интересное,
держались  они  приветливо  и  один  раз  даже  заплатили  за   чай.   Я
отказывался, но они настояли. Меня смутил этот  жест,  поскольку  я  уже
твердо усвоил теорию: никогда не доверяй индусам,  это  шайка  бандитов,
которые почитают за доблесть надуть тебя в жопу через соломинку,  потому
что ты богатый, и руки у тебя - в крови колоний,  а  если  они  с  тобой
разговаривают, значит им что-то от  тебя  надо.  Чашка  чая  стоила  два
пенса, и я не понятия не имел, чем должен буду  за  нее  расплачиваться.
Вроде, никто не просил меня подарить кредитную карточку, и мне с  трудом
верилось в существование сложного плана, когда мое  расположение  должно
принести им выгоду в будущем. Как бы там ни было,  я  стал  объектом  на
редкость трогательной заботы, и мне это нравилось.
   Раньше все эти толпы индусов только и мечтали затащить  меня  в  свой
магазин, ресторан, отель или такси - они хотели  только  моих  денег;  и
вдруг поезд оказался некомерческой зоной. Меня оставили в покое, а  если
кто-то заговаривал, то потому - наверное, - что ему хотелось  поболтать.
После того, как несколько человек заплатили за мой чай и  исчезли,  даже
не поинтересовавшись, где меня искать, я  начал  подозревать,  что  имею
дело с настоящим гостеприимством. Все это было очень странно.
   Я всегда считал, что перемещения в пространстве -  это  херня,  и  их
приходится терпеть только потому, что надо добраться до  места,  которое
хочешь увидеть, теперь же я заподозрил, что как раз  цель-то  -  дерьмо,
которое надо терпеть ради путешествий.
   Все это становилось  очень  интересным.  Мое  "Нннн"  превращалось  в
"Мммм".

***

Джереми знал в Джайпуре клааассный отель, и сразу потащил нас туда. Заведение оказалось действительно приятным, так что мы кинули сумки, отмылись и остаток дня провалялись на кроватях.
   Мы с Лиз были в комнате вдвоем, и я зачем-то спросил, с чего это  она
вдруг втрескалась в Джереми.
   - Не будь идиотом.
   - Я не идиот.
   - Я ни в кого не втрескалась! Я терпеть не могу бородатых.
   - Честно?
   - А если бы и втрескалась, что с того?
   - Что значит, если бы и втрескалась?
   - Если бы я в него действительно влюбилась?
   - Ну, я не знаю...
   - Я имею право  влюбляться  в  кого  хочу  и  не  спрашивать  у  тебя
разрешения.
   - Я просто подумал, что раз между нами...
   - Что между нами?
   - Ну, ты понимаешь...
   - Не понимаю.
   -  Понимаешь.  Между  нами  имеются  в  некотором  роде   сексуальные
отношения.
   - Между нами нет сексуальных отношений, Дэйв.
   - Разве?
   - Разве. Тем более, что теперь мы все прекращаем. Я  не  могу  больше
все это выносить.
   - Но... мы же...
   - Говорю тебе в который раз: я люблю Джеймса. Сколько  еще  я  должна
повторить, чтобы до твоей  дубовой  головы  наконец  дошло?  Между  нами
ничего не будет.
   - Но ведь уже было.
   - То, что было, ничего не значит. Я думала, это ясно. Заруби себе  на
носу - мы просто друзья, и  все  это  не  больше,  чем  игра.  И  хватит
носиться с бредовой идеей, будто мы можем стать любовниками. Этому  надо
положить конец. Прямо сейчас. Раз уж ты сам не в состоянии понять.
   - Я не говорил, что мы любовники. Я  в  тебя  не  влюблен.  Я  просто
думал...
   - Слушай, ты вбил этот бред себе в голову давным давно,  и  надеялся,
что что-то получится, но ничего не вышло, как я  тебя  и  предупреждала,
если ты помнишь.
   - Вышло, не вышло... Я просто спросил, не влюбилась ли ты в  Джереми.
Забудь. Забудь вообще, что я спрашивал. Пусть все идет, как шло.
   - Нет, это важно. Это первый шаг. Я  не  хочу,  чтобы  ты  предъявлял
права на мое тело.
   - Ради Бога! Я никогда не предъявлял права на твое тело.
   - В этом смысл твоих слов, и я прекрасно вижу, когда ты  ведешь  себя
со мной, как хозяин.
   - Что ты несешь?
   - То, что я свободный человек, и хочу тебе сказать, что с этой минуты
мы просто друзья.
   - Не пизди!
   - Что ты сказал?
   - Мы не просто друзья.
   - Нет, мы просто друзья.
   - Ну уж нет! - Теперь я кричал. - Потому  что  я  тебя  ненавижу.  Да
пошла ты на хуй! Я просто не знаю, как... Это  невозможно!  Ты...  ты...
я... я...  я  не  могу.  Говно  ты  после  этого.  Все  было  так...  ты
разговариваешь, как... я просто не знаю,  как  это  назвать,  все...  ты
просто... БЛЯДЬ!
   Вдруг я обнаружил, что остался в комнате один, лежу на кровати и - да
- почти плачу.

