вался, назвал себя.
     -- Раздевайтесь, -- услужливо предложил прапорщик и бесшумно скрылся за
темной дубовой дверью генеральского кабинета.  Вышел он оттуда, держа в руке
два стакана в  подстаканниках,  и,  слегка кивнув,  пригласил  Кольцова:  --
Проходите.
     Кольцов  зашел  в  кабинет. Почти  во  всю его  длину  тянулся длинный,
покрытый зеленым сукном стол. В конце его стоял  стол  поменьше, с  красивой
лампой,  за  которым работал  Ачкасов. Едва  Кольцов  появился  в  кабинете,
Ачкасов  поднялся со  своего  места  и  не  торопясь  направился  прямо  ему
навстречу. Он приветливо поздоровался с Кольцовым, пожал ему руку, спросил:
     -- Как, Сергей Дмитриевич, добрались?
     -- Благодарю. Без всяких осложнений, товарищ генерал-лейтенант.
     --  Называйте меня, пожалуйста, по имени-отчеству, Владимир Георгиевич,
-- попросил Ачкасов. -- Где остановились?
     -- В общем, у друзей, -- не стал вдаваться в подробности Кольцов.
     Ачкасов предложил  Кольцову  место  за большим столом,  сам сел  рядом,
сказал:
     --  Если  захотите переехать  в гостиницу,  вам сейчас  же  предоставят
номер.
     -- Спасибо. Вероятно, обойдусь.
     Поговорили о делах  в полку. Разговаривать с  Ачкасовым было легко.  Он
отлично  знал  жизнь   частей,   вопросы  задавал  деловые,  умел  выслушать
собеседника. Неожиданно Ачкасов спросил:
     -- Вы что закончили, Сергей Дмитриевич?
     -- МГУ.
     -- И кто у вас читал физику?
     -- Академик Верховский.
     -- Владислав Андреевич? -- расплылся в улыбке Ачкасов.
     -- Он самый.
     -- Боже мой! Отлично знаю! Мы с вами  коллеги. Когда-то  я  тоже слушал
его лекции. Тогда все понятно...
     Ачкасов  помолчал,  углубившись в свои  мысли. Теплая  улыбка долго  не
сходила с его  губ. Глаза щурились, смотрели  куда-то сквозь стену кабинета.
Он  показался  Кольцову  усталым,  но гораздо моложе, чем  тогда,  ночью, на
танкодроме, когда  Кольцов  докладывал ему  о  результатах  заезда. Но тогда
Кольцов и  не  имел возможности  разглядеть  его хорошенько. А теперь от его
взгляда  не  укрылось  ничего:  ни  густые  пепельные  волосы  генерала,  ни
внимательный  взгляд  его  умных серых глаз,  ни тонкий нос с чуть  заметной
горбинкой, ни гордая посадка головы. Кольцов невольно залюбовался им.
     --  А  вы  с  Верховским очень похожи друг на  друга, --  сказал  вдруг
Кольцов.
     -- Если  только внешне, --  улыбнулся Ачкасов.  -- Характер у  будущего
лауреата был уже в те годы не приведи господи! А вы, кстати, знаете, что ему
присуждена Ленинская премия?
     -- Так  точно. В  позапрошлом году ехал в отпуск, специально заезжал  в
университет, поздравлял его, -- ответил Кольцов.
     --  Удивительный он  все-таки человек. Совершенно не  признает  никаких
компромиссов,  необычайно упорен  в достижении  цели и  абсолютно не  желает
считаться ни с какими условностями. Понадобилось ему что-нибудь  --  вынь да
подай.  Задумал  что-нибудь  --  свернет  гору.  Чужих  мнений  для него  не
существует... Как только вы сдавали ему экзамены?!
     -- По три, по четыре раза, -- признался Кольцов.  -- Пока не распознали
его ахиллесову пяту.
     -- А она у него есть?
