ет  ширинку  с
дурацкой ухмылкой. Дверь открывается, Опля собирается выходить. Опс  смотрит
на пол, затем на Оплю - вот, посмотри, мол)
     Опс: Вот, смотри. Мы были с тобой детьми...
     Опля (наклоняется,  и  наконец, видит содеянное Опсом. Выпрямляется и с
непроницаемым лицом кричит): Мама! Ньема!

     Картина 10


     Та же дверь туалета. Вбегают Пшицва , Ньема, за ними Черненко.
     Пшицва: Что случилось?
     Опля (показывает на пол): Вот!
     Пшицва: Что?
     Опля: Там!
     Пшицва: Что?
     Опля: Мокро!
     Пшицва: Где?
     Опля: Вот!
     Пшицва: Не видно.
     Ньема: Где? Что?
     Опля: Вот! Вот!
     Пшицва и Ньема выбегают, возвращаются каждая с очками
     Пшицва: Где?
     Опля: Вот!
     Ньема: Капля?
     Опля: Желтая!
     Пшицва: Кто?
     Опля: Капля!
     Пшицва (наконец,  до  нее  доходит, она глядит на  присутствующих,  она
пытается развеселить публику):
     Пшицва:  Опочка,  доченька, что, возвращаемся к природе? Теперь у  меня
взрослая дочь,
     которая весьма активно реагирует на бедственное  положение  человека  в
современном индустриальном обществе. Да?
     Опля (указывает на Опса): Это он!
     Пшицва (набрасывается на Опса): Что?  Инфатил? Нервнобольной младенец с
задержкой развития, который  не  может справиться  с переходом  ко взрослому
состоянию,   и  соответствовать  требованиям   современного  индустриального
общества?
     Ньема: Дай мне рассердиться, это же мой сын!
     (Отталкивает  Пшицву, становится  напротив Опса, пытаясь  придать  себе
угрожающий вид): Что ты сделал? (Пауза). Что ты сделал? (Пауза)
     Опс (про себя): Пропало, пропало желанное лоно навек.
     Ньема: Что?
     Опс (про себя): И все  эти  злоключения были лишь для того, чтобы бурно
покончить примирение на  горячем лоне. (Щупает Ньему). То,  куда вкладывать,
потерто, изношено.
     Ньема: Что?
     Опс (поворачивается  к  Опле):А  здесь девушка  с  наказующей  плотью и
серьезным прощающим лоном.
     Ньема: Что?
     Опля: Сколько лет ты будешь здесь стоять и твердить свое "Что, что?"
     Пшицва: Вот  именно. Возьми  тряпку  и  вытри  хорошенько  произведение
своего сыночка.
     (Ньема выходит, возвращается с тряпкой, вытирает пол. Опс стоит рядом).
     Опс:  Ты  прямо  лопаешься от  важности.  Ты проделала долгий  путь  от
хрупкой  девушки до  крупнокалиберной  авторитетной  хозяйки  дома .  Это  -
предупреждение для Чербарненко, продавца игрушек для ванной.
     Черненко:  Меня зовут  Черненко. А не Чербарненко. От  "чер"  переходим
сразу к "ненко" и никаких "чербар".
     Пшицва: Браво!
     Черненко (понимающе  подмигивает Опле): Опс пытался умничать, но я  его
одним  словом срезал и  испортил  ему  всю  шутку!  (Опсу) Видал  я  идиотов
похлеще,  чем ты. На все остальное я реагировать не собираюсь.  (Опле, тихо,
пытаясь спасти свою честь)
     А дверь во время этого была открыта или закрыта?
     Опля: Может быть спокоен, Черненко,  за мной ты как за каменной стеной.
Меж моим лоном и этим инфантильным бесстыдником находился  материал молчащий
и непрозрачный.
     Черненко (целует  ей руку,  чуть ли не плачет  от чувствств) А я  и так
спокоен,  я  совершенно спокоен.  Да я просто  символ спокойствия! (Пытается
обнять Оплю). Обними меня.
     Опля: Не время. Может, после, ночью - тогда да, конечно.
     Черненко: А ведь это -  главное,  большего  -то мне и не нужно,  вообще
ничего не нужно, только знать, что у меня есть, если я захочу, и это главное
