рялся Бен.
   - Я и сам пока понять не могу. - Рубцевич пожал  плечами.  -  Но  это
именно так.
   - Проклятье! - Бен в сердцах стукнул кулаком по столу.
   - Ну и что ты теперь собираешься делать? - поинтересовался Вик.
   - Угостить тебя обедом, чтобы хоть как-то компенсировать твои труды и
потраченное время.
   - Ты лучше пригласи свою жену в ресторан,  когда  ей  станет  немного
лучше. Впрочем, я имел в виду не себя, а эту  монахиню.  Что  ты  с  ней
собираешься делать дальше?
   Бен лишь замотал головой и как-то натянуто улыбнулся.
   - Понятия не имею! - произнес он.

***

   Расставшись  с  Рубцевичем,  Бен  наскоро  выпил  кофе  в   ближайшей
закусочной и на такси отправился в театральный  район  города,  попросив
водителя остановиться на 47-й улице перед фотолабораторией "Техниколор".
   Его уже ждал специалист по обработке пленок, с которым он договорился
заранее по телефону. Взяв у Бена  кассету,  он  попросил  его  подождать
немного, объяснив, что дело это не такое уж скорое.
   Бен сел в кресло в холле, взял с журнального  столика  свежую  "Дейли
Ньюс" и  погрузился  в  чтение.  Прервался  он  всего  один  раз,  чтобы
позвонить домой и сообщить Фэй, что  он  вернется  приблизительно  через
час. А спустя минут пять  после  этого  к  нему  уже  вышел  улыбающийся
лаборант.
   - Все готово, - объявил он и  протянул  Бену  несколько  снимков,  не
удержавшись от комментария: - Обалденная старушенция!..
   Бен кивнул и стал внимательно разглядывать фотографии.
   -  Все  вышло  просто  великолепно!  -  похвалил   он   лаборанта   и
одобрительно хлопнул его по плечу. - Как раз то, что нужно.
   - Где же вы нашли такую каргу? - полюбопытствовал лаборант.
   - Она моя соседка, - весело отозвался Бен. - Послушайте, а  не  могли
бы вы оказать мне еще одну услугу?
   - С радостью, если это в моих силах.
   - Можно оставить у вас негативы на сохранение?  А  то  если  я  вдруг
потеряю эти снимки, мне понадобится сделать такие же еще раз. А монахиня
уже вряд ли согласится позировать по новой. Я и первый-то раз ее слишком
долго уламывал...
   - Понимаю. Ну, а почему бы и нет?.. Вы вполне можете оставить негатив
здесь, в лаборатории. А когда он будет вам нужен, вы мне позвоните.
   - Договорились.
   Бен поблагодарил его, расплатился и вышел на улицу. На  углу  Бродвея
он остановился, чтобы еще раз рассмотреть снимки  при  солнечном  свете.
Приходилось признать, что монахиня была настоящей - из плоти и крови.  И
Эта  жуткая,  омерзительная,  отталкивающая   реальность   действительно
существовала. Бен невольно вздрогнул, и по телу его  побежал  озноб.  Он
торопливо сунул фотографии в  карман,  прошелся  до  42-й  улицы  и  там
спустился в метро.

Глава 12

   В  десять  утра  Бен  вышел  из  самолета,  с  небольшим   опозданием
прибывшего в Сиракузы, штат Нью-Йорк,  и  направился  к  стоянке  такси,
держа в руках тонкую кожаную папку.  В  ней  лежала  статья  из  газеты,
любезно подаренной Бену  мистером  Харди,  старое  цветное  фото  Элисон
Паркер и снимки монахини. Через двадцать  минут  таксист  привез  его  в
респектабельный зеленый пригород, где по адресу улица Ирокезов, 625  Бен
обнаружил трехэтажный белокаменный особняк в колониальном  Стиле,  вышел
из автомобиля и, нажав кнопку звонка, приготовился ждать.  После  пятого
звонка  дверь  открыл  высокий  мужчина,  чем-то  напоминающий   Авраама
Линкольна.
