Ганс Эрих Носсак.
    Спираль

   -----------------------------------------------------------------------
   Hans Erich Nossack. Spirale: Roman einer schlaflosen Nacht (1956).
   Пер. с нем. - Л.Черная.
   В кн.: "Ганс Эрих Носсак. Избранное". М., "Радуга", 1982.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 20 September 2001
   -----------------------------------------------------------------------

   Роман бессонной ночи




   Некое событие лишило человека сна. Он пытается  вспомнить  свою  жизнь,
додумать ее до конца; с  разделенными  ролями  он  судит  себя:  обвиняет,
защищает и старается  вынести  оправдательный  вердикт,  чтобы  наконец-то
обрести покой.  Вот-вот  спираль  его  мыслей  опустится  вниз  и  человек
погрузится в сон, но тут он вдруг натыкается на какую-то сцепку  из  своей
жизни, и  его  опять  выбрасывает  в  бессонницу,  под  безжалостный  свет
сумерек.
   Может быть, человек в  результате  прекратит  борьбу  и,  зябко  ежась,
встанет у окна. На улице уже светает, защебетали птицы.



ВИТОК СПИРАЛИ 1. НА БЕРЕГУ

   - А теперь я отведу его, не то совсем стемнеет, - сказал мой  зять.  Он
стоял у маленького зеркальца и приглаживал волосы расческой. При  этом  он
слегка нагибал голову. Зеркальце по его росту висело чересчур низко.
   - Поедешь на мотоцикле? - спросила моя сестра.
   - Да нет же. Зачем? Отсюда это в двух шагах. -  С  этими  словами  зять
скрылся в их спаленке, чтобы надеть сапоги.
   Сестра растерянно взглянула на меня. Ее имени я не назову. Может  быть,
назову после, а теперь не хочу. Мне это больно. А то имя, которое ей  дали
другие, к ней не подходит.
   Я предпочел бы переночевать у них. Но не мог. У них всего-то была кухня
и одна комнатушка, где стояла кровать. Кроме того, мне надо  было  попасть
на попутный грузовик, который уходил завтра утром  ни  свет  ни  заря.  Мы
долго прикидывали так и эдак. Правильней было уйти.
   - Ты боишься? - спросил я сестру.
   Она покачала головой. Точь-в-точь как раньше, когда огорчалась. Плакала
она редко. Только качала головой и смотрела на человека  своими  огромными
светло-карими глазами. Не  говоря  ни  слова.  Конечно,  никого  не  могло
обмануть это ее качанье головой, но такова уж она была. Я в  шутку  ударил
ее по руке. Теперь, когда она сидела напротив меня за кухонным столом", не
было видно, что она в положении. Маленькое личико, такое же, как всегда, и
худые плечи. Да, это просто не умещалось в моем  сознании.  Но  стоило  ей
встать, и все было заметно. Фигура ее стала совершенно  бесформенной.  Это
настраивало меня на грустный лад, и потому я делал вид,  будто  ничего  не
замечаю.
   Я казался себе старше ее.
   - Все еще наладится! - сказал я и тут же устыдился этой глупой фразы.
   В соседней комнате упал на пол металлический рожок для  обуви,  и  было
слышно, как зять ногой выталкивает его из-под кровати.
   - Передай от меня привет Нелли, - сказала моя сестра.
   - Кто она такая? - спросил я.
   - Одна девушка там, на постоялом дворе. Кельнерша.  Да,  поклон  ей  от
меня.
   Я не понял, почему надо передавать приветы этой  Нелли,  но  все  равно
кивнул в знак согласия.
   - Не забудь только, - прошептала она снова.
   И тут вошел мой зять. Он поправил на себе форменную тужурку. Муж сестры
был таможенник.
   - Ну вот. Давай, - сказал он.
