но то, что надо.
   Богуся явно одобрила столь разумное отношение парня к правилам  приличия,
хотя упоминание о ненавистном родственнике немного подпортило ей настроение.
Несмотря на все вчерашние декларации Тадеуша, недоверие к этой седьмой  воде
на киселе слишком глубоко укоренилось в ней. Тем не  менее  она  распаковала
пирожные, даже  попробовала,  одобрила  и  вынула  из  буфета  блюдо,  чтобы
выложить из коробки. После чего опять направилась к двери с намерением уж на
этот раз непременно подняться наверх.
   Неизвестно, привели бы к  успеху  отчаянные  попытки  Эльжбеты  задержать
хозяйку внизу, если бы не приход очередного визитера.
   Брякнул звонок у калитки, и появился Клепа, которому девушка обрадовалась
первый раз в жизни. Хочешь не хочешь, а хоть  немного  хозяйке  придется  им
заняться.
   Этого гостя пани Богуслава встретила с явным удовольствием...

***

   Тем временем наверху Карпинский, удрученный  своим  промахом  и  все  еще
изрядно оперенный, с мокрой тряпкой  в  руках,  энергично  помогал  Тадеушу.
Действовать пылесосом они  боялись,  чтобы  не  привлечь  внимания  хозяйки.
Передав Карпинскому и  свою  тряпку,  Тадеуш  вернулся  к  люку  и  принялся
энергично  ввинчивать  новые  шурупы,  чтобы   продемонстрировать   реальные
результаты их трудов.  Ввинтил,  глянул  вниз,  на  Карпинского,  и  слез  с
лесенки.
   - Чего уж там, - махнул он рукой, - хоть перо соберем, у вас это не очень
получается. А вы еще малость с себя стряхните.
   Вот почему пани Богуслава застала обоих у кладовки,  когда,  привлеченная
отсутствием строительных шумов, все-таки поднялась наверх. Хенрик Карпинский
как раз пытался шепотом сообщить напарнику еще об одном своем наблюдении,  а
именно - дверь в кабинет Северина оказалась запертой.
   - Надо же, раньше всегда была открытой, - припомнил Тадеуш.
   - А сегодня заперта.., я проверил.., и... Тут снизу послышалось  сопение,
и парень перебил напарника:
   - Потом! Она лезет сюда. Надо скорее прибить плиту  покрепче.  Придержите
вот здесь!
   Ухажер ухажером, но проверить порядок в доме пани Богуслава  обязана.  И,
впустив  гостя,  она  поднялась  наверх.  Увидела  на  площадке  под   люком
вывернутые  старые  петли  и  ржавую  пружину,  увидела  прилаженные   новые
блестящие петли. Это ее вполне удовлетворило. Занятая мыслями  об  обеде,  о
люке, о  приятном  госте,  хозяйка  не  обратила  внимания  на  прилипшие  к
ступенькам остатки перьев, тем более что после яркого  солнечного  света  на
улице и в комнатах первого этажа здесь казалось совсем темно. Задрав голову,
Богуся все же попыталась осмотреть люк - много ли наработали за  сегодняшний
день - и спустилась вполне довольная.
   Эльжбета задержалась наверху дольше хозяйки. Выслушав сбивчивое сообщение
отца о катастрофе, она с беспокойством заметила:
   -  Если  хорошенько  присмотреться,  пера  еще  полно.  Дайте  тряпку,  я
попытаюсь, сколько смогу, собрать. И в углах вытру.
   - Ив пылесос загляни, - попросил Карпинский. - Галстук бы извлечь...
   Пани Богуслава взялась за приготовление  яичницы,  но  что-то  мешало  ей
всецело отдаться любимому занятию. Нет, мешал не шурин, хотя увивался вокруг
нее, ну да это приятно. Мешало сознание того, что  она  в  собственном  доме
как-то не владеет ситуацией. Вроде бы другие, посторонние люди навязывают ей
свои порядки. Очень неприятное ощущение. Непривычное. Слишком много их  там,
наверху, этих посторонних. Ну и что  люк,  ну  и  что,  если  работают,  да,
работали, она сама видела результаты, а теперь слышит, как  долбят.  Скажем,
если мужики и долбят, чем там занимается Эльжбета? Пусть даже не копается  в
ее вещах, пусть даже просто разглядывает что-нибудь, все равно она,  Богуся,
не любит этого. И дети куда-то подевались, а могли бы присмотреть.
