вина." Он спускался по лестнице, потом оглядывался и видел из-под
подола темного траурного платья ее ноги. "Я совсем потерялась, - говорила
она, - с тех пор, как не стало мистера Кьофа." Они брались вдвоем за
бочонок, и она говорила, что сейчас жарко, и лучше бы ему снять свитер. "У
тебя очень красивые руки!" - восклицала она, и они перекатывали бочонок из
одного угла подвала в другой. "Давай немного полежим и отдохнем."
   - Можно взять еще по бутылке, - предложил мистер Линч. - Ты себя хорошо
чувствуешь?
   - Мать будет ждать меня с беконом, мистер Линч.
   - Все равно кроме миссис Кьоф его некому нарезать. На этой старой
машине ты только оттяпаешь себе пальцы.
   - Тогда давайте еще по одной.
   В школе Христианских Братьев в ходу были душераздирающие шутки о том,
что происходит в постелях молодоженов, - шутки вроде той, герой которой на
всякий случай сунул в карман сосиску, а потом, когда нужно было ее резать
и жарить на сковородке, имел несчастье перепутать. Эти байки имели успех у
всех, кроме Джона Джо, который не понимал их смысла.
   - Как мать? - спросил мистер Линч, наблюдая, как Джон Джо заглатывает
портер.
   - Хорошо. Я только волнуюсь, что она ждет бекон.
   - Мы все в долгу перед своими матерями.
   Джон Джо кивнул. Он запрокинул стакан, пытаясь вылить в рот остатки
темной жидкости, как это делал только что мистер Линч. Мать мистера Линча
была еще жива, несмотря на то, что ей уже исполнилось семьдесят пять лет.
Они жили в доме, который мистер Линч покидал два раза в день: утром,
отправляясь на работу в контору какой-то мясной фабрички, и вечером -
выпить портера у Кьофа. Джон Джо частенько примерял на себя холостяцкую
жизнь мистера Линча. Он определенно не видел ничего привлекательного в
браке, не считая только физического удовольствия. Но и в жизни мистера
Линча было мало завидного. Часто в субботние вечера он наблюдал, как этот
конторский клерк прогуливается под руку с матерью, вид у него при этом был
не менее мрачный, чем у отцов семейств, толкаюших вместе с женами детские
коляски. Куигли, хоть и тоже холостяк, был намного счастливее мистера
Линча. Он жил под навесом в саду у своей племянницы. Еду ему приносили, но
кроме Джона Джо почти никто не соглашался составить ему компанию. По
воскресеньям, которые Джон Джо, как и мистер Линч, проводил с матерью,
Куигли гулял в одиночестве.
   - Когда ты кончаешь школу? - спросил мистер Линч.
   - В июне.
   - Значит, ты будешь искать работу, Джон Джо?
   - Наверное, пойду на лесопилку.
   Мистер Линч одобрительно кивнул.
   - Лесопилка - хорошее место, - сказал он. - Ты уже договорился с ними?
   - Нет еще, мистер Линч, они могут дать мне испытательный срок.
   Мистер Линч опять кивнул, и некоторое время они просидели молча. Сквозь
свои мысли Джон Джо видел, как мистер Линч что-то обдумывает, внимательно
разглядывая остатки портера. Не теряя надежды услышать побольше о
проститутках с площади Пикадилли, Джон Джо терпеливо ждал.
   - Если бы был жив твой папа, - неожиданно произнес мистер Линч, - он бы
сказал тебе об этом, мальчик.
   Он отхлебнул портера и вытер рот тыльной стороной ладони.
   - Я часто вижу тебя с Куигли. Думаешь, это хорошо - проводить столько
времени с этим уродом? Куигли не в своем уме.
   - Разве вам не жаль это несчастное создание, мистер Линч?
   Мистер Линч ответил, что нет смысла жалеть Куигли, раз уж он таким
уродился. Он закурил новую сигарету, потом сказал:
   - На лесопилке могут подумать, что ты такой же, как Куигли. Раз ты
водишь компанию с Куигли, скажут они, значит вы - два сапога пара.
   - Ах, какое им дело, мистер Линч. Конечно, если плохо работать, они
может и начнут выяснять, с кем ты водишь компанию.
   - Их директор никогда не видел тебя с Куигли?
   - Не знаю, мистер Линч.
   - Я говорю тебе все это только потому, что желаю добра. Это ты
понимаешь? На твоем месте я держался бы от Куигли подальше.