   Я поднял рюкзак с покупками, он оказался довольно тяжелый;  впрочем,  и
по дороге сюда рюкзак весил не меньше из-за тех вещей,  которые  я  привез
сестре. Я перекинул рюкзак через правое плече, и он повис на одной лямке.
   - Ну вот! - повторил я слова зятя. Теперь  мы  стояли  с  сестрой  друг
против друга. Я был немножко выше ее. Вроде она  стала  меньше  ростом.  Я
охотно погладил бы ее по голове, иногда ее гладил по голове отец -  тогда,
когда она жила еще с нами и когда этого никто  не  видел.  У  сестры  были
совсем светлые волосы, мягкие-премягкие. Но я не  стал  гладить  ее  из-за
зятя, а может, из-за нее самой.
   - Ты скоро вернешься? - спросила сестра.
   - Ну конечно, золотце, - ответил зять. - Доведу парня  и  мигом  мотану
обратно. - Он вышел из кухни.
   Нагнувшись немного вперед, я поцеловал сестру. Надо  было  придерживать
рюкзак: он мог перевалиться со спины на грудь.
   - Всего хорошего, - сказал я, выпрямляясь.
   И вдруг сестра  перекрестила  меня,  очень  быстро,  неловко.  Безмерно
удивленный, я вышел вслед за зятем.
   Внизу, на улице, все еще парило, там было куда душнее, чем наверху и на
лестнице. Мне хотелось обернуться и помахать  сестре  рукой.  Но  их  окно
смотрело во двор.
   До гостиницы и впрямь оказалось недалеко. За второй  поперечной  улицей
начиналась главная городская магистраль, переходившая в  шоссе,  а  оттуда
было всего каких-нибудь сотня-две шагов.
   - В ее состоянии она неохотно остается одна, - сказал мой зять.
   Я промолчал. Трудно было бы растолковать ему, что сестра моя не боялась
одиночества. Нас так приучили дома.
   - Еще месяц, по-моему, - продолжал он. - Все у нее  нормально,  говорит
врач из больничной кассы. Я был с ней там два раза. Можете не беспокоиться
насчет нее.
   Потом он перевел разговор на другое. Поговорил  о  постоялом  дворе,  о
грузовике, который отправится оттуда, и о женщинах:  вообще.  Как  с  ними
бывает и как с ними надо обращаться. Он слегка выпендривался, видно, хотел
научить меня уму-разуму, словно он один во всем этом разбирался. Но он  не
так уж хорошо разбирался: говорил то, что говорят обычно, а то как раз - и
неправда. Но я не перечил.
   - Может, у них найдется койка для тебя, - сказал он.  -  Обычно  всегда
одна или две комнатенки пустуют. Поговори с Нелли. - Он засмеялся.
   У него были  маленькие  светлые  усики.  Вообще  зять  был  недурен.  В
сущности, я не мог сказать о нем ничего плохого. Когда мы  приблизились  к
постоялому двору, он немного сдвинул фуражку на затылок. Не исключено, что
из-за жары, а не по другой какой причине.
   Постоялый двор был пятый от начала шоссе по левой  стороне.  По  правой
вообще дома уже кончались,  там  построили  спортплощадку,  а  дальше  шли
садовые участки. Дом был старый, двухэтажный, с  остроконечной  двускатной
крышей. Не очень большой, покрашенный белой клеевой краской.
   - Там наверху спит Нелли, - сказал мой зять.
   Под скатом крыши по всему фасаду тянулась доска с надписью: "Привал для
водителей грузовиков". Сбоку, чуть ниже, на шарнире была  укреплена  фара,
по ночам она освещала вывеску. Но фару еще  не  зажгли,  хотя  уже  совсем
стемнело.
   Дом находился в глубине, гораздо дальше той черты,  на  которой  стояли
другие дома. На площадке перед ним я  увидел  не  то  три,  не  то  четыре
грузовика с прицепами. Колеса  грузовиков  разворотили  землю,  кое-где  в
колеях еще не просохли лужи после грозы, которая пронеслась сегодня  днем.
