ком по шершавым губам.
     Гестион следил за мыслями, смотрел на набегающие волны, которые заворачивались белыми кружевными воротничками, а потом сползали, шипя и пузырясь, по темным круглым камням. Он пропустил момент, когда вода стала подниматься, достигла его ног, поднялась еще выше, зеленая, прохладная... Гестион перестал чувствовать жару, окунулся с головой, приподнялся и повис, как поплавок. Вода, сомкнувшись над макушкой, затопила небо с редкими пушинками облаков, затопила солнце, затопила каменные острые пики за спиной...
     Когда Гестион очнулся, была ночь. Мальчик лежал на шерстяном, пахнущем дымом одеяле. Рядом горел костер.
     У костра на корточках сидел маг и подбрасывал в огонь куски плавника. Поставленный на камни котелок бормотал сердито, с шипением, окутывался паром, когда бурлящая жидкость переплескивалась через край. Ветер принес аппетитный запах похлебки, и живот Гестиона напомнил о себе. Мальчик приподнялся, и Учитель, услышав, спросил:
     - Есть хочешь? - Черный камень над его лбом отражал красные языки пламени. - Сейчас будет готово. Беги за ложкой!
     Гестион встал, чувствуя легкость в теле и некую отстраненность, какая бывает, если видишь картины, навеянные пением скадда.
     Строго по очереди Гестион и маг погружали ложки в котелок, причем каждый старался оставить другому лучшие куски. Когда с похлебкой было покончено, маг, облизнув свою круглую серебряную ложку, спрятал ее в карман куртки. В этот момент он меньше всего походил на мага, скорее на крестьянина или рыбака, которому пришлось заночевать вне дома.
     Учитель повернулся и обратил на Гестиона сосредоточенный взгляд зеленоватых глаз, глубоко упрятанных в темные впадины глазниц.
     - Я доволен тобой! - сказал он. - Сегодня ты расковал первое звено своей цепи.
     - А... - смущенно пробормотал Гестион. - Но я ничего не помню, Учитель!
     - Вспомнишь! - уверенно сказал маг. - Это совсем маленькое звено, мальчик. Но очень важное!
     - А что дальше? - Внутри у Гестиона все ликовало от похвалы.
     - Дальше не спеши! - отрезал маг. И замолк.
     Пахло морем и сладким дымом догорающего костра. И травяным настоем, который они прихлебывали маленькими глотками из деревянных чаш. Над спокойным морем полыхали зарницы. Иногда тишину нарушал протяжный свист: вздыхал дракон. Звери все еще спали на камнях наверху. Они будут спать до восхода. Ветер усилился. Он был теплым и соленым и сдул пепел с потускневших углей. Костер вспыхнул и озарил худое загорелое лицо мага.
     - Учитель! - решился спросить Гестион. - Это твой остров?
     - Мой.
     - И у тебя есть здесь дом?
     - Есть.
     - Отчего же мы здесь, Учитель?
     - Ты хочешь под крышу?
     - Нет, нет!
     - Ты станешь магом, Гестион. А дом мага - он сам. Привыкай. Ночь длинна.
     - Так что же, мы совсем не будем спать, Учитель?
     - Нет.
     - Но ты сказал: завтра мы летим к Закатным горам. И будем сражаться!
     - Я не сказал "сражаться". Разве ты хочешь спать? Сиди и слушай, как светят звезды. Ты и так много спишь, мальчик. Магу некогда спать, если он учится.
     - Ты учишься, Учитель? - удивился Гестион.
     - Всегда. Молчи. Время уходит, а у тебя всего одна жизнь.
     - А у тебя, Учитель?
     - У меня - нет. А теперь закрой свой рот, мальчик, или я отвезу тебя в Руну и возьму другого несмышленыша.
     Гестион испуганно замолчал, а волны продолжали катиться и катиться, как делали это века и века. И они были древней, много древней Троя-Странника.

