почувствовал, что невольно переносит накипевшее в нем  по  милости
Алены Вереск раздражение на весь остальной  женский  пол.  Это  ж  надо,
чтобы  одна  паршивая  овца  все  стадо  испортила!  Впрочем,  чему  тут
поражаться, когда эта паршивая овца строчит романы с утра  до  ночи?  Ну
нет, он положит этому конец!
   - Очень хорошо,  -  снова  сосредоточился  на  допросе  Рогов,  можно
сказать, все силы  бросил.  -  Значит,  вы  признаете,  что  сознательно
отправили письма гражданке Столетовой...  А  с  какой  целью,  позвольте
полюбопытствовать?
   - А, - беллетристка беззаботно махнула рукой, -  обычная  психическая
атака. Кстати, еще не все письма пришли, должно  быть  еще  одно.  Почта
отвратительно работает.
   - Обычная что?.. - не поверил своим ушам сыщик.
   - Атака. Психическая атака. Что тут особенного?
   Действительно, что тут такого? Сначала послала манекенщице  по  почте
четыре конверта с маразмом, а потом взяла да и перерезала ей горло! Дело
житейское!
   - А конечной целью вашей психической  атаки  можно  поинтересоваться?
Если не секрет, конечно? - с издевкой осведомился Рогов.
   Ну не получалось у него оставаться бесстрастным, как  того  требовала
инструкция.
   - Не секрет. Внести смятение в стан противника, - не  моргнув  глазом
заявил этот бездушный идол в юбке.
   - Таким образом, вы признаете, что Столетова была вашей  противницей,
а следовательно, вы с ней находились в  неприязненных  отношениях?  -  с
готовностью подхватил Рогов.
   Беличьи глазки беллетристки вспыхнули:
   - В неприязненных отношениях? Еще чего! Да у меня, слава богу, вообще
не было с ней никаких отношений.
   - Как это? - опешил Рогов.
   - Да я ее знать не знала!  Я  видела  ее  в  первый  раз  в  жизни  с
перерезанным горлом там, на сцене, - пояснила Котова тоном, каким обычно
общаются  с  непроходимыми  тупицами.  -  И  в  последний,  насколько  я
понимаю...
   Надо же, какая циничная стерва! А эти дуры еще ею зачитываются!
   Рогов сам не заметил, как перешел на зловещий шепот:
   - Вы утверждаете, будто не знали  Столетову,  и  в  то  же  время  не
отрицаете, что отправляли ей письма... Как это понимать?
   Котова вздохнула и пожаловалась:
   - Как у вас тут душно. Нельзя ли открыть хотя бы форточку?
   Это была последняя капля,  переполнившая  отнюдь  не  бездонную  чашу
терпения Рогова.
   - Я вас спрашиваю, как это  понимать?  -  заорал  он  так,  что  Шура
Тиунова едва не упала под стол, а злодейка Котова, она же Алена  Вереск,
даже бровью не повела.
   - Все, надоело, - заявила эта оторва, - надоело, надоело,  надоело...
Не понимаю, почему мы толчем воду в ступе, когда у вас в  руках  готовый
убийца, которого я вам, между  прочим,  обеспечила,  рискуя  собственной
жизнью. А она у меня, чтоб вы знали, одна и пока еще мне не опостылела.
   Рогов заметался по кабинету, круша все, что попадалось ему на пути:
   - Вы обеспечили нам убийцу? Я так и думал! В собственном лице, как  я
понимаю?
   - Что? - теперь уже на крик перешла Котова. - Вы  меня  подозреваете?
Ну это уже  хамство!  Из  меня  чуть  не  сделали  кусок  мяса,  ведущий
растительный образ жизни, и вот  что  я  получаю  в  благодарность!  Ну,
старик Шекспир был прав, когда говаривал: ?О люди, вам имя вероломство!?
Или это не Шекспир? - Она задумалась. - Все равно, как  вы  смеете  меня
подозревать?
   Рогов устало рухнул на жалобно заскрипевший под его тяжестью  стул  и
утер пот рукавом, как пахарь на борозде:
   - А как же мне вас не подозревать, когда вы писали  жертве  письма..,
м-м-м.., устрашающего  содержания,  вы  шлялись  за  кулисами  в  момент
совершения преступления...
   - Но не убивала! - торжественно заключила распоясавшаяся вконец Алена
Вереск. - Убийца манекенщицы - Лоскутов.
   Немая сцена продолжалась не менее трех минут, это время  понадобилось
Рогову на то, чтобы прожевать поступившую информацию и не подавиться.  А
из подозреваемой откровения посыпались, как из рога изобилия, так что  в
конце концов Рогов узнал даже  тайну  ?Ордена  обманутых  жен?,  которая
повергла его в оторопь.
