ил
стеной. В такую погоду вылет вообще могли запросто отменить.
   - Что ты будешь делать, если самолет не полетит?
   - Не бойся. Полетит, куда он  денется,  -  ответил  я,  хотя  никакой
уверенности в этом у меня не было.  Такой  вариант  меня  совершенно  не
устраивал. Придется что-то придумывать в порядке оправдания.  Объяснять,
как меня занесло в Исикаву. Хотя чего сейчас голову  ломать?  Когда  все
прояснится, тогда и думать буду. А пока надо позаботиться о Симамото.
   - А ты? Не страшно, если мы все-таки не вернемся сегодня?
   Она тряхнула головой:
   - Не волнуйся обо  мне.  Главное,  чтобы  у  тебя  проблем  не  было.
Достанется еще.
   - Все может быть. Да не бойся ты. Никто же еще не говорил, что  рейса
не будет.
   - Я так и думала, что случится что-нибудь подобное, - тихо продолжала
Симамото, будто разговаривая сама с собой. - Со мной вечно так -  ничего
хорошего не жди. Стоит мне только появиться - тут же все наперекосяк.
   Я сел на скамью в зале ожидания и стал думать, что бы  такое  сказать
по  телефону  Юкико,  если  рейс  отложат.  Столько  разных   объяснений
прокрутил в голове - но получалась лишь какая-то ерунда.  Ушел  из  дома
утром в воскресенье, сказал, что собираемся с  приятелями  из  клуба,  и
вдруг  засел  из-за  снегопада  в  аэропорту  Исикавы.  Какие   уж   тут
оправдания? Можно, конечно, сказать: "Только вышел из  дома,  как  вдруг
страшно захотелось на Японское море посмотреть. Ну, я взял  и  рванул  в
Ханэду". Чушь  какая.  Чем  такую  ересь  нести,  лучше  вообще  рот  не
открывать. Или сразу выложить все начистоту. И вдруг,  удивляясь  самому
себе, я понял, что в глубине души хочу,  чтобы  наш  самолет  никуда  не
полетел. Чтобы все замело  снегом  и  рейс  отменили.  Появилась  тайная
надежда, что жена узнает об этой нашей поездке. Больше не нужно было  бы
оправдываться, лгать. Остаться бы здесь с Симамото, а  дальше  будь  что
будет.
   С опозданием на полтора часа самолет все-таки взлетел. Симамото спала
всю дорогу, прижавшись ко  мне.  А  может,  просто  сидела  с  закрытыми
глазами. Я обнял ее и крепче прижал к себе. Несколько раз мне  казалось,
что она плачет во сне. Пока мы были  в  воздухе,  она  не  проронила  ни
слова. Я тоже молчал. Заговорили только перед самой посадкой.
   - Ну как ты себя чувствуешь? - спросил я. Прижимаясь ко мне, Симамото
кивнула:
   - Хорошо. Это лекарство здорово помогает. Все нормально. - Ее  голова
лежала у меня на плече. - Только не спрашивай ни о чем.
   - Понял. Вопросов не будет.
   - Спасибо тебе за сегодняшний день.
   - За что именно?
   - За то, что поехал со мной, что воду эту  мне  вливал.  За  то,  что
терпел все это.
   Я посмотрел на Симамото. Губы ее были  совсем  рядом.  Я  касался  их
своими, когда переливал воду изо рта в рот. Казалось, они искали меня  и
сейчас. Ее губы чуть приоткрылись, обнажив красивые белые зубы. Я не мог
забыть касания ее мягкого языка, которое я на миг  почувствовал,  вливая
воду ей в рот. От одного взгляда на эти  губы  перехватывало  дыхание  -
невозможно было думать ни о чем другом. Я весь горел, я понимал, что она
меня хочет. Я тоже хотел ее - но умудрился сдержаться.  Так  не  пойдет.
Надо остановиться. Еще шаг - и назад уже хода не будет. Но  какой  ценой
мне это далось...