     -- Во всяком случае, путь  к нему мы нашли. На него надо наступать, все
время атаковать  вопросами. И чем больше вопросов задаешь ему ты, тем меньше
потом будет  гонять тебя он.  А особенно ценил такие вопросы, на которые сам
не мог ответить с ходу.
     --  Вы  тоже  задавали  ему  такие  вопросы?  --  пытливо  взглянул  на
собеседника Ачкасов.
     --  Бывало,  --  усмехнулся  Кольцов.  --  Правда,  готовиться   к  ним
приходилось больше, чем к любому экзамену.
     --  Похвально!  -- встал вдруг со стула  Ачкасов. Он  подошел к  своему
шкафу  и вернулся, держа в руках объемистую  тетрадь Кольцова. -- Похвально.
Впрочем, Сергей Дмитриевич, судя по этим записям, другого ответа я от  вас и
не ожидал. Ну как, догадываетесь, зачем я вас вызвал в Москву?
     --  В  самых общих  предположениях.  Вероятно, что-нибудь  связанное  с
"Совой".
     --  Именно.  Но вам надо  знать  не  в общих  чертах, а точно. И  я вам
выскажу  все, как оно есть, -- сказал Ачкасов и снова сел рядом с Кольцовым.
--  Естественно,  что  нам   интересно  знать  ваше  мнение  о  приборе  как
испытателя. И  не только интересно, но и важно.  Но  вы  не просто высказали
свое  мнение, не  просто  дали оценку  "Сове", вы  разобрали  детально и  ее
качества, и, что наиболее ценно, ее возможности. И, что имеет первостепенное
значение,  разобрали и  как командир, которому предстоит  решать  с  "Совой"
практические  огневые  задачи,  и  как физик. Видите, сколько поводов было у
меня для встречи с вами?
     Кольцов утвердительно кивнул.
     -- Но понятно вам еще не все, -- поспешил предупредить  его Ачкасов. --
А без этого мы никогда не добьемся  взаимопонимания. Вы  должны  знать  нашу
точку зрения на эту работу вообще, и на последнюю модернизацию прошлогоднего
варианта "Совы-один"  в частности. В какой-то степени конструкторское бюро с
возложенным   на  него   заданием   справилось.  Впервые   в   отечественном
приборостроении   создан   прибор   ночного    видения   с   такой   высокой
чувствительностью.  Но  выполнить  свою  задачу  до  конца  конструкторы,  к
сожалению,  не   смогли.   Мы   вынуждены  констатировать,   что   последняя
модернизация  не  принесла тех результатов,  которых,  не  скрою, мы от  нее
ждали.  И  этот  новый  вариант  "Совы",  если  хотите,  его  можно  назвать
"Сова-два", мы вынуждены рассматривать лишь как промежуточный.
     -- Неудача не случайна. Она должна была постигнуть КБ. Я докладывал это
в своем отчете, -- заметил Кольцов.
     -- Возможно, это так, -- не стал возражать Ачкасов и, о чем-то подумав,
грустно улыбнулся. --  Одного  отчета,  как бы  доказателен, дорогой  Сергей
Дмитриевич, он ни был, -- всего лишь бумага. Оппонент довольно бесстрастный.
Кроме того,  совершенно не способный отвечать  на дополнительные  вопросы. А
люди  так уж устроены,  что защищаются они, как правило, изворотливо и очень
неохотно  признают свое поражение.  И в этом не всегда можно узреть какую-то
корысть. Зачастую ими движет простая инерция.
     -- Что же вы от меня хотите,  Владимир Георгиевич? --начиная кое  о чем
догадываться, спросил Кольцов.
     -- Вот я и подумал, -- продолжал Ачкасов, -- отчет отчетом, а не смогли
бы  вы,  Сергей  Дмитриевич,  лично,  как  испытатель,  высказать  все  свои
замечания по прибору, ну, допустим, руководителю работ?
     -- Кто такой?