***

Я выполз из номера через час с лишним только для того, чтобы обнаружить, как Джереми в компании четырех своих школьных приятелей крутится вокруг Лиз. Общество наслаждались воспоминаниями о том прекрасном времени три года назад, когда Джереми был у них капитаном. Бород у этой банды не наблюдалось. И вид у всех был, как у Рупперта Эверетта . Можете называть меня параноиком, но я четко видел по ее горящему лицу, как сильно у нее разыгралась эрекция.
   Остаток дня неизбежно превратился в вечеринку старых школьных друзей,
где Джереми выполнял роль хозяина, Лиз - хозяйки, а я - хама,  портящего
всем настроение. Рэндж мудро удалился.
   Было уже четверть первого, а они все зудели и зудели о том, какое это
удивительное совпадение, и как это странно, что они совершенно  случайно
встретились здесь, в Индии, пока я, наконец, не  понял,  что  больше  не
могу выдерживать эту тягомотину.
   - Слушайте, какое на хер совпадение? Страна  битком  набита  публикой
вроде вас, и вы все сползаетесь в одни и те же  отели.  Заткнитесь  ради
Бога, лучше трындите о своих индийских теориях.
   - Утихни, - сказал Руперт I, - тебя никто не спрашивает.
   - Мне плевать, что ты  там  считаешь,  -  сказал  Руперт  II.  -  Это
совпадение, бля. Сколько народу в стране? Миллионы,  бля.  А  нас  всего
четыре. Значит это совпадение, бля.
   - Но вы все приехали в одно и то же место, и занимаетесь одним и  тем
же. Через сорок лет вы встретитесь на приеме во Дворце - это, что,  тоже
будет совпадение?
   - Нет, что ты, это будет заговор, - сказал Руперт III.
   - Не  обращайте  внимания  на  этого  мистера  Пролетария,  -  сказал
Джереми. - Он думает, что он рабочий класс, а сам, между прочим, тоже из
частной школы. Любитель социальных лифтов.
   - Я не из частной школы.  Я  ходил  в  Независимую  школу,  в  бедном
районе.
   - В бедном районе? Ах, теперь мы  будем  разыгрывать  из  себя  дочку
шахтера.
   У меня не было настроения ругаться. Я опустил голову и сосредоточился
на содержимом тарелки. Аппетита не было, но меньше всего я хотел,  чтобы
Лиз видела, как мне хреново, поэтому сунул что-то себе в рот.
   - А ведь он прав, - сказал Руперт IV, - насчет совпадений.
   Стол замер. Джереми, Лиз, а также Руперты  с  I  по  III  непонимающе
уставились на него.
   Руперт IV густо покраснел.
   - Пардон, - пробормотал он и занялся едой.
   - Угадай откуда мы приехали, - сказал Руперт I Джереми.
   - Из Пушкара.
   - Бля, - сказал Руперт II, - откуда ты знаешь?
   - Опыт.
   - Вот видите, - сказал я.
   - Где вы там жили?
   - В "Доме Отдыха Кришны", - сказал Руперт I.
   - Значит вы не нашли "Павлин"?
   - Нет, - сказал Руперт IV со все еще смущенным видом.  -  А  он  что,
лучше?
   - Там классно. И там роскошный  сад.  Единственный  недостаток  -  по
утрам тебя будят павлины.
   Лиз млела от удовольствия.
   - О, Господи. Как  это  здорово.  А  мы  туда  пойдем?  -  она  вдруг
сообразила, что спросила не у того, у кого надо, запнулась  на  секунду,
потом обернулась ко мне и, обдав волной фальшивого обаяния, повторила:
   - Мы туда пойдем?