Глава десятая

     Некий маг нашел древний, времен Махд-Шагош, талисман. Правило возничего крылатой колесницы. Но колесницы у него не было, поскольку в нынешнее время никто из нас не знает даже, как они выглядели. Зато по ночам сиял талисман необычайно, а в холодное время, если сунуть его за пазуху, то тепло. И был маг весьма доволен.
     Фахри Правелный Элзамскнй.
     "Происхождение магов и божественная сила волшебства"

     От дома Ронзангтондамени до Дворца - три минуты пешком. Но этикет требовал, чтобы подъехала Женщина Гнона в карете или на колеснице в сопровождении свиты и протрубил ее глашатай, возвестив:
     - Женщина Гнона приехала!
     А Королевская Привратница, склонившись, произнесет:
     - Королева ждет тебя, Женщина Гнона!
     Только тогда возничий свистнул, упряжные псы натянули постромки, и карета, въехав в арку, прокатилась по парковой аллее и остановилась в положенном месте рядом с другими. Выйдя из кареты, Ронзангтондамени отпустила всех, кроме трех избранных мужей. Если бы не этикет, она отослала бы и мужей, взяв одного Санти.
     Впятером они проследовали ко входу во Дворец.
     Санти впервые увидел Королеву Урнгура. И удивился, как она похожа и внешностью, и одеянием на Ронзангтондамени.
     "Может быть, все Женщины Урнгура похожи?" - подумал юноша.
     Скоро у него появилась возможность убедиться в правильности своего предположения.
     Королева обняла Ронзангтондамени.
     - Здравствуй, Гилли, сестра! - сказала Женщина Гнона.
     - Здравствуй, Генани, сестра! - ответила Королева.
     На мужчин она не обратила внимания.
     Генани вошла во Дворец. Слуга в цветах Королевы, желтое и золотое с коричневым, часто кланяясь, провел гостей в пиршественную залу. После дворца соххоггои пиршественная не показалась Санти очень большой. Но была светла и убрана отнюдь не бедно. Столы, пересекавшие ее длинными рядами, были застелены скатертями, вытканными так, что не уступили бы гобелену. Еду еще не подали, но большая часть гостей уже появилась. На возвышении у дальнего конца самого длинного из столов Санти увидел трон из темно-коричневого дерева с золотыми украшениями. На троне же - знакомую фигуру. Впрочем, знакомой она показалась ему не сразу. Санти привык видеть Нила в трико и распахнутой на груди кожаной куртке, с непокрытой головой. Теперь же облачение великана было совершенно другим. Могучую грудь плотно облегала кольчуга, золоченая, отличной работы, с вычерненным в центре силуэтом горы. Плащ-мантия из коричневой парчи с золотой каймой тяжелыми складками спускалась к подножию трона. Волосы, тщательно завитые, заправлены за уши. Открытый шлем, легкий, церемониальный, венчал крупную голову Нила и сам венчался золотым драконом, раскинувшим треугольные крылья над плечами великана. Мраморно-белое лицо Нила было неподвижно. Брови вычернены. Отросшая светлая борода делала лицо еще больше. Вид у гиганта был потрясающий. Если бы Санти пожелал представить себе грозного бога, он представил бы его именно таким. Эрд и Биорк занимали места на ступенях подножия трона. Светлорожденный по-прежнему великолепен, но красота его - красота медовницы рядом с парящим драконом, Нилом.
     Биорк сделал Санти предупреждающий жест. Но юноша и сам догадался: знакомство с ними демонстрировать не следует. Он - гость Ронзангтондамени.
     - Трон Королевы ему маловат! - тихо сказала Генани.
     - Королевы?
     - Да! Интересно, куда сядет она сама? Если на место своих мужчин, я улыбнусь!
     Санти увидел других Женщин селений. Величественные и самоуверенные, они расхаживали между столами в сопровождении мужей. Наряд их отличался от одежды Ронзангтондамени только расцветкой и украшениями. Кое с кем Женщина Гнона обнималась, с другими - ограничивалась приветствиями, а третьих - не замечала.
     Кроме Женщин селений в зале были и другие, без мужской свиты и с несколько менее надменными лицами. На них были цвета Королевы.
     - Они - Приближенные! - ответила Ронзангтондамени на вопрос Санти.
     Вошел Ди Гон. Один. Но одна из Приближенных тотчас подошла к сирхару. Маленькая, много меньше ростом, чем другие Женщины Урнгура. Хотя лицо ее и фигура, пожалуй, были привлекательней, чем у большинства других. На взгляд Санти.
     Ди Гон небрежно коснулся ее щеки и двинулся к Нилу.
     - Приветствую тебя, Повелитель! - произнес он, преклонив колено, но совершенно равнодушным голосом.
     Царственный облик Нила не произвел на Ди Гона впечатления: мага не волнует то, что снаружи.
     Веки Нила опустились и вновь поднялись: бог заметил жреца.
     Сирхар встал и неторопливо двинулся к своему месту, во главе одного из столов. К огорчению Санти, юноше было указано сесть отдельно от Ангнани, вместе с ее мужьями. Женщины селений разместились за королевским столом, который на этот раз возглавил Нил.
     К противоположному его концу поставили еще один трон. Когда последняя из Женщин заняла свое место, вошла Королева и опустилась на этот трон, высотой не уступающий тому, на котором восседал Нил. Вокруг Королевы расположились ее мужья. Присутствующие в зале вели себя совершенно свободно. Переговаривались, вставали. Относительный порядок был лишь за королевским столом. Шум постепенно стихал.