   - Мистер Бэрдет? - осведомился он с долей уверенности в  голосе.  Бен
кивнул.
   - А вы - мистер Томпсон... - в свою очередь, уточнил он.
   - Да, - ответил хозяин дома. - Пожалуйста, проходите.
   Бен последовал за Томпсоном в широкую, просто обставленную  гостиную,
не лишенную, однако, деревенского очарования.
   - Присаживайтесь, мистер Бэрдет. Будьте как дома, - предложил хозяин.
   Бен огляделся и выбрал кресло-качалку.
   - Я очень ценю ваше участие..  -  заговорил  Бен.  Он  был  в  полной
растерянности. Как начать? С  чего?..  -  Я  знаю,  что  вам  это  очень
тяжело.., но мне необходимо будет увидеть вашу дочь.
   В глазах Томпсона читалась непроходящая боль.
   - О чем тут говорить, мистер Бэрдет...  Вы,  судя  по  всему,  можете
помочь мне точно так же, как я - вам. - Он саркастически  усмехнулся.  -
Если бы у меня была хоть какая-то надежда... Я отдал  бы  все  за  любой
шанс помочь Энни.
   Бен понимающе кивнул.
   - А она здесь, наверху? - спросил он.
   - Да, с ней там сиделка. Мы поговорим, а потом поднимемся к ней.
   Бен внимательно изучал своего собеседника.  У  него  были  правильные
тонкие черты лица, ухоженная темная бородка и умные голубые  глаза.  Бен
сразу понял, что этот человек - настоящий комок нервов. Руки  он  держал
сжатыми в кулаки, нижняя челюсть слегка  подрагивала,  а  кожа  лица  то
бледнела, то становилась землистой от приливающей крови.
   - Последние два года, мистер Бэрдет, были  для  меня  сущим  адом,  -
признался Томпсон. - Вы меня понимаете?
   - Конечно, - с искренним сочувствием кивнул Бен.
   - Я люблю свою дочь больше жизни, - продолжал хозяин дома.  -  Она  -
единственное, что у меня осталось. Моя жена умерла, когда Энни еще  была
совсем крошкой, и я воспитывал ее  сам.  Поверьте,  мистер  Бэрдет,  она
всегда была чудесным ребенком, нежной и любящей дочерью, и выросла милой
и доброй девушкой. И очень красивой... У нее, наверное, во всем мире, не
нашлось бы врагов и завистников. Вы представляете, как все это  на  меня
подействовало? Трудно объяснить... Словно кто-то залез ко мне  внутрь  и
вывернул наизнанку всю душу. Лучше бы она погибла  тогда!  Я  бы  просто
повесился, и теперь все уже было бы закончено...
   - Не надо так говорить, мистер Томпсон, - попробовал утешить его Бен.
   - Да бросьте вы! - с отчаяньем махнул рукой  Томпсон.  -  Это  я  уже
слышал. Я знаю - надо  притворяться,  будто  ничего  и  не  случилось...
Перенести все это в самый дальний уголок подсознания...  Забыть  о  том,
что я не спал спокойно уже Бог знает сколько ночей подряд.  Забыть,  что
моя дочь превратилась  в  настоящего  зомби!..  -  Он  нервно  встряхнул
головой. - Не обижайтесь на меня, мистер  Бэрдет,  но  я  уже  привык  к
подобным советам... Мне твердили об  этом  буквально  все  -  терапевты,
психологи, психиатры и даже  полицейские.  Все  они  как  один  говорили
именно это. Но, разумеется, более  красноречиво,  чем  я  попытался  вам
передать.
   Бен опустил глаза, чувствуя себя готовым провалиться сквозь землю. Он
всем сердцем жалел этого несчастного отца. Но еще больше он жалел сейчас
самого себя.