и больше мне ничего не нужно.
     Опля  (резко  поворачивается к  Опсу):  А на  вопрос  , стоящий в твоих
глазах:  "Почему  Черненко?" я отвечу: "А вот так!". Черненко -  и  все тут.
Хоть лопни. Черненко, потому что Черненко. Другого объяснения не будет.
     Пшицва: Такие аргументы и я люблю: Вытереть потому что вытереть!
     Черненко:  "Черненко,  потому  что  Черненко"  -  это лучший  аргумент,
который мне доводилось слышать. Большего мне и не нужно.
     Опля (Опсу): И не думай,  что если мы отвлеклись на Черненко, то забыли
твою лужу.
     Черненко: А почему ты  называешь каплю лужей? Этим ты лишь льстишь ему.
Он со страху даже этого не может сделать как следует.
     Пшицва  (тихо,  Опле): Оплечка, дочечка, но если мы назовем это каплей,
то  мы  таким  образом,  преуменьшим  масштабы этого безобразия,  а жаль. Мы
крайне заинтересованы , чтобы называть это лужей.
     Опля (задумывается)
     Пшицва (шепчет ей) Лужа, лужа!
     Опля:  Ты  что,   мама,   хочешь  на   меня  повлиять?  (Пауза.  Затем,
решительно): Нарекается лужей!
     Пшицва: Браво! Восторжествовали чистый  разум  и справедливость!  Лужа!
Ура!
     Опля:  (Опсу):  Так не  думай,  что если мы  отвлеклись на Черненко, то
забыли твою лужу. Следуй за мной! (Выходит, за ней Опс).
     Черненко: Куда! (Бежит за ними)
     Пшицва  (Ньеме): А ты продолжай  вытирать  лужу твоего сына. Да смотри,
вытирай хорошенько!
     Черненко (входит): Они пошли на улицу.
     Пшицва: Беги на балкон, спроси - куда?
     (Он выходит)
     Ньема (наклоняется, вытирает) А в конце концов нас похоронят..
     Пшицва:  Ты должна понять, Ньема, моя лучшая подруга, что лучшие минуты
твоей жизни - это сейчас, когда ты  стоишь, согнувшись.  Все думают, что это
просто так, что ты нагибаешься, чтобы  нагнуться. И  никто не  знает, что ты
согнута даже, когда стоишь выпрямившись. Значит , весь мир обманываем, а?
     Ньема (намеревается закончить):
     Пшицва:  Нет, нет, хорошенько  вытирай! С большим количеством  порошка,
хорошенько все оттереть!
     Ньема: Два раза  "хорошенько"  у  вас  появляется лишь  в  указаниях об
уборке.
     Пшицва  (примирительно) Вот, тоже  мне, нашла свойство. Ты ведь знаешь,
насколько  я тщательна в уборке. Поэтому меня  так удивило содеянное  Опсом.
Вообще то он меня не удивляет. Я знала, что он кончит чем-нибудь подобным. А
ты не знала. Ты ожидала от него Бог весть чего.
     Ньема: Ну и ожидала. Он ведь мой сын.  Да ничего я такого особенного от
него и не ожидала.
     Пшицва: Еще как ожидала.
     Ньема: Не ожидала.
     Пшицва:  Ожидала, ожидала. Когда ты  стояла,  согнувшись,  над лужей, у
тебя даже лицо на мгновение просветлело.
     Ньема: Это я вспомнила о покойном муже.
     Пшицва: Да,  у  тебя была  минута просветления, и  жаль, что  она  была
попусту растрачена на эту лужу.
     Ньема (плачет): Почему я не умерла вместе с ним?
     Пшицва: Не сейчас!
     Ньема: Тогда бы у меня спина не болела!
     Пшицва:
     Черненко (входит): Они скрылись за углом!
     Пшицва: Почему же ты не крикнул "Куда вы?!"
     Черненко: Она не  ответила. Сколько раз можно спрашивать "куда?", чтобы
не превратиться в посмешище?
     Пшицва: Ты уже посмешищем родился. Карикатурой.
     Ньема: Он, верно думает, что он не карикатура, а картина маслом.
     Пшицва:  Я  должна  спуститься,  посмотреть  куда они делись. (Выходит.
Ньема - за ней).
     Черненко (про себя): Я твердил себе "успокойся!", и все таки...(выходит
за ними).

