облаченный в изумрудный и травяной цвета, серебряным луком  за  плечами  и
длинным, тонким мечом у пояса, с изукрашенным рунами  рогом.  Не  оттолкни
такого. Проведи в дом, усади в красный угол, угости всем, чем богат;  если
захочешь узнать будущее - заплати щедро, не скупясь, и оно тебе откроется.
Эльфы никогда не ошибаются. И, если остался доволен твоим  гостеприимством
странник, долго еще дом твой  не  расстанется  с  удачей,  а  беды  станут
трусливо обходить его стороной... Но ни о чем не расспрашивай гостя! Он не
ответит, лишь оскорбится. Это -  древний  закон.  Бессмертные  говорят  со
Смертными только о Смертных.
     Есть и древесные  великаны,  видом  схожие  с  ожившими,  получившими
возможность шагать деревьями. Эти бывают и добрые, и злые - как повезет, с
каким встретишься.
     Это что касательно Нелюди.
     Но полно в северных землях еще и отвратной Нелюди. Добрых  среди  них
нет. И помощи у них чистому сердцем искать напрасно. Одни мрачные  колдуны
бродят по старым курганам да заброшенным кладбищам,  где  застыли,  воздев
руки  к  небу,  старые  изваяния  странных   богов.   Нежить   -   это   и
упыри-кровососы, и призраки, и духи, отродье Лишенных  Тел,  и  ведьмы,  в
свое время убитые поселянами, но неправильно или не до конца (ведьмы,  как
всем известно, живучее крыс), лесные страхи-оборотни, из коих людям больше
всего известны  волколаки...  Когда-то  все  эти  твари  владели  Северным
Хьервардом. Строили тут свои твердыни и  черные  колдуны,  коим  частенько
удавалось заклясть немало Нежити и тем самым поставить ее себе на службу.
     Как только Орда с приходом весны уползает на полуночь, в свои  тайные
укрывища, что неведомы даже чародеям, ей на смену  приходят  злобные  силы
Нежити, да и Нелюдь не отстает. В последнее время, сообразив,  что  лучшей
защиты, чем Орда, не придумаешь, потянулись в северные леса бежавшие  было
из них служащие Злу чародеи. Их Орда почему-то не трогала. Так что и летом
затишье бывает весьма кратким. Не успеешь тушу рогача зарыть -  из  оврага
гоблин  лезет,  с  ветки   гурр   из   лука   целится,   а   над   амбаром
призрак-кровопийца вечерами виться начинает.
     И все же дважды в  год  выпадает  примерно  по  месяцу,  когда  людям
действительно живется поспокойней. Это апрель  весной  и  октябрь  осенью.
Весной в апреле Орда уже  начинает  откочевывать  на  север,  а  Нежить  с
Нелюдью еще не продрали как следует глаза  после  зимней  спячки  (кстати,
попадись Орде тот же орк или хед  -  разорвут  в  клочья),  в  октябре  же
наоборот  -  Орда  еще  не  явилась  в  полных  силах,  а  летние  людские
супротивники уже о зимовке думать начинают. В  октябре  играются  свадьбы,
хуторяне ездят друг к другу в гости - не поодиночке, конечно,  а  так,  по
трое-четверо. Весной же человек опытный и бывалый может забрести глубоко в
лес даже будучи один.
     Подточенный талыми водами, снег рухнул в  один  день.  Осев  лишь  на
самую малость, еще вчера повсюду горделиво высились голубоватые сугробы; а
теперь, куда  ни  глянь  -  шкуру  привольно  разлегшегося  Зимнего  Зверя
испятнали черные прогалины,  да  и  сама  шкура  истончилась  едва  ли  не
наполовину. Полуденные склоны взлобков, обращенные на юг речные  берега  и
вовсе очистились, жадно впитав в себя прозрачную кровь  снегов.  Открылась
земля, вся в буром плаще полусгнивших прошлогодних  листьев.  Лес  еще  не
пробудился, не лопнула ни одна почка, не распустился ни один цветок  -  но
ласковое солнце властно растолкало жирные лежебоки-тучи  и  пригревало  во
всю; а в глубине  дремлющих  стволов  уже  начинали  всегдашний  свой  бег
весенние соки.
     Поросший невысоким  молодым  сосняком  холм,  казалось,  жмурился  от
удовольствия,  точно  сытый  кот.  Его  склоны  спускались  в   неширокой,
только-только вскрывшейся речке (хуторские называли  ее  Рыбиной).  Обегая
взлобок, русло плавно изгибалось; вокруг  забежавших  по  колено  в  поток
молодых сосенок плескались мутные волны половодья.
