щем всего танцзала; Кэт Болгер, если
она не поостережется, ждет такая же судьба. Превратиться в посмешище было
совсем не трудно, для этого не требовался даже возраст Мэдж Даудинг:
девушка, которая только недавно закончила монастырскую школу, однажды
спросила Лупоглазого Хоргана, что у него такое твердое в кармане брюк, на
что он ответил, что это перочинный нож. Она рассказала потом об этом в
раздевалке и добавила, что попросила Лупоглазого Хоргана не прижимать ее к
себе так сильно, потому что его перочинный нож впивается в нее. "Господи,
ты же совсем ребенок!" - с восхищением воскликнула Пэтти Берн, и все
засмеялись, прекрасно зная, что Лупоглазый Хорган только для того и ходит
на танцы.
   "Два лимонада, миссис Дуайер", - сказал Бозер Эган, - "И две порции
взбитых сливок. Годится, Брайди?"
   Она кивнула и улыбнулась. Взбитые сливки - это замечательно, сказала
она.
   "Брайди, какое у тебя красивое платье!" - воскликнула миссис Дуайер. -
"Бозер, правда ей идет красный цвет?"
   У розовых дверей стоял мистер Дуайер и курил сигарету, пряча ее в левой
ладони.
   Его маленькие глазки внимательно наблюдали за тем, что происходит
вокруг. Он заметил, как возмутилась Мэдж Даудинг, когда Лупоглазый Хорган
сунул пальцы в вырез ее платья. Он не обратил внимания на инцидент, но
решил про себя, что если это еще раз повторится, при первой же возможности
поговорит с Лупоглазым Хорганом. Некоторые из парней танцевали, тесно
прижимаясь к своим партнершам, а те были слишком застенчивы и неопытны,
чтобы сказать им прямо. И в этом, по мнению мистера Дуайера, был
непорядок, потому парни были молоды и неопытны, и от их прижиманий вела
прямая дорога к тому, что он сам делал вместе с миссис Дуайер, с той
только разницей, что они жили под одной крышей, спали в одной постели и
состояли в крепком браке. Особо пристального внимания требовали
великовозрастные амбалы: они спускались со своих холмов, словно горные
козлы, оторвавшись ненадолго от мамаш, земли и навоза. Мистер Дуайер не
сводил глаз с Лупоглазого Хоргана, пытаясь определить, насколько сильно
тот пьян.
   Песня Дано Райана подошла к концу, мистер Свентон опустил кларнет, а
мистер Малони встал из-за пианино. Дано Райан вытер со лба пот, и все трое
медленно двинулись к стойке миссис Дуайер.
   "Мой Бог, у тебя шикарные ноги", - прошептал Лупоглазый Хорган на ухо
Мэдж Даудинг, но внимание Мэдж Даудинг было приковано к человеку с
длинными руками, который оставил Кэт Болгер и направлялся сейчас к мужской
уборной. Он никогда не заходил в буфет. Мэдж Даудинг тоже двинулась к
уборной, чтобы занять позицию недалеко от двери, но Лупоглазый Хорган
последовал за ней. "Хочешь лимонаду, Мэдж?" - спросил он. У него при себе
бутылка виски, и если отойти за угол, то можно капнуть несколько капель в
лимонад. Она не пьет, напомнила она ему, и он отстал.
   "Извини, я на минутку", - сказал Бозер Эган, ставя на стол лимонад. Он
пересек зал и направился в уборную. Брайди знала, что у него тоже есть при
себе бутылка виски. Она наблюдала за Дано Райаном: остановившись посреди
зала и кивая время от времени головой, он слушал историю, которую
рассказывал мистер Малони. Он засмеялся, когда мистер Малони закончил, и
закивал головой опять, слушая новую историю, на этот раз - мистера
Свентона.
   "Ты здесь одна, Брайди?" - спросила Кэт Болгер, и Брайди ответила, что
ждет Бозера Эгана. - "Я возьму лимонад", - сказала Кэт Болгер.
   В буфет, не выпуская друг друга из объятий, хотя танец уже закончился,
стали собираться парни и девушки помоложе. Юноши, которые вообще не
танцевали, потому что не знали движений, стояли тесной группой, курили
сигареты и рассказывали анекдоты. Девушки, которые тоже не танцевали этот
танец, болтали друг с дружкой и стреляли по залу глазами. Некоторые
потягивали через соломинки лимонад.
