ие-нибудь дела относительно покойного отца Галлирана
с представителями Нью-Йоркской епархии?
   - Вы уже спрашивали меня об этом пять раз.
   - Скажите снова.
   - Нет. Прежний владелец заключил договор с церковью. Я купил  у  него
дом перед его смертью. Мисс Логан ни с кем из моих  знакомых  связей  не
имела. Мы получали чеки с подписью: М. Лефлер, инспектор.
   Гатц  покачал  головой,  затем   поблагодарил   мистера   Карузо   за
потраченное время и за терпение.
   - Идем, - велел он Риццо и, когда они покинули квартиру,  добавил:  -
Отложи пока заявление Дженнифер Лирсон.
   За дверью Дэвид Карузо перебрался к окну. Он  наблюдал  за  тем,  как
Гатц и Риццо залезают в машину и уезжают прочь. Затем покачал головой  и
пощипал колечки седых волос на тыльной стороне своих веснушчатых рук. Он
был спокоен. Разорванная цепь замкнулась, и правда навсегда похоронена.
   Он опустил штору, встал а инвалидной коляски и отошел от окна.

ЭПИЛОГ

   Iа панели загорелась цифра "5".
   - Обычно в лифтах играет  музыка.  К  сожалению,  сейчас  система  не
работает, но дня через два-три ее непременно починят.
   Мужчина  улыбался  супружеской  паре.  Молодожены,  только   что   из
колледжа. Идеальные жильцы.
   - Недавно приехали в Нью-Йорк?
   - Да. Компания перевела меня сюда из Чикаго.
   - А в какой компании вы служите?
   - "Юнайтед Эрлайнз".
   - Вы летчик?
   - Не совсем. Я работаю в отделе  рекламы.  Мужчина  снова  улыбнулся.
Хорошая компания. Хорошее положение. Они определенно ему нравились,  эти
молодожены.
   - Когда появится маленький?
   - Еще не скоро.  Через  три  месяца.  -  Девушка  похлопала  себя  по
выпирающему животу и улыбнулась.
   На панели загорелась цифра "20". Лифт остановился, двери  разъехались
в стороны. Агент одернул свой недорогой коричневый пиджак и вышел  вслед
за супружеской четой.
   Стены холла были  оклеены  роскошными  обоями,  пол  устилал  толстый
ковер.
   -  На  каждом  этаже  пятнадцать  квартир,  -  рассказывал  агент.  -
Мусоросжигатель - рядом с лифтами. - Он достал из кармана ключ. - А  вот
и квартира 20-Л. - Он вставил ключ в скважину и  отпер  крашенную  серой
краской дверь.
   Они вошли в небольшую  прихожую  и,  повернув  направо,  очутились  в
огромной гостиной. Мебели не было, в  квартире  явно  недавно  произвели
ремонт.
   - Как видите, здесь большая гостиная..
   - Можно сказать, слишком большая, - отозвалась молодая  женщина.  Она
прошлась по комнате до окна и обратно. - У нас не хватит  мебели,  чтобы
ее заполнить.
   - Купим еще, если понадобится, -  ответил  ей  муж.  Он  обернулся  к
агенту. - Меня интересуют кладовые. Не станет ли  нам  тесновато,  когда
появится ребенок?
   - Я понимаю. Взгляните-ка сюда, - Агент отпер дверцу  в  прихожей.  -
Это  кладовка.  -  Он  включил  внутри  свет.  -  Как  видите,  довольно
вместительная. Сюда вполне можно ставить детскую коляску.
   Девушка  с  одобрением  кивнула  и  прошла   на   кухню,   оснащенную
наисовременнейшим оборудованием.
   - Мы платим за газ и электричество?
   - Нет. Только за электричество, Она кивнула, подошла к  холодильнику.
Открыла дверцу, заглянула внутрь.
   - Прекрасно. Спальню можно посмотреть?