   Все последние годы мать твердила ему то же самое. Брат Лихай однажды
отозвал Джона Джо в сторону и объяснил, что старый, к тому же сумасшедший
карлик - неподходящая компания для молодого парня. "Я вижу, ты не хочешь
меня слушать," - сказал брат Лихай полгода спустя. "Скажи, друг любезный,
о чем вы можете с ним разговаривать?" Они говорили, ответил Джон Джо, о
том, какие цветы растут на живой изгороди. Ему нравится слушать Куигли,
сказал он, потому что Куигли хорошо разбирается в этом вопросе. "Не лги,"
- оборвал его брат Лехай и больше ничего не говорил.
   Вернулась с исповеди миссис Кьоф. Не переводя дыхания, она побежала к
стойке, щеки ее горели, а руки без перчаток были розовые, как мясо. Это
была женщина средних лет, пухлая женщина как раз того типа, который
сильнее всего привлекал Джона Джо. Она носила очки, волосы ее уже тронула
седина, а сейчас они немного растрепались на ветру. У нее сдуло на улице
шляпку, сказала миссис Кьоф, и она чуть не сошла с ума, пока за ней
гонялась.
   - Боже праведный! - воскликнула она, увидев Джона Джо. - Что это парень
делает с бутылкой портера?
   - У нас мужской разговор, - объяснил мистер Линч. - Я решил порадовать
его этой бутылкой.
   - Ты в своем уме? - закричала миссис Кьоф, и громко рассмеялась. - Он
же еще ребенок.
   - Я пришел за беконом, - сказал Джон Джо. - Фунт бекона, миссис Кьоф.
Только нарежьте, пожалуйста.
   - Ты поразительный тип, - сказала миссис Кьоф мистеру Линчу. Она
стянула c себя плащ и шляпку. - Допей свою бутылку, - попросила она, -
пока я разбеусь с этим молодым человеком. И вы тоже, пожалуйста, мистер
Демпси.
   Она снова рассмеялась. Потом вышла, и они услышали из кладовой шум
машины для нарезки бекона.
   Джон Джо допил портер и встал.
   - До свиданья, мистер Линч.
   - Будь хорошим парнем и не забывай, что я сказал тебе о Куигли.
Когда-нибудь ты встретишь хорошую девушку и захочешь жениться, но она
скажет, что ты ничем не отличаешься от Куигли. Понимаешь, о чем я говорю,
Джон Джо?
   - Да, мистер Линч.
   Он вышел через дверь в перегородке и стал смотреть, как миссис Кьоф
режет бекон.
   Он представил, как она стегает плеткой своего последнего мужа. Он
представил, как она снимает свитер, потому что в подвале жарко, а потом
расстегивает молнию на зеленой твидовой юбке.
   - Я нарезала потоньше, - сказала она. - Тонкий бекон вкуснее.
   - Да, конечно, миссис Кьоф.
   - Ты себя нормально чувствуешь после портера? Не говори маме. - Миссис
Кьоф снова рассмеялась, показывая длинные кривоватые зубы. Она взвесила
бекон и завернула его в бумагу, сунув в рот кусочек постного мяса. - У вас
в саду растет петрушка? - спросила она. - Пожуй на всякий случай, пертушка
забивает запах портера. Или ложку сухого чая.
   - У нас нет петрушки, миссис Кьоф.
   - Тогда подожди, я дам тебе чай.
   Она открыла пакет и отсыпала чаю себе в ладонь. Сказала, чтобы он жевал
медленно и всем ртом, чтобы чай попал в каждую щель. Потом опять закрыла
пакет, сказав, что никто не заметит, если в нем будет чуть-чуть не
хватать. - Четыре двадцать за бекон, сказала она.
   С полным ртом чайных листьев он достал деньги. Он представил, как
миссис Кьоф наклоняется над стойкой, облакачивается на локти и просит,
чтобы он поцеловал ее, и называет его при этом мистер Демпси. Он
представил, как ее лицо приближается, обнажая крупные зубы, открывается
рот, а язык облизывает губы, как у тех проституток с площади Пикадилли из
рассказа мистера Линча. Во рту у него становилось сухо, в животе тянуло,
он видел, как его губы соединяются с ее и чувствовал вкус ее слюны.
   - До свиданья, миссис Кьоф.
   - До свиданья, мистер Демпси. Передавай привет матери.
   Он вышел из пивной. Тот же самый ветер, который сдул шляпку с головы
миссис Кьоф, плеснул ему в лицо свежестью и прохладой. Розовое белье,
вывешенное на просушку в окне противоположного дома, казалось розовее, чем
раньше, земля качалась у него под ногами, а уличные фонари горели ярче
обычного. Парень с девушкой стояли у освещенного окна кондитерской,
ожидая, когда откроется "Колизей". Четыре фермера вышли из пивной Регана,
громко переговариваясь, влезли на велосипеды и покатили по дороге. Двое
знакомых ему по школе парней вышли из лавки, жуя на ходу пирожные.
