уждают
     нас еще сильнее отдаться тем радостям искусства и  любви,  которые,  по
     вашему же признанию, воспитали вас, возвысили и облагородили?
Дон Жуан. Я и не думал  предсказывать  неизбежность  вымирания  человеческой
     породы. Жизнь - будь то в ее слепом, аморфном проявлении или в любой из
     форм, которые она для себя создала, - не может стремиться  к  угасанию.
     Его превосходительство перебил меня, не дав мне кончить.
Статуя. Я начинаю сомневаться, что вы вообще когда-нибудь кончите, друг мой.
     Вы страшно любите слушать собственные речи.
Дон Жуан. Это верно; но вы уже столько терпели,  что  вам  ничего  не  стоит
     дотерпеть до конца. Итак, задолго до того как бесплодие,  о  котором  я
     говорил, станет чем-то  более  реальным,  нежели  простая  вероятность,
     начнется  реакция.  Великая  основная  цель   совершенствования   рода,
     вознесения   его   до   таких    высот,    которые    сейчас    кажутся
     сверхчеловеческими,- цель, пока еще  скрытая  ядовитым  туманом  любви,
     романтики, притворной стыдливости и утонченности чувств, - прорвет этот
     туман и засияет в солнечных лучах; и тогда никому больше  не  придет  в
     голову путать ее с удовлетворением личных  прихотей,  с  осуществлением
     несбыточных юношеских грез или житейских расчетов,  свойственных  более
     зрелому возрасту. В церковных наставлениях брачующимся будут  полностью
     восстановлены самые откровенные места, которые сейчас частью сокращают,
     частью вовсе пропускают,  из  боязни  оскорбить  стыдливость  жениха  и
     невесты. Их будут почтительно выслушивать и принимать, потому что в них
     с трезвым целомудрием, серьезностью  и  ответственностью  говорится  об
     истинной цели брака; а все романтические клятвы и обеты, всякие "покуда
     смерть нас не  разлучит"  и  тому  подобное  исключат  из  текста,  как
     легкомысленную болтовню. Будьте справедливы к нашему полу,  сеньора,  и
     признайте:  мы  всегда  утверждали,  что  отношения  между  полами   не
     принадлежат к числу интимных или дружеских отношений.
Донна Анна. Не принадлежат к числу интимных или дружеских отношений? Да есть
     ли  отношения  более   глубоко   интимные?   более   священные?   более
     возвышенные?
Дон Жуан. Да, если хотите, священные и возвышенные, Анна, но не  интимные  и
     не  дружеские.  Ваше  отношение  к  богу  священно  и  возвышенно,   но
     осмелитесь ли вы назвать его интимным и дружеским? В  отношениях  между
     полами  обе  стороны  являются  безвольными   проводниками   всесветной
     созидательной энергии, которая пересиливает и отметает прочь все личные
     мотивы, уничтожая самую потребность в интимных  отношениях.  Он  и  она
     могут  быть  совершенно   чужими,   говорить   на   различных   языках,
     принадлежать к разным расам, иметь разный цвет кожи, возраст и нрав, но
     для их союза достаточно той возможности  оплодотворения,  ради  которой
     Сила Жизни заставляет их с одного взгляда броситься в  объятия  друг  к
     другу. Разве мы  сами  не  доказываем  справедливость  этого,  допуская
     заключение браков по сговору  между  родителями,  без  предварительного
     согласия женщины? Разве вам не случалось возмущаться безнравственностью
     англичан, у которых женщины и мужчины благородного сословия  знакомятся
     и общаются между собой,  точно  простые  крестьяне?  А  много  ли  даже
     крестьянин знает о своей невесте - или она о нем - до обручения? Да  вы
     никогда не согласитесь выбрать себе адвоката  или  домашнего  врача  на
     основании  такого  поверхностного   знакомства,   которое   оказывается
     достаточным, чтобы влюбиться и выйти замуж.
Донна Анна. Да, да, Жуан! Всем известна философия  распутника:  не  думай  о
     последствиях, грозящих женщине.
Дон Жуан. Последствия - да, это верно: именно они оправдывают то упорство, с
     которым  женщина  цепляется  за  мужчину.  Но  вряд  ли   вы   решитесь
     утверждать, что эта привязанность  основана  на  чувстве.  С  таким  же
     успехом можно объяснить любовным влечением  привязанность  тюремщика  к
     арестанту.