     Картина 11
     Улица. Опс  идет  на расстояни  нескольких шагов за Оплей, глядя на  ее
ноги и зад, он говорит обиженным тоном. Опля к нему не оборачивается.
     Опс: У человека - два инстинкта . Один говорит: " В Москву, в Москву!",
а другой :
     "В бездну, в бездну!". Меня тянет в бездну.
     Опля: Ты слишком себе  льстишь.  Есть и еще  один,  и он  действительно
властвует  тобой:  инстинкт  бессмысленного  моргания от удивления  в пустом
пространстве.
     Опс:  Это тебе  не поможет.  Я смотрю на тебя  сзади  и  вижу  страшную
пропасть. В  тебе много сил,  много ответственности,  много  справедливости.
Подчеркиваю - много. Даже описать невозможно. Цып- цып- цып.
     Опля: Что?
     Опс: Глупости Я так возбужден, что слова сами вылетают.
     (Уходят)

     Картина 12
     Пшицва, Ньема, Черненко, идут по улице.
     Черненко (озабоченно): Ну куда они могли пойти? Куда?
     Пшицва:  Кто  знает  и  кто может  охватить всю  сферу  интересов нашей
Опочки?
     Ньема:  Вы  действительно полагаете,  что мир это место,  созданное для
того,  чтобы черненкоиды бегали за  оплями ,  спрашивая  куда  они идут? Это
ошибка. Мир - это место, где  люди  спят или  умирают  или в бессознательном
состоянии  откидывают голову  назад и сидят  так, в  полной  беспомощности с
раскрытым ртом и те, кто видит эти раскрытые рты - они тоже раскрывают рты в
полной беспомощности. Вот таков он, мир.
     Пшицва :  Это  не самое умное  - напоминать о смерти посреди свадьбы  и
заставлять веселящихся гостей чувствовать себя идиотами.  Разве только  твой
муж умер? А мой где?
     Ньема: В могиле!
     Пшицва: Вот именно!
     Ньема: А действительно,  кто такой вообще  этот Черненко с  его  вечным
"Куда они пошли?" по сравнению с могилами наших мужей?
     Черненко  (защищается) :  А чего  это  все  время говорят о  Черненко в
третьем лице, будто меня здесь нету вовсе? Я - Черненко.
     Ньема: Я бы на твоем месте не кричала об этом.
     Черенко: Кстати, и  я не один задаю  этот вопрос - "Куда?"  Так  почему
именно  меня приводят  в пример  вечной суеты жизни?  Если по  сравнению  со
смертью  все  ерунда, так почему вы сами себя  в пример  не приводите? Легче
всего  сказать   "Черненко".  Как   только   скажут  "Черненко"  так   сразу
"хи-хи-хи".А с  другой стороны - а как же жить? Не спрашивать "куда?" Может,
еще и не есть,  не смеяться, не  зевать? Сидеть на одном месте, не двигаясь,
ибо все равно умрешь, а по сравнению с этим остальное - ерунда?
     Пшицва:  То же самое я  говорю  все время Ньеме.  Я ведь была  на твоей
стороне, идиот ты этакий. (Я называю тебя так, лишь потому,  что воспринимаю
тебя  уже как члена нашей  семьи).  Так  вот -  я говорю Ньеме - я не люблю,
когда меня вынуждают задавать вопрос "Куда" с нависшей над ним длинной тенью
смерти.  (Ньеме)  Все  ипохондрики визжат:  "Умрем,  умрем!".  Хотела  бы  я
увидеть, как  бы ты  говорила о смерти, если бы  твой сын Опс был бы принцом
Уэльским. И  вы бы красиво катались на лошадях в Уэльсе, охотились на лисиц,
снимали бы  с  них  шкуры на  красивую шубу, пили бы  виски,  ели  яичницу с
беконом,  и  не думали бы ни о какой смерти.  Но  твой сын не  в Уэллсе - он
наделал - даже не лужу, каплю перед дверью туалета, а теперь он ушел за моей
дочерью  Опочкой, и  разумеется, вовсе не охотиться на лисиц. Вот поэтому-то
ты  и убегаешь  в  сторону  смерти.  А я не убегаю.  Прежде чем ты примешь с
раскрытым ртом  оскорбление собственной смертью, будь любезна,  принять,  не
уклоняясь, со сжав зубы, оскорбление собственной жизнью . (Продолжает идти).