   - Привет, Джон Джо, - окликнул его один из них. - Как поживает Куигли?
- Они уже не учились в школе: один работал в мастерской Килмартина, а
другой в суде. На них были синие саржевые костюмы, а волосы у обоих
аккуратно причесаны и напомажены. Они пойдут в "Колизей", догадался Джон
Джо, сядут за спинами двух девушек и будут хихикать и шептаться весь
сеанс. Потом немного пройдут за девушками, делая вид, что те их совсем не
интересуют, купят в лавке чипсов и пойдут домой.
   Четверг, пятница, суббота, объявляла афиша на "Колизее": В пятницу с
его девушкой. Так Джон Джо прочитал толстые черные буквы, криво выписанные
на хлопавшем по ветру листе бумаги, прикрепленном кнопками к некрашенной
доске.
   Подъехал на велосипеде мистер Дун, хозяин серого "Колизея", и окрыл
дверь.
   Только в воскресенье: Спенсер Трэйси в шумном городе. Несмотря на
легкую тошноту и противный вкус чайных листьев во рту, Джон Джо находился
в приподнятом настроении; вместо того, чтобы спешить к матери, он надолго
застрял у кинотеатра.
   - Сегодня отличный фильм, Джон Джо, - сказал мистер Дун, - заходи.
   Джон Джо покачал головой.
   - Нужно отнести матери бекон, - ответил он. Мистер Дун потянулся к
выключателю.
   Маленький кинотеатрик был их семейной собственностью, каждый вечер, а
по воскресеньям - еще и днем мистер Дун продавал билеты, а его жена
разводила посетителей по местам. "Я видел однажды в окно," - говорил
Куигли, - "как она застегивала лифчик. Дун стоял рядом в одних носках."
   Из соседней кондитерской вышли мужчина с девушкой, девушка держала в
руках плитку шоколада. Она сказала своему спутнику спасибо и добавила, что
он очень мил.
   - Сегодня отличный фильм, Джон Джо, - сказала миссис Дун, повторяя
слова мужа - слова, которые они говорили по многу раз ежедневно всю свою
жизнь. Джон Джо покивал головой. По всему видно, это действительно
отличный фильм, сказал он. Он представил, как она застегивает лифчик. Он
представил, как однажды вечером она осталась дома в постели, потому что
простудилась и не могла разводить посетителей по местам, и ее мужу
пришлось управляться самому. "Я испекла для миссис Дун пирог," - сказала
ему мать. - "Может ты отнесешь его, Джон Джо?" Он позвонил в дверь, она
спустилась к нему в плаще, накинутом поверх ночной рубашки. Он протянул ей
пирог, завернутый в серую оберточную бумагу, и она сказала, чтобы он не
стоял на ветру, а заходил в дом. "Хочешь выпить, Джон Джо?"
   - спросила она. Он прошел вслед за ней в кухню, и она налила ему и себе
по стакану портера. "Фу, как сдесь жарко," - сказала она. Потом сняла плащ
и, оставшись в одной ночной рубашке, села за стол. "Ты красивый парень," -
сказала она, проводя по его руке кончиками пальцев.
   Джон Джо медленно шел мимо ателье Блэкбурна и отеля "Атлантик". Группа
мужчин толпилась у входа в бар, потягивая сигареты, один из них
облокачивался на велосипед.
   - Сегодня у Клонакилти танцы, - сказал высокий мужчина. - Поехали? -
Остальные не обратили внимания на его предложение. Они обсуждали цены на
индюшатину.
   - Привет, Джон Джо, - окликнул его рыжеволосый парень, работавший на
лесопилке.
   - Тебя искал Куигли.
   - Мать послала меня к Кьофам.
   - Ты хороший парень, - сказал рыжеволосый и скрылся в дверях бара.
   В дальнем конце Северной улицы, около маленького домика, где они жили с
матерью, он увидел Куигли. Однажды он взял Куигли с собой в "Колизей",
сказав матери, что идет туда с Кинселой, мальчиком, с которым сидел в
школе за одной партой. Этот первый и единственный визит Куигли в "Колизей"
закончился полным провалом.
   Куигли не понял, что происходит, и сильно испугался. Он принялся трясти
и лупить стоявшее перед ним кресло. "Уведи его отсюда," - прошептал мистер
Дун, подсвечивая фонариком, - "Он мне здесь все переломает". Они ушли
тогда из кинотеатра и вместо кино отправились в кафе.