   Оставив шурина с  его  комплиментами  в  кухне,  хозяйка  опять  вышла  в
прихожую, поднялась на несколько ступенек по лестнице и окликнула Эльжбету:
   - Не знаешь, Эльжуня,  куда  подевались  дети?  Вечно  как  сквозь  землю
провалятся, когда нужны. Поищи их.
   Выполняя поручение, девушка отыскала пропажу и согласовала  с  детьми,  в
какой форме они доложат матери о том, как провели день. Заодно  договорилась
о действиях на завтра, точнее - каким образом передаст им  завтра  незаметно
от строгой матери  очередную  порцию  лакомств,  чем  окончательно  покорила
детские сердца. Хотя,  если  говорить  об  Агате,  в  ее  сердечке  осталось
достаточно места для подозрительности и недоверия.
   Вот с какими осложнениями прошел очередной  визит  к  пани  Богуславе.  И
неизвестно, кто больше наработался -  мужчины  или  Эльжбета,  ведь  ей  еще
пришлось потратить множество сил и прибегнуть к множеству ухищрений,  чтобы,
уходя, извлечь из дома Хлюпихи Клепу, как тот ни упирался...

***

   Поздним вечером Эльжбета докладывала Кристине:
   - Яичница, скажу я тебе, была потрясающая! Как эта баба готовит  такое  -
ума не приложу. Вроде бы составные части  все  известные:  яйца,  шкварки  и
немного сыра. И все смешано с кубиками гренок. Хрустящими!
   - Без колбасы? - не поверила Кристина.
   - Без! Говорю тебе - вроде ничего особенного не положила,  а  за  уши  не
оттянешь. Но такая язва, предложила перекусить лишь после того, как с  люком
было покончено.
   - А они и в самом деле его привели в порядок?
   - Представь себе, да. У Тадика золотые руки, отец, по правде говоря, мало
чем помог. Кристина проявила недовольство.
   - Тогда я не понимаю, какой смысл в их работе!  Раз  люк  закончен  -  не
будет повода пошарить наверху.  Ведь  когда  начнут  на  первом  этаже,  как
подняться незаметно?
   - На втором тоже было нелегко. Пришлось мне привести  деток,  и  Стась  с
наших работяг глаз не спускал. А возможность и в самом  деле  они  упустили.
Все из-за отца. Если бы не вляпался в  пух  и  перо,  глядишь,  и  нашли  бы
портфель. Правда, по словам отца, одна дверь  оказалась  запертой.  Об  этом
пусть отец сам тебе расскажет, мне так и не удалось  переговорить  с  ним  с
глазу на глаз, все время кто-то мешал. Но зато я подготовила почву для наших
дальнейших действий.
   - А именно?
   -  Для  твоего  завтрашнего  выступления.  Если   не   ошибаюсь,   мегеру
заинтересовали твои попытки приготовить нечто, напоминающее  ее  начинку,  а
кроме того, надо ей завтра привезти побольше пива. Сама намекнула. А  насчет
свинства, которое ты ей представишь, чем оно хуже - тем будет лучше.
   - Свинство у меня уже готово, - похвасталась Кристина. - Пригоревшая каша
на  прогорклом  масле,  к  этому  удалось  найти  сгнившую  луковицу,  ну  и
получилось достаточно отвратительно, хоть и не чрезмерно, иначе  догадается.
Где Хенрик, сколько можно развлекать этого  подонка?  Пойди  смени  отца  на
посту.
   - Ну уж нет! - воспротивилась девушка.  -  Мне  тоже  хочется  послушать,
говорю же - так  всего,  и  не  знаю.  Пусть  в  подробностях  расскажет,  в
спокойной обстановке.
   - Как бы тогда это организовать? Клепа наш в  эйфории,  сна  ни  в  одном
глазу. Упоить его, что ли?