   - Мистер Томпсон, мне очень трудно говорить, и я хочу, чтобы вы знали
это... Но вместо того чтобы впадать в отчаяние, давайте лучше  попробуем
объединиться. Я знаю, что пришлось пережить вашей дочери.  А  вы  знаете
мое положение... Если же по телефону что-то  было  вам  непонятно,  я  с
радостью перескажу все сейчас.
   Томпсон напрягся.
   - Нет-нет, вы объяснили все очень толково.
   - Мне приходится жить в постоянном страхе, - продолжал  Бен.  -  И  я
уверен, что ваша дочь встретилась тогда  в  горах  именно  с  той  самой
монахиней,  сестрой  Терезой,  которую  должна  сменить  на  посту   моя
жена-Томпсон чуть заметно кивнул.
   - И если мы действительно установим, что это одна и та  же  монахиня,
то придется поверить и во все  остальное,  что  рассказал  мне  покойный
детектив Гатц. А тогда.., станет возможным все.
   - Что же именно? - взволнованно спросил Томпсон.
   - Пока я и сам не знаю... Но что-то точно произойдет. Может быть,  мы
сумеем разыскать священников, участвующих в заговоре... Мы доберемся  до
самых верхов католической церкви. И тогда можно будет обратиться в  ФБР,
в газеты, к Генеральному прокурору...
   Томпсон удивленно поднял брови.
   - Что вы такое говорите, мистер Бэрдет? Обращаться к  этим  людям  за
помощью? Позвольте, я вам кое-что расскажу... С того самого дня, как мою
дочь нашли на той проклятой поляне, все -  и  полиция,  и  газетчики,  и
прокурор - начали тыкать в нее своими грязными пальцами, осуждая за  то,
что она оказалась неспособной постоять за  себя.  Если  угодно,  я  могу
показать вам целый ворох статей, от которых любому нормальному  человеку
просто стало бы тошно. А окружной прокурор даже  пригрозил,  что  начнет
над ней суд по обвинению в убийстве.
   - Да вы шутите! - не веря своим ушам, произнес Бен.
   - - Вовсе нет, - грустно ответил мистер Томпсон. - Там ведь не  нашли
ни отпечатков пальцев,  ни  других  следов,  подтверждающих  присутствие
кого-то постороннего, кроме Энни и Бобби Джо. И этого  оказалось  вполне
достаточно, чтобы обвинить во всем Энни. Бен покачал головой.
   - Скажите, а она была.., в здравом  рассудке,  когда  ее  привезли  с
гор?
   - Временами да. Но в основном - нет. - Он тяжело вздохнул. - Потом ее
состояние очень быстро начало ухудшаться... И власти, конечно, со  своей
стороны, сделали для этого все возможное,  не  пытаясь  даже  поддержать
бедную девочку.
   - А что считают врачи? - спросил  Бен.  Томпсон  неопределенно  пожал
плечами.
   - Они и сами тут ни черта не понимают. Сначала  сказали,  что  у  нее
стал развиваться психоз. Потом решили, что это  физическое  заболевание,
затем - и то и другое вместе. Но  ни  один  тест  этого  не  подтвердил.
Честно говоря, я их уже давно сюда не пускаю - все равно никакого толку.
   - Я вас понимаю, - посочувствовал Бен, облизнув  пересохшие  губы.  -
Простите, у вас не найдется немного воды?
   - Да-да, конечно! - тут же  засуетился  Томпсон,  пошел  на  кухню  и
вскоре вернулся с полным стаканом. Бен отметил про себя, что ступает  он
очень тяжело, несмотря  на  свою  стройную,  даже  атлетическую  фигуру.
Видимо, эмоциональное потрясение подорвало и его физические силы.
   Бен сделал несколько глотков и, отставив стакан на журнальный столик,
вынул из папки фотографию Элисон Паркер.
   - Вот это и есть та самая Элисон, - объяснил он. - Снимок передал мне
детектив Гатц. Томпсон молча кивнул. Потом Бен  передал  ему  фотографию
монахини.