   - Я заглянул сегодня в одно окно, - сказал Куигли, подбегая к приятелю,
- и, бог ты мой, видел такое!
   - А я у Кьофа пил с мистером Линчем портер, - сообщил Джон Джо. Он мог
бы рассказать Куигли о проститутках, против которых предостерегал его
мистер Линч, или о Бэйкере, который договаривался с одной из них, но в
этом не было никакого смысла - Куигли никогда не слушал. Разговор с ним
был невозможен: Куигли говорил только сам.
   - Это было в час ночи, - сказал Куигли. Голос его не смолкал все время,
пока Джон Джо открывал дверь и закрывал ее за собой. Куигли будет ждать
его на улице, и потом они, может быть, пойдут в кафе.
   - Где ты так долго был, Джон Джо? - воскликнула мать, выглядывая из
кухни в узкую прихожую. Лицо ее раскраснелось от плиты, а глаза смотрели
сердито. - Где тебя носило, Джон Джо?
   - Миссис Кьоф была на исповеди.
   - Что у тебя на зубах?
   - А что?
   - У тебя на зубах какая-то грязь.
   - Сейчас почищу.
   Они вошли в кухню - маленькое помещение с каменным полом и достающим до
потолка буфетом. Внутри буфета среди тарелок и чашек стояла в рамке
фотография отца Джона Джо.
   - Ты опять болтался с Куигли? - спросила она, не поверив, что миссис
Кьоф продержала его больше часа.
   Склонившись над раковиной, он покачал головой. Джон Джо стоял,
повернувшись к ней спиной, но видел воочию, как мать недоверчиво смотрит
на него, ревниво сощурив глаза, а все ее маленькое жилистое тело
напряжено, как пружина, готовая распрямиться в ответ на любую его ложь.
Когда бы он ни говорил с матерью, его не покидало чувство, что слова,
срывающиеся с его губ, имеют для нее вес и объем, и что она внимательно
изучает каждое, пытаясь добыть из него правду.
   - Я разговаривал с мистером Линчем. - сказал Джон Джо, - он
присматривал за магазином.
   - Как поживает его мать?
   - Он не говорил.
   - Он к ней очень хорошо относится.
   Она развернула бекон и бросила четыре куска в гревшуюся на плите
сковородку.
   Джон Джо сел за стол. Эйфория, владевшая им у "Колизея", улетучилась, и
пол под табуреткой был сейчас вполне устойчив.
   - Хороший бекон, - сказала мать.
   - Миссис Кьоф порезала его потоньше.
   - Чем тоньше, тем лучше. Он тогда вкуснее.
   - Миссис Кьоф сказала то же самое.
   - О чем ты говорил с мистером Линчем? Он не вспоминал свою старую мать?
   - Он рассказывал, как был на войне.
   - У нее чуть сердце не разорвалось, когда он ушел в армию.
   - А что он мог сделать.
   - Мы же были нейтральной страной.
   Мистер Линч все еще в баре у Кьофа. Каждый вечер он сидит там все в той
же шляпе и тянет портер. Заходят посетители, и он обсуждает какую-нибудь
проблему с ними и с миссис Кьоф. К ночи он будет совсем пьян. Наверное,
тоже жует чайные листья, чтобы мать не почувствовала запах портера. Он
вернется и соврет ей что-нибудь.
   Он ушел в Британскую армию, чтобы избавиться хотя бы на время от ее
опеки, но она и там достала его своим сном.
   - Накрой на стол, Джон Джо.
   Он достал из ящика вилки и ножи, поставил масло, соль и перец. Мать
отрезала четыре куска хлеба и бросила их в шипевший на сковородке жир. "Я
видел однажды в окно," - сказал голос Куигли, - "как миссис Саливан
ласкала Саливану ноги".
   - Мы опоздали с чаем на целый час, - сказала мать. - Ты голоден, малыш?
   - А, конечно.
   - У меня есть для тебя свежие яйца.
   Ей стоило немалого труда наскрести ему на нормальную еду. Он знал об
этом, хотя они никогда не говорили на эту тему вслух. Когда он будет
работать на лесопилке, станет легче, потому что каждую неделю к ее пенсии
будет прибавляться его зарплата.