Донна Анна Вот видите, вы сами пришли к выводу,  что  брак  необходим,  хотя
     любовь, по-вашему, самое незначительное из всех чувств.
Дон  Жуан Кто вам это сказал? Да она, быть может, величайшее из всех чувств!
     Слишком  великое,  чтоб быть только личным, интимным делом каждого! Мог
     ли  ваш  отец  быть верным слугой родины, если б он отказывался убивать
     тех  врагов  Испании,  к  которым  не  питал личной ненависти? Может ли
     женщина быть верной слугой родины, если она отказывается выйти замуж за
     человека,  к  которому не питает личного расположения? Женщина знатного
     рода  выходит замуж так же, как мужчина знатного рода идет в бой: не по
     личным склонностям, а по семейным или политическим соображениям.
Статуя  (с  удивлением).  Очень  остроумное замечание, Дон Жуан. Нужно будет
     подумать  об  этом на досуге. У вас прямо непочатый край всяких мыслей.
     Откуда вы почерпнули вот эту, последнюю?
Дон Жуан. Из собственного опыта. Когда я был еще на земле и делал  те  самые
     предложения дамам, которые всеми осуждались и в то же время стяжали мне
     мою романтическую славу, - мне не раз случалось получать от дамы  такой
     ответ: она готова пойти навстречу  моим  намерениям,  если  только  они
     честны. Справившись о том, что означает эта оговорка,  я  узнавал,  что
     она означает следующее: дама желает знать, намерен ли  я  завладеть  ее
     имуществом, если у нее таковое имеется, или  содержать  ее  всю  жизнь,
     если такового у нее  нет;  желаю  ли  до  конца  своих  дней  постоянно
     наслаждаться ее обществом, советами и беседами и готов ли  торжественно
     поклясться, что буду вечно почитать это за величайшее счастье;  главное
     же - может ли она быть уверена, что ради нее я на веки вечные перестану
     замечать всех других женщин. Я  восставал  против  этих  требований  не
     потому, что они непомерны и бесчеловечны, - они ошеломляли  меня  своей
     необычайной нелепостью. И во всех таких случаях я с полной искренностью
     отвечал, что мне и в голову не приходили подобные мысли; что если  дама
     по уму или характеру не равна мне и не выше меня, ее беседа может  меня
     только унизить, а совет - сбить с толку; что, по всей  вероятности,  ее
     общество рано или поздно мне невыносимо надоест; что за свои чувства  я
     не могу поручиться даже на неделю вперед, а тем  более  на  всю  жизнь;
     что,   подчинившись   ее   желанию   лишить   меня   естественного    и
     непринужденного общения с половиной человечества,  я  обрекаю  себя  на
     уродливое и неполноценное существование, а  в  противном  случае  -  на
     вечную необходимость скрываться и прятаться; что, наконец, предложение,
     которое я ей сделал, не имеет ничего общего со всем этим и  обусловлено
     лишь простейшим стремлением моего мужского естества к ее женскому.
Донна Анна. Значит, это безнравственное стремление!
Дон  Жуан.  Да,  дорогая   сеньора,   природа,   выражаясь   вашим   языком,
     безнравственна. Я краснею от стыда за нее; но я не властен ее изменить.
     Природа - сводня, Время - разрушитель, а  Смерть  -  убийца.  Я  всегда
     склонен был признавать эти истины и на них  основывать  свои  жизненные
     принципы. Вы предпочитаете умиротворять  трех  демонов,  превознося  их
     целомудрие, заботливость и милосердие, и основывать  свои  принципы  на
     этой подобострастной лжи. Что ж удивительного, если  ваши  принципы  не
     всегда себя оправдывают?
Статуя. А что вам отвечали дамы, Жуан?
Дон Жуан. Э, нет! Доверие за доверие!  Сначала  скажите  мне,  что  говорили
     дамам вы.
Статуя. Я? Ну, клялся, что буду верен до гроба, что умру, если получу отказ,
     что ни одна женщина в мире мне не сможет заменить ее...
Донна Анна. Ее! Кого?
Статуя. Ту, которой это в данный момент говорилось, моя  дорогая.  Некоторые
     вещи я повторял  во  всех  подобных  случаях.  Вот,  например:  даже  в
     восемьдесят лет один седой волос любимой женщины сильнее заставит  меня
     трепетать,  чем  самые  толстые  золотые  косы  самой  прекрасной  юной
     головки. Или вот еще: мысль, что другая может стать матерью моих детей,
     для меня нестерпима.