     --  В  данном  случае  подполковник-инженер  Руденко Игорь  Николаевич.
Супруг уже знакомой вам Юлии Александровны.
     -- Вполне могу, -- решительно согласился Кольцов.
     -- Отлично. Достойно учителя, -- довольно улыбнулся Ачкасов. -- А кроме
замечаний вы могли бы поконкретнее разобрать возможности "Совы" при действии
ее в различных условиях обстановки, при естественных и искусственных помехах
и так далее?
     --  Ну, это  для меня несколько труднее, -- признался  Кольцов.  -- Мне
ближе теория вопроса.
     -- Но  вы уже кое-что в  этом направлении  сделали, --  положил руку на
тетрадь Кольцова Ачкасов.
     -- Там чистая физика.
     -- Знаю. Кстати,  давайте договоримся: во-первых, никаких своих записей
вы  больше  в  КБ  не передаете.  Это только помешает нашей  общей задаче. И
во-вторых, это не такая уж  чистая  физика. Я бы назвал ее скорее прикладной
физикой. А она гуляет по рукам. Бог с вами, Сергей Дмитриевич!
     -- Я показал эту тетрадь только Руденко, -- смутился Кольцов.
     -- Не показали, а передали, -- уточнил Ачкасов. -- А потом, как видите,
она попала ко  мне...  Было бы правильнее, если бы вы переслали ее служебной
почтой.  Ну  да ладно.  Теперь об этом позабочусь я  сам. А  вы скажите мне,
какие конкретно испытываете затруднения с предстоящей разборкой?
     -- Я  ни  разу не  видел  полной технической документации  прибора,  --
признался Кольцов. -- Я шел больше от принципа...
     -- Понимаю. Вам дадут все чертежи.
     -- Наверняка понадобиться почитать что-нибудь еще...
     --  Закономерно.  Вас  познакомят  с   каталогом   новинок  технической
литературы. Если надо -- к этой работе подключат переводчика.
     -- Спасибо. Английским я владею вполне, -- поблагодарил Кольцов.
     -- Есть очень интересные открытые японские источники.
     -- Не откажусь.
     -- Что еще?
     -- Наверно, понадобится время, чтобы все это обмозговать.
     -- Вас никто не подгоняет. Но месяца хватит?
     -- Сейчас мне кажется, что да.
     --  В таком  случае желаю успеха, Сергей  Дмитриевич, -- встал со стула
Ачкасов  и протянул Кольцову руку. -- Завтра  даю вам день отдыха. Мы за это
время  подготовим все  необходимое для  вашей  работы. А  послезавтра  прошу
приступать. Приезжайте сюда.
     Кольцов пожал Ачкасову руку и вдруг спросил:
     -- Я, естественно, готов выполнить ваше поручение. Но теперь, когда мне
стало  ясно все, я подумал вот о чем. Может, было  бы  лучше поручить доклад
какому-нибудь более авторитетному специалисту?
     Ачкасов отрицательно покачал головой:
     -- Никакой необходимости в этом нет.
     -- Я готов подготовить для него все необходимые данные.
     -- Будет вам выдумывать, -- тихо засмеялся Ачкасов. -- И поверьте, ваша
кандидатура  меня  устраивает  вдвойне. Я в  вас  верю  и  возлагаю  на  вас
серьезные  надежды. И  очень прошу  вас,  Сергей  Дмитриевич,  отнеситесь  к
предстоящей работе  со всей ответственностью. Помните, мы с  вами  выполняем
большое и очень важное государственное задание.
     --  Тогда  еще  вопрос, --  продолжал Кольцов. -- Если  вы заметили, то
добрая  половина записей  в этой  тетради  вовсе не  относится к  "Сове".  Я
пытался изложить  в  них свой принцип создания аналогичного прибора.  Я его,
естественно, не конструировал, отнюдь нет. Но изложил принцип, на котором он
мог  бы быть построен. Так  вот, как  вы считаете, не стоит  ли  познакомить
кого-нибудь в  КБ  с этим  принципом?  Вполне возможно, что какие-нибудь мои
мысли и окажутся полезными?