   - А это я снял сам пару дней назад. Томпсон  медленно  и  внимательно
разглядывал снимки. На лице его выступили капельки пота.
   - Гатц был убежден, что это одна и та  же  женщина.  Я  тщательнейшим
образом сравнивал фотографии, но все равно не могу быть уверенным на все
сто процентов. А вы как считаете?
   - Не знаю, - задумчиво произнес Томпсон. Он неотрывно изучал  снимки,
и удивление на его лице росло с каждой секундой.
   И тут Бен заметил, что глаза Томпсона заблестели от слез.
   - Да, это она, - наконец произнес несчастный отец, бросив  фотографии
на стол. - Это та самая женщина, которую видела моя Энни.
   - А почему вы так в этом уверены?
   - Я это знаю наверняка. Да вы и сами читали в газете ее описание. Так
что сомневаться тут не в чем - все сходится, как  Энни  и  говорила.  Вы
ведь тоже не сомневались в этом. Это подтвердил бы любой.
   - Но мне хотелось услышать эти слова именно от вас.
   - Так вот вы их и услышали! - Томпсон неожиданно разрыдался.  -  Боже
мой, Боже мой... - беспомощно причитал он. - Господи, за что?..
   Бен склонился к нему и осторожно тронул его за плечо.
   - Прошу вас, не надо... Я прекрасно понимаю, как вам  сейчас  тяжело,
но  нужно  взять  себя  в  руки.  Теперь  нам  как  никогда  понадобится
самообладание.
   И тут Томпсон пронзительно закричал. От неожиданности  Бен  отпрянул.
Казалось,  что  душа  Томпсона,  не   выдержав   страшного   двухлетнего
напряжения, уже покидает тело.
   Бену потребовалось несколько минут, чтобы успокоить его.
   - Теперь я хотел бы увидеть вашу дочь, -  наконец  сказал  он,  когда
Томпсон перестал рыдать. Тот кивнул и закрыл лицо руками.
   - Простите, - тихо прошептал он. - Со мной такое часто  случается.  Я
просто не могу больше этого выдержать...
   - Я понимаю, - сочувственно вздохнул Бен. -  Ну,  пойдемте.  -  И  он
помог Томпсону подняться на ноги.
   Сначала тот отнес в кухню стакан, а потом повел Бена по  лестнице  на
второй этаж. Там они зашагали по коридору к самой дальней комнате.
   Комната представляла собой настоящий мавзолей; склеп  для  еще  живой
Энни. Здесь царила тишина и полумрак, словно на всем внутри лежал  саван
безжизненности. Кружевные занавески на окнах никогда не  раздергивались.
Тумбочка была пуста. В воздухе витало какое-то гнетущее ощущение боли  и
безнадежности.
   Энни Томпсон лежала в кровати, укутанная  толстым  стеганым  одеялом.
Рядом стояло два стула, на одном из которых расположилась полная пожилая
женщина. Томпсон пояснил про нее, что это и есть сиделка Энни.  А  потом
добавил, что хотя денег у него не так уж и много, он все тратит  на  то,
чтобы Энни было хоть чуточку легче.
   Бен застыл в дверях, с ужасом уставившись  на  больную  девушку.  Это
была  точная  копия  Дженнифер  Лирсон  -  начиная  от  цвета   кожи   и
бессмысленного выражения на лице и кончая отвратительным запахом, идущим
из-под ее тела.
   Превозмогая  тошноту,  Бен  медленно  приблизился  к  кровати.  Глаза
девушки были открыты. Он не сомневался, что она видит его, хотя  никакой
реакции с ее стороны не последовало.
   Томпсон нежно заговорил с дочерью, объясняя, что он  привел  с  собой
друга.
   - А она слышит вас? - осторожно поинтересовался Бен.
   Томпсон лишь уныло пожал плечами.
   - Это никому не ведомо.
   Бен прикоснулся к ее коже. Холодная  и  сухая.  Он  отдернул  руку  и
машинально потер пальцы, чтобы избавиться от неприятного ощущения.