     Чуть выше по склону, над рекой, на  старой  побелевшей  коряге  сидел
немолодой уже  человек,  в  грубой  серо-зеленой  куртке  плотного  сукна.
Прикрывая глаза ладонью, он смотрел вниз, на вспухшую от талых вод Рыбину;
в правой руке сидевший держал кривую, видавшую виды можжевеловую трубочку.
Вокруг волнами расходился приятный запах крепкого, духовитого самосада.
     Человек отдыхал, явно никуда не торопясь. С одной  стороны  к  коряге
были прислонены мощный охотничий лук и добротный  кожаный  колчан,  полный
стрел; поперек колен лежало испытанное зверовое  копье  с  потемневшей  от
крови перекладиной под рожном.
     Охотник этот был уже далеко не молод, ему  явно  шел  пятый  десяток.
Волосы  пробило  сединой,  вокруг   глаз   стянулись   глубокие   морщины,
выдубленная солнцем и ветром кожа покоричневела, лоб и чуть  округлившиеся
со временем щеки рассекало несколько застаревших шрамов - прямых и тонких,
явно оставленных острой  боевой  сталью,  а  отнюдь  не  лесными  сучьями.
Бывшего  воина  в  сидевшем  выдавали  и  его  мышцы   -   мощные,   четко
обрисованные, а не заплывшие жирком, что частенько  бывало  у  не  знавший
легионной муштры  деревенских  сила  чей.  Во  внимательных  серых  глазах
охотника читались и хитрость и ум, и отвага.
     Аргнист, супруг Дееры, владетель одноименного хутора,  мог  позволить
себе немного безмятежного отдыха. Сюда, на Светлую Горку, под самый бок  к
Старой Сосне, Нечисть забредать не дерзала. От Орды, конечно, тут было все
равно  не  спастись;  но  Древнее  Зло  здесь  пасовало.  В   этом   месте
чувствовалось некое старинное волшебство, глубокое, сильное и спокойное  -
и в то же время чистое, словно подземный родник. Хуторские  бабы  болтали,
что подле Старой Сосны справляли свои  празднества  эльфы  -  в  те  давно
минувшие времена,  пока  Перворожденных  еще  довольно  часто  можно  было
встретить среди Смертных. Аргнист не слишком верил этим  байкам,  но  было
известно твердо - ни  гоблины,  ни  гурры,  ни  даже  отважные  тролли  не
осмеливались совать сюда нос, не говоря уж о хедах,  гарридах  или  мелочи
вроде призраков. Приречный холм все они обходили стороной.
     Иных спокойных местечек, подобных этому,  в  окрестностях  хутора  не
было. И потому даже малышей,  едва  научившихся  ходить  и  самостоятельно
выбираться за ограду заставляли наизусть учить  дорогу  к  Светлой  Горке.
Старая Сосна хорошо стерегла свои владения.
     Аргнист курил, выпуская изо рта аккуратные голубые колечки ароматного
дыма. На глухариный ток он сходил удачно -  отвел  душу.  Заплечный  мешок
оттягивала тяжесть трех крупных краснобровых птицы.  Собственно,  Аргнисту
давно пора было домой - он отсутствовал весь вечер, всю ночь и все утро  и
не следовало лишний раз мучить неизвестностью близких.
     Аргнист сидел и курил. Казалось, человек беспечно отдыхает - на самом
деле он был готов к любым неожиданностям.
     Вот и еще одну зиму прожили... Нечего Хедина с Ракотом гневить, не из
худших зима выдалась. Всего пятеро взрослых погибли; правда, по  весне  на
детишек мор какой-то напал,  пока  Саата  снадобье  не  подобрала,  семеро
умерли. Скот почти не пал; отел был хорош; золотоволосую Шоору сговорились
продать на дальний богатый хутор за хорошие деньги...
     И все-же неспокойно у тебя на душе,  Аргнист!  На  излете  зимы  Орда
напирала так, что бывали моменты, думал - все,  каюк.  Четверо  за  неделю
легли. Если следующая осень так же начнется...
     А Нивен выдержал. Выдержал, хотя и потерял  три  десятка  своих.  Но,
удивительное дело - его Орда почти и не атаковала, словно потеряла интерес
к его почти беззащитному хутору...
     Аргнист сидел и курил. Посидеть так,  в  настоящей  лесной  тишине  -
счастье настоящее. Дурак был раньше, не понимал... Все выслужиться  хотел.
Что ж, можно сказать, что и выслужился...