   Она поджарила яйца - два для него и одно для себя. Он наблюдал, как она
перемешивает их на сковородке в обычной своей манере, полностью
поглощенная этим занятием. Теперь, когда он сидел рядом с нею в кухне и
тихо ждал, пока она готовит еду, гнев ее улетучился. Мистер Линч, наверно
пьет дома чай сразу после работы, перед тем, как уйти к Кьофу. "Я пойду
прогуляюсь," - говорит он, наверно, каждый вечер матери и вытирает с губ
остатки яичного желтка.
   - Что он рассказывал о войне? - спросила мать, ставя перед ним тарелку
с беконом, яйцами и жареным хлебом. Она налила кипяток в коричневый
эмалированный чайник и оставила на плите завариваться.
   - Он рассказывал, как их атаковали немцы, - ответил Джон Джо. - Мистера
Линча тогда чуть не убили.
   - Она боялась, что он никогда не вернется домой.
   - Но он же вернулся.
   - Он очень хорошо к ней относится.
   Когда брат Лихай, накручивая на пальцы короткие волосы у Джона Джо на
затылке, спрашивал, о чем он думает, он обычно отвечал, что решает в
голове какую-нибудь задачу, например складывает длинные цифры. Один раз он
сказал, что переводит на ирландский трудное предложение, а в другой - что
решает в уме ребус, напечатанный в воскресной газете. Он ел и видел перед
собой лицо брата Лихая.
   Мать повторила, что яйца свежие. Потом налила ему чай.
   - Тебе нужно делать уроки?
   Он покачал головой, молча отмечая, что это ложь: ему нужно было делать
уроки, но вместо этого он собирался пойти с Куигли в кафе.
   - Тогда мы сможем послушать приемник, - сказала она.
   - Я хотел пойти погулять.
   Глаза ее снова стали сердитыми. Губы поджались, и он положила вилку на
стол.
   - Я думала, ты сделаешь перерыв, Джон Джо, - сказала она, - хотя бы в
день своего рождения.
   - Может, не надо:
   - У меня есть для тебя сюрприз.
   Она говорит неправду, подумал он, так же, как он всегда говорит
неправду ей. Она вернулась к еде, и он видел по выражению ее лица, какая
работа происходит сейчас у нее в голове. Какой придумать сюрприз? Она уже
подарила ему утром зеленую рубашку, зная, что это его любимый цвет. И
пирог тоже был готов, хоть они его еще не ели. Она не сможет выдать пирог
за сюрприз, потому что он видел, как она украшала его кремом.
   - Я сейчас помою посуду, потом мы послушаем радио, а потом я тебе
кое-что покажу.
   - Хорошо, - ответил он.
   Джон Джо намазал хлеб маслом и посыпал сверху сахаром, как он всегда
любил. Мать принесла пирог и отрезала им обоим по куску. Она сказала, что
маргарин в последнее время совсем испортился. Она включила приемник. Пела
женщина.
   - Попробуй пирог, - сказала мать. - Ты быстро растешь, Джон Джо.
   - Уже пятнадцать.
   - Я знаю, малыш.
   Только Куигли говорит правду, подумал он. Только Куигли честно и
откровенно выкладывает все, что у него на уме. Люди говорят, чтобы Куигли
держал свои мысли при себе, потому что это правда, и потому что они сами
думают о том же, но молчат. "Я смотрел в окно," - впервые сказал Куигли
Джону Джо, когда тому было девять лет, - "и видел мужчину и женщину без
одежды". Брату Лихаю тоже хотелось бы представлять то, что представляют
себе Куигли и Джон Джо. А о чем думает мистер Линч, когда с мрачным видом
прогуливается по воскресеньям под руку с матерью? Не вспоминает ли он ту
продажную девчонку, от которой ему пришлось убегать, потому что мать
прислала ему из своего сна Деву Марию? Мистер Линч нечестный человек. Он
лгал, когда говорил, что стыд не позволил ему жениться.
   Этому помешала мать с ее снами о ногах в огне и статуэткой Первого
Причастия.
   Мистер Линч выбрал самый легкий путь: холостяки бывают иногда в мрачном
настроении, зато они ни за кого не отвечают, как и те, кто удержался в
стороне от продажных девчонок.
   - Вкусный пирог?
   - Да, - ответил он.
   - В следующий твой день рождения ты уже будешь работать на лесопилке.
   - Да.
   - Это хорошая работа.
   - Да.
   Они съели по куску пирога, потом мать составила посуду в раковину. Он
пересел в кресло у плиты. Мужчины, которые слонялись тогда у отеля,
наверно, все-таки поехали к Клонакилти, подумал он. Они танцуют сейчас с
девушками, а потом вернутся к женам, и скажут, например, что играли в баре
в карты. Внутри серого бетонного "Колизея" девушка доест свой шо