   -  Разумеется.  Сюда,  пожалуйста.  Миновав  небольшой  коридор,  они
очутились в спальне.
   - Мне нравится, - сказала девушка. - Хотелось  бы,  конечно,  жить  в
особняке, но, думаю, здесь будет даже лучше. Удобнее и безопаснее.
   - Без  всякого  сомнения.  Хотя,  не  могу  с  вами  не  согласиться,
встречаются на редкость привлекательные особняки. Были они  и  здесь,  в
этом квартале, но их снесли пять лет назад, когда возводили это здание.
   - Если мы принимаем ваше предложение, когда можно въезжать? - спросил
муж.
   - Завтра, если угодно.
   Молодой человек обернулся к жене:
   - Что скажешь?
   - Скажу, что нам это подходит.
   - Вот и прекрасно. Теперь давайте спустимся  и  заполним  необходимые
документы. Договор должен быть  одобрен  владельцами  дома,  но,  думаю,
здесь проблем не возникнет. Надеюсь, сегодня мы все успеем оформить.
   - Здесь всегда так тихо? - спросила девушка.
   - Это основное требование, которое мы предъявляем к жильцам. Живите и
давайте жить другим! Но этот этаж, пожалуй, самый тихий.
   - Почему?
   Агент пожал плечами.
   - Так уж сложилось.
   Прибыл лифт. Первой вошла молодая женщина, следом - ее муж.
   - А что представляют собой соседи? - спросила она.
   Агент на мгновение задумался.
   - Ваши соседи? Так, дайте вспомнить. Во-первых,  мистер  Дженкинс  из
квартиры  "М".  Милейший  человек.  Играет  на  скрипке  в  нью-йоркском
симфоническом оркестре.
   - Надеюсь, дома он не репетирует?
   - Нет. Вы не услышите ни звука.
   - А квартира "К"? Она пуста?
   - Нет. - Он замялся. - Наверное, я должен все  рассказать,  ведь  вам
здесь жить. Женщина из квартиры  20-К  -  затворница.  Она  монахиня  и,
насколько я знаю, слепая. Можете увидеть, как она  сидит  у  окна,  если
внимательно посмотрите с улицы. Она поселилась здесь, едва был  построен
дом. Вот уж кто вас точно не будет беспокоить, так это она.  Никогда  не
выходит из квартиры. И вы не услышите оттуда ни малейшего  шороха,  даже
если будете специально прислушиваться.
   - Звучит зловеще, - сказала девушка. Муж ее улыбнулся:
   - Думаю, для наших душ будет полезно пожить рядом с монахиней.
   Они рассмеялись.
   День был в разгаре, когда молодая пара вышла  из  дома,  покончив  со
всеми необходимыми формальностями. Они пересекли улицу и направлялись  к
Централ-Парку, чтобы сесть там на автобус.
   Женщина остановилась.
   -  Смотри,  -  проговорила  она.  Муж  повернул  голову  в  указанном
направлении и глядел на последний этаж ультрасовременного здания.
   - Что там?
   - Окно. Предпоследнее. Видишь что-нибудь? Он прищурился.
   - Вроде бы да.
   - Слепая монашка?
   - Трудно сказать. Но если верить агенту, то да.
   - И что ты думаешь?
   Он заглянул ей в глаза и улыбнулся.
   - Об этом можно будет написать домой. -  Чмокнул  ее  в  щеку  и  оба
зашагали вдоль квартала, довольные, что нашли квартиру.
   В комнате было темно. Никакой  мебели,  кроме  деревянного  кресла  с
высокой спинкой, стоявшего у закрытого окна, задернутого  полупрозрачной
занавеской. На сиденье располагалось человеческое  существо,  совершенно
обезображенное годами.  Выпученные  глаза,  покрытые  жуткими  бельмами.
Морщинистая кожа, изборожденная трещинами,  словно  сухая  земля.  Синие
тонкие губы. Свалявшиеся волосы. Восково-бледное лицо.