   - Ну почему, почему вы не рассказали мне  об  этом  раньше,  когда  я
опрашивал вас и вашу приятельницу Мещерякову?  -  взревел  сыщик,  когда
Котова наконец  закрыла  рот  и  в  притворном  смирении  сложила  губки
бантиком.
   Беллетристка спокойно пожала плечами:
   - А что я могла вам рассказать, когда сама еще ничего не знала? Рогов
застонал:
   - Как же не знали? Вы же посылали Столетовой письма, вы подозревали в
измене мужа вашей подруги, вы располагали приметами убийцы...
   - Ну и что? Я все равно ни в чем не была  уверена,  а  теперь,  когда
довела дело до конца, я могу утверждать, что убийца Лоскутов.
   -  Ах,  так  вы  довели  дело  до  конца?  -  Рогов  захохотал,   как
Мефистофель. -  А  вам  не  приходило  в  голову,  что  это  обязанность
специальных органов, а не ваша?
   - Приходило. - Беличьи глазки превратились в узенькие щелочки.
   - Так в чем же проблема?
   - Не знаю почему, но мне показалось, что это окажется для вас слишком
сложно. Можете  считать,  что  я  решила  оказать  вам  в  расследовании
посильную помощь.
   "Сейчас я ее придушу?, - подумал Рогов и, сделав приглашающий жест  в
сторону Шуры Тиуновой, мол, продолжай, пулей вылетел из кабинета.

***

   Насколько проще было иметь дело с Лоскутовым. По крайней мере,  после
Кетовой он показался Рогову на редкость сговорчивым. Не исключено также,
что к этому располагала и сама обстановка  РУОПа.  А  также  присутствие
майора Чеботарева с его мужественной-внешностью и  выразительным  шрамом
на   крепком,   неряшливо   вылепленном   черепе,    начисто    лишенном
растительности. Шрам этот неизменно производил неизгладимое  впечатление
на женщин и преступников (и те и другие считали, будто он заработал  его
в смертельной  схватке  с  жестоким  противником),  и  только  немногие,
включая Рогова, знали, что на самом деле Чеботарев схлопотал его  еще  в
раннем детстве. Отметину на всю жизнь ему, тогда еще  мелкому  дворовому
хулигану,  оставило  колесо  подросткового  велосипеда  ?Орленок?,   под
которое он попал, зазевавшись на ворон.
   - Я все, все расскажу, - нервно защелкал костяшками пальцев Лоскутов,
- и тогда вы поймете, что произошло недоразумение, а я совсем не тот, за
кого вы меня принимаете, я не похититель... Я сам такая же  жертва,  как
и.., эта женщина. Надеюсь, она хорошо себя чувствует?
   Рогов прикусил язык, чтобы не ляпнуть: ?Да ее танком  не  переедешь!?
Вместо этого он спросил:
   - Так вы с ней не знакомы?
   - Абсолютно! Я видел ее в первый раз, - чуть ли не со слезой в голосе
молвил Лоскутов, и выражение лица у него стало преданное, прямо  как  на
листовке, с которой он без мыла лез в душу  ?уважаемым  избирателям?.  -
Это все моя наивность и доверчивость... - Он вздохнул. - Вот,  дожил  до
сорока лет,  а  в  людях  не  разбираюсь.  Думал,  что  мой  помощник  -
порядочный человек, а он, как оказалось... Ну откуда я мог знать, что он
способен на такое?
   - Да, доверчивость поразительная, - согласился Рогов, - особенно  при
вашем послужном списке. - И он изложил вслух по  памяти  содержание  все
той же предвыборной листовки, причем с выражением:
   - С отличием окончил  школу,  отслужил  в  армии,  окончил  институт,
работал инженером  на  машиностроительном  заводе,  основал  собственную
фирму, стал вице-президентом банка, женат, имеет двоих детей...
   Лоскутов потупился и забормотал:
   - Честное слово, я знать не знал, что мой помощник привез эту женщину
на мою дачу обманом. Мне он сказал, что это его  знакомая  и  прочее,  а
потом заявил, будто ей плохо, и вызвал ?Скорую помощь?...  Господи,  как
это все осложняет...  Выборы  в  воскресенье,  и...  Вы  ведь  в  курсе,
надеюсь?
   - Мы в курсе, - угрюмо подтвердил  Чеботарев,  -  именно  поэтому  вы
здесь пока в качестве свидетеля.