     Ачкасов,  внимательно  слушавший своего  собеседника,  едва тот  кончил
говорить, решительно покачал головой:
     -- Нет.
     -- Почему?
     -- не стоит. Пока не стоит.
     Кольцов недоуменно пожал плечами.
     --   Я  очень  внимательно  изучил  эту  часть  ваших  записей,  Сергей
Дмитриевич. И  поверьте, оценил  их, -- явно стараясь  не  обидеть  Кольцова
продолжал Ачкасов. -- Но говорить о них в КБ не надо. Другое  дело  --  мы с
вами. Мы к ним вернемся еще обязательно. А что касается КБ, то, я уверен, ни
о разработанном вами  принципе, ни о наших разговора, ни о предстоящей вашей
работе вам в КБ никого информировать не следует.
     --  Но о  моем приезде они уже знают, --  смутился Кольцов. -- И знают,
что сейчас я у вас на приеме.
     Ачкасов утвердительно кивнул.
     --  Это --  пожалуйста,  --  совершенно  спокойно отнесся  он  к такому
сообщению. --  Им  даже  можно  сказать, что  вы  будете  присутствовать  на
обсуждении результатов испытаний. Но не больше. Договорились?
     -- Так точно. Понял. Послезавтра я сажусь. И сделаю все,  что смогу. --
пообещал Кольцов.
     Они простились.
     Кольцов  вышел  из кабинета, отметил  пропуск, спустился по  лестнице и
очутился на улице.  День был  прохладный,  но ясный. По небу стлались легкие
облака.  Кольцов  прошел  через проезжую часть  набережной  и зашагал  вдоль
парапета.  Над  рекой  кружили  чайки. В  гребешках холодных  волн искрилось
солнце. Кольцов пошарил по карманам кителя, достал сигареты, закурил. Только
что  закончившийся  разговор  теперь   воспроизводился  памятью  в  обратной
последовательности.
     Вспомнилось  все --  от "я" до "а".  Ачкасов  произвел  на него сильное
впечатление. Умный, доброжелательный,  спокойный. Кольцов почему-то сразу же
проникся к  нему полным  доверием. А впрочем, может, и не  случайно: генерал
оказался  учеником   его  учителя,  человека,   в  котором  Кольцов  еще  со
студенческих лет привык видеть высший ученый  авторитет... "А друзей у меня,
к сожалению, в Москве совсем не осталось,  -- подумал Кольцов. -- Разбрелась
наша  братия  по всей стране.  Один  Тихомиров  как-то тут зацепился". Но  к
Тихомирову Кольцову идти не хотелось.
     Кольцов решительно  направился к ближайшему телефону-автомату. И Юлю он
тоже, конечно,  не мог считать своим  другом.  Но  если  уж  отвечать  перед
совестью и поставить  на  весы  "Сову"  и Юлю,  то до  сегодняшней встречи с
Ачкасовым, влекла его в Москву, конечно, только Юля.
     Кольцов  набрал номер.  На  этот раз ответила  Юля,  он сразу узнал  ее
голос, спокойный и мягкий.
     -- Добрый день, -- приветливо  поздоровалась она. -- Вы уже отчитались?
Ну и как?
     --  Похоже,  что влип в очередную историю, -- полушутя-полусерьезно,  в
тон ей, ответил Кольцов.
     -- Что случилось?
     --Придется тут сидеть почти месяц. Возможно, придется принять участие в
разборе испытаний. А вы, кстати, даже не предупредили меня, что работами над
"Совой" руководит ваш муж.
     -- А какое это имеет значение? -- удивилась Юля.
     -- А вы подумайте.
     -- И думать нечего. Абсолютно никакого! Так чем же вы расстроены?
     -- А что я смогу сказать ему хорошего?