   Существо хранит  неподвижность,  лишь  время  от  времени  вздымается
грудь. Застывшие безжизненные руки крепко держат золотое распятие.



   СТРАЖ - 2

Джефри КОНВИЦ



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru


ПРОЛОГ

Ноябрь 1963 года

   Aоктор Мартин Абраме не спеша набил тяжелую трубку ручной  работы  и,
раскуривая ее, бросил взгляд на бумаги, отодвинутые на край  письменного
стола.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил он, хмуря густые черные брови.
   -  Чувствую...  -  безучастно  откликнулся  пациент,  прибывающий   а
глубоком трансе.
   Доктор заметил, что ответ был дан будто бы через силу.
   - Вы спокойны, - ровным голосом произнес он.
   - Да, - как-то неуверенно подтвердил пациент. - Спокоен.
   - Все хорошо.
   Наступила тишина. Выдержав паузу, Абраме продолжил:
   - Я хочу поговорить с вами о вашей матери. Пациент зябко поежился.
   - Я не помню ее.
   - Помните. Вы помните абсолютно все. Расскажите мне про нее.
   Запинаясь, пациент стал описывать женщину, а потом и свое отношение к
ней.
   Абраме удовлетворенно кивнул.
   - Хорошо, - сказал он, одновременно делая какие-то пометки в бумагах.
- А теперь расскажите мне о том, как она умерла.
   Лицо пациента преобразилось. Его охватил неподдельный ужас.
   - Я.., я не помню этого.
   - Помните. Говорите же!
   - Это было.., очень давно.
   - От чего она умерла?
   - От рака.
   - Это неправда. Расскажите мне, как она умерла. Подробно.
   - Рак. Меланома. Я навещал ее в больнице. Она мучилась,  страдала  от
сильной боли.
   - И это все, что вы помните?
   Пациент с трудом выдавил из себя еще  несколько  бессвязных  фраз,  а
потом и вовсе умолк. По его лбу и щекам струился пот.
   Абраме разжег потухшую трубку и крепко сжал зубами мундштук.
   - Как она умерла? - настоятельно требовал он продолжения рассказа.  -
Говорите!
   Пациент дико озирался по сторонам, не понимая, где он находится.
   - Говорите же!
   - Потом ее привезли из больницы домой. К нам  приходила  сиделка,  но
один раз она заболела и не смогла прийти.  А  у  мамы  как  раз  начался
сильный приступ... И она сказала, что если я действительно люблю ее, что
должен помочь ей умереть... Я заплакал. А потом выдернул  капельницу  из
ее вены и убежал в школу. А когда пришел домой  после  уроков,  она  уже
умерла.
   - И как вы себя чувствовали после этого?
   - Как будто я виноват в чем-то...
   - Вы пытались как-нибудь искупить эту вину?
   - Не помню.
   - Помните! Расскажите мне.
   Пациент судорожно задергался в  кресле.  Он  был  в  крайней  степени
смятения.
   - Я понял, что не смогу больше так жить.
   - И поэтому... - подсказал доктор.
   - Я пытался покончить с собой!
   Абраме, явно довольный своими успехами, тут же начал расспрашивать  о
подробностях,  одновременно  заполняя  целые  страницы   ровным   мелким
почерком. Наконец он отложил ручку в сторону и не  спеша  вывел  мужчину
из-под гипноза. Через минуту тот уже был в полном сознании.
   Абраме вызвал ассистентку и попросил сварить кофе.
   - А теперь я хотел бы задать вам несколько  вопросов,  -  сказал  он,
когда перед ними Поставили чашечки с дымящимся ароматным напитком.
   Пациент кивнул, охотно давая свое согласие.
   - От чего умерла ваша мать?
   - От рака. Она долго болела...
   - Разве ее не убили? - "удивился" Абраме.
   - Убили? - Мужчина нахмурился. - Вы что, с ума сошли?