   Клепа и в самом деле находился от счастья  на  седьмом  небе,  видя,  что
предмет его воздыханий  с  каждым  днем  становится  все  благосклоннее.  От
возбуждения жулик не мог заснуть  и  принялся  учить  Карпинского  играть  в
шахматы. Карпинский когда-то был неплохим шахматистом, и учение шло  как  по
маслу. Оба были в  прекрасном  настроении.  Карпинский  с  каждым  днем  все
сильнее привязывался к  шурину  и  очень  огорчался,  когда  жена  или  дочь
пытались остудить его чувства, в красках расписывая пагубную страсть  Клепы.
Жене и дочери Хенрик верил беспрекословно, потому и скорбел, однако  помнил,
что многое приходится хранить в тайне  от  родственника.  В  этом  отношении
шахматы были абсолютно безопасным занятием  и  в  то  же  время  чрезвычайно
приятным.
   Но вскоре возбуждение спало  и  шурином  овладела  привычная  сонливость.
Наконец-то Карпинские остались одни.
   - Весь второй  этаж  оказался  в  моем  распоряжении,  -  вздохнув,  стал
рассказывать Хенрик. - Вот только одной двери вообще не было, вместо нее эта
проклятая плита, а вторая заперта.
   - Расскажи, папа, о запертой, о первой мы уже знаем.
   - Тадик мне сказал - та дверь ведет в кабинет Северина. И  мне  тоже  так
кажется. Я там был как-то раз...
   - Ты был там миллион раз, только вот запомнил всего один. Ну да  неважно.
А почему кабинет заперт?
   - Этого мы не узнали.
   - А как заперт?
   - На ключ, наверное. Никакого висячего замка там не висело.
   - Холера! - огорчилась Эльжбета. - А мы даже и спросить не  можем.  Какое
нам дело до чужих дверей? И вообще, откуда мы узнали, что заперта?
   - Погоди, может, дети помогут.
   - Или Тадик, - поддержал жену Хенрик.
   - Ну конечно,  Тадик!  -  обрадовалась  Кристина.  -  Тадик  имеет  право
заинтересоваться  кабинетом  отца,  ведь  сколько  было  разговоров  о   его
коллекциях. Но пусть сначала потихоньку спросит у брата.
   - Правильно! - оживился Карпинский. - Они подружились. Я сам слышал,  как
болтали под люком.
   - Так почему же сразу не намекнул, раз слышал?  -  рассердилась  дочь  на
несообразительного отца.
   - В голову не пришло, - оправдывался тот. - Из-за проклятого  пера  ни  о
чем другом думать не мог.
   - Перо нам тоже пригодится, - успокоила мужа Кристина. - Ведь придется же
сказать о нем этой гангрене. И тогда, в рамках возмещения ущерба, сделаете с
Тадиком ей нормальную дверцу к каморке. Опять будет работа на втором этаже.
   - А ты уверена, что Северин спрятал портфель именно наверху?
   - Да ни в чем я не уверена, просто хотя бы один этаж  надо  исключить  из
поисков. Хенек, а ты точно знаешь, что в других местах там  не  было  нашего
портфеля?
   - Почти  точно,  -  не  сразу  ответил  Хенрик,  предварительно  еще  раз
добросовестно все взвесив. - Я ведь уже стал кое-что соображать, примите это
к  сведению.  Там  у  них  спальня  и   при   ней   маленькая   гардеробная,
женско-мужская, вернее, больше женская, чем мужская.  Там  же  две  комнатки
детей. И еще комнаты.., такие, знаете, совсем пустые.
   - Для гостей, - подсказала Эльжбета.
   - Возможно. Так вот, я лично считаю - ни в одной из этих  комнат  Северин
не стал бы ничего прятать, места все-таки обитаемые, в них  или  живут,  или
часто заглядывают. Есть там еще несколько закутков, я их  все  осмотрел,  за
исключением одной клетушки, порылся  даже,  и  в  кладовке  нашел  портфель.
Старый, очень обшарпанный, но желтого цвета.  А  в  нем  оказались  домашние
тапочки, тоже очень старые. Две парк.
   - Папуля, да ты провернул грандиозную работу! - восхитилась Эльжбета.
   - Я старался.
   - А клетушку  почему  все  же  не  осмотрел?  -  сурово  поинтересовалась
Кристина.