 
*** 
 
   Из Ханэды я позвонил домой. Было уже полдевятого. Извинился, что  так
поздно, сказал, что раньше позвонить не мог и буду через час.
   - Я ждала-ждала, не выдержала и села ужинать  без  тебя.  Приготовила
рагу.
   Мы сели в "БМВ", который я оставил на стоянке в аэропорту.
   - Куда тебя подбросить?
   - На Аояма, если можно. Дальше сама доберусь, - сказала Симамото.
   - Точно?
   Она с улыбкой кивнула.
   До Гайэн , где я съехал  с  хайвея,  мы  ехали  молча.  Я  вставил  в
магнитофон кассету - тихо зазвучал органный  концерт  Генделя.  Симамото
сидела, аккуратно положив руки  на  колени,  и  смотрела  в  окно.  Мимо
проносились семейные авто - домочадцы воскресным вечером возвращались  с
лона  природы.  Рука  на  рычаге  коробки  передач  быстро   переключала
скорости.
   - Хадзимэ... - заговорила Симамото, когда мы подъезжали к Аояма-дори.
- А мне хотелось, чтобы наш самолет не улетел.
   И мне, хотел сказать я, но так и не сказал. Во рту вдруг пересохло, и
все слова где-то застряли. Я молча кивнул и лишь легонько пожал ее руку.
На углу первого квартала Аояма она попросила высадить ее, и я  остановил
машину.
   - Можно к тебе еще зайти? - спросила  она  тихо.  -  Я  тебе  еще  не
надоела?
   - Я буду ждать. Приходи поскорее. Симамото кивнула.
   Проезжая по Аояма-дори, я подумал: если не  увижу  ее  больше,  точно
сойду с ума. Мир вокруг меня опустел в одно мгновение,  как  только  она
вышла из машины.
 
11 
 
   Через четыре дня  после  нашей  с  Симамото  поездки  в  Исикаву  мне
позвонил тесть. Есть разговор, сказал он, и предложил на следующий  день
пообедать вместе. Я согласился, хотя, честно  сказать,  его  предложение
меня удивило. У тестя всегда была куча дел, и он крайне редко  обедал  с
теми, кто не имел отношения к его бизнесу.
   Полугодом раньше его фирма переехала  из  Ёёги  в  новое  семиэтажное
здание в Ёцуя . Офис занимал два верхних этажа, остальные сдавали другим
фирмам, под рестораны и магазины. В этом здании я  был  впервые.  Внутри
все сверкало и блестело.  Пол  в  вестибюле  выложен  мрамором,  высокий
потолок, большая керамическая ваза полна цветов. Я  вышел  из  лифта  на
шестом этаже и увидел секретаршу с роскошными волосами - как  с  рекламы
шампуня. Она позвонила тестю и назвала мою фамилию. Телефон  у  нее  был
модерновый: темно-серого цвета, похожий на деревянную лопаточку,  какими
на кухне мешают в кастрюлях,  только  с  кнопками.  На  лице  секретарши
появилась лучезарная улыбка:
   - Пожалуйста, проходите. Господин президент ждет вас в кабинете.
   Улыбка шикарная, подумал я, но до улыбки Симамото ей далеко.
   Кабинет главы фирмы располагался на самом верхнем этаже. Из огромного
окна  открывался  вид  на  город  -  не  сказать,  правда,  чтобы  очень
впечатляющий. Зато помещение было светлое и просторное. На стене  висела
картина кого-то из импрессионистов. Маяк и лодка. Похоже на Сера. Может,
даже подлинник.
   - Как я вижу, дела идут отлично, - начал я.
   -  Недурно,  -  отозвался  тесть,  подошел  к  окну  и  обвел   рукой
открывавшийся из него вид. - Весьма недурно. А будут еще  лучше.  Сейчас
самое время зарабатывать. Для нашего брата такой  шанс  выпадает  раз  в
двадцать-тридцать лет. Если не сейчас, то когда еще? А знаешь, почему?