   Брайди, все еще наблюдавшая за Дано Райаном, представила, как он, надев
очки, о которых недавно говорил, сидит у них дома на кухне и читает
какой-нибудь ковбойский роман отца. Она представила, как они втроем будут
есть завтрак, который она приготовит: яичницу с ветчиной и жареную
картошку, и чай, и хлеб с маслом и джемом, черный хлеб и содовую воду, и
батон из лавки. Она представила, как Дано Райан выйдет утром из кухни и
направится в поле полоть турнепс, а отец заковыляет следом, и двое мужчин
будут работать вместе. Она видела, как они станут заготавливать сено: Дано
Райан будет косить траву, как она привыкла это делать сама, а отец
сгребать граблями. Она видела, как сможет, наконец заняться домашними
делами, на которые никогда не хватает времени, потому что приходится
тратить его на коров, кур и огород. Шторы в спальне нужно заштопать,
оконная сетка кое-где порвалась, обои отстали, их нужно подклеить
клейстером. Кухонную мойку давно уже надо как следует отдраить пастой.
   Тем вечером, когда он накачивал колесо ее велосипеда, она подумала, что
он сейчас ее поцелует. Тогда было темно, и он склонился к земле, чтобы
послушать, не выходит ли из покрышки воздух. Потом выпрямился и сказал,
что, по его мнению, с велосипедом все в порядке. Его лицо было тогда так
близко к ней, что она чувствовала его запах. К сожалению, в этот самый
момент у мистера Малони кончилось терпение, и он нажал на клаксон.
   Несколько раз она целовалась с Бозером Эганом, когда он увязывался с
нею на велосипеде домой. Им пришлось тогда слезть на землю, чтобы
втолкнуть велосипеды в гору, и он притворился, будто падает, и, чтобы
удержать равновесие, уцепился руками за ее плечи. Вслед за этим она
почувствовала влажный вкус его губ и услышала звяканье велосипеда о
дорожные камни. Он предложил потом, когда смог восстановить дыхание,
прогуляться по полю.
   Это было девять лет назад. Позже, при таких же почти обстоятельствах
она целовалась с Лупоглазым Хорганом и Тимом Дэйли. Она уходила в с ними в
поле и позволяла обнимать себя, не обращая внимание на их возбужденное
дыхание. Один или два раза она представляла каждого из них своим мужем,
сидящим на кухне с отцом, но ей не нравились эти картины.
   Брайди стояла рядом с Кэт Болгер, зная, что Бозер Эган еще нескоро
появится из уборной. Подошли мистер Малони, мистер Свентон и Дано Райан;
мистер Малони сказал, что принесет сейчас три бутылки лимонада.
   "Последнюю песню ты спел просто прекрасно", - сказала Брайди Дано
Райану. - "Правда, это прекрасная песня?"
   Мистер Свентон сказал, что это лучшая песня из всех, когда-либо
написанных, а Кэт Болгер сказала, что предпочитает "Мальчика Дэнни", и
что, по ее мнению, именно эта песня является лучшей из всех, когда-либо
написанных.
   "Держите", - сказал мистер Малони, протягивая Дано Райану и мистеру
Свентону лимонад. - "Как дела, Брайди? Как отец?"
   "Отец в полном порядке," - ответила она.
   "Говорят, здесь собираются строить цементную фабрику", - сказал мистер
Малони. - "Никто не слышал? Они нашли в земле какую-то породу, из которой
должен получиться хороший цемент. На глубине десять футов, за Килмэло."
   "Это рабочие места", - сказал мистер Свентон, - "Как раз то, что нам
надо."
   "Каноник О'Коннел, кажется, знает", - сказал мистер Малони. - "Янки
вкладывают деньги."
   "Значит здесь появятся янки?" - спросила Кэт Болгер. - "Они сами сюда
приедут, мистер Малони?"
   Но мистер Малони, занятый свом лимонадом не расслышал вопроса, а Кэт
Болгер не стала его повторять.
   "Есть такая штука, оптрекс", - тихо сказала Брайди Дано Райану. - "Отец
капал себе в глаза, когда они у него болели. Может, тебе тоже поможет,
Дано."
   "А, ерунда, не так уж сильно они меня беспокоят."
   "Это очень плохо, когда болят глаза. Нельзя запускать. Купи оптрекс в
аптеке, Дано, это такая маленькая бутылочка, из которой промывают глаза."
   У ее отца глаза вдруг покраснели и стали слезиться. Она пошла тогда в
аптеку Риордана в городе, объяснила, в чем дело, и мистер Риордан
рекомендовал оптрекс.
   Она рассказала об этом Дано Райану и добавила, что у отца с тех пор не
было проблем с глазами. Дано Райан кивнул.