Какой-то парень в комбинезоне с большим гаечным ключом в руках возился  со
своей машиной. Когда мы проходили мимо, зять  приложил  палец  к  козырьку
фуражки, по парень, только мельком взглянув на нас, продолжал свою работу.
   Внутри, в комнате для приезжих, было на редкость тихо. Откуда-то  сзади
доносились приглушенные звуки радио, но его никто  не  слушал.  За  столом
сидели несколько человек и ели. Или, может, они просто молча  курили.  Как
видно, мой зять знал почти всех. Он окликал их по именам, и они звали  его
по имени.
   - Ну, Карл, как деда?  -  спросил  он  небритого  человека,  в  волосах
которого уже пробивалась седина, хотя он был не  старый.  Карл  ел  свиную
ножку с кислой капустой. На большом пальце левой руки у  него  был  свежий
шрам, черный от машинного масла. Быстро взглянув  на  меня,  он  продолжал
жевать.
   - Мы выезжаем в пять, - сказал он с набитым ртом.
   Очевидно, уже раньше обо всем было договорено.
   Потом вперед вышла  молодая  женщина.  Или  девушка.  Она  была  совсем
другая, не такая, как моя сестра, это я сразу понял. Темнее  -  я  имею  в
виду ее волосы и глаза. Волосы у нее были очень даже темные. Но  различие,
в сущности, заключалось не в этом. Прежде всего она была куда шустрее.
   - Добрый вечер, детка, - сказал мой зять и потрепал ее по щеке.
   Девушка не обратила  на  это  внимания,  она  смотрела  на  меня.  И  я
внимательно глядел на нее. У девушки были веснушки, не так  уж  много,  на
обоих крыльях носа. Я вспомнил, что должен передать ей привет  от  сестры.
Но пока не стал. Мне казалось, что лучше обождать.
   - Он, стало быть, поедет завтра с Карлом до Унтерхаузена, -  сказал  ей
мой зять. - Оттуда он за час доберется пешком до дома. А теперь принеси-ка
нам две кружки пива. Жара адская.
   Мой зять сел рядом с Карлом. Я запихнул рюкзак под скамейку и тоже  сел
с ними. Нелли пошла в конец комнаты, где, наверно, была стойка. Ходила она
тоже совсем по-другому, не так,  как  моя  сестра.  Может  быть,  впрочем,
различие заключалось в том, что она была на высоких каблуках.
   - Пусть ночует в кузове, - сказал с набитым ртом Карл,  -  у  меня  там
тридцать мешков кофе. На них можно здорово выспаться.
   - Что делает Ханнес? - спросил кто-то из присутствующих.
   Я не сразу понял, к кому он обращается: ко мне или к моему зятю. Хотя я
был весь внимание. Очень странно, что они знакомы с братом матери.
   - А что ему, собственно, делать? - ответил зять вместо меня.
   - И этот тоже станет таможенником? - спросил тот же человек, показав на
меня большим пальцем.
   Все в комнате засмеялись, но негромко и беззлобно.
   - Твое здоровье, Нелли, - сказал мой зять, когда девушка принесла пиво.
Отхлебнув из кружки, он провел по мокрым усам тыльной стороной руки. - Иди
сюда. Присядь к нам на минуточку. - Он обхватил ее за бедра и  притянул  к
себе.
   Я слегка отодвинулся, чтобы освободить для девушки место.  И  собирался
было отпихнуть подальше рюкзак, потому что она зацепилась за  него  ногой.
По Нелли сказала:
   - Отстань.
   - Контрабанда? - спросил все тот же человек, который сидел напротив.
   - Он сделал  покупки  в  городе,  -  объяснил  мой  зять.  По-видимому,
разговор этот был ему неприятен. - Они живут там, у себя, как на Луне.
   - Луна - это здорово, - засмеялся кто-то.