     -- Скажете то, что думаете.
     -- Все равно все плохо. Ввязался не в свое дело. Транжирю время. А дома
у моих ребят проверка на носу.
     -- Ну, ваших ребят я видела. За них можете не волноваться, -- успокоила
его Юля. -- Расскажите лучше, как устроились на новом месте.
     -- Спасибо, добрая фея. Это ведь наверняка была ваша идея поселить меня
там...
     -- Ну почему же?
     -- Ваша. Все прекрасно. У меня к вам тоже есть вопрос.
     -- Слушаю.
     -- На Север хотите слетать? Посмотреть белых медведей...
     -- Куда-куда?
     -- В Арктику. Обернемся скоро.
     -- Время устраивает вполне.
     -- Тогда для начала придется побывать у брата. Подкинете?
     -- Ах, вот оно что! -- рассмеялась Юля. -- Какой вы, однако, интриган.
     -- Правда, Юлия Александровна! -- взмолился Кольцов. -- В Есино.
     -- Знаю, знаю... Бывала я там.
     -- Тем более. После работы... а?
     Наступила пауза.
     -- Хорошо, -- согласилась в конце концов Юля. -- Сидите дома и ждите.

Глава 16

     Положив трубку,  Юля задумалась:  встреть...  подвези...  Кольцов  явно
искал встреч. Пока деликатно, в полушутливом тоне. Но нужны ли они ей?
     Ход мыслей ее неожиданно нарушил Заруба. Он работал за соседним столом,
оказался невольным свидетелем ее разговора и не удержался от вопроса:
     -- Ты не со своим танкистом говорила?
     -- Что значит "со своим"? -- в штыки встретила этот вопрос Юля.
     -- Не меня же он на танке катал...
     -- Все равно он такой же мой, как и твой.
     -- Хай будет так, -- согласился Заруба и подсел на край  Юлиного стола.
-- Как ты думаешь, зачем его Ачкасов вызвал?
     -- А почему это тебя интересует?
     -- Ну,  мать,  ты  как на рынке в Конотопе.  Ей  вопрос  -- а она  тебе
другой, -- добродушно засмеялся Заруба. -- Чего Ачкасову от него надо?
     -- Вполне  возможно, что решил подробней ознакомиться с его отчетом, --
высказала свое предположение Юля.
     --  Ну да! А там, на  месте,  он этого  сделать  не мог? Нет, мать, тут
что-то другое. Наверняка что-нибудь задумал, бисова душа. Он же хитрый, этот
Ачкасов, как черт!
     Юля пожала плечами.
     --  Ладно.  Как  у нас говорят:  що  було --  то знаем, що  буде  -- то
побачимо, -- задумчиво сказал Заруба и сел за свой стол.
     "Подвези... -- вернулась к прерванным мыслям Юля.  -- Подвезти недолго.
Дорога прекрасная. А потом? Какую  поездку он придумает еще?" Юля вспомнила:
только что обещала Кольцову  быть у него  вечером -- и вздохнула. Хотела она
признаться себе в том, что  с Кольцовым ей интересно, или не  хотела -- факт
оставался фактом. И  не только интересно.  Кажется, он начинал ей нравиться,
этот  рослый, крепкий, незаурядный во всех  отношениях мужчина. Было  в  нем
много такого, она это чувствовала очень  тонко,  чего не видела ни  в ком из
своих  сослуживцев.  Она  была  почти его ровесницей.  Но сознавала себя  по
сравнению с ним  старшей.  А в  Кольцове  находила  еще  немало ребяческого,
наивного. Но и это в нем нравилось ей...
     "Раз обещала -- я приеду. Так и будет, -- решила она. --  Посмотрим  на
тебя рядом с братом. Не  может  быть, чтобы ты не раскрылся  еще  как-нибудь
по-новому. Только, пожалуй, и на этот раз лучше будет взять с собой Ирину".