   "Вы слышали, миссис Дуайер", - окликнул мистер Малони, - "о цементной
фабрике в Килмэло?"
   Миссис Дуайер, складывавшая пустые бутылки в раковину, кивнула головой.
Она слышала разговоры о цементной фабрике, сказала она: это первая хорошая
новость за последние годы.
   "Килмэло будет не узнать", - прокомментировал ее муж, помогая ей
собирать лимонадные бутылки.
   "Появится перспектива", - сказал мистер Свентон. - "Я только что
говорил, Джаслину, что новые рабочие места - как раз то, что нам
необходимо."
   "А янки:" - начала было Кэт Болгер, но мистер Малони перебил ее.
   "Янки будут только командовать, Кэт, или вообще ничего - может, они
просто вложат деньги. Работать будут местные."
   "Не выйдешь ты замуж за янки, Кэт", - сказал мистер Свентон и громко
захохотал.
   - "Не поймать тебе этих ребят."
   "Что, местных мало?" - спросил мистер Малони. Он тоже смеялся, потом
выплюнул соломинку и опрокинул остатки лимонада в рот. Кэт Болгер сказала,
чтобы он лучше посмотрел на себя. Она двинулась к мужской уборной и заняла
позицию у дверей, ни слова не говоря Мадж Даудинг, по-прежнему стоявшей
там на своем посту.
   "Следи за Лупоглазым Хорганом", - предупредила миссис Дуайер мужа; эту
фразу она произносила каждую субботу в одно и тоже время, поскольку знала,
что Лупоглазый Хорган появится сейчас из уборной, хорошенько набравшись.
Из всех амбалов больше всего хлопот доставлял пьяный Лупоглазый Хорган.
   "У меня остались капли", - тихо сказала Брайди. - "Хочешь, я принесу их
в следующую субботу. Глазные капли."
   "Не беспокойся, Брайди."
   "Это же не трудно. Честно сказать:"
   "Миссис Гриффин уже договорилась, чтобы меня посмотрел доктор Гриди.
Так глаза не болят - только когда я читаю газеты или смотрю кино. Миссис
Гриффин говорит, что это только потому, что я не ношу очки."
   При этом он смотрел в сторону, и она вдруг поняла, что миссис Гриффин
собирается за него замуж. Она чувствовала это инстинктивно: миссис Гриффин
выйдет за него замуж, она боится, что если он женится на ком-то другом и
уедет из ее коттеджа, ей трудно будет найти жильца, который бы так же
хорошо относился к ее слабоумному сыну. Он стал уже отцом для сына миссис
Гриффин и привязался к нему.
   Все правильно, у миссис Гриффин гораздо больше шансов, потому что она
видит его каждое утро и каждый вечер, и ей не нужно раз в неделю
подстраивать в танцзале случайную встречу.
   Она думала о Патрике Грэйди и представляла его бледное тонкое лицо. У
нее могло бы сейчас быть четверо детей, а может семь или восемь. Она могла
бы жить сейчас в Вулверхэмптоне и ходить по вечерам в кино, а не сидеть
дома с одноногим отцом.
   Если бы обстоятельства не сложились так тяжело, она не стояла бы сейчас
посреди придорожного танцзала и не переживала из-за того, что не выйдет
замуж за дорожного рабочего, которого не любит. Ей вдруг показалось, что
от мыслей о Патрике Грэйди и Вулверхэмптоне она сейчас заплачет - прямо
здесь, посреди зала.
   Дома на ферме не было места слезам. Слезы были роскошью, подобно цветам
в поле, где полагалось расти турнепсу, или новой кухонной раковины.
Нечестно даже вытирать украдкой в кухне глаза, пока отец слушает "Зерна
таланта": у отца гораздо больше прав плакать, потому что у него нет ноги.
Он страдает еще и от того, что постоянно переживает за нее.
   Здесь, в танцзале "Романтика" она почувствовала, как в глазах ее
собираются все те слезы, которые ни в коем случае не должен был видеть
отец. Ей хотелось, чтобы они вылились наружу, потекли по щекам, и чтобы
Дано Райану и всем вокруг стало жаль ее. Ей хотелось, чтобы они ее
слушали, а она рассказывала бы им о Патрике Грэйди, который живет теперь в
Вулверхэмптоне, о том, что умерла ее мать, и о том, какая у нее теперь
жизнь. Она хотела, чтобы Дано Райан обнял ее, и она положила бы голову ему
на плечо. Она хотела, чтобы он смотрел на нее своими честными глазами и
гладил ее пальцы своей грубой рукой дорожного рабочего. Она могла бы спать
с ним в одной постели и представлять иногда, что это Патрик Грэйди. Она бы
промывала ему глаза и притворялась.