   И все за столом рассмеялись.
   - Мы даже не предполагали, что в тех местах - Луна. Ты и правда с  Луны
свалился? - спросил он.
   И Нелли тоже взглянула на меня. Чтобы узнать, не с Луны ли я  свалился.
И я посмотрел на нее. Потом мой взгляд упал на руку зятя,  которая  лежала
на бедре девушки. Казалось, рука была вовсе не его,  какой-то  посторонний
предмет. Но сверху кисть была влажная от пива, которое он стирал с усов. Я
заметил также, что, допив кружку, зять притянул Нелли  еще  ближе.  Тут  я
опять поднял глаза.
   - Ты ужинал? - спросила Нелли.
   Я кивнул.
   - Он ужинал на Луне, - сказал тот же парень, которому  так  понравилась
острота насчет Луны. - На Луне едят свиные ножки?
   - Хватит, кончай, - сказала Нелли и высвободилась из рук зятя.
   Зять положил деньги за пиво на стол и поднялся.
   - Ну вот, Нелли, спрячь его у себя под крылышком до завтра, не то он  у
нас пропадет. Я все улажу, Карл.
   - Ладно, ладно, - сказал Карл.
   - Как дела дома? - спросила Нелли.
   - Как положено в положении...
   Не знаю, хотел ли он сострить. Во всяком случае, пытался засмеяться.  Я
заметил, что Нелли не смеется, и это доставило мне огромное  удовольствие.
Потом я проводил своего  зятя.  Мы  прошли  между  кузовами  грузовиков  и
очутились на шоссе. Не обменявшись ни словом. Мой зять не знал толком, что
ему еще сказать. Он был немного смущен. Мы  постояли  некоторое  время  и,
повернувшись, взглянули на гостиницу. За  это  время  совсем  стемнело,  и
включили фару, освещавшую вывеску. Мой зять вздохнул.
   - Завтра опять будет  гроза.  Полоса  гроз  еще  не  кончилась.  Ничего
хорошего не жди, - сказал он, протягивая  мне  руку.  -  А  эти  ребята  -
неплохие. Не подумай дурного. Кланяйся всем дома. Недели через три я опять
загляну к вам. Заранее не знаю, когда меня пошлют. Об этом сообщают только
накануне. Может, все уже позади будет... Я говорю о ребенке. Ну, бывай...
   Он говорил только для того, чтобы не  молчать.  Я  поблагодарил,  и  он
ушел. Я стоял на улице до тех пор, пока его шаги не смолкли вдалеке, тогда
я отправился назад. На подножке одного грузовика сидели  два  человека.  Я
видел это по огонькам их сигарет. Чтобы не мешать, я  держался  поближе  к
забору, за которым был соседний двор. И еще  потому,  что  мне  надо  было
справить нужду.
   А когда я подошел к дверям, от дома на меня с  бешеным  лаем  бросилась
большая собака. Чуть ли не ньюфаундленд. От страха я  отпрянул  назад,  но
потом увидел, что собака на цепи, цепь тянулась от конуры.
   - Фрейя, куш! - крикнула Нелли, стоя на ступеньке крыльца.
   Свет фары освещал ее сверху, особенно  рукава  кофточки,  выглядывавшие
из-под фартука. Рукава фонариком около  предплечья  были  стянуты  красной
ленточкой. И в волосах у  Нелли  тоже  сверкал  красный  бантик.  С  левой
стороны. Она казалась очень чистенькой, это мне сразу бросилось в глаза.
   - Он ушел?
   - Да.
   - Так-то оно лучше.
   Я вопросительно взглянул на нее. Ростом она была не больше моей сестры,
но сейчас она стояла на крыльце. Нелли заметила, что я не понял смысла  ее
последней фразы.
   - Часто ему не следует здесь появляться, это  может  повредить  ему,  -
пояснила она.