   - Не знаю. Я ведь в строительстве полный профан.
   - Иди сюда. Посмотри на  город.  Видишь,  сколько  свободного  места?
Сколько участков незастроенных, там-сям, на беззубый рот  похоже.  Когда
ходишь по улицам, это незаметно. А сверху очень хорошо видно. Раньше там
старые дома были, но их снесли. Земля так сильно подорожала, что  старье
содержать невыгодно. Жилье в таких домах за  хорошие  деньги  не  сдашь,
жильцов все меньше. Нужны новые здания, большие. Частным домовладельцам,
когда земля в центре так дорожает, налоги на имущество и наследство  уже
не по карману.  Они  продают  свои  дома  и  перебираются  в  пригороды.
Профессионалы - риэлторские компании - их покупают,  ломают  и  на  этом
месте строят новые здания, более  прибыльные.  Так  что  скоро  все  эти
пустые площадки застроят. Года через два-три. Тогда ты Токио не узнаешь.
С деньгами проблем не будет.  Экономика  на  подъеме,  акции  все  лезут
вверх. Денег у банков навалом. Если у человека есть земля, банк даст под
залог сколько хочешь. Есть земля - есть и деньги. Потому дома  и  растут
как грибы. И кто, думаешь, их строит? Мы, вот кто.
   - Понятно, - сказал я. - И что  же  с  Токио  будет,  когда  это  все
понастроят?
   - Что будет? Веселее будет, еще красивее,  удобнее.  Какие  города  -
такая и экономика.
   - Веселее, красивее, удобнее... Это здорово, конечно. То,  что  надо.
Но уже сейчас в Токио от машин деваться некуда. Куда дальше  строить-то?
Ведь встанет все. По улицам не проедешь. А где столько воды взять,  если
дождей долго не будет? Или летом возьмут  все  и  включат  кондиционеры.
Электроэнергии хватит? Электростанции на ближневосточной нефти работают.
А вдруг опять нефтяной кризис? Что тогда?
   - Об этом правительство и городские власти должны думать. За  что  мы
такие налоги платим? Пускай  у  чиновников  голова  болит.  В  Токийском
университете небось учились, самое время мозгами пошевелить. Уж так  нос
задирают, с таким видом, будто заправляют всеми  делами  в  стране.  Вот
пусть и напрягут малость свои бесценные мозги. А я в этом не разбираюсь.
Я всего-навсего строитель. Есть заказы - строю.  У  нас  же  рынок.  Так
ведь?
   Я решил больше не распространяться на эту  тему.  В  конце  концов  я
пришел к тестю не затем, чтобы спорить о японской экономике.
   - Ладно, - проговорил тесть. - Оставим этот мудреный разговор. Поедем
лучше перекусим. А то у меня живот подвело.
   Мы уселись в его просторный черный "мерседес" с телефоном  и  поехали
на Акасака, в ресторан, где  подавали  угря.  Нас  провели  в  отдельный
кабинет в глубине зала. Мы сидели вдвоем, ели угря и пили сакэ. Я только
пригубил - днем пить не хотелось, а тесть сразу взял хороший темп.
   - О чем же будет разговор? - Если  какие-то  неприятности,  лучше  уж
сразу самому спросить.
   - Хотел попросить тебя кое  о  чем,  -  ответил  он.  -  Так,  ничего
особенного. Мне нужно твое имя.
   - Мое имя?
   - Я собрался зарегистрировать еще одну фирму, и мне нужен учредитель.
От тебя ничего не требуется, только  имя.  Никаких  проблем  у  тебя  не
будет. Ну и материально получишь соответственно.
   - Мне ничего не надо. Нужно мое имя - пожалуйста.  А  что  за  фирма?
Хотелось бы знать, раз меня в учредители записывают.
   - Сказать по правде, фирмы-то настоящей не будет. Одно название.
   - Короче, подставная фирма. Бумажная.
   - Можно и так сказать.
   - А для чего? От налогов укрываться?
   - Ну... не совсем, - замялся тесть.