   "К делу", - сказал мистер Малони, протягивая руку за инструментом.
   "Передавай отцу:" - сказал Дано Райан. Она улыбнулась и пообещала, что
все передаст, хотя рассказывать отцу было абсолютно нечего.
   Она танцевала с Тимом Дэйли, потом снова с юношей, говорившим, что
собирается эмигрировать. Она видела, как Мэдж Даудинг быстро перехватила
человека с длинными руками, опередив на несколько секунд Кэт Болгер,
которой достался Лупоглазый Хорган. Танцуя, он что-то говорил Кэт Болгер в
самое ухо, кажется, напрашивался ехать с нею на велосипеде домой. Он не
видел ревнивых взглядов, которые та бросала в это время на Мэдж Даудинг,
прижимавшуюся к человеку с длинными руками. Кэт Болгер тоже было за
тридцать.
   "А ну, вали отсюда", - сказал Бозер Эган, хватая за пиджак юношу, с
которым танцевала Брайди. - "Иди домой к маме, мальчик." - Он положил руки
ей на плечи и снова сказал, что она сегодня отлично выглядит. - "Ты
слышала про цементную фабрику?" - спросил он - "Это очень хорошо для
Килмэло."
   Она согласилась. Она повторила то, что говорили мистер Свентон и мистер
Малони:
   цементная фабрика принесет новые рабочие места.
   "Поехали вместе домой, Брайди", - предложил Бозер Эган, но она
притворилась, что не слышит его. - "Разве ты не моя девушка, Брайди?" -
сказал он слова, в которых вообще не было смысла.
   Голос его превратился в шепот, он говорил, что женится на ней на
следующий же день, как только его мать согласится терпеть в доме другую
женщину. Она должна знать по себе, напомнил он, каково это - жить со
старыми родителями, мы не можем их бросить, мы должны чтить своих отца и
мать.
   Она танцевала "Звенит колокольчик", передвигая ноги в такт с Бозером
Эганом и смотрела через его плечо на Дано Райана, мягко постукивавшего
палочками о самый маленький свой барабан. Миссис Гриффин отняла у нее Дано
Райана, несмотря на то, что ей уже почти пятьдесят, что она ужасно
выглядит - нескладная женщина с нескладными руками и ногами. Миссис
Гриффин отняла у нее Дано Райана, так же как та девушка - Патрика Грэйди.
   Музыка стихла, Бозер Эган не отпускал ее, стараясь прикоснуться к ее
лицу щекой.
   Народ вокруг хлопал и свистел: вечер заканчивался. Она отошла от Бозера
Эгана, зная почти наверняка, что никогда больше не придет в танцзал
"Романтика". Иначе все вокруг будут смеяться над ее неуклюжими попытками
завязать отношения со средних лет работником муниципалитета - попытками
столь же нелепыми, как резвость Мэдж Даудинг, давно уже оттанцевавшей свой
срок.
   "Я подожду тебя на улице, Кэт", - объявил Лупоглазый Хорган, закуривая
в дверях сигарету.
   Человек с длинными руками - как поговаривали, он специально отрастил их
такими, чтобы оттаскивать со своей земли камни - уже ушел. Остальные тоже
стали торопливо расходиться. Мистер Дуайер расставлял стулья.
   В раздевалке девушки натягивали плащи и говорили, что встретятся друг с
дружкой завтра на мессе. Мэдж Даудинг торопилась. "Все хорошо, Брайди?" -
спросила Пэтти Берн, и Брайди ответила, что да, все хорошо. Она улыбнулась
Пэтти Берн и подумала: неужели наступит день, и эта девчонка тоже решит,
что превратилась в посмешище для придорожного танцзала.
   "До свиданья", - сказала Брайди, и девушки, все еще болтавшие между
собой, крикнули ей до свиданья. Выйдя из раздевалки, она на минутку
замешкалась. Мистер Дуайер наводил в зале порядок, собирал с пола
лимонадные бутылки и расставлял стулья в ровную линию. Его жена подтирала
шваброй пол. "До свиданья, Брайди", - сказал он. "До свиданья, Брайди", -
сказала его жена.