   - Не успел.
   - Итак, со вторым этажом все ясно  -  кабинет  и  одна  каморка.  Чем  вы
намерены заняться завтра?
   - Шкафом в холле. Ну тем, в котором дверь не  держится.  Петли  по  всему
дому станем разыскивать. Тадик скажет - ему известно,  что  отец  уже  купил
петли для этого шкафа. Покупать лишние -  непозволительное  расточительство,
хозяйка его не потерпит.
   - Правильно. И останетесь одни в доме, потому как ей надо будет  идти  на
работу. Клепа наверняка увяжется ее провожать, мне тоже придется уйти,  меня
она в своем гнездышке ни за что не оставит, но и  без  меня  вас  там  будет
трое...
   - И детки, - напомнила Эльжбета. - Но, надеюсь, их  мне  удастся  занять.
Для этого потребуется сумка-холодильник, чтобы я могла забыть свои покупки в
машине Тадика. Где эта сумка?
   - На антресолях, вместе с чемоданами. Где же  еще?  Сразу,  как  откроешь
дверцу, увидишь. Хенек, я считаю, Тадеуш - не парень, а золото.
   Услышав это, Эльжбета ни с того ни с сего вдруг  покраснела.  И  она  так
думала. Собственно, с того памятного разговора в  кафе  на  Роздроже  он  не
выходил у нее из головы, нет-нет да вспоминала с таким чувством.., с  таким,
что они, собственно, очень близки. И  знают  друг  друга  с  давних  пор,  с
раннего детства. И верят друг другу во всем. Она, Эльжбета, не  задумываясь,
доверила ему их главную  фамильную  тайну,  и  вот,  оказывается,  правильно
оценила парня, умница Кристина того же мнения. Выходит, она тоже не дура?
   - У меня такое чувство, что я не очень-то ему помогаю, -  опять  вздохнул
Карпинский. - Угрызения совести, так, кажется, называется то неприятное, что
я ощущаю в себе? Угрызения?
   - Называется так, но при чем тут угрызения? С какой стати  упрекать  себя
за недостаточную помощь в  ремонте  дома  этой  мегеры?  Ведь  наша  цель  -
отыскать свою собственность, а не отремонтировать дом Хлюпа!
   -  Но  как-то  неудобно  пообещать  что-то  и  не  выполнить!  -   мямлил
Карпинский.
   Кристина с Эльжбетой неодобрительно переглянулись.
   - Надо же, такую аварию  перенес,  а  характер  совсем  не  изменился!  -
пробормотала девушка.
   - Потому как удар пришелся в голову, а не в характер, - научно  объяснила
Кристина. - Погодите, а как же чердак? - вспомнила она вдруг. - Чердак же  у
вас был под носом, неужели не заглянули?
   - Чердак прямо версальский,  -  с  горечью  ответила  Эльжбета.  -  Можно
пройтись в белом платье до полу и не испачкать. Я сразу  туда  заглянула,  а
как же! Она  наверняка  произвела  генеральную  уборку,  так  что  чердачной
проблемы для нас не существует.
   - Ну не огорчайся ты так, радоваться надо, что эта  валькирия  не  успела
произвести генеральную уборку во всем доме. Ладно,  завтра  нас  ждет  очень
много работы. И вот еще что. В каких я с  ней  отношениях?  Как  мне  к  ней
обращаться? На "ты" или на "пани"? Кажется, до смерти Северина мы с ней были
на "ты".
   - А что? После смерти кого-то эти отношения меняются?  -  заинтересовался
Карпинский.
   - Ну конечно же нет! - простонала Эльжбета. - Крыха, что ты  выдумываешь?
Знаешь, я заметила - она любит обращаться к людям в третьем лице. Точно,  ее
излюбленная манера. Слышала бы, как нас шпыняет. "Пусть Эльжуня  посмотрит",
"может, Тадик съест?", "неужели Хенек не помнит?". За "пани"  смертельно  на
тебя обидится, а переходить с ней на "ты"...
   - ..тоже смертельно  обидится  за  такое  панибратство,  -  сразу  поняла
Кристина. - Сколько сложностей! Ну да ладно, попытаюсь с ними справиться.  В
третьем лице так в третьем!