   - Я нет. И вы, кстати, тоже далеко не сумасшедший. Пациент добродушно
рассмеялся. Доктор озабоченно покачал головой.
   - И вот о чем я еще хотел бы узнать...
   - Да, слушаю вас...
   - Вы когда-нибудь пытались покончить жизнь самоубийством?
   - Я? Да что вы! Конечно, нет.
   - Вы уверены? - прищурился Абраме.
   - Абсолютно.
   - Тогда у меня все. - Психиатр улыбнулся,  давая  понять,  что  прием
окончен.
   Мужчина с облегчением вздохнул, поднялся с  кресла  и,  попрощавшись,
быстро покинул кабинет.
   Абраме проводил его до двери, потом вернулся в свое кресло, и,  выбив
пепел из трубки, крепко задумался. Он снова и снова перелистывал записи,
размышляя о самом Удивительном случае в своей практике.

Декабрь 1966 года

   Aртур Селигсон вышел из метро на пересечении улиц Бликер  и  Лафайет.
Теперь уже он нисколько не сомневался, что правильно  поступил,  хлопнув
дверью. К утру Сью забудет о размолвке, а он тем временем проведет  ночь
в городе и где-нибудь от души повеселится. Вообще-то  их  отношения  уже
стали для Артура настоящей обузой. Он смертельно  устал  от  бесконечных
придирок и постоянного ворчания своей подруги. А особенно сварливой  она
стала, узнав, что он - бисексуал и любит мальчиков ничуть не меньше  ее.
Впрочем, если она так и не сможет примириться с этим, то пусть убирается
ко всем чертям. Уж он-то без нее как-нибудь обойдется.
   Артур  свернул  на  Хьюстон-стрит  и  направился  по  ней  в  сторону
Ист-Вилледж, еще издали заметив яркий неоновый  щит  над  ночным  клубом
"Суарэ". Хоть он и не заходил сюда  раньше,  это  местечко  было  хорошо
известно любому  нью-йоркскому  гомосексуалисту.  Внутри  клуб  оказался
небольшим  и  был  даже  немного  тесноват  для   огромного   количества
столпившихся  под  низким   потолком   посетителей.   У   самого   входа
располагался бар, еще дальше - сцена, на которой сейчас  демонстрировали
свое мастерство четыре бледных худых музыканта и два мускулистых танцора
в женских  платьях.  Артур  отметил,  что  оформлен  клуб  на  удивление
скромно, хотя  на  это,  похоже,  никто  из  присутствующих  не  обращал
внимания. Но вообще же сквозь густую пелену табачного дыма  было  трудно
что-либо как следует разглядеть.
   Артур проверил карманы - не забыл ли он в пылу ссоры дома бумажник и,
убедившись, что тот на месте,  поспешил  к  бару.  Там  он  привстал  на
цыпочки, перегнулся через  стойку  и  заказал  чистый  виски  со  льдом,
стараясь перекричать оглушительный джаз.  Потом  подождал,  пока  бармен
принесет напиток, и со стаканом в  руке  стал  искать  свободное  место.
Наконец,  удобно  устроившись  в  углу   тесного   зала,   он   принялся
рассматривать посетителей, без стеснения заглядывая  им  прямо  в  лица.
Артур знал, что в этом диковинном месте царят совсем иные нравы,  нежели
там,  где  ему  приходилось  бывать  вместе  с  Сью.  Здесь   собиралось
совершенно  другое  общество  и  было  куда  меньше   церемоний.   Артур
чувствовал, что с каждой минутой клуб начинает нравиться ему все больше.
   Поэтому он снял свой мохеровый свитер и небрежно бросил его на спинку
кресла, с удовольствием сознавая, что, наконец,  нашел  именно  то,  что
искал.