Дон Жуан (с негодованием). Ах, старый плут!
Статуя (не смущаясь). Ничуть! В ту минуту я сам всей душой верил в  то,  что
     говорил. Я был человек сердца, не  то  что  вы.  Залогом  моего  успеха
     служила искренность.
Дон Жуан. Искренность? Быть настолько глупым, чтобы  верить  явной,  наглой,
     грубой лжи, - вот что вы зовете искренностью! Так жадно желать женщину,
     чтобы в своем стремлении обмануть ее, обманывать самого себя, -  и  это
     искренность, по-вашему!
Статуя. Да ну вас с вашими софизмами! Я был влюбленным, а  не  адвокатом.  И
     женщины - благослови их бог! - любили меня за это.
Дон Жуан. Или внушали вам, что любят вас. А что, если я вам скажу, что  даже
     мне, несмотря на мое адвокатское хладнокровие, они внушали подобные  же
     мысли? Бывали и у меня минуты ослепления, когда я нес всякую чушь и сам
     в нее верил. Иногда,  в  порыве  страсти,  мне  так  хотелось  радовать
     прекрасными словами, что я забывал обо всем и говорил эти слова.  Порой
     же я опровергал самого себя и делал это  с  дьявольским  хладнокровием,
     которое доводило до слез. Но и в  тех  и  в  других  случаях  мне  было
     одинаково трудно спастись.  Если  инстинкт  женщины  влек  ее  ко  мне,
     оставалось одно из двух: или пожизненная кабала, или бегство.
Донна Анна. Вы смеете передо мной и моим  отцом  похваляться,  что  ни  одна
     женщина не могла против вас устоять?
Дон Жуан. Разве я похваляюсь? Мне кажется, моя роль здесь довольно жалка.  К
     тому же ведь я сказал: "Если инстинкт женщины влек ее ко мне". А это не
     всегда бывало так; и если нет - бог мой!  что  за  взрывы  благородного
     негодования! что за уничтожающее презрение к подлому соблазнителю!  что
     за сцены, достойные Имогены и Иакимо!
Донна Анна. Я не устраивала никаких сцен. Я просто позвала отца.
Дон Жуан. И он явился с обнаженным мечом, чтобы  моею  жизнью  заплатить  за
     оскорбление нравственности и чести.
Статуя. Вашей жизнью? Что вы хотите сказать? Кто кого убил,  я  вас  или  вы
     меня?
Дон Жуан. Кто из нас более искусно владел шпагой?
Статуя. Я.
Дон Жуан. Конечно, вы. И тем не менее вы, герой тех скандальных  похождений,
     о  которых  вы  нам  только  что  рассказывали,  вы  имели  бесстыдство
     разыграть из себя защитника оскорбленной нравственности и осудить  меня
     на смерть! Ведь если бы не случай, вы бы убили меня.
Статуя. Это был мой долг, Жуан.  Так  уж  водилось  тогда  на  земле.  Я  не
     собирался  переделывать  общество,  и  я  всегда  поступал   так,   как
     полагалось поступать дворянину.
Дон Жуан. Это может служить оправданием тому, что вы на меня напали,  но  не
     дальнейшему  вашему  возмутительно  лицемерному  поведению  в  качестве
     статуи.
Статуя. А это все вышло оттого, что я попал в рай.
Дьявол. Мне все еще не ясно, сеньор Жуан, каким образом подобные  случаи  из
     земной жизни сеньора командора и вашей могут опровергнуть мой взгляд на
     вещи? Здесь, повторяю, вы встретите все, чего вы искали, и  не  увидите
     того, что вас отпугивало.