     Дюжина слуг внесла на гигантском блюде быка. Мохнатый урнгурский бугаек, с грозно наклоненной головой, широко расставленными передними ногами и задранным хвостом, выглядел как живой. Санти даже решил поначалу, что бык действительно живой. Его пронесли между столами и после одобрительного кивка Королевы очень быстро разделали. Запеченный целиком бык был нафарширован фруктами, жаренными с пряностями в бараньем сале. Нилу на серебряном блюде поднесли мозг. Санти получил солидный кусок грудинки, спрыснутый огненным соусом. Кубок его наполнили вином. Никто не говорил, слышалось лишь лязганье ножей и звук работающих челюстей. Санти с трудом расправился с грудинкой, и ему тотчас было предложено еще с десяток блюд. Юноша выбрал овощной салат с ломтиками крабового мяса, слоеные пирожки с языком, суп, напоминающий суп из морской черепахи, потом филе незнакомой ему розовой змеи. Он был осторожен в выборе после грудинки под соусом. Большинство блюд были чересчур "горячими" даже для жителя Фаранга. Но ни пирог с речными грибами, ни огромного моллюска, сваренного в вине, ни множества других блюд ему попробовать не удалось. Не поместилось. Не без зависти смотрел юноша на Нила, при общем восхищении поглощавшего неимоверное количество пищи. И он заметил, что многие, в том числе и Королева, перестали есть и с восторгом наблюдают, как одно за другим исчезают в утробе великана изысканные кушанья. Биорк с Эрдом еле успевали подавать их и наполнять вином огромный хрустальный кубок.
     Появились музыканты. Жиденький оркестрик из пяти инструментов, игравший так, что любой фарангский уличный бренчалка обставил бы всех пятерых даже с похмелья. Но когда они, спотыкаясь и сбиваясь с шага, добрались до конца пьески, присутствующие одобрительно зашумели. Санти наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Когда шум стих, юноша поднял голову и поймал на себе взгляд девушки, подошедшей к Ди Гону до начала пира. Девушка тут же сделала вид, что смотрит на кого-то за спиной юноши, но Санти не обманулся. И сразу ощутил, что девушка не так проста, как пытается изобразить ее милое личико. Мысль пришла и ушла, потому что Санти увидел идущую к нему Ангнани.
     Женщина Гнона испытывала тревогу. Повод был смешон, но справиться с собой она не могла. Она ревновала Санти к Королеве, она боялась, что его могут отнять. Женщины селений могли брать любого мужчину, который им приглянется, если тот не возражал. А возражали очень немногие. Но лишь - урнгурцев. Одно дело, когда сирхар покупает девушек: у них не должно быть детей. Совершенно иное дело, когда Женщина берет себе чужеземца. Если она родит от него, кровь Урнгура будет осквернена. Скрывать бесполезно. Она потому и решилась выставить Санти на всеобщее обозрение, чтобы длинные языки слуг и чуткие уши соглядатаев не опередили ее. Раз показывает - значит, чиста. Гилли уже спросила ее глазами, и Генани ответила "нет". Но Королева чутка. Могла догадаться, что "нет" не по ее воле. Что будь ее воля - и она, Женщина Гнона, охотно родила бы от Санти. И не раз. И плевать ей на чистоту крови! Санти ее не испортит!
     И тут ее собственное чутье подсказало ей, что не только Королева интересуется юношей. Кто-то еще... Ронзангтондамени поискала и нашла. И кровь вскипела у нее в жилах: Силгангмакузани, маленькая дрянь! Как смеет она, ничтожная, любовница и наушница сирхара, чужеземца... О Хаор! Чужеземца! И Королева позволяет ей! Своей Приближенной! Как ни странно, Генани успокоилась. Нет худа без добра. Однако ж вдруг эта девка приглянется Санти?
     "Тогда я ее задушу!" - мстительно подумала Ронзангтондамени.
     А если сирхару не понравится, что его наперсница строит глазки Санти? При мысли о том, что может сделать маг с "теплом ее сердца", кровь прилила к лицу Женщины. Ронзангтондамени встала со своего места.
     - Мы уходим! - сказала она, подойдя к юноше.
     - Что-то случилось? - спросил Санти. Во взглядах мужей тоже был вопрос. "Бедные вы мои! - подумала Генани с нежностью. - Совсем я о вас забыла!"
     Но тревога за Санти была сильнее.
     - Так надо! - ответила она.
     Санти кивнул и поднялся. Встали и мужья. Вместе с ними Женщина Гнона двинулась к выходу.
     - Генани! - раздался голос Королевы. - Ты уходишь, Генани? Подойди ко мне!
     - Да, Гилли, сестра! - Она согнала с лица тревогу и, успокоив мысли, твердым шагом подошла к Королеве. Повелительница Шугра наклонилась к ее уху.
     - Не тревожься о мальчике! - шепнула она, и Ронзангтондамени вздрогнула от неожиданности. - Я надеюсь, ты будешь разумна. Скажи мне, Генани, сестра моя, правда ли, что перевал закрыт?
     - Да, сестра!
     - Что ты скажешь?
     - Есть другой перевал, Гилли, сестра!
     - Ты знаешь? - удивилась Королева.
     - Он выходит на мою землю! - в свою очередь удивилась Ронзангтондамени.
     - Что говорят мужчины?
     - Перевал труден, но проходим. Так сказали конгаи.
     - А этот, Хаор, он пришел с ними?
     - Да, сестра! Но они не сказали, где он присоединился к ним.
     - Должны сказать!
     - Они ушли. Знай, Гилли, сестра, что Кунг пытался его привести. И их тоже, но мой человек отстоял конгаев. Думаю, у Кунга не было приказа, а сам приказать воинам он не решился.
     - Мои хогры не подчиняются Кунгу!
     - Ты знаешь, кому они подчиняются, Гилли, сестра! Позволь мне идти?
     - Нет! Товары, которые привезли конгаи... Не продавай их!
     - Девушки уже у сирхара, сестра!
     - А остальное?
     - У меня. Но я...
     - Я понимаю, Генани, что цены возросли. Ты назовешь их. Но продашь только мне, поняла?
     - Да, сестра. Я продам их тебе! - И, улыбнувшись:
     - Лучших условий мне никто не предложит! Я могу идти?
     - Да, сестра! Благодарю! Я призову тебя. На днях.
     - Буду рада! - Ронзангтондамени поклонилась и, испытывая немалое облегчение, отошла.
     Королева интересуется не Санти!
     Но если бы Ронзангтондамени заметила взгляд, которым проводил ее сирхар, беспокойство Женщины Гнона утроилось бы. Королеву связывает Закон. И то, что она сестра каждой из Женщин селений. Первая, но не высшая. А Верховного Жреца связывает только Королева. Если захочет. Женщинам Урнгура он ничего не может сделать, но любого мужчину уничтожит одним взглядом. Он сирхар!
     "Однако, - вдруг вспомнила Генани. - Есть еще Хаор!"