   Его хлопчатая рубашка под свитером уже успела основательно взмокнуть,
и он попросил у официанта стакан  воды  со  льдом.  Потом  отпил  глоток
виски, протянул руку к блюдцу с солеными орешками, которые стояли  здесь
на каждом столике, и загреб сразу целую горсть. Сосед Артура внимательно
оглядел его, и они тепло улыбнулись друг Другу.
   Молодой человек оказался весьма приятной  наружности:  белокурый,  на
вид - ровесник Артура и  очень  стройный.  Он  был  в  черном  шерстяном
джемпере  поверх  белой  рубашки  и  в  плотно  облегающих   джинсах   с
замысловатой вышивкой на кармане.
   - Как дела? - не переставая  улыбаться,  спросил  парень,  будто  был
старым знакомым Артура.
   - Как всегда, прекрасно, - охотно отозвался тот.
   - Меня зовут Джек. Джек Купер, - представился юноша.
   - Артур Селигсон.
   Джек улыбнулся, обнажая ослепительной белизны зубы, и  отпил  немного
"бурбона".
   - А я вас, по-моему, тут раньше не видел, - заметил он.
   Артуру  понравился  и  голос  Джека,   такой   мягкий   и   отчетливо
женственный.
   - Это  и  неудивительно,  ведь  я  здесь  впервые.  Позади  музыканты
объявили антракт  и  скрылись  за  сценой.  Наслаждаясь  тишиной,  Артур
маленькими глотками допил виски.  Джек  тут  же  заказал  ему  еще  одну
порцию, и Артур не смог отказаться.
   - бы здешний? - спросил Джек, придвигаясь к нему поближе.
   - Нет, - ответил Артур. - Я родился в Ионкерсе, и там же  прошло  мое
детство. - Он улыбнулся. - Но школу я заканчивал уже в Буффало, а  потом
приехал в Колумбийский  университет  продолжить  образование.  И  сейчас
одновременно учусь и  подрабатываю  немного  в  универмаге,  -  Вы  один
живете? - поинтересовался Джек.
   - Нет.
   - С приятелем?
   - Нет, с девушкой.
   - Так  вы  здесь..,  случайно?  -  В  его  голосе  послышалось  явное
разочарование.
   - Не совсем. Впрочем, я от нее ничего не скрываю, и она в курсе  моих
симпатий.
   - Вам, наверное, нелегко живется, - посочувствовал Джек.
   - Это точно.
   Новый приятель Артура понимающе улыбнулся, потом  подозвал  официанта
и, указав ему на пустые стаканы, заказал еще виски.
   - А вы? - в свою очередь, спросил Артур, пока ему наливали уже третью
порцию.
   - Я тоже учусь. Изучаю литературу, а подрабатываю в этом клубе.
   - И кем же вы здесь.., подрабатываете?
   - Барменом, через день. Я живу в этом районе уже четыре года  и  знаю
здесь все кабаки. Приехал из Цинциннати, думал стать актером, но  ничего
путного из меня не вышло. Сначала снялся пару раз  в  рекламе  какого-то
безалкогольного напитка, который сам так ни разу и не попробовал,  потом
меня использовали в качестве "голоса за кадром" - но  ни  один  из  этих
роликов почему-то не пошел... Затем я шесть недель колесил по  стране  с
труппой "Фантастике" в качестве  подсобного  рабочего,  и  на  этом  моя
театральная карьера закончилась. Неплохо,  да?  Шесть  недель  с  такими
звездами - и мне не дали на сцене ни слова! Но к черту все это,  неохота
и вспоминать... Не вышло из меня звезды, хотя еще довольно  долго  я  не
мог в этом признаться даже самому себе.
   Артур понимающе кивнул.
   Джек достал сигарету и закурил.
   - А какие у тебя планы после университета?  -  спросил  он,  выпустив
дым.
   Артур неопределенно пожал плечами.
   - Понятия не имею! Но мне кажется, я становлюсь уже  профессиональным
"вечным" студентом. Конечно, все эти ученые степени звучат  красиво,  но
на одних  дипломах  далеко  не  уедешь...  А  торговать  безделушками  в
универмаге еще скучнее. Поэтому или буду учиться дальше,  пока  меня  не
вышибут, или женюсь на дочке миллионера!
