- Почему больше? - удивилась Каэ.
   - Он мудрее и дальновиднее. Он спасал страну не один раз.
   - Боюсь, нашего верного Деклу не найдут. Вели-ка лучше позвать Барнабу.
   - Хорошо, - коротко кивнул татхагатха, хотя душа его  медленно  сжималась
от страха.
   Ужас  подходил  к  людям  вплотную,  ужас  охватывал  Сонандан   плотными
кольцами,  как  хищный  змей,  обвивающий  беспомощную  добычу.  Ни   армия,
способная противостоять даже богам, ни  присутствие  Интагейя  Сангасойи  не
казались сейчас надежной защитой. Ужас селился в глубине душ  людей  еще  до
того, как появлялся в реальной жизни.
   Несколько часов прошли в томительном ожидании. Барнаба  потерялся  где-то
на территории храмового парка, оставив служителям туманное сообщение о  том,
что он отправился побеседовать с Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа.  Посланный  же  за
Деклой отряд все еще не возвращался.
   Когда распахнулась настежь дверь и высокий воин в шлеме, украшенном алыми
перьями, быстрыми шагами приблизился к своим повелителям, все трое привстали
со  своих  мест  в  ожидании  сообщения.  Сангасой  растерялся.  Он  не  мог
сообразить, к кому обращаться - к татхагатхе или к верховному жрецу.  Богиня
была еще выше по рангу, но о ней он и думать без трепета  не  смел.  Наконец
гонец уставился в пространство как раз над головой Каэтаны  и  отрапортовал,
честно разглядывая лепные украшения:
   - О великие, Декла убил своего старого слугу и сбежал.
   - Свидетели были? - спросил Тхагаледжа.
   - Да, семеро слуг и двое конюхов, а также привратник и повар, который как
раз следовал на кухню. И три человека охраны. Мы всех  доставили  сюда.  Они
дожидаются в приемном покое, пока вы не изволите  приказать,  кто  будет  их
допрашивать.
   - Допросишь их ты, - обратилась Каэ к Нингишзиде. -  А  я  рядом  постою,
послушаю, кто что думает.
   Нингишзида, которому и полагалось бы уже привыкнуть к возможностям  своей
богини, шумно вздохнул - не привык еще...
   В коридоре загалдели, заволновались.
   - Это должен быть Барнаба. - Тхагаледжа узнал реакцию вельмож, толпящихся
в приемном покое.
   Только на цветастого пухлого толстяка так обращали  внимание,  так  шумно
обсуждали его внешность  и  манеру  говорить  и  меняться  каждые  несколько
секунд. Правда, в последние два  дня  Барнаба  стал  несколько  спокойнее  и
громких сенсаций уже не вызывал.
   - Что случилось? - спросил он, появляясь в комнате.  -  Меня  так  спешно
изъяли из парка. А погода солнечная, красота.
   - Беда случилась, - не стал деликатничать  татхагатха.  -  Наш  начальник
тайной службы, по всей видимости, предатель.
   - Действительно, беда.
   - И еще, - добавила  Каэ,  помрачнев,  -  я  думаю,  что  в  окрестностях
Салмакиды объявился мардагайл.
   - А это уже слишком, - сказал Барнаба, бледнея.  -  Мардагайл  у  тебя  в
стране?
   - У меня  в  стране,  я  смотрю,  многое  изменилось.  Пора  действовать,
Барнаба.
   - Это уже понятно. Я вот с монахами поговорил.  Каэ,  прошу  тебя,  пусть
Нингишзида допросит тех, кто дожидается в приемной, а  мы  с  тобой  кое-что
обсудим. Мне наши монахи подсказали одну  интересную  мысль.  Все-таки  одна
голова хорошо, а четыре лучше...
   - И думать не моги! - рявкнула Каэ.
   - Я же в переносном смысле!
   - И в переносном не думай.
   - Хорошо, - подозрительно кротко сказал Барнаба.
   Но, выходя из комнаты, шеей все-таки повертел так будто примерял  на  нее
дополнительный предмет...

***

   Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа устроились около любимого фонтана Каэ,  в  центре
которого веселый дельфин летел на косо положенной глыбе прозрачного зеленого
камня...  Барнаба  составил  компанию  золотисто-оранжевым   плодам   хурмы,
страстным  поклонником  которой  стал  с  того  времени,  как  воплотился  в
человеческий облик. Сочные сладкие  эти  фрукты  он  истреблял  в  громадных
количествах - и сейчас, похоже, интересовался ими больше, нежели предстоящей
беседой. Сама Интагейя Сангасойя  напряженно  ждала,  когда  монахи  наконец
сообщат то, ради чего и звали ее.
   Да-Гуа не  без  зависти  смотрит,  как  Барнаба  поглощает  лакомство,  и
произносит:
   - Мы подумали, ты не знаешь главного.
   - И что нынче главное? - спрашивает она.
   - Главное, что Древние боги не создавали этот мир и были здесь далеко  не
самыми первыми.
   Каэтана в изумлении смотрит на монахов, затем на Время:
   - Ты тоже это знал? Да что я спрашиваю? Конечно  знал,  ты  же  при  этом
присутствовал. И ты молчал!