   - Тогда, значит, черный нал? - решился спросить я.
   - Да что-то вроде этого,  -  сказал  он.  -  Конечно,  это  не  очень
красиво. Но в нашем деле иначе нельзя.
   - А если проблемы появятся?
   - А что такого? Фирму зарегистрировать... Все по закону.
   - Я имею в виду, чем эта фирма  заниматься  будет.  Тесть  достал  из
кармана пачку сигарет, чиркнул спичкой и закурил. Выдохнул струйку дыма.
   - Да не будет никаких проблем. А если и будут, что  с  того?  Понятно
же, что ты просто разрешил мне своим именем  воспользоваться.  Только  и
всего. Тесть попросил - отказать не мог. Никому в  голову  не  придет  с
тебя спрашивать.
   Подумав немного, я задал еще один вопрос:
   - Кому же эти теневые деньги пойдут?
   - Тебе лучше в это не влезать.
   - Раз у нас рынок, хотелось бы все же поподробнее знать, - сказал  я.
- Кому все-таки? Политикам?
   - Так, самую малость.
   - Чиновникам?
   Тесть затушил сигарету в пепельнице.
   - Ты что? Это уже взятка. За это и посадить могут.
   - Но ведь в вашем бизнесе все так делают?  Кто  меньше,  кто  больше.
Разве нет?
   - Ну, может, и есть немного,  но  не  настолько  серьезно,  чтобы  за
решетку загреметь.
   - А якудза? Вот кто при скупке земли пригодится.
   - Это уж нет. Мне братва никогда не нравилась.  Я  землю  скупать  не
собираюсь. Дело, конечно, выгодное, но не по моему профилю. Мое  дело  -
строить.
   Я тяжело вздохнул.
   - Не понравился тебе наш разговор, - проговорил тесть.
   - Понравился, не понравился... Какая разница? Ведь вы  на  меня  виды
имеете, значит, разговор, по-вашему,  все  равно  кончится  тем,  что  я
соглашусь. Так ведь?
   - Так, - устало улыбнулся он. Я снова кивнул.
   - Знаете, отец, по правде сказать, не нравится  мне  все  это.  И  не
потому, что с законом какие-то проблемы.  Просто  я  самый  обыкновенный
человек, живу, как все.  Вы  же  знаете.  Не  хочется  в  разные  темные
комбинации влезать.
   - Я все прекрасно понимаю, - продолжал тесть. - Доверь это дело  мне.
Жизнь тебе портить я  не  собираюсь.  Ведь  тогда  и  Юкико,  и  внучкам
достанется. Я такого не допущу. Знаешь, что они для меня значат?
   Я кивнул. Вот попал... Как ему откажешь? От такой  мысли  становилось
тошно. Мало-помалу это болото меня  засасывает.  Только  начало,  первый
шаг. Стоит согласиться, и за этим еще что-нибудь потянется.
   Мы вернулись к еде. Я пил чай, тесть все налегал на сакэ.
   - Сколько тебе лет? - вдруг спросил он.
   - Тридцать семь.
   Тесть пристально посмотрел на меня.
   - Самый возраст для мужика. На работу сил  хватает,  в  себе  уверен.
Бабы, небось, так и липнут.
   - Да я бы не сказал, - рассмеялся я и взглянул на  него.  На  секунду
мне показалось, что тесть все знает о нас с Симамото  и  потому  вытащил
меня сюда. Но по голосу не похоже, что он  подозревает  что-то.  Говорит
обычно, без напряжения.
   - Я в твои годы тоже  любил  покуролесить.  Так  что  агитировать  за
супружескую верность не буду. Не ожидал от меня  такого?  Все-таки  отец
жены. Но я в самом деле так считаю: в разумных  пределах  -  пожалуйста.
Надо же иногда и развеяться. Это даже хорошо, когда в разумных пределах,
- и в семье порядок, и работа ладится. Поэтому если  ты  и  переспишь  с
какой-нибудь бабенкой, я не в претензии. Хочешь гулять - гуляй, но  будь
разборчивым. Раз ошибешься - и вся жизнь насмарку.  Сколько  примеров  у
меня перед глазами!..