***

Я утвердительно пожал плечами.
   - Там недорого? - спросила Лиз, поворачиваясь обратно к Джереми.
   - Как ты думаешь? Разве я когда-нибудь посылал вас в дорогие отели?
   - Нет, - сказала Лиз.
   - Место очень экономное.  Такое  же,  как  это.  Только  не  болтайте
слишком много, иначе цены полезут вверх.
   - Павлины! Каждое утро тебя  будят  павлины!  Господи  -  я  не  могу
дождаться.
   - Мы же еще не видели Джапур, - сказал я.
   - Не вижу смысла здесь торчать. Слишком туристское место.
   - О чем ты говоришь? Ты же даже носа из отеля не высунула.
   - Я знаю. Но город находится как раз посередине туристского маршрута.
Толстый богатый средний класс едет в автобусах с  кондиционерами,  чтобы
полюбоваться по пути на Дели, Джапур и Агру. Это и так всем известно.
   - Серебряный треугольник, - сказал Руперт IV.
   - Золотой треугольник, старина, - сказал Руперт III.
   - Пардон, - сказал Руперт IV.
   - Она права, - сказал Джереми. - У Джапура  есть  свой  шарм,  но  он
практически уничтожен всеми этими  людьми,  которые...  которые  едут  в
Индию на свои  законные  две  недели  при  том,  что  их  совершенно  не
интересует сама страна. Они  посещают  два-три  города,  покупают  ковер
подешевле и  счастливые  уезжают  домой  -  в  полной  уверенности,  что
побывали в  Азии.  На  них  противно  смотреть.  Они  закрыли  настоящим
путешественникам доступ к главным достопримечательности Индии.
   -  П-п-почему  т-т-ты  так   говоришь?   -   мобилизовав   всю   свою
воинственность, проговорил Руперт IV.
   - Потому что они слишком богаты, - сказал Джереми. -  Их  автобусы  -
это начиненные электроникой коконы, они высовываются из них только  там,
где толпятся туристы и, не имея ни малейшего представления  о  настоящих
ценах, переплачивают за все вдвое -  они  навсегда  испортили  репутацию
всем западным людям, и настоящие путешественники  уже  не  могут  купить
вещь за те деньги, которых она стоит.
   - Особенно, - сказал я, - когда стесняешься просить их у папы.
   Джереми зыркнул на меня глазами.
   - Это точно. - сказал Руперт I. - Я терпеть не могу  просить  у  отца
деньги. Я считаю это унизительным  и  не  могу  дождаться,  когда  смогу
сводить его в ресторан или что-нибудь вроде того. Это,  наверное,  будет
здорово.
   - Бля, - сказал Руперт II.