   Видно, слово ?пока?  Лоскутову  не  понравилось,  так  как  он  снова
защелкал пальцами:
   - Мне нужно срочно связаться со  своим  предвыборным  штабом  и..,  с
адвокатом. Надеюсь, вы не станете возражать?
   - Не станем, не станем, - заверил его Чеботарев,  -  думаю,  мы  пока
ограничимся подпиской о невыезде, а  помощника  вам  придется  поменять,
поскольку ему придется на некоторое время задержаться у нас.
   Невооруженным глазом было заметно, как расслабился Лоскутов, узнав  о
своих ближайших перспективах. Грешно было бы этим не воспользоваться.
   - Как давно вы знаете Анжелику Михайловну  Столетову?  -  речитативом
выдал Рогов.
   - Что? - растерялся Лоскутов. - Не  знаю  я  никакой  Столетовой!  Не
слушайте вы эту ненормальную!
   Рогов и Чеботарев переглянулись.
   - Какую именно ненормальную мы не должны слушать? - уточнил Рогов.  -
Ту, что ваш помощник зачем-то привез на вашу же дачу, а  потом  страстно
захотел упечь в психушку?
   Лоскутов заметно полинял:
   - Это нечестно, вы пользуетесь запрещенными приемами. Я вам больше ни
слова не скажу. Я требую адвоката!
   В дело вступил Чеботарев, изрядно утомленный  китайскими  церемониями
Рогова, к которым в его боевом ведомстве не привыкли.
   - В  общем,  так,  господин  Лоскутов,  я  счастлив,  что  я  не  ваш
избиратель, поскольку брешете вы, я извиняюсь, как  кобель.  Вот  это  и
это, - он выложил на стол предвыборную листовку и диктофон, - мы нашли в
сумке  той  самой  незнакомой  вам  гражданки,  которую   ваш   помощник
притаранил на вашу дачу. Здесь - можете полюбоваться  -  вы  собственной
персоной, а кассетку мы с вами послушаем. Хорошо?
   Лоскутов выслушал запись с  каменной  физиономией,  после  чего  явно
воспрял духом:
   - И о чем это говорит? Любая экспертиза докажет, что голос не мой,  а
моего помощника!
   - Докажет, - кивнул Чеботарев, - но вы забываете о свидетелях -  этом
самом вашем подлом помощнике  и  ?неизвестной  вам?  гражданке  Котовой,
которые с большим удовольствием  подтвердят,  что  с  помощью  похищения
человека вы пытались замести следы еще одного преступления.
   - Какого еще преступления? - заорал Лоскутов. - Что  вы  там  еще  на
меня вешаете?
   Теперь к ?обработке? Лоскутова подключился Рогов:
   - Пока еще ничего. Просто у нас есть свидетели,  которые  утверждают,
что вы хорошо знали манекенщицу Столетову, убитую в прошлую пятницу. Вы,
конечно, можете связываться со своим штабом и разными другими  способами
тянуть время, но рано или поздно вам придется заговорить. Так  вот,  чем
раньше это произойдет, тем лучше для вас.
   Лоскутов сжал голову руками и запричитал:
   - Все по милости этого идиота... С кем, с кем я связался!
   Горестные раздумья неожиданно прервались деловитым предложением:
   - Предлагаю заключить взаимовыгодный джентльменский договор. Гм-гм...
Если я буду откровенен, вы не станете обвинять меня? Тем более  что  это
смешно...
   Рогов с Чеботаревым сурово промолчали.
   - Ну хорошо, хорошо,  -  пробормотал  Лоскутов,  -  я  знал  Анжелику
Столетову, но не станете же вы утверждать, что это преступление?
   - У вас с ней были близкие отношения? -  сразу  же  вскинулся  Рогов.
Лоскутов поморщился:
   - Достаточно. Она ведь была очень  красивой  девушкой.  Познакомились
полгода назад  на  одной  презентации,  время  от  времени  встречались,
отношения не афишировали по вполне понятной причине... О ее  убийстве  я
узнал случайно, прочитал в газете и.., конечно, испугался. Подумал,  что
вся эта история может выплыть в самый неподходящий момент. Ну  надо  же,
чтобы такое случилось прямо  накануне  выборов.  А  ведь  у  меня  очень
хорошие шансы!
   Рогов уловил в голосе Лоскутова совершенно искреннюю  обиду  на  злую
насмешницу-судьбу. Надо полагать, что, если  бы  убийство  его  подружки
произошло уже после выборов, Лоскутов ничего не имел бы против.
   - А как вы провели пятницу, двадцатого мая?