   - Здравствуй, Энни, - сказал Бен. - "-Я пришел, чтобы помочь тебе.  Я
знаю, ты не можешь мне отвечать, но все-таки ты постарайся понять  меня.
Я друг твоего отца, и хочу тебе кое-что показать.
   Томпсон настороженно склонил голову. Его беспокоили намерения Бена.
   - Сейчас я покажу тебе фотографию. Если ты вспомнишь,  кто  это,  дай
мне как-нибудь знать. Ну, моргни или пошевели пальцами. Дай любой  знак.
Я замечу.
   - А вы уверены, что это необходимо? - с  тревогой  в  голосе  спросил
Томпсон.
   - Во всяком случае, мы ничего не теряем, - успокоил его Бен.
   Он наклонился над самым лицом девушки и теперь ясно слышал ее дыхание
и чувствовал его зловоние, распространяющееся по всей комнате. Он достал
фотографии монахини, перебрал их и отыскал, на его взгляд, самую лучшую.
Потом повернул снимок так, чтобы Энни могла рассмотреть  его,  не  меняя
направления взгляда.
   Наступила напряженная пауза.
   - Она не понимает,  чего  вы  хотите,  -  тихо  вступила  в  разговор
сиделка.
   - Тссс! - зашипел на нее Бен, подняв вверх указательный палец.
   Неожиданно веки девушки дрогнули. Что-то должно было произойти  прямо
здесь и  сейчас,  в  этой  комнате.  Энни  беспокойно  заворочалась  под
одеялом.
   От испуга Томпсон как подкошенный  сел  рядом  с  ней  на  кровать  и
схватил дочь за руку.
   - Она узнает ее! - возбужденно воскликнул Бен. Теперь Энни  будто  бы
ожила.
   - Да, узнает. Узнает!!
   Томпсон начал звать дочь по имени, прижался к ней всем телом и  снова
расплакался.
   - Ты ведь видела эту монахиню, да? - начал расспросы Бен.
   Девушка напрягалась все больше.
   - Это она? - не отставал Бэрдет.
   И тут Энни резко вскочила с кровати. Томпсон бросился вслед  за  ней,
стараясь удержать дочь на месте. На губах девушки выступила пена.
   - Боже мой! - кричал Томпсон. - Помогите же удержать ее!
   Началась  страшная  возня,  Энни  лягалась  и  пронзительно  визжала.
Сиделка пыталась повалить ее на кровать, Бен помогал ей, как мог. Но тут
Энни изо всех сил лягнула  его  пяткой  в  пах,  отчего  он  согнулся  и
отступил, задыхаясь и корчась от боли.
   Томпсон тщетно пытался удержать дочь за плечи. Сиделка что-то кричала
Энни - неподвижная в течение  нескольких  лет  -  вдруг  превратилась  в
истошно вопящую истеричку, сжимавшую в руке фотографию старой монахини -
Бог мой... - бормотал Бен, отчаянно пытаясь ухватить ее за  ноги.  -  Ее
надо связать! - крикнул он Томпсону В  этот  момент  девушка  с  размаху
ударила отца по лицу. Из уголка его рта заструилась кровь.
   - Ч-черт! - стиснув зубы, простонал Бен. Энни больно укусила  его  за
руку, вырвалась и начала колотить всех троих. На лице  ее  была  гримаса
безжалостной ярости.
   Она била их в кровь, и Бен едва успевал уворачиваться И вдруг девушка
рванулась к двери, опрокинув сиделку на пол. Бен ухватил  ее  за  ночную
рубашку, но ткань  с  громким  треском  разорвалась.  Теперь  Энни  была
совершенно голая.
   На бегу она ударилась о дверной косяк, но  фотографию  не  выпустила,
все так же крепко сжимая се в руке.