   Мы молчали. Я подумал, не надо ли мне чего-нибудь предпринять. Теперь я
мог бы передать привет от сестры. Но мне было приятней стоять просто  так,
ничего не делая. Я бы с удовольствием стоял с ней  долго.  Я  помнил,  что
говорил мой зять но дороге сюда, но мне это казалось глупой болтовней.
   - Ну а что с ней? - спросила она после паузы.
   - Спасибо, она...
   - Да, я в курсе.
   - Ты с ней знакома?
   - Сперва он приводил ее сюда, раза два. А потом не стад. Это  заведение
не для нее. Я вижу ее иногда, когда она ходит  за  покупками.  Но  она  не
видит меня. Она вообще никого не видит,  если  с  пей  не  заговоришь.  Вы
любите друг друга?
   - Да, очень. Она меня перекрестила, когда я уходил.
   Нелли посмотрела на мой лоб, словно там что-то могло запечатлеться.
   - Разве сестра набожная? - с удивлением спросила она.
   - Нет, такого за ней не водилось. И у нас дома креститься  не  принято.
Может быть, она это где-то вычитала. Они там взяли библиотечный  абонемент
на всех.
   - Вон грузовик Карла. - Нелли показала на него пальцем. - Хочешь  спать
в нем?
   - Да, на мешках с кофе.
   - Можешь переночевать у нас.
   - Знаю.
   - Знаешь?
   - Зять сказал, что у вас бывают свободные номера.
   - У тебя есть деньги?
   - Немного есть. Я могу заплатить.
   - Поговори с дядей. А теперь пошли. - Она хотела  нырнуть  в  сени,  но
вдруг опять повернулась ко мне. - Вас трудно разговорить, - сказала она.
   - Да, мы мало говорим.
   - Почему?
   - Потому что в этом нет ничего хорошего, - сказал я, - да и  надобности
нет.
   - Иногда все же есть надобность, - возразила она. И о чем-то напряженно
задумалась. Так задумалась, что на лбу у  нее  обозначилось  много  совсем
маленьких морщинок. - А может, ты предпочел бы спать у  меня?  -  спросила
она.
   - Да я не прочь, - сказал я.
   Она снова наморщила лоб. Хотела что-то добавить, но не стала.
   И тогда я передал ей привет от моей сестры.
   - Она настоятельно просила кланяться. И повторила это дважды.
   - Почему же ты сказал это только сейчас? - спросила Нелли.
   - Раньше здесь был мой зять. И потом, я решил подождать немного.
   - Чего ты ждал?
   - Я тебя еще не знал.
   - Почему она вдруг передает мне поклоны? Боится за своего мужа?
   - Не думаю. Может быть, ты ей нравишься?
   Нелли испытующе поглядела на меня.
   - Вы какие-то странные, - сказала она.
   - Я сестру хорошо знаю, - сказал я, - так хорошо, как я,  ее  никто  не
знает. Мы всегда были вместе.
   - Говори тише. Ведь это не для чужих ушей. А теперь пошли.
   Я присел за стол к Карлу. Парни беседовали о своих  делах.  О  моторах,
дорогах и прочем. Я слушал. Их разговоры были мне знакомы.  И  у  нас  они
велись, когда приезжали моряки с барж. Нелли время от времени подходила  к
столу и тоже прислушивалась. Но и она не вмешивалась в их  разговоры.  Она
стояла, прижавшись к краю стола, праздно, но казалось,  будто  все  в  ней
натянуто, словно тетива лука. Я искоса смотрел на нее. И она  чувствовала,
что я не спускаю с нее глаз. Это я сразу заметил. Позже появились еще  три
парня помоложе. Они прошли в  глубину  зала  к  стойке,  чтобы  пропустить
глоток. Оттуда доносился смех. Наклонившись немного влево, я  увидел,  что
они лапают Нелли и стараются притянуть ее к себе, точно так  же,  как  мой
зять, и она это терпит. Я внимательно следил за всем. Парни выпили не  так
уж много. И за нашим столом пили  мало.  Люди  устали.  Под  конец  к  нам
подошел хозяин, которого я до сих пор еще не видел. Видел только его  руки
на стойке, когда он подвигал Нелли рюмки со спиртным. Все звали его "дядя"
или "дядюшка". Это был коренастый невысокий человек. Волосы у него торчали
ежиком. Он сильно хромал. Видимо, ходил на протезе.  Хозяин  скользнул  по
мне взглядом, не поздоровавшись. Только спустя некоторое  время  он  вдруг
спросил:
   - Ты приехал сюда на его мотоцикле?