   - Весь  день  пробыл  в  предвыборном  штабе,  -  бодро  отрапортовал
Лоскутов, неотрывно глядя в  глаза  Рогову.  Бедные,  бедные  ?уважаемые
избиратели?! - И если вы думаете, что я могу иметь какое-то отношение  к
ее убийству, то совершенно напрасно.  Анжелика,  конечно,  была  девушка
красивая, но не очень разборчивая  в  знакомствах.  Однажды  я  случайно
видел одну ее приятельницу - настоящая зечка, на руке наколка  и  всякое
такое. Между прочим, они о чем-то спорили...
   - Можете описать ее поподробнее? - насторожился Рогов.
   - Ну... На  вид  лет  тридцать  пять  -  тридцать  семь,  лицо  такое
поношенное... Честно говоря, я не очень хорошо ее запомнил... Ах  да,  я
же вам говорил: у нее была наколка в виде буквы ос? на левом запястье. Я
же ее только один раз видел.
   - Когда?
   Лоскутов наморщил лоб:
   - Как-то мы договорились с Ликой встретиться - Я подъехал за ней -  я
всегда ждал ее за квартал от дома, сидя в машине, - и увидел, как они  о
чем-то спорили неподалеку в скверике. Там есть такой скверик, знаете ли,
детские песочницы и прочее...
   Рогов хорошо помнил то место, о котором рассказывал Лоскутов, и плохо
себе представлял, как можно было, сидя в машине, рассмотреть наколку  на
руке женщины, фланирующей по скверу. Ну  если  разве  только  в  полевой
бинокль! Конечно же, Рогов был бы не  Рогов,  не  поинтересуйся  он,  не
возит ли Лоскутов таковой в бардачке своего ?Мерседеса?, чем и  поставил
последнего в  тупик.  А  потом  Лоскутов  изрек  малоубедительным  тоном
историю о том, что он именно в тот день вышел из автомобиля поразмяться.
   Спросил Рогов и о колье, хотя и не напрямик.
   - Вы делали Столетовой какие-нибудь подарки?
   Тот замялся:
   - Ну, что обычно дарят женщинам? Цветы, духи, конфеты...
   Колье в этом списке не фигурировало. Неужто банкир и без  пяти  минут
депутат был скрягой?
   Пришлось задать конкретный вопрос.  В  ответ  Лоскутов  сообщил,  что
колье не дарил и, больше того, никогда не видел: ни на  лилейной  шейке,
ни на фотографии.

Глава 23

ПРЕРВАННЫЙ ПАРАД

   Муре смертельно надоело в сотый раз рассказывать одно и то  же,  хотя
молодая следовательша в отличие от въедливого Рогова  в  общем  и  целом
была ей симпатична. Зачем она  только  профессию  такую  выбрала?  Хотя,
конечно, с ее внешними  данными  особенно  не  разбежишься:  невзрачная,
бесцветная, на одни только ресницы не меньше полкило  туши  пошло.  А  в
милиции одни мужики, авось какой-нибудь и разглядит в ней Мерилин Монро.
Мура  судила  следовательшу,  как  и  всех  остальных   женщин,   весьма
немилосердно, видимо, потому, что всегда считала себя красавицей.  Хотя,
надо признать, положа руку на сердце, очень и очень  немногие  разделяли
это ее мнение.
   Как бы там ни было, а  разговаривала  следовательша  с  ней  вежливо.
Прежде всего представилась: ?Александра Ивановна Тиунова?.  А  Муру  все
время называла уважительно по имени-отчеству:  Мария  Георгиевна,  Мария
Георгиевна...
   - Значит, ваша подруга  Виктория  Васильевна  Мещерякова  подозревала
своего мужа в измене? Я правильно поняла, Мария Георгиевна?
   Мура устало кивнула:
   - Так, так... Она просто спутала своего мужа с Лоскутовым. Они же так
похожи, просто одно лицо. Если бы этому Лоскутову сбрить  усы  и  надеть
очки, их родная мама не отличит!  К  тому  же  Виктория  видела  его  со
спины...
   - А Тамара Бурмистрова тоже видела его со спины?
   - В том-то и дело! - воскликнула Мура. Теперь, когда настоящий убийца
манекенщицы был пойман, можно сказать, с поличным и над  Киркой  уже  не
висела  опасность  разоблачения,  она  могла  себе  позволить  полностью
раскрыть карты. -  Они  столкнулись  в  дверях  ДК,  после  чего  Тамара
посмотрела ему вслед... Представьте себе, я сразу подумала, что уж очень
много в этой истории совпадений.  А  потом,  вы  не  знаете  Кирку,  ну,
Кирилла Мещерякова. Какой из него убийца?
   - А Лоскутова вы заподозрили только из-за  его  сходства  с  Кириллом
Мещеряковым?