     Аргнист появился на свет пятьдесят два  года  назад,  на  благодатном
южном побережье. Деревня приписана была к большому Храму Хедина; когда  не
по годам крепкому парнишке стукнуло четырнадцать, он поступил  в  храмовую
стражу - хотелось выучиться и стать воином. Но в храме так и не  прижился.
Спины гнуть не умел, службы пропускал - мял на деревне девок да  в  кабаке
играл в расшибалочку. Правда, учился прилежно, и  вскоре  мечом  и  копьем
владел всем на удивление - поэтому только и продержался так долго. А потом
подвезло - проезжал тем краем молодой  король  Галена  Светлопенного,  его
величество Грампедиус, завернул во храм переночевать и помолиться  заодно,
и  случайно  увидел,  как  Аргнист  тупым   деревянным   мечом   от   трех
двадцатилетних громил отмахивается и, недолго думая, к себе  настоятеля  -
мол, подарите, святой отец, сего отрока!  Святой  отец,  само  собой,  рад
радешенек королю услужить и от смутьяна по хорошему избавиться. Так  попал
Аргнист в королевское войско.
     Что тут говорить, по первому времени лиха пришлось хлебнуть. Половину
зубов потерял, честь свою защищая. Отстали...
     И двух лет на прошло, как очередной поход на баронов Фейна  случился.
Аргнист к тому времени в седле сидел как влитой, на турнирах  призы  брал,
аристократочки засматривались...
     Ямерт тебя спали! Уж сколько раз себе клялся -  вспоминать  не  буду!
Куда там... Никуда это лицо из  памяти  не  изгнать.  Шестнадцать  лет  ей
было...
     Ладно, это пропустим. В первом походе Аргнист  отличился  -  когда  у
Аксоры бароны его величество Грампедиуса к бастионам прижали  и  потрепали
изрядно, десяток Аргниста оказался против  острия  их,  баронов  то  есть,
главного удара.  Десятника,  дядьку  Мнема,  арбалетной  стрелой  свалила,
остальных баронская конница на копья вздела. Аргнист  один  уцелел.  И  не
просто уцелел - сначала вогнал стрелу на всю длину в смотровую щель  шлема
сиятельного  Джемберга,  предводителя  союза  баронов  мятежных,   который
Джемберг настолько глуп оказался, что попер сразу за первой  линией  своих
копейщиков. Ну и получил свое. Доспехи не сменил  из  гордости...  Аргнист
его свалил на открытом месте,  так  что  крылья  войска  все  видели  -  и
баронские полки отступили.  Каждый  ведь  после  Джемберга  главным  хотел
оказаться...
     Так в восемнадцать лет стал безродный  парень  десятников  избранного
королевского воинства. А еще через пять лет и до сотника  дослужился.  Это
когда пираты из Южного Хьерварда нагрянули...
     Тяжелая была война, ничего не скажешь.  Половина  баронов  тут  же  к
южанам переметнулись, треть выждать решила, а  оставшиеся  хоть  помощь  и
обещали, да так снарядить и не успели. Гален пришлось оставить.
     И, если бы пираты просто пограбить хотели бы, то  наверное,  этим  бы
все и кончилось. Но они, дураки, решили здесь всерьез обосноваться  и  тут
уже пошла война по всем правилам. Два года  тянулась.  Наконец,  выпихнули
южан в море - несмотря на всю глупость короля, его величества Грампедиуса,
значит. Глупость его исправляя, половина сотни, в которой десяток Аргниста
была, полегла под Галеном, но вторая половина глупость-таки исправила...
     Глуп король был настолько, что тех, кто  о  нем  правду  знал  и  его
огрехи исправлял, не лишал головы немедленно, как любой нормальный владыка
бы поступил, а награждал и возвеличивал. Аргнист, после того, как  сотника
в том деле убили, остатками пяти десятков командовал - ну, и получай после
настоящую сотню под начало.
     И пяти месяцев после победы король  на  троне  не  усидел.  Брат  его
двоюродный, Игнарон, который, собственно, войну и выиграл (полководец  был
первостатейный!), братца легкомысленного на длительное покаяние в  далекий
монастырь отправил, а сам его корону себе взял...
     Тут начались непрерывные походы, ибо  Игнарон  иных  занятий,  окромя
войны, на дух не переносил. Баронов вскоре усмирили, соседние  королевства
себя вассалами Галена признали... И тут беда стряслась - воевать не с  кем
стало. За Погибельный Лес не переберешься, за Тайные  Горы  не  заглянешь.
Вот тут-то король, себе на погибель, об Орде и вспомнил.