***

     - Что скажешь, Черенок?
     - Он не слишком похож на конгая, но он конгай, не северянин. И пахнет совсем не так, как они!
     - Ты уверена, Черенок?
     - Да! Не дави мне грудь! Больно!
     - Так лучше?
     - О да! Нет, не спеши, я еще не все сказала!
     - Говори же, девчонка!
     - О! Как ты... Я не могу! Я...
     - Терпи! Говори! Мне!
     - Она!.. Нет! Что ты делаешь! О ох! Ты же сказал...
     - Говори!
     - Эта ведьма... Что-то скрывает!
     - Королева?
     - О! Сирхар! Нет! Женщина Гнона! Я боюсь ее!
     - А ты бойся меня! Так!
     - О нет! Ты знаешь! Знаешь! Я не могу! Нет, сирхар! А-а!
     - Не кричи!
     - А-а-а!
     - Не кричи, или я замкну твой рот!
     - Да! А-а-а! Все, что хочешь! Лю...
     - Не люблю, когда ты кричишь, Черенок! Уходит сила. Твоя сила, которая станет моей! А теперь не двигайся! НЕ ДВИГАЙСЯ! Во-о-от!
     - Ты довольна?
     - Ах да! Ты довольна?
     - Да-а..
     - Хорошо. Пока ты моя, можешь не думать о врагах. Мои рабы присматривают за этой бабой. За любой из баб в этой стране. Кроме тебя, Черенок! Тебе приятно?
     - Да, мой господин!
     - Зоей меня "сирхар"! А знаешь, почему около тебя нет шпионов?
     - Ты любишь меня, сирхар?
     - Нет. За тобой слежу я сам.