   -  Само  собой,  когда  я  увидела  его  фотографию  на  предвыборной
листовке, то чуть язык себе не откусила! Потом взяла и позвонила  ему  в
этот.., предвыборный штаб, представилась сестрой манекенщицы... Так вот,
он сразу клюнул, назначил мне встречу  в  кафе  ?Павлин?.  Или,  -  Мура
задумалась, - это был его помощник? Ну, не важно,  в  любом  случае  они
заодно.
   Следовательша смотрела на Муру во все глаза, словно она  была  редким
экспонатом с выставки:
   - А письма? Ну, то, что вы  рассказали  насчет  психической  атаки  и
внесения смятения в стан противника.., это серьезно?
   - Конечно! Мы же думали, что Кирка изменяет Вике.  Но,  если  честно,
это, конечно, была моя идея.
   - И вы решили, что цитаты из романов произведут нужное впечатление?
   Мура немедленно и чуть ли не с урчанием схватила брошенную кость:
   - Надо понимать, на вас они такого впечатления не произвели?
   - Я этого не  говорила.  -  Следовательша  улыбнулась  уголками  губ;
улыбка, кстати, преображала ее очень мало.  -  Просто  я  в  первый  раз
встречаю человека, серьезно полагающего, что можно повлиять на кого-то с
помощью художественного слова.
   "А она лукавая и совсем не  такая  простая,  как  кажется  на  первый
взгляд?, - решила Мура.
   - А теперь, Мария Георгиевна, расскажите, пожалуйста,  поподробнее  о
вашем визите в ДК, что вы там видели, на что обратили внимание?
   Мура, которой этот допрос  изрядно  надоел,  беспокойно  заерзала  на
стуле:
   - Да что я могла там видеть? Ничего!  По  фойе  какие-то  бездельницы
прогуливались... Конечно, бездельницы.  Кто  еще  может  позволить  себе
таскаться на показы никому не известных и очень сомнительных модельеров?
Лично я не могу, у меня слишком много работы. Если я туда и поехала,  то
только из-за своей подруги Вики, чтобы оказать ей моральную поддержку  в
трудную минуту. Ну вот, вошли мы в зал, сели в первом  ряду...  И  вдруг
меня такое  любопытство  разобрало,  захотелось  посмотреть  на  Киркину
пассию вблизи (это я тогда думала, что она его пассия,  а  теперь  знаю,
что он ни при чем). Короче, я двинулась за кулисы. Там никого  не  было.
Тогда я вошла в дверь с правой стороны от сцены. За ней был коридор и  в
нем еще несколько дверей. Оттуда доносился  смех,  разговоры.  Дошла  до
конца коридора, услышала крик Вики  и  побежала  назад...  Да,  чуть  не
забыла, незадолго до крика громко врубилась музыка и тут  же  замолчала.
Все. Остальное происходило уже при большом стечении  народа.  Я  увидела
манекенщицу всю в крови на полу, Вику, ну и  остальных.  Все  орали  как
бешеные. По-моему, еще громче Вики.
   Следовательша заморгала белесыми ресницами, которые не  спасало  даже
немалое количество краски.
   - И в то время, когда вы проходили по коридору  за  сценой,  вам  так
никто и не попался?
   -  Ни  одной  живой  души!  Только  голоса  со  всех  сторон,  как  в
сюрреалистическом фильме. Это уже когда Вика закричала, манекенщицы  мне
вслед каблуками зацокали, как кобылы копытами. Надо было их видеть: одни
раздеты, другие одеты, но так, что это совершенно незаметно...
   От  взора  наблюдательной  Муры  не  ускользнуло,  что  Следовательша
прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Как же, как  же,  она  ведь
при исполнении!
   Когда вопросы наконец иссякли. Мура  поинтересовалась  судьбой  своих
пожитков, оставленных под столиком в кафе ?Павлин?.
   - Все в целости-сохранности, - заверила ее  следовательша,  -  только
находится  не  у  нас,  а  в  региональном  Управлении   по   борьбе   с
организованной преступностью.
   Бурная радость Муры просто не знала предела.
   - Если бы не эти ваши вещи, мы бы вас просто  не  нашли,  -  пояснила
следовательша и вкратце пересказала историю их поисков.
   - А Маруська, Маруська как?
   - Это кто еще? - опешила следовательша.
   - Моя черепаха, - пояснила Мура. - Представляю,  какой  она  пережила
стресс! Скажите, а в этом  вашем  региональном  управлении  ее  хотя  бы
кормили?
   - Честно говоря, я не  в  курсе...  -  пробормотала  следовательша  и
неожиданно сказала: