил он.
     - Дэвид... а дальше?
     - Немо, сударыня.
     - Звучит по-иностранному.
     - Так и есть.
     - Я рада, что моя лошадь не зашибла вас... более серьезно.
     - Благодарю вас, мэм. Вы передали мне пять шиллингов.
     -  Да?  О, я подумала... Я не  знала,  что вы... Ох! - воскликнула  она
сердито и топнула ножкой, обутой в сапожок со шпорой.
     - Тем не менее, сударыня, я вам благодарен.
     - Говорю же, я не знала, что вы не... Вы не выглядели джентльменом.
     - Неужто? - с  улыбкой спросил Дэвид, в ответ  на  что она насупилась и
оценивающе пригляделась к нему.
     -  Да! -  подтвердила  она, помедлив. -  Но я  прошу прощения  и, чтобы
исправить  ошибку, разрешаю  вам  вернуть мне эти несчастные пять шиллингов,
потому что - та