   Я кивнул и вспомнил, как Юкико рассказывала о своем брате, который не
ладил с женой. Брат - на год моложе меня - завел любовницу и дома  почти
не жил. "Видно, старик за сына переживает, вот и начал этот разговор", -
подумал я.
   - От всякой швали держись  подальше.  Свяжешься  с  такой  -  станешь
ничтожеством. А с дурой свяжешься - сам в дурака  превратишься.  Хотя  с
порядочными тоже не путайся.  Не  вырвешься  потом,  с  пути  собьешься.
Понимаешь, о чем я?
   - Ну, в общем, да, - сказал я.
   - Надо  кое  о  каких  правилах  помнить,  и  все  будет  в  порядке.
Во-первых, не снимай ей квартиру. Это роковая ошибка. Дома нужно быть не
позже двух, что бы ни случилось. Два часа ночи  -  последний  предел.  И
еще: не прикрывайся друзьями. Вдруг откроется твой роман. И что? Сделать
все равно ничего нельзя. Зачем же еще и друзей терять?
   - Вы так говорите, будто все на личном опыте познали.
   - Именно. Человек только на опыте учится, - продолжал тесть.  -  Хотя
есть и такие, на кого это не распространяется. Но ты не из них.  У  тебя
глаз на людей наметанный. А это лишь с опытом приходит. Я к тебе в  бары
всего несколько раз заходил, но сразу  понял:  умеешь  и  людей  хороших
подобрать, и работать их заставить.
   Я молча слушал, что он еще скажет.
   - И жену ты правильно выбрал. Сколько уже времени вместе живете и все
хорошо. Юкико с тобой счастлива. Детишки у  вас  замечательные.  Спасибо
тебе.
   "Здорово он сегодня набрался", - подумал я, но ничего не сказал.
   - Ты, вроде, не знаешь, а  ведь  Юкико  раз  чуть  руки  на  себя  не
наложила. Снотворного много выпила. В больнице два  дня  в  сознание  не
приходила. Я уж думал она не выкарабкается. Холодная  вся  была,  дышала
еле-еле. Подумал: "Ну все, конец!" У меня аж в глазах потемнело.
   Я поднял взгляд на тестя:
   - Когда это случилось?
   - Ей тогда было двадцать два. Только университет  окончила.  Это  она
из-за одного мужика. У них уже  до  помолвки  дело  дошло,  а  он  гадом
оказался. Юкико только  с  виду  тихая,  а  на  самом-то  деле  с  таким
характером. Головастая девчонка. Зачем она с этим  паразитом  связалась,
ума не приложу. - Тесть прислонился к столбу, подпиравшему устроенную  в
стене нишу, у которой мы сидели, сунул  в  рот  сигарету  и  закурил.  -
Первый он у нее был. Наверное, поэтому. А в первый раз все ошибаются. Но
для Юкико то был страшный удар, потому она и задумала с  собой  кончать.
После того случая мужиков долго за версту обходила. Раньше  такая  живая
была, а стала замкнутая, молчаливая; все дома сидела. Посветлела только,
когда с тобой начала встречаться. Так изменилась. Вы с  ней  в  каком-то
походе познакомились?
   - Да. На Ясугатакэ .
   - Я тогда ее чуть  не  насильно  из  дома  выставил,  чтоб  она  туда
поехала.
   Я кивнул.
   - Я не знал, что Юкико пыталась покончить с собой.
   - Мне до сих пор казалось, что тебе лучше об этом не знать. Но теперь
я так не думаю. Вам с Юкико еще долго вместе жить,  поэтому  знать  надо
все - и хорошее, и плохое. Тем более, дело прошлое. - Тесть зажмурился и
выпустил струйку дыма. - Как отец тебе скажу:  она  хорошая.  Правда.  Я
всяких баб на своем веку перевидал, так что разбираюсь. Дочь или не дочь
- не имеет значения. Что-что,  а  хорошее  от  плохого  я  отличаю.  Вот
младшая дочка у меня красивее, но совсем не такая. А ты  на  людей  глаз
имеешь.