***

На следующий день мы с Рэнджем отправились во Дворец Ветров , и как ни хреново в этом признаваться, Джереми оказался прав, когда говорил про туристов. Само здание мне, правда понравилось, хотя на фотографии в Книге оно выглядело лучше.
   Перед входом Рэндж дал нищему деньги.
   - Откуда ты знаешь, что это настоящий нищий.
   - Чего?
   - Как ты отличаешь настоящих нищих от организованных?
   - Ебена мать, что еще за организованные нишие?
   - Ну, которых специально отправляют к туристам.
   - Ну ты и параноик. Нищие это  нищие.  Те,  у  кого  нет  денег.  Те,
которые живут на улице.
   - А.
   - Ты что, не даешь им деньги?
   - Джереми сказал, что нельзя. Он сказал, что индусы их игнорируют.
   - Пиздит, жмот.
   - Значит, ты всегда даешь им деньги?
   - Не всегда. Ну - знаешь - как в Англии. Если собралось много мелочи,
и если настроение подходящее.
   - Все остальные тоже так?
   - Откуда я знаю. Я что, телепат? Правила еще не написаны.
   - Да, конечно.
   Мне опять стало херово. Это все Джереми.

***

По отелю гуляла история о том, что из зоопарка удрал молодой тигр - якобы пролез сквозь решетку. После чего, говорят, вдоволь наигрался в соседних домах. Сначала все думали, что эта веселая история касается только индусов, но потом в отель примчался француз с новой версией. Он утверждал, что тигр придушил белого туриста. Кто-то поверил, кто-то нет, но многие всерьез испугались.
   Оставаться в  Джайпуре  было  опасно  -  во-первых,  из-за  тигра,  а
во-вторых, из-за того, что Лиз не переставая крутила хвостом перед всеми
четырьмя Рупертами, так что я, кривясь, согласился и со сраными теориями
Джереми и с тем, что нам пора двигаться в Пушкар. Рэндж не хотел уезжать
так быстро, и передо мной забрезжила жуткая перспектива остаться  только
с Лиз и Джереми.
   - Что - вы уже уезжаете? - удивился Рэндж.
   - Ага, здесь слишком много туристов.
   - Но вы же ничего не видели.
   - Кое-что посмотрели. Дворец Ветров, например.
   - А как же остальное? Целый город?
   - Как тебе сказать. Нам не нравится город, если честно.  Он  какой-то
нездоровый. И слишком приземленный.
   - А куда вы едете?
   - В Пушкар.
   - Что еще за Пушкар?
   - Неужели ты не знаешь, что такое Пушкар?
   - Нет.
   - Ох, говорят, он очень мягкий и тихий. Там есть озеро и... ну...
   - Что ну?
   - Ну я не знаю. Говорят он очень мягкий и  тихий.  Немного  похож  на
Манали, только вместо гор озеро.
   - Ясно. Здорово.
   - И  между  прочим,  тебя  могут  узнать,  если  будешь  здесь  долго
крутиться. А в Пушкаре никого нет. Это просто деревня.
   - Может, ты и прав. Народу здесь до хуя.
   - А там отель с павлинами.
   - И что?
   - Черт его знает. Наверное здорово. Поехали с нами, а? Будет веселее.
   - Я подумаю.

***

Вечером гостиничный дежурный спросил у Рэнджа, тот ли он самый Рэндж Пиндар.
   Рэндж поехал с нами.

Что тут удивительного?