     Тиранила она  северные  земли  уже  давно.  Но  землепашцы  держались
крепко, и не только Орду сдерживали, но и ухитрялись  свои  товары  на  юг
слать. Сами, правда, отчего-то не уходили.  Владения  Орды  начинались  от
самого Рыцарского Рубежа, что в те годы проходил от водопадов Эгера  через
леса до форта Гэсар  на  самой  границе  гномских  владений  -  рубеже  их
королевства Ар-ан-Ашпаранг. И, хотя твари лютовали  на  своих  землях  уже
почти три сотни лет, люди продолжали жить и там.
     Племя крепких,  кряжистых  и  отважных,  кто  знал,  с  какого  конца
надлежит браться за меч. Под топорами поселенцев валились  вековые  сосны,
среди озер и болот расчищались  поля,  на  реках  воздвигались  мельничные
плотины; по травянистым прогалинам по  прежнему  позвякивали  колокольцами
коровы. Посреди круга очищенных огнем  полей  ставился  собственно  хутор:
дома ставились глухими  стенами  наружу,  окна  выходили  в  прямоугольный
внутренний двор. Единственные ворота рубились  из  самых  толстых  дубовых
бревен; не жалея денег, у гномов покупались  засовы  и  петли.  На  отшибе
ставилась одна только кузница - из опасения пожара.
     Хуторяне  жили  сами  по  себе,  не  нуждаясь  ни  в  королях,  ни  в
правителях. Ревнители Истинной Веры сильно подозревали северян в  безбожии
и ересях; но поселенцы казались куда лучшим щитом для прибрежных  городов,
чем все рыцарские ордена и королевские армии; а потому властители  Юга  не
взимали налоги со свободных хуторов - да и  каким  калачом  туда  сборщика
податей заманишь?!
     Орда всегда жадно стремилась прорваться на Юг,  где  вдоволь  добычи,
где так много мягких, восхитительных на  вкус  человеческих  тел,  раз  за
разом,  зиму  за  зимой   атакуя   Рыцарский   Рубеж.   Правда,   наиболее
проницательные люди Галена -  а  ими,  как  правило,  почему-то  неизменно
оказывались  Лорд-Казначей  и  Хранитель  Королевской  Печати   -   сильно
подозревали, что Командоры Ордена  Звезды  несколько  преувеличивают  свои
заслуги в сдерживании Орды. Подозрения эти превращались в уверенный  стиль
коронных  докладов,  когда  с  Рыцарского   Рубежа   приходило   очередное
требование помочь деньгами, провиантом или оружием...
     Короче говоря, король  Игнарон  решил  Орду  извести.  Кликнул  клич;
собрал войско. Двинулись. Рыцарей Звезды, всегда  похвалявшихся,  как  они
ловко ордынских тварей бьют, тоже с собой прихватили - как наставников.
     Да только недалеко ушли. Вся армия в лесах полегла и король там  тоже
остался. Рыцари Звезды, как более опытные,  в  большинстве  своем  сбежать
успели...
     Лиха натерпелся Аргнист - не передать. Однако же  не  согнулся.  И  -
настал его черед вбивать свои столбы, землю под хутор занимая.
     Аргнист вбил их на старом,  очень  сильно  расплывшемся  холме;  лоза
показала здесь неглубокий водоносный  слой.  В  полутора  милях  на  закат
лежало обширное, богатое рыбой озеро;  леса  чередовались  с  изобилующими
ягодой моховыми болотами. Словом, все бы хорошо, кабы не Орда.  Нечисть-то
ладно. С нею управиться можно. И не обязательно мечом. Порой  удавалось  и
миром дело решить. Ловкий Нивен,  эво,  ухитрялся  даже  троллей  нанимать
стада стеречь, а гоблинов и гурров остронюхих наряжал грибы  отыскивать  и
коренья.
     Вообще говоря, Нечисть сильнее всего ненавидела даже не земледельцев.
Главные ее враги гнездились на юге. Рыцари  Ордена  Звезды  -  вот  с  кем
никаких разговоров никогда ни гоблины, ни хеды  не  разводили.  Гордые  уж
больно эти Рыцари, - "мы, де, мол, весь Юг защищаем!" Так  если  ты  такой
хороший, защищай себе и молчи  -  люди  сами  тебе  в  пояс  поклонятся  и
хлебом-солью встретят. А коли будешь об этом на каждом углу кричать...
     Рубеж Рыцарский возник  во  времена  и  вовсе  незапамятные.  Еще  до
появления Орды Рыцари издавна держали  оборону  против  ночных  тварей  на
мощной засечной черте, протянувшейся от водопадов Эгера на западе до форта
Гэсар на востоке. Еще  дальше  на  Полудень,  вдоль  Погибельного  Леса  и
Покинутого Берега, тянулись давно обжитые и обустроенные орденские  земли.