Дон Жуан. Напротив, я здесь встречаю все, в чем уже разочаровался, и не вижу
     того, чего мне так и не удалось найти. Я ведь уже говорил вам:  пока  я
     чувствую в себе способность создать нечто лучшее, чем я  сам,  мне  нет
     покоя; я все время буду стремиться создать это лучшее или расчищать ему
     путь. Это закон  моего  бытия.  Это  сказывается  во  мне  непрестанное
     стремление Жизни к более высоким формам  организации,  более  широкому,
     глубокому и полному самосознанию, более ясному пониманию своих задач. И
     это стремление настолько превыше всего остального, что любовь стала для
     меня лишь мгновенным наслаждением, искусство -  лишь  тренировкой  моих
     способностей, религия -  лишь  оправданием  моей  лени,  поскольку  она
     провозглашает бога, который смотрит на мир и находит,  что  все  в  нем
     хорошо, в противовес моему внутреннему инстинкту,  который  смотрит  на
     мир моими глазами и находит, что многое в нем  можно  улучшить.  Уверяю
     вас, в своей погоне за наслаждением, богатством, здоровьем я никогда не
     знал счастья. Не любовь отдавала меня в  руки  Женщины,  но  усталость,
     изнеможение. Когда ребенком мне случалось расшибить голову о камень,  я
     бежал к какой-нибудь женщине, чтобы выплакать свою боль,  уткнувшись  в
     ее передник. Когда позднее мне случалось расшибить свою душу о глупость
     и грубость, с которыми я боролся, я поступал точно так же. Я  радовался
     наступлению передышки,  периоду  отдыха,  восстановления  сил,  наконец
     просто полной неподвижности после напряжения борьбы; но  я  бы  охотнее
     дал протащить себя через все круги Ада, выдуманного глупым  итальянцем,
     чем через то, что в Европе  называется  развлечениями.  Потому-то  я  и
     задыхаюсь в вашем царстве вечных удовольствий. Тот инстинкт, о  котором
     я говорил,  у  вас  отсутствует;  это-то  и  сделало  из  вас  странное
     чудовище, называемое Дьяволом. Та ловкость, с которой вы  всегда  умели
     отвлекать людей от их истинной цели,  более  или  менее  совпадающей  с
     моей, создала вам имя Искусителя. Тот факт, что вместо своей  воли  они
     творят вашу, или, вернее, отдаются вашему безволию, и делает их  такими
     лживыми, беспокойными, неестественными, сварливыми, жалкими созданиями.
Дьявол (обиженно). Сеньор Дон Жуан! Вы довольно бесцеремонны по отношению  к
     моим друзьям.
Жуан. А с какой стати мне церемониться с ними или с вами? В этом Чертоге Лжи
     две-три истины никому не могут повредить. Ваши друзья - самые скучные и
     несносные люди на свете. Они не красивы, они только разукрашены. Они не
     чисты, они только выбриты и накрахмалены. Они не почтенны,  они  только
     одеты по моде. Они не образованны, они  только  имеют  диплом.  Они  не
     религиозны, они только ходят в церковь. Они не нравственны, они  только
     считаются с условностями. Они не добродетельны,  они  только  трусливы.
     Они  даже  не  порочны,  они  только  подвержены  слабостям.   Они   не
     темпераментны, они только  похотливы.  Они  не  счастливы,  они  только
     богаты. Они не преданны, они только  льстивы;  не  почтительны,  только
     безропотны; не патриоты, только  шовинисты;  не  оппозиционеры,  только
     склочники; не храбры, только сварливы; не решительны, только упрямы; не
     настойчивы, только нахальны; не сдержанны, только тупы; не  самолюбивы,
     только тщеславны;  не  добры,  только  сентиментальны;  не  общительны,
     только  болтливы;  не  деликатны,  только  вежливы,  не  умны,   только
     самоуверенны; не романтичны, только суеверны;  не  справедливы,  только
     мстительны; не великодушны,  только  расчетливы;  не  дисциплинированы,
     только вымуштрованы; и притом не правдивы - все как один лжецы до мозга
     костей!
Статуя. Ваше красноречие просто удивительно, Жуан. Вот если бы  я  умел  так
     разговаривать со своими солдатами.
Дьявол. Да, но это одни разговоры. Все это мы уже слышали, - а что от  этого
     изменилось? Какое значение это имеет для мира?