   - Да, он захватил меня с собой.
   - Он как раз патрулировал?
   - Да, - ответил я. - А мне надо было  отвезти  вещи  сестре  и  сделать
покупки.
   Хозяин взглянул на меня, и мне показалось, что он хотел спросить: какие
именно покупки?
   - Он свалился с Луны, - вмешался в разговор тот парень, который  острил
насчет Луны.
   Хозяин вопросительно посмотрел на него.
   - Разве ты не знаешь, что они живут на Луне?
   Но хозяин, как видно, пропустил эту шуточку мимо ушей.
   - Ханнес Штрук - твой дядя? - спросил он.
   - Он в родстве с моей матерью, - ответил я.
   Все пристально посмотрели на меня, будто я сказал что-то  из  ряда  вон
выходящее. Я был весь внимание. Каждый раз, когда речь заходит  о  Ханнесе
Штруке, я - весь внимание.
   - А что он сейчас делает?
   - Что ему делать? То же, что и всегда:  разъезжает  по  окрестностям  и
закупает скот для скотобоен. - Я не смотрел на  хозяина.  Мой  взгляд  был
устремлен в глубь комнаты. Нелли все еще стояла с тремя парнями у стойки.
   - Можешь переночевать здесь, - сказал хозяин.
   - Большое спасибо.
   Он быстро взглянул на людей за столом. Они  молчали.  С  этим  вопросом
было покончено. Потом хозяин встал и, хромая, направился к  стойке.  Нелли
заняла его место, с ней начали расплачиваться. Все поднялись.
   - Стало быть, ровно в пять, - сказал Карл и вышел на улицу.
   Залаяла собака.
   - Тебе, пожалуй, пора идти наверх, - сказала Нелли, обращаясь ко мне.
   - Рюкзак брать?
   - Да, возьми. А я приберу здесь. Иди по лестнице до самого верха. Потом
прямо по коридору. Там дверь.
   Я перекинул через плечо рюкзак.
   - Пошли, я зажгу тебе свет, - сказала она и вышла со мной в сени.
   - Вы так рано закрываете? - спросил я.
   - Дядя еще побудет внизу. На всякий случай.  Но  большинство  водителей
укладываются спать рано. Если ты устал, можешь тоже лечь.
   Но я не последовал ее совету. Там, наверху, было довольно тепло.  Пахло
сухим деревом и гвоздикой. Я  не  стал  включать  лампу:  было  достаточно
светло от фары, горевшей как раз под чердачным окном. Я поставил рюкзак  в
угол и вошел в мезонин. Из окна был виден брезент  на  грузовиках.  Слышно
было, как переговаривались шоферы,  как  хлопали  дверцы  кабинок.  Вокруг
горевшей фары вились рои мошек и ночных бабочек. На шоссе по направлению к
городу прогромыхал грузовик с прицепом. Дорога там некруто  поднималась  в
гору, поэтому гремела выхлопная труба и из-за нее  дребезжали  стекла.  За
грузовиком ползли  две  легковушки,  водитель  одной  из  них  нетерпеливо
сигналил. Потом опять стало тише.
   Я сел  на  постель  и  приготовился  ждать.  На  столе  стояла  ваза  с
гвоздиками. Наверно, цветы с со