   Они зажгли люминесцентные лампы, чтобы удобнее было убирать. В ярком
свете голубые стены танцзала выглядели блеклыми; там, где мужчины обычно
прислонялись головами, темнели пятна, в нескольких местах были выцарапаны
имена, инициалы и пронзенные стрелами сердца. Хрустальную люстру погасили
- ее свет только мешал люминесцентному - и стало заметно, что многие
плафоны треснули или разбиты.
   "До свиданья", - сказала Брайди Дуайерам. Она вышла через розовую дверь
и спустилась по трем бетонным ступенькам на посыпанную гравием площадку.
Люди толклись на ней небольшими группами, болтая друг с другом и опираясь
на велосипеды. Тарахтели двигатели машин.
   "До свиданья, Брайди", - сказал Дано Райан.
   "До свиданья, Дано", - сказала она.
   Она двинулась через площадку к велосипеду, слушая, как мистер Малони
говорит у нее за спиной, что как бы то ни было, а цементная фабрика -
очень полезная вещь для Килмэло. Она услышала хлопок, и поняла, что это
мистер Свентон закрыл дверцу машины мистера Малони, потому что он всегда
закрывает ее с таким громким стуком.
   Когда она подошла к своему велосипеду, одновременно хлопнули еще две
дверцы, включился мотор и зажглись фары. Она потрогала оба колеса и
убедилась, что они не спущены. Колеса машины мистера Малони зашуршали о
гравий, потом звук стал тише, машина выехала на асфальт.
   "До свиданья, Брайди", - окликнул кто-то, и она ответила, толкая
велосипед в сторону дороги.
   "Можно, я проеду с тобой немного?" - спросил Бозер Эган.
   Они поехали рядом, и когда добрались до крутого подъема, где нужно было
слезать на землю, она оглянулась и посмотрела издалека на четыре цветных
лампы, освещавшие снаружи фасад танцзала "Романтика". Пока она смотрела,
лампы погасли, и она представила, как мистер Дуайер опускает металлическую
сетку над входом и запирает на ней замок. Его жена ждет его, наверное, с
субботней выручкой на переднем сиденье машины.
   "Знаешь что, Брайди?" - сказал Бозер Эган. - "Ты никогда так хорошо не
выглядела, как сегодня." - Он достал из кармана пиджака маленькую бутылку
виски.
   Вытащил пробку, отпил немного и протянул ей. Она тоже сделала глоток.
"Конечно, почему бы и нет", - удивился он: прежде она никогда с ним не
выпивала.
   Неприятный вкус, заключила Брайди: с этим вкусом она была едва знакома,
лишь пару раз она пыталась вылечить с помощью виски зубную боль. "Это тебе
не повредит," - сказал Бозер Эган, снова протягивая бутылку к ее губам.
Она отвела его руку, неожиданно решив, что позволяет ему слишком много.
   Она гораздо пристальнее, чем раньше, смотрела, как он пьет. Он всегда
будет пить, подумала она. Он будет лениво и бесцельно сидеть в кухне с
газетой. Он потратит все деньги и купит с третих рук подержанную машину
только для того, чтобы ездить по торговым дням в городские пивные.
   "Она долго не протянет", - сказал Бозер Эган, имея в виду свою мать.
"Максимум два года, так я думаю." Он забросил в канаву пустую бутылку и
зажег сигарету.
   Они толкали велосипеды в гору. Он сказал:
   "Когда она умрет, Брайди, я продам это чертово место. Я продам всех
свиней вместе со всем их мусором." Он замолчал, чтобы затянуться. Втянул в
себя дым и с шумом его выдохнул. "А деньги я смогу вложить в какое-нибудь
другое место, а, Брайди?"
   Они подошли к воротам слева от дороги и, не сговариваясь, прислонили
велосипеды к стойкам. Он стал взбираться на холм, и она за ним. "Посидим,
Брайди?" - предложил он так, словно эта идея только сейчас пришла ему в
голову, и они вовсе не для того карабкались в гору.
   "Мы можем вложить деньги, например в твою ферму," - сказал он, опуская
правую руку ей на плечо. "Давай поцелуемся, Брайди." Он стал целовать ее,
сильно впиваясь зубами. Когда его мать умрет, он продаст ферму и спустит
все деньги в городе. После этого он решит жениться, потому что ему некуда
будет деться, и потому что ему понадобится камин, у которого можно сидеть,
и женщина, которая будет готовить ему обеды. Он снова поцеловал ее, губы у
него были горячими, и она чувствовала, как пот стекает по его щекам. "Ну,
ты хорошо целуешься", - сказал он.
   Она встала, сказала, что пора идти, и они спустились обратно к воротам.
"Ничего нет лучше субботы", - сказал он. - "До свиданья,