     Не  откладывая дело  в  долгий  ящик, Юля тут же  пригласила  в поездку
подругу. И даже несколько удивилась ее реакции: та как  будто только этого и
ждала.
     К дому на Арбате  они  подъехали сразу же после  работы. Кольцов ждал у
парадного. Увидел машину и быстро пошел ей навстречу. Юля резко затормозила.
Кольцов открыл дверцу.
     Незаметно   выехали  за  город.   Начинало  смеркаться.  Юля   включила
подфарники. Только теперь  Кольцов заметил,  что в  лесу, обступившем шоссе,
полно желтых и даже голых деревьев. Проскочили развилку дороги.
     -- А вы уверены, что ваш брат дома? -- спросила вдруг Юля.
     -- Куда же ему деваться? -- задумался Кольцов.
     -- Сел в самолет и улетел на север.
     -- А что ему там делать? -- заинтересовалась Ирина.
     -- Посмотреть на белых медведей...
     -- Правда? --  загорелись любопытством темные глаза Ирины. -- И  он это
может?
     -- Ерунда. Юлия Александровна шутит,  -- добродушно  улыбнулся Кольцов.
-- Некуда  ему  шастать на ночь глядя. Сидит дома. Смотрит  телевизор. Или в
шахматы с кем-нибудь из соседей режется. Утром ведь полеты...
     ...Есино  вынырнуло из  синих сумерек яркими  огнями уличных  фонарей и
окон домов. Летом городок авиаторов утопал в зелени. Но сейчас, когда листва
уже  изрядно  облетела,  окна даже  нижних этажей  отчетливо  проглядывались
сквозь ветви посадок.
     -- Где он живет: ближе к заводу или у аэродрома? -- спросила Юля.
     -- Почти у самого поля.
     Юля уверенно свернула в проулок. Кольцову это понравилось.
     -- Вы тут и впрямь как дома, -- похвалил он ее.
     -- Я же вам говорила, что мы почти  год работали на них. Возможно, даже
вашему брату знакомы ваши приборы.
     -- Все может быть, -- охотно согласился Кольцов.
     Дорога  привела  их на уютную улочку, по обеим сторонам  которой стояли
четырехэтажные дома. Возле одного из них машина остановилась.
     Они  поднялись на четвертый этаж. Кольцов  нажал кнопку звонка у двери,
обитой черным дерматином. И тотчас за дверью  раздался оглушительный злобный
лай. Обе женщины от неожиданности вздрогнули. Кольцов заметил это и смущенно
проговорил:
     -- Вот тип, собаку завел...
     Лай продолжался. Но дверь не открывали.
     -- Я так и предполагала, -- напомнила Юля разговор в машине.
     --  Да  дома  он!  Разве  только   вышел  куда-нибудь  на  минутку,  --
категорически заверил женщин Кольцов.
     -- А  вы  спросите  у соседей,  может, они  в  курсе  дела, где он,  --
посоветовала Ирина и, не дожидаясь согласия, позвонила в соседнюю квартиру.
     Дверь открылась сразу. На пороге появился невысокий круглолицый мужчина
в спортивных брюках и военной рубашке без погон с засученными рукавами.
     -- Простите, вы не знаете, где Кольцов? -- обратился к нему Сергей.
     -- Владимир? -- переспросил круглолицый. -- А вы кто будете?
     -- Я его брат.
     -- На работе  он. Полеты у него сегодня должны быть. А вот поднялся или
нет, этого  я не знаю, -- объяснил круглолицый и, подумав, освободил проход.
-- Заходите ко мне. Сейчас выясним, где он.
     Кольцов, чувствуя, что опростоволосился, не стал упрямиться и, легонько
подхватив спутниц под локти, направил их в открытую дверь.
     Круглолицый назвал себя:
     -- Жердев. -- И добавил: -- Майор Жердев. -- И улыбнулся.
     Гости тоже  не сдержали  улыбки. Уж очень не соответствовала майору е