***

     Два усталых бронзовых дракона один за другим опустились на скальный карниз. Под ними, тридцатью локтями ниже, громоздились черные скользкие каменные глыбы в бурой бахроме водорослей. Между ними вяло плескалось море.
     - Мы отстаем, - сказал маг, соскальзывая на землю.
     - Я совсем не устал! - заверил его Гестион. - Я мог бы лететь хоть всю ночь!
     - Драконы устали! Или ты не чувствуешь? - укорил маг.
     Мальчик смущенно отвел взгляд.
     - Огня разводить не будем, - сказал Учитель. - Не хочу тратить силу, отводя чужие глаза. Ты удовольствуешься холодными лепешками?
     - Конечно! Зачем ты спрашиваешь?
     - Чтобы ты успокоился. На, ешь. И запей вином, чтоб лучше спалось.
     - Спалось? Разве мы сегодня не будем?..
     - Нет. А теперь помолчи! Завтра тебе понадобится сила. Не трать ее на болтовню.
     Гестион впился зубами в вязкую лепешку, запил ее вином. Звезды Юга горели над ним, как раздуваемые ветром угли. К запахам земли и травы примешивался запах моря и спящих драконов.
     "Они так устали, что даже не выкупались! - подумал мальчик. - А я... готов лететь хоть всю ночь!"
     Гестиону снова стало стыдно, и он оглянулся на Учителя, но того уже не было. Мальчика на мгновение охватил страх: он остался один! Но потом Гестион вспомнил, кто его Учитель. И успокоился.
     "Надо спать! - подумал он, заворачиваясь в одеяло. - Но как уснешь после такого дня? А завтра?"
     Внизу мерно плескалось море Зур. Через минуту Гестион уже спал, свернувшись клубком и тихо посвистывая курносым носом.
     Снилась ему бронзовая шкура дракона, ритмичные движения мышц под ней и синяя вода далеко внизу.
     Разбудили Гестиона солнечные лучи, бьющие прямо в лицо. Он тут же вскочил, отбросив одеяло, и поежился от утренней свежести. Драконов не было. Они улетели в море. Кормиться. Зато маг был здесь. Он протянул мальчику такую же лепешку, что и вчера, и тот же бурдючок с кисловатым вином.
     - Завтрак не роскошный, - сказал маг, - но с голоду не умрешь. Может, завтра тебе предложат кое-что получше!
     Вернулись драконы. Гестион поймал их мысли: звери были довольны и склонны поспать. Пожалуй, он и сам бы поспал еще часок-другой, но к его ногам упала толстая меховая куртка.
     - Это зачем? - спросил Гестион.
     - В горах снег лежит даже летом.
     - Мы полетим в горы?
     - Через горы. В Урнгур.
     - О! - поражение воскликнул Гестион.
     - Не робей. Не так страшен демон, каким его рисуют у вас в Руне. Одевайся.

***

     Когда Нил, Биорк и Эрд подошли к Дому Сирхара, время приближалось к полудню. Полосатая башня-гриб нависала над стоящими у дверей, как готовая рухнуть скала.
     Ни стражи, ни привратника. Дверь распахнулась сама прежде, чем рука Биорка коснулась черного металла. Внутри никого: тускло освещенный коридор с лестницей в конце.
     Едва они переступили порог, железная дверь с лязгом захлопнулась. Так похоже на захлопнувшуюся ловушку, что Биорк с Эрдом инстинктивно схватились за оружие. Но Нил неторопливо двинулся вперед, и воины пошли за ним.
     Лестница с железными ступенями и перилами привела их наверх, в большую комнату с круглым зарешеченным окном, совершенно пустую. В ней - еще одна дверь, которая распахнулась так же, как и входная. За дверью - новая лестница. И еще пустая комната наверху. На сей раз окно овальное и без решетки. И еще лестница. По ощущению вагара, они были уже локтях в сорока над землей. Эта лестница оказалась последней. На сей раз их ждал не каменный ящик, а нормальная, хорошо освещенная комната с обстановкой, напоминающая жилище обеспеченного жителя Империи. С явно глорианской мебелью. Открылась дверь, и из соседнего помещения вышел Ди Гон.
     - Ты готов? - сп