   - Или на сыне? - уточнил Джек.
   - Или на сыне, - подтвердил Артур и слегка усмехнулся.
   Джек с обворожительной улыбкой нежно обнял Артура за плечи.
   - У тебя светлая голова, и ты мне начинаешь нравиться, -  сказал  он,
глядя ему прямо в глаза.
   - Взаимно. - Артур отхлебнул еще виски. Джек протянул пачку сигарет:
   - Куришь?
   - Нет. -  Артур  замотал  головой  и  тут  же  икнул.  "Господи,  уже
нажрался!" - мелькнуло у него в голове. - И никогда даже не пробовал.
   Джек спрятал пачку в карман.
   - А, ну, извини. Я не знал. А можно тебя кое о чем спросить?..
   - Валяй.
   - Ты когда начал?
   - Еще в колледже, - без колебаний признался Артур, сразу сообразив, о
чем речь. - На последнем курсе. Если точнее - во  время  каникул.  Мы  с
группой отправились покататься на горных лыжах в Стоув, это в  Вермонте,
и там я  познакомился  с  парнишкой  из  Нью-Гемпширского  университета.
Лыжник он был отменный, и взялся меня малость подучить. Всю неделю после
тренировок мы с ним волочились за бабами, но  ничего  у  нас  толком  не
вышло. И под конец я стал оставаться  у  него  ночевать,  и  мы  с  горя
напивались. Так вот, перед самым отъездом - уже в последнюю ночь - все и
произошло...
   - И ты потом чувствовал себя.., неловко? - участливо спросил Джек.
   - Ничуть не бывало! -  Артур  на  секунду  замолчал,  а  потом  вдруг
спросил: - А у тебя как было? Джек рассмеялся.
   - Ну, я в этом деле уже  тертый  калач!  Начал  в  пятнадцать  лет  с
моряком из Лексингтона. Ты не представляешь, сколько  шума  было,  когда
мать однажды выследила нас и  поймала  в  стоге  сена  прямо  "на  месте
преступления"! Хотя ее в это время не  должно  было  быть  дома.  Ох,  и
отколотила же она меня тогда! Слава Богу еще, что отец не дожил до  того
дня - иначе не сносить бы мне  головы.  Ну,  зато  мать  постаралась  за
двоих. А потом начала меня изводить  бесконечными  расспросами,  что  да
как, да  почему...  Ну,  я  и  брякнул,  что,  мол,  если  бы  она  была
хорошеньким мальчиком и жила с такой мамашей-занудой, когда рядом больше
никого, - то сама бы кинулась на шею первому встречному мужику... Однако
ей этот довод  почему-то  показался  неубедительным,  и  она  продолжала
выколачивать из меня дурь до тех пор, пока мне все это не осточертело, и
я сбежал от нее куда  глаза  глядят.  Просто  сел  в  первый  попавшийся
автобус на восток и... Автобус, как  оказалось,  шел  в  Филадельфию,  а
оттуда - прямиком в Нью-Йорк. И с тех пор  я  своей  мамочки  больше  не
видел. Говорят, она совсем спятила, узнав, что сын у нее - педик, и  это
скорее всего уже неизлечимо. Хотя я лично не проверял -  мне  теперь  на
нее глубоко наплевать. Да и какая она мать, если не смогла  как  следует
разобраться в чувствах собственного сына!
   Артур молча переваривал все, о чем рассказывал ему новый приятель.
   - А ты пробовал когда-нибудь с женщиной? - наконец спросил он.
   Джек отрицательно покачал головой. Потом они разговаривали  о  всяких
пустяках, снова пили, и вдруг, взглянув на часы, Джек схватил Артура  за
руку.
   - А ты сегодня вернешься к своей подруге? - печально спр