   Я молчал.
   - У тебя, правда, ни братьев, ни сестер.
   - Правда, - отозвался я.
   - А у меня детей трое. Как думаешь: я их всех одинаково люблю?
   - Не знаю.
   - Ну а ты? Одинаково дочерей любишь? - Конечно.
   - Это потому, что  они  еще  маленькие,  -  заявил  тесть.  -  А  вот
подрастут, и почувствуешь, кто твоя любимица.  Еще  время  пройдет  -  к
другой сердцем потянешься. Когда-нибудь это поймешь.
   - Неужели? - только и сказал я.
   - Только между нами: из своей  троицы  я  больше  всех  Юкико  люблю.
Нехорошо, наверное, так говорить, но куда денешься. Мы с  ней  без  слов
друг друга понимаем; я ей доверяю.
   Я в очередной раз кивнул.
   - Ты в людях разбираешься, а это большущий талант. Его  беречь  надо.
Вот я, к примеру,  ничтожество  полное,  но  все-таки  добился  кой-чего
стоящего.
   Я усадил порядком набравшегося тестя в "мерседес". Старик  развалился
на заднем сиденье, широко расставив ноги, и закрыл  глаза.  А  я  поймал
такси и поехал домой. Юкико ждала меня.
   - О чем был разговор? - спросила она.
   - Да, ничего особенного, - ответил  я.  -  Просто  ему  захотелось  с
кем-нибудь выпить. Вообще-то он хорошо принял. Поехал в офис, а  уж  как
работать будет в таком состоянии, не знаю.
   - Он всегда  так,  -  засмеялась  Юкико.  -  Днем  выпьет  и  ложится
вздремнуть часок  на  диване  у  себя  в  кабинете.  Но  фирма  пока  не
прогорела. Так что будь спокоен.
   - И все же он стал быстро пьянеть. Не то, что раньше.
   - Это правда. Раньше он столько выпить мог! И ничего заметно не было.
Пока мама была жива. Мог пить и пить.  А  сейчас  уже  не  то,  конечно.
Ничего не поделаешь - стареет. Как все люди.
   Мы сидели на кухне и пили кофе -  его  сварила  Юкико.  О  подставной
фирме и просьбе  тестя  зарегистрировать  ее  на  мое  имя  я  решил  не
рассказывать. Жене это наверняка не понравится. Как  пить  дать  скажет:
"Ну дал отец тебе денег. Что из этого?  Ты  же  возвращаешь,  да  еще  с
процентами". Правильно, да только все не так просто.
   Младшая дочь крепко спала в своей  комнате.  Допив  кофе,  я  потянул
Юкико к постели. Мы сбросили одежду и без слов прильнули друг к другу  в
лучах яркого дневного света. Согрев своим теплом ее тело, я слился с ним
- но думал все время о Симамото. Закрыл глаза и вообразил  ее  на  месте
жены, представил, как прижимаю Симамото к себе, соединяюсь с ней в  одно
целое. Оргазм неистовой волной прокатился по всему моему телу.
   Приняв душ, я вернулся  в  постель,  намереваясь  немного  подремать.
Юкико уже оделась, но увидев, что я лег, юркнула ко мне  и  прижалась  к
моей спине губами. Я закрыл глаза  и  ничего  не  говорил.  Меня  грызла
совесть: занимался сексом с женой, а мечтал о Симамото. Я молча лежал  с
закрытыми глазами.
   - Я тебя люблю, правда, - сказала Юкико.
   - И это после семи лет совместной жизни, после того, как мы уже  двух
детей нажили? Как же я тебе не надоел?
   - Может, и надоел, но все равно люблю.
   Я обнял ее и стал раздевать. Стянул свитер, юбку, лифчик.