     Картина 13

     Опля идет по улице, за ней Опс.
     Опс  (про себя): Очень интересно -  куда  она меня ведет, и что со мной
будет. Очень  интересно.  Такова  жизнь  -  напряжение, все  покрыто туманом
неизвестности, война полов, Чикаго.
     (Опля  останавливается,  оборачивается  к  Опсу,   и  глядит  на   него
вызывающе.
     Опс (опускает  глаза, поднимает взгляд  и вдруг  разражается  тирадой):
Послушай,
     почему бы тебе и не осмелиться разок, безумство храбрых, почему бы тебе
не решиться на  отчаянное  приключение, вырвись из клетки, оставь Черненко и
возьми меня, а?
     Опля: Приключение? Почему бы и нет? Но почему именно с тобой?
     Опс: А почему бы и нет? Поставь на меня. Абсурд? Ну и что?
     Опля: А какой смысл в такой ставке, если я уверена, что я тебя не люблю
и любить не буду?
     Опс: Это  другое дело. Это другое дело. Что да, то да. (Пауза) А как ты
думаешь,  могли  бы  мы назвать нашу  историю "Грустная история любви Опса и
Опли"?
     Опля: Нет. Не было никакой истории и никакой любви.
     Опс: Поэтому я и добавил "грустная" .
     Опля: И грусти тоже никакой не было. Ничего не было. Просто ничего.
     Опс: Это другое дело. Что да , то да.
     Опля (отворачивается):
     Опс (глядит ей в спину): Да, все это, по сути, справедливо.
     Опля уходит.
     Опс (стоит, размышляет):  Если все так, то почему тогда Черненко бросил
все и стал носиться за мной по улицам...(идет за ней).

     Картина 14
     По улице идут Пшицва, Ньема, Черненко.
     Черненко (нерешительно): У меня холод в животе. У вас нет такого?
     Пшицва: У нас в животе все, как обычно.
     Черненко:  А у мен  я- холод  в животе и внутренняя дрожь. Это основное
состояние?
     Пшицва: Где?
     Черненко:  Вообще.  Холод  или  тепло?  Мне кажется,  что  холод  - это
основное состояние. К холоду добавляют тепло и получают  жару.  Или к  теплу
добавляют холод и  получают мороз?  Или из  тепла вычитают тепло  и получают
холод, Или из холода вычитают холод и получают тепло?
     Пшицва (Ньеме): Вот  такой  он, Черненко.  (К Черненко) Это  я  как раз
понимаю. А мой муж где?
     Черненко: В могиле.
     Пшицва: Точно! (Продолжает идти)
     Черненко (останавливается. Про себя): Не знаю. Вся эта погоня, Опля еще
может подумать, что я в ней  сомневаюсь, я побаиваюсь, будут проблемы, будет
дело, кризис, расставание, отмена помолвки...
     Пшицва: Что случилось? Почему ты прекратил преследование?
     Черненко: Я возвращаюсь домой. Подожду Оплю, доем пирожное.
     (Уходит. Пшицва и Ньема продолжают идти).

     Картина 15
     Опля идет по улице, Опс за ней. Она останавливается, он тоже.