   В Пушкаре у нас с Лиз все окончательно испортилось. Однажды утром  мы
сидели во дворе отеля и  читали  (я  -  Уилбура  Смита  ; Лиз, бросив "Бхагавад-Гиту", переключилась  на  "Дзэн  и
Искусство ухода за мотоциклом" ,  как
вдруг она вскочила с кресла и завопила, как ненормальная:
   - Боже моооооой!
   - Чего? - спросил я, но она не ответила и рысью помчалась через  весь
двор к девушке, которая только что появилась у ворот и  даже  не  успела
стащить с плеч рюкзак.
   - Фи! - кричала Лиз.
   Девушка обернулась и непонимающе уставилась на Лиз.
   - Фи - это ты?
   - Да, я Фиона.
   - Это же я, Лиз.
   Повисла пауза, девушка пристально разглядывала Лиз -  потом  до  нее,
наконец, дошло, и она заверещала еще громче:
   - ОХ ... БОЖЕ ... МОООООЙ, ЛИЗЗ-ЗИ!
   - Фи!
   - Лизилиз!
   - Фифи!
   - Это же... просто...  Госссподи!...  Не  могу  поверить!  Как  ты...
Сколько!... Черт побери, не знаю что сказать!
   - Я... я... тебе... все... расскажу.
   Минут десять они обменивались воплями, на разные лады повторяли  свои
имена  и  перекручивая  их   самым   невероятным   образом,   восхищенно
разглядывали побрякушки, висевшие  на  каждой,  пока,  наконец,  Лиз  не
сообразила, что надо нас познакомить.
   - Это Дэвид, мой приятель, - сказала она.
   Фи протянула руку и позволила мне слегка  потрясти  ее  вялые  липкие
пальцы.
   - Очень приятно, - сказала она, - а это моя подружка Каролин.