Дон Жуан. Да, верно, это одни разговоры. Но почему одни разговоры? А потому,
     друг мой, что красота, чистота, добродетель,  религия,  нравственность,
     искусство, патриотизм, храбрость и все прочее - пустые  слова,  которые
     каждый может вывернуть наизнанку, как перчатку.  Если  бы  в  них  было
     реальное  содержание,  вам   пришлось   бы   признать   мои   обвинения
     справедливыми, а себя - виновным; но, к счастью для  вашего  самолюбия,
     мой адский друг, они этого реального содержания  лишены.  Как  вы  сами
     сказали, все это лишь слова, пригодные для того, чтобы внушить варварам
     веру в блага цивилизации,  а  цивилизованных  нищих  заставить  покорно
     сносить грабеж и гнет рабства. Это - семейная тайна правящей  касты;  и
     если бы мы, принадлежащие к этой касте, заботились о расцвете Жизни  во
     вселенной, а  не об удобствах и могуществе своей ничтожной  особы,  эта
     тайна сделала бы нас великими. Я - дворянин, и, следовательно, посвящен
     в тайну; поймите же, как невыносимо нудно мне слушать ваши  бесконечные
     разглагольствования обо всех этих нравственных фикциях и  как  жалко  и
     тяжело видеть, что в жертву им вы приносите свою жизнь! Если б вы  хоть
     настолько верили в эту игру в нравственность, чтобы играть честно, было
     бы интересно наблюдать за ней; но вы мошенничаете при  каждом  ходе,  а
     если ваш противник перемошенничал вас, вы опрокидываете стол и хватаете
     его за горло.
Дьявол. На земле это, может быть, и так, потому что люди невежественны и  не
     могут оценить по достоинству мой культ любви и красоты; но здесь...
Дон Жуан. Да, да, я знаю. Здесь только  и  видишь,  что  любовь  и  красоту.
     Бррр!.. Это все равно, что целую вечность смотреть  первый  акт  модной
     пьесы, где интрига завязывается во втором.  Даже  в  минуты  суеверного
     страха  ад  не  представлялся  мне  таким  отвратительным.  Я  живу   в
     постоянном  созерцании  красоты,  точно  парикмахер   среди   фальшивых
     локонов. У меня всегда сладкий вкус во рту, как у продавца кондитерской
     лавки. Скажите, командор, есть в раю красивые женщины?
Статуя.  Ни  одной.  То  есть   буквально   ни   одной.   Одеты   безвкусно.
     Драгоценностей  не  носят.  Что  женщина,  что  пожилой  мужчина  -  не
     разберешь.
Дон Жуан. Скорей бы мне туда попасть! Упоминается ли  там  слово  "красота"?
     Много ли там любителей искусства?
Статуя. Клянусь  честью,  никто  даже  не  оглянется,  когда  мимо  проходит
     прекрасная статуя.
Дон Жуан. Иду туда!
Дьявол. Дон Жуан! Могу ли я говорить откровенно?
Дон Жуан. А разве до сих пор вы говорили не откровенно?
Дьявол.  Постольку-поскольку.  Но теперь я пойду дальше и признаюсь вам, что
     людям все приедается - и ад и рай; вся история человечества есть не что
     иное,  как кривая колебаний мира между этими двумя крайностями. А Эпохи
     -  лишь  качания  маятника,  и  каждому  поколению,  кажется,  что  мир
     прогрессирует,  потому  что  он  вечно движется; но когда вы достигнете
     моего возраста, когда вам тысячу раз успеет надоесть рай, как он надоел
     мне  и  командору,  и  тысячу  раз успеет опротиветь ад, как он вам уже
     сейчас  опротивел, - вы больше не будете в каждом движении от рая к аду
     усматривать  эмансипацию  и  в каждом движении от ада к раю - эволюцию.
     Там,  где  сейчас  вам  чудятся  реформы,  прогресс,  стремление ввысь,
     непрерывное  восхождение человека по лестнице отживающих форм его "я" к
     более   совершенным   воплощениям,   -  вы  не  увидите  ничего,  кроме
     бесконечной  комедии иллюзий. Вы постигнете всю глубину изречения моего
     друга  Экклезиаста: нет ничего нового под солнцем. Vanitas vanitatum...
     [Суета сует (лат.)]
Дон  Жуан   (теряя   терпение).   О   небо,   это   еще   хуже,   чем   ваши
     разглагольствования о любви и красоте. Пусть так, безмозглый вы  умник,
     пусть человеку все приедается в конце концов; но следует ли  из  этого,
     что  человек  не  лучше  червя  или  собака  -  волка?  Станем  ли   мы
     отказываться от пищи лишь на том основании, что, насыщаясь,  мы  теряем
     аппетит? Можно ли сказать, что поле пропадает зря, когда  оно  остается
     под  паром?  Разве  командор,  тратя  здесь