     Опля: Вот и прибыли.
     Опс (ликует от сладких предвкушений). Прибыли, прибыли. В конце концов.
     Опля: Зайдем в аптеку напротив, и ты скажешь аптекарю:
     "Я Опс, я промочился, мне нужен "Памперс" для себя". Я предупреждаю - я
буду внутри и все услышу.
     Опс (про  себя): Это мне снится,  что ли?  Вместе с  тем,  это ведь так
логично,  так   продвигает.  Я   -  человек   с  ясно  выраженной   судьбой.
(Намеревается идти за ней. В панике вбегают Пшицва и Ньема).
     Опля: Шпионим, маманя?
     Пшицва: Опочка, никакого шпионажа,  никакой слежки. Ты же знаешь - я бы
не стала за тобой бежать из последних сил,  если бы не высшая необходимость.
Твоя свадьба в опасности. Черненко плачет. Он не знает, что случилось,  куда
ты  все  время  бегаешь  с Опсом, его  гложет  ревность,  он чувствует  себя
покинутым. Он грозится собрать чемодан и уйти в гостиницу.
     Опля: Черненко?
     Пшицва: Черненко.
     Опля: Черненко?
     Пшицва: Черненко. (Ньеме) Я  же  тебе  говорила, что она  будет в шоке.
(Опле) Черненко, Черненко.
     Опля: Это не тот Черненко, которого я знаю.
     Пшицва:  Вот и я ему сказала  то же самое.: "И это Черненко?- сказала я
ему, - это не тот Черненко, которого я знаю". У Ньемы спроси.
     Ньема: А при чем тут Ньема? Ньема убирает и прислуживает.
     Пшицва: Ну правда, Опочка, не сердись. Раз мы уже пришли, так расскажи,
что вы здесь делаете? Ты, Опс и аптека - это я совместить не могу.
     Опля: Значит, все-таки шпионаж?
     Пшицва: Это называется шпионаж? Это называется мамочка!
     (Опля  удаляется  в сторону, противоположную аптеке,  за  ней - Пшицва,
Ньема и Опс).

     Картина 16

     Те же.

     Опс:  Черт побери, уже собирались выстыдить меня как  следует, так  тут
Черненко черти несут. И теперь все внимание  будет перенесено на него. А я -
снова где-то позади. С другой стороны,  Черненко ревнует.  Он узнает, что мы
были в  аптеке и подумает,  что мы собирались купить  там что-то  такое  для
двоих, какую-то упаковку чего-то на двоих,
     и прямо лопнет от ревности. Я мужчина, достижениям которого завидуют, и
несмотря на отсутствие у меня достижений, это хорошо, что кто-то думает, что
они есть.  . Это - само  по  себе достижение. Правда,  я не  уверен, что это
можно  рассматривать как достижение,  но во  всяком случае не как наказание.
Иди знай, чего ожидать от жизни.
     Ньема  (шепотом):Опс, почему ты остановился  у  аптеки?  Мне ты  можешь
сказать.  Говори, говори, мамочке можно сказать.  Ты меня помнишь? Я же твоя
мамочка, Опсик. Когда-то ты сам не  ходил, сыночка, я ходила вместо тебя , а
ты танцевал у мамочки в животике.
     (Опс  не  реагирует.  Опля,  возвлавляющая  движение,   начинает  вдруг
беззвучно  плакать.  Пшицва  устремляет   на  Опса   взгляд,  преисполненный
ненависти, Ньема смотрит на Оплю).
     Пщицва:  Опочка, может  ,  ты прогонишь ребенка с  матерью домой  и  мы
вернемся к иддилии?
     Опля (вытирает слезы, решительно): Опс идет за мной!
     Пшицва (Ньеме): Вам обоим повезло.
     Ньема (глуховато посмеивается) Мы в центре событий.