***

Как выяснилось, Лиз и Фиона вместе играли в детском струнном оркестре Илинга  и были там лучшими подругами, потом Лиз в одиннадцать лет переехала в другой район, и с тех пор они виделись только один раз.
   Фиона ушла вместе с Каролин наверх, пообещав  вернуться  ровно  через
"одню минюточку", чтобы "посплетничать от души". Вскоре она торжественно
спустилась с  лестницы,  блестя  свжевымытым  лицом,  и  все  такими  же
сальными волосами, правда теперь  расчесанными  и  повязанными  сзади  в
хвост. Как ни странно, в  результате  этих  манипуляций  она  стала  еще
страшнее.
   - Кааак хорошооо, что мы здесь вмеееесте, -  тянула  она  все  ту  же
резину, тиская руку Лиз.
   - И такое совпадение.
   - Удивительно.
   - Невероятно.
   - Это Кришна захотел, чтобы мы опять были вместе, - сказала Фиона,  -
иначе бы этого никогда не случилось.
   - И... и... откуда вы приехали? И давно здесь?
   - Мы с Каз пробыли три месяца в Удайпуре - это лепрозорий.
   - ЧТО? - вскричал я, роняя на пол книгу.
   - Ага. Там было удивительно.
   На всякий случай я отодвинулся вместе с креслом на  несколько  дюймов
назад.
   - Вы пробыли три месяца в лепрозории?
   - Ну, он теперь называется по-другому - Удайпурский  реабилитационный
центр и хоспис - но это то же самое.
   - Ебаный бог! Зачем? - воскликнул я.
   - Ах, это удивительное место.
   - Я всегда мечтала туда попасть, - сказала Лиз.
   - Что?
   Она зверски на меня посмотрела.
   - Я ничего тебе не говорила - я была уверена, что ты не  поймешь.  Но
это моя самая заветная мечта. - Она повернулась  к  Фионе  и  расплылась
опять. - Фи, милая, расскажи, как там, что там удивительного.
   - Ах, все. Я стала другим человеком.
   - Конечно.
   - Как? - спросил я.
   - Очень просто - моя карма полностью обновилась.
   Меня нисколько не интересовало, что это значит.
   - Господи, это удивительно, - сказала Лиз.
   - Я столько узнала о себе... об исцелении... и обо всем.
   - Как вы туда попали? Говорят, это очень сложно.
   - Мне просто повезло. Мамина подруга работает в  Лондонском  обществе
помощи прокаженным, и  меня  вписали  вне  очереди.  Если  хочешь,  могу
замолвить за тебя словечко.
   - Неужели? Это было бы просто замечательно. Я обязательно приеду сюда
опять, я очень хочу хоть чем-то отплатить Индии за все то  хорошее,  что
она мне дала.
   - Именно. Поэтому я так туда стремилась. Я хочу сказать - я впервые в
Индии, но была уверена, что почерпну здесь очень много, и раз уж у  меня
были связи, не стоило упускать возможность.
   - Но... это же опасно, - сказал я.
   - Не будь глупцом. На ранних стадиях проказа излечима. И вовсе не так
заразна, как все считают.
   - Но... это же противно.
   - Нужно себя преодолеть. Первые  несколько  дней  были  ужасными.  Но
теперь я чувствую  себя  гораздо  лучше  среди  прокаженных,  чем  среди
здоровых людей.
   - Но... ты их лечила?
   - Нет - наше заведение для тех несчастных, у  кого  болезнь  достигла
неизлечимой стадии. Поэтому в Удайпур так трудно устроиться волонтером.
   - Не понимаю.
   - Потому что это прекрасное место.  Там  находятся  самые  несчастные
калеки из всех, какие бывают на свете, их нужно  мыть,  сопровождать  на
прогулках и вообще помогать жить с этой болезнью.
   - Мыть?
   - Да - я очень любила это делать.
   - ЧТО?
   - Это тяжело сначала, но  когда  привыкаешь,  возникает  удивительное
чувство.
   - Какое?
   - Ты понимаешь, что смог это сделать, это очень... хорошее чувство.
   - Какое?
   - Ты чувствуешь себя хорошим человеком.  Чувствуешь,  как  улучшается
твоя  карма.  Чувствуешь,  как  смываешь  с   себя   все   эти   ужасные
предрассудки, с которыми ты родился, снимаешь шелуху и снова становишься
чистым,  как   ребенок,   соскребаешь   грязь,   наросты,   паршу.   Это
восхитительно.
   - Ах, я должна туда попасть, - сказала Лиз, - просто обязана.
   - Но неужели это не угнетает?
   - Ах, нет! Напротив. Лепрозорий полон оптимизма.
   - Но ты же только что сказала, что они неизлечимы.
   - Да, но они такие замечательные. Я хочу сказать - у  них  ничего  не
осталось, семьи отказались от них, они обречены, но они  смеются  и  они
полны жизни.
   - Странно.
   - Это правда.
   - Это невозможно.
   - Это правда. Там  проводятся  специальные  собеседования.  В  хоспис
огромная очередь, и чтобы туда  попасть,  надо  пройти  собеседование  и
доказать, что у тебя верное отношение к жизни.
   - Что значит верное?
   - Положительное. Больные должны смотреть на вещи с оптимизмом. Я хочу
сказать - если они будут  все  время  жаловаться,  девушки,  которые  им
помогают, будут чувствовать себя несчастными и ничему не научатся.
   - То есть там для вас подбирали специальных больных?
   -  Так  работают  все  больницы.  Я  хочу  сказать  -  если  у   тебя
неподходящая болезнь, ты туда не попадешь. Если ты  недостаточно  болен,
ты тоже туда не попадешь. Это просто один шаг дальше. Еще раз  повторяю,
за ними там уход лучше, чем в любой другой больнице. Поэтому  там  такая
хорошая атмосфера. Это замечательное место.
   - Это противно.
   - Что - думаешь, лучше бы за ними вообще никто не ухаживал?
   - Нет, но отбирать пациентов ...
   - Их все равно приходится отбирать. Я хочу сказать  -  прокаженных  в
этой стране столько, сколько листьев на деревьях.
   - Да, но...
   - На самом деле, между нами говоря, правительственная программа  дает
свои результаты, и скоро больных станет не хватать.
   На этом интересном месте появилась Каролин.
   - Прии-вет, - пропела она.
   - Прии-вет, - пропела в ответ Фиона. - Тебе лучше?
   - Чуть-чуть.
   - Еще ходила?
   - Три раза.
   - О Господи. Значит становится хуже?
   - Ммм.
   - Может стоит обратиться к в