   - Остановите ее!  -  крикнул  Бен.  Томпсон  бросился  за  дочерью  в
коридор, пытаясь ухватить ее за ногу, но  у  самой  лестницы  неожиданно
споткнулся и, не удержав равновесия, кубарем скатился  вниз,  на  первый
этаж, беспомощно распластавшись на полу в холле. Бен с ужасом  посмотрел
вниз. Сиделка первой подбежала к  Томпсону  и  запричитала,  потрясенная
неожиданным ходом событий. Но теперь уже пользы от нее было мало.
   - Энни! - закричал Бен.
   Он  сломя  голову  кинулся  вниз  по  лестнице,   лишь   на   секунду
задержавшись возле Томпсона, чтобы  оценить  его  состояние.  Тот  лежал
неподвижно. Видимо, без сознания. А может быть, даже мертвый. Но Бен  не
стал размышлять над этим, а бросился на улицу за нагой девушкой.
   Она успела уже удалиться от дома на полквартала и  неслась  теперь  к
оживленному перекрестку,  привлекая  изумленное  внимание  пешеходов.  -
Остановите eel - призывал Бен окружающих. Но ни один человек не двигался
с места. Эта  картина  так  шокировала  всех,  что  никто  не  мог  даже
сообразить, что надо делать. А Энни по-прежнему бежала вперед.
   Бен изо всех сил работал ногами, чувствуя,  что  легкие  его  вот-вот
лопнут от напряжения. Наконец двое мужчин сумели схватить ее за руки. Но
девушка тут же  вырвалась,  не  замедлив  движения.  Бен  припустил  еще
сильнее, постепенно нагоняя ее.
   - Энни! - звал он, смахивая ладонью пот, который  заливал  глаза,  не
давая ему ничего разглядеть перед собой.
   Наконец девушка споткнулась и остановилась, затравленно  озираясь  по
сторонам в полной беспомощности. Заметив в своей  руке  фотографию,  она
издала страшный вопль, растянув рот в гримасе дикого ужаса.  Теперь  она
стояла возле самого перекрестка и пристально смотрела  на  Бена,  словно
ждала от него помощи или надеялась, что сейчас он схватит ее и  избавит,
наконец, от страданий, которыми стала ее жизнь.
   Бен замер на  месте  футах  в  десяти  от  нее.  Их  взгляды  наконец
встретились. Машины за спиной девушки отчаянно  гудели  и  тормозили,  а
водители высовывались из окон, наблюдая очень странное зрелище. Пешеходы
тоже  останавливались,  не  в  силах  пройти  мимо  увиденного.  Посреди
Тротуара стояла голая девушка  с  каким-то  снимком  в  руке  и  безумно
кричала, а ее преследовал некий молодой человек. И вот  теперь  они  оба
замерли и смотрели в глаза друг другу, как дикие  звери  перед  решающей
схваткой.
   - Энни... - собравшись с духом, заговорил  наконец  Бен.  -  Я  хочу,
чтобы ты шла со мной. Я могу помочь тебе. - Он пытался перевести дыхание
и успокоиться. Я прошу тебя, Энни! Я знаю, ты понимаешь все, что я  тебе
говорю.
   Но она молчала. Изо рта несчастной продолжала капать липкая  пена.  И
вдобавок ко всему ее начала колотить страшная дрожь, словно  температура
у нее внезапно повысилась, превзойдя все человеческие пределы.
   "Что же с ней происходит? - отчаянно думал Бен. - Девушка,  скованная
в движениях, два года пролежавшая в кататоническом  ступоре,  неожиданно
ожила и стала непредсказуемой  и  агрессивной...  Что  теперь  делать  -
броситься на нее или подождать?.." - Я прошу всех.., отойти  от  нас,  -
наконец  тихо  выговорил  Бен.  Краем  глаза  он  успел  заметить,   что
любопытные уже начали сжимать вокруг  них  кольцо,  в  толпе  послышался
шепот, кое-где зазвучал неуместный смех. - Эта девушка серьезно  больна.
Пожалуйста, о