Жизнь там, конечно, и тиха и бестревожна - только  уж  больно  тиха  и  уж
больно бестревожна. У Рыцарей испокон веку свято чтился их  Кодекс,  Слово
Звезды именуемый. По Аргнисту выходило, что ежели этому  Кодексу  во  всем
следовать, то и жить  невозможно  станет.  Хмельного  не  пей,  женщин  не
касайся, окромя одной лишь жены своей и то только чтобы дитя зачать, богам
всевозможным  молись,  посты  соблюдай,  ближнему,  значит,  все  отдавай,
богатства  да  славы  не  ищи,  нищим  покровительствуй...  Слова-то  все,
конечно, хорошие, тот, кто их сочинил, наверняка святым человеком сам  был
- коли не лукавил. Но исполнять их - жизнь ведь остановится!
     И сами Рыцари - а особенно их высшая  каста,  Полные  Братья,  кодекс
свой блюли лишь на словах. И девок трахали,  и  питием  злоупотребляли,  и
чревоугодничали... Правда, Рубеж их до сих пор  надежен  был  -  ни  тварь
Орды, ни кто-то из Нечисти  на  ту  сторону  Рубежа  пока  перемахнуть  не
сумели.
     Зато уж на подданных своих Рыцари отыгрались с лихвой. Попробовал  бы
там кто девку в пивной прижать... Мигом в кандалы - и на каменоломни...  И
молись, и посты соблюдай, и перед Рыцарем шапку за десять шагов  снимай  а
за пять - на колени опускайся, и пятину Орденскую плати,  и  всю  торговлю
веди только с Орденом... Отцы-Экономы хорошие  капиталы  себе  к  старости
составляли. И, глядь - решение Братьев: такого-то и  такого-то  за  долгую
беспорочную службу... отпустить по старости и болести  для  жительства  на
Юг...
     Видел Аргнист, какие особняки себе эти отставники строили.
     А Нечисть рыцари не щадили. Ежели кого в плен брали - приговор  один:
на решетке  железной  растянуть  да  над  медленным  огнем  поджарить.  И,
наверное, поэтому Нечисть почти всегда предпочитала смерть в бою...
     Солнце тем временем поднималось все выше и выше.  Аргнист  прихлопнул
себя по коленям, собираясь подняться. Дома уже заждались... да и Деера его
долгой отлучкой недовольна будет. "Видано ли?!  -  ворчала  порой  супруга
Аргниста.   -   Сам   хозяин   с   луком   по   токовищу   скачет,   ровно
мальчишка-переросток! Других нет птицу подстрелить, что ли?!"
     Другие,  конечно,  были.  Трое  сыновей,  семь  десятков  работников,
прибившихся к Аргнисту за двадцать пять лет его  жизни  в  лесах.  И  трое
внуков - дети Алорта, старшего; но они еще совсем малы. Арфолу три,  Феете
только-только стукнуло два, а Арготору и месяца еще не будет. При мысли  о
ребятишках Аргнист невольно ухмыльнулся. Такие славные карапузы!  И  скоро
его внуков станет еще больше. Год, как сыграли свадьбу его  второго  сына,
Арталега, с Саатой, девушкой из клана Нивена, владельца соседнего хутора -
а сноха уже давно непраздна ходит  и  вот-вот  родит...  Хорошая  девушка,
почтительная. Правда, характер у его средненького - не мед... Но - жена да
убоится мужа!
     Настало время трогаться. И, хотя так не  хотелось  уходить  с  теплой
коряги, на которой так приятно посидеть, греясь  на  солнышке  -  особенно
после пяти месяцев лютой зимы, с такими холодами, что  трещали  деревья  и
падали на лету птицы - Аргнист должен был поторапливаться.
     Он уже двинулся вверх по склону, туда, где начиналась тропа к хутору,
когда  за  его  спиной  внезапно  раздался  глухой,  отвратительный  и  не
естественный скрип.
     Бывалый ратник галенского короля развернулся с завидной для своих лет
быстротой; знать, не напрасно весь день с собой тяжеленное  копье  таскал.
На глухарином току оно без надобности. Не иначе, Орда рядом.
     На противоположном берегу Рыбины затрещали кусты. Кто-то  или  что-то
напролом   неслось   сквозь   заросли   сплетенного   ивняка;    раздались
неразборчивые проклятия.
     - Родгар, опять вода! - с отчаянием возопил бегущий,