ой обе "катюши", коптящее  пламя
колыхалось при каждом разрыве.
     Шамес воздел руки над свечами, сощурил глаза, потому что сверху на него
сыпался песок, и  на древнем языке - лошен  койдеш  -  провозгласил молитву,
стараясь перекрыть грохот над головой.
     Барух ата  адонай...  элохейну мелех хаолам, ашер кидшану бемицвотав ве
цивану лэадлик нер шел шабат...
     И  весь   миньян,  за  исключением   лейтенанта   Брохеса,  вдохновенно
подхватил, повторяя за шамесом начало субботней молитвы:
     Благословен Ты, Превечный, Боже наш, Царь
     вселенной, который освятил нас законами Своими и заповедал нам зажигать
субботние свечи.
     Сотрясалась  земля. Трещали  бревна  перекрытия  над головами.  Со стен
струился песок. Едкий дым из хода  сообщения вползал  в  блиндаж.  В  девять
глоток,  при одном воздержавшемся,  неистово молились евреи  Богу на древнем
языке своих предков в летний пятничный вечер  1943 года на русской  равнине,
отмеченной на военных картах как Орловско-Курская дуга.
     - Барух ата адонай... элохейну мелех хаолам, ашер кидшану...