     Картина 17
     Салон в квартире Пшицвы. Черненко спит в кресле. Влетает Опля, за ней -
все остальные.
     Опля (удивленно): Спишь? (Орет) Черненко!
     Черненко ( с перепугу) Что? Что случилось?
     Опля:  Спишь, да? Никаких тебе слез,  никаких тревог. Никакого чемодана
для гостиницы. (Пшицве)  Ты  меня обманула, чтоб  у  тебя был повод за  мной
шпионить.
     Пшицва: Я? Обманула?
     Опля: Я не вижу в нем никакого страха, что я его оставлю.
     Пшицва (Черненко): Черненко, а где же твой страх, что она тебя оставит?
Ты же боялся , когда Опочка ушла с Опсом. Боялся или не боялся?
     Черненко (в замешательстве про себя): Не знаю, что для меня выгодней.
     Пшицва (услышала, шепотом): Скажи, что да.
     Черненко (Опле):  Да.  У меня был  такой страх, что меня сразил нервный
сон.
     Опля: И ты сладко спал.
     Черненко: Только задремал.
     Опля: Так сладко.
     Черненко: С кошмарами.
     Опля: Ты уже начал паковать чемодан, чтобы удрать в гостиницу?
     Черненко: Мне такое никогда и в голову не приходило.
     Опля (Пшицве): Обманула.
     Пшицва: Он начал собирать чемодан, Ньема - свидетель.
     Ньема: Ньема - не свидетель, Ньема убирает и подает.
     Опля (бьет копытом):  Собирал, не  собирал  -  мне  нужен окончательный
ответ.
     Черненко: Даже если небо на меня упадет - не собирал!
     Опля (угрожающе):  Так,  значит, не  собирал? Я  выхожу с  мужчиной,  с
Опсом, в неизвестном направлении, а ты  себе растянулся в  кресле, как будто
ничего особенного не происходит, и даже не собирал чемодан?
     Черненко:  Я не заснул, я только задремал.  Иногда человек  помимо воли
может  задремать и он в  этом  не виноват.  А тем  более если  этот  человек
пережил тяжелые семейные драми - болезни, смерть родственников...
     Опля: Смерть?
     Черненко: Моя бабушка заболела  и умерла,  когда я был еще ребенком...И
если  человек  нечаянно  задремал,  после  таких  жутких случаев, то  это не
значит, что у него нет страхов и опасений  относительно тебя...И  было вовсе
не так уж удобно, я весь скрючился в этом кресле.
     Опля: Неудобно, а все-таки заснул!
     Черненко (чуть ли не плача): Только от страха, от страха!
     Опля: А чемодан?
     Черненко: Какой чемодан?
     Опля: Чемодан собирал?
     Черненко: Если бы я от страха не задремал, то собирал бы.
     Опля: Чтобы удрать отсюда, а?
     Черненко: Нет!!
     Опля: Тогда зачем же чемодан?
     Черненко: Не было никакого чемодана.
     Опля: Но ты же сам сказал - если бы не заснул, собирал бы чемодан!
     Черненко: Ну, собрал бы и стал ждать.
     Опля: Так какой же смысл собирать?
     Черненко: Я не собирал!
     Опля: Правда не собирал?
     Черненко: Не собирал.
     Опля: Потому что нет смысла или потому что заснул?
     Черненко  (про  себя): Ну  и вляпался! (Опле)  Потому что  нет смысла и
потому что заснул.
     Опля: Два раза "потому что" не бывает. Выбери что-нибудь одно.
     Черненко (про  себя): Ну и  вляпался.  (Опле)  Совсем  запутался, Опля,
может, дашь наводящий вопрос?
     Опля: Привет (Направляется к двери).
     Черненко: Куда?
     Опля: Пойду искать новую жизнь с кем-нибудь,  кто  не  дремлет (даже не
думая  собирать  чемодан), когда я  ухожу  с другим  мужчиной  в неизвестном
направлении. (Выходит).
     Черненко: Я не верю своим глазам. Этого не может быть
     Опс (хихикает): Тебе конец. Только что завершилось последнее мгновение,
отделявшее твое детство от твоей старости. Иы миновал стадию взрослости.
     Черненко (бормочет): Этого