   - Я же говорил, - насупливается Барнаба, - что не знаю, о чем  упоминать,
о чем - нет. Кто его знает, что главное. Это  уж  когда  они  подсказали,  я
подумал: и впрямь в этом мире не все так, как рассказывают легенды.
   - Давайте по порядку, - пробует Каэ собрать разлетающиеся мысли.
   - Твой отец, Барахой,  подобрал  эту  планету  после  того,  как  на  ней
разыгралась решающая битва. Подробностей этой битвы никто  не  знает,  кроме
Барнабы, - говорит Ши-Гуа.
   - Я не помню, что было здесь, а что в другом  мире,  -  слабо  отбивается
толстяк.
   - О боги!!! - восклицает Каэ.
   Ей становится страшно, и она дергает воротник своего драгоценного  плаща,
пытаясь ослабить его.
   - До Древних богов этот мир успел и расцвести, и погибнуть, -  продолжает
Да-Гуа. - Те боги, которым  поклонялось  в  начале  времен  племя  йаш  чан,
ставшее предками твоих детей - сангасоев, и есть прежние хозяева Арнемвенда.
Тогда, при них, не только этот континент, но и вся планета называлась  Вард.
Это уже при Барахое она получила новое название. Но и  старое,  как  видишь,
сохранилось.
   - Понятно, - говорит Каэтана. - Дополнительные новости лучше выкладывайте
сразу. А то порциями я, похоже, не выдержу. Значит, если я правильно поняла,
отец занял место предыдущих богов так же, как Новые боги попытались  сделать
с нами.
   - Именно так, Великая Богиня, - кивает Ма-Гуа.
   - И где они теперь?
   - Большинство из них умерло - боги  часто  исчезают,  если  лишаются  той
энергии, которая питает их. Люди перестали верить в старых богов,  и  их  не
стало. Некоторые существуют и по сей день, но они слабы и мало что значат  в
нынешней истории Арнемвенда.
   - Ничего подобного, - возражает Каэ. - Так  не  бывает.  Все  имеет  свое
значение.
   - Мудро, - соглашается Ши-Гуа.
   - Мы об этом и хотели поговорить, - улыбается Да-Гуа.
   Ма-Гуа молчит.
   -  Прежняя  битва  разыгралась  на  территории  Сонандана,  -  неожиданно
вставляет Барнаба, хрустя золотым плодом.
   - Что? - вскрикивают все четверо.
   - А что я такого сказал? - искренне интересуется Время.
   - Ты сказал, что та битва была в Сонандане...
   - Не помню. - Барнаба невинно смотрит в глаза Каэтане. - Но если я что-то
сказал - значит, правда. Я ничего не путаю, я только не помню.
   - Гениальная постановка вопроса. - Каэ бледнеет, краснеет, ломает пальцы.
- Что скажете? - обращается она к монахам.
   - Это было так давно, что не стоит  делать  поспешных  выводов,  не  зная
фактов, - тихо говорит Ма-Гуа.
   - Ты должна немедленно встретиться с прежними богами, - говорит Ши-Гуа.
   Да-Гуа молчит.
   - Не волнуйся, я пойду с тобой, - весело говорит Барнаба.
   - А, тогда я совершенно спокойна.
   Каэтана смотрит на запад, где вздымаются горы  Онодонги.  Где-то  там,  в
дремучих лесах, растущих на крутых склонах самой древней горной гряды  этого
мира, живет гордое племя йаш  чан.  Вернее,  те  остатки  племени,  что  два
тысячелетия тому назад не  захотели  прийти  и  поселиться  в  Сонандане,  а
остались верны своим  божествам  -  Ан  Дархан  Тойону  и  Джесегей  Тойону.
Интагейя Сангасойя всегда думала, что  эти  боги  -  ровесники  ее  отца,  а
оказалось, что это у них Барахой в свое время отнял власть над миром.
   И щемящее чувство вины перед этой планетой и людьми,  ее  населяющими,  и
огромное чувство ответственности непомерной тяжестью легли на хрупкие  плечи
богини. И она в который уже раз подумала,  что  быть  человеком  и  отвечать
только за себя - как же это прекрасно.
   - Что бы ни случилось теперь в Сонандане, - говорит Да-Гуа, - как  бы  ни
требовалось здесь твое присутствие, только разговор с прежними богами  решит
часть твоей проблемы.
   - Правда, только часть, - уточняет Ма-Гуа.
   Ши-Гуа молчит.
   - Почему  ты  назвала  это  место  Салмакидой?  -  неожиданно  спрашивает
Барнаба.
   - По-моему, я слышала какую-то очень красивую  местную  легенду  о  нимфе
Салмакиде, - силится вспомнить Каэ. - А что?
   - Мне кажется, но я не  уверен,  -  поднимает  Барнаба  вверх  сразу  два
указательных пальца, - что Салмакида - это не нимфа. Что-то  с  этим  именем
связано гораздо более важное. Нет, не помню...
   - Прекрасно, нет, прекрасно! - Каэтана в ярости. - Мне нужно поговорить с
кем-нибудь из...
   Она поворачивается, не обращая внимания ни на Время,  ни  на  монахов,  и
бежит в сторону храма.
   - Ей тяжело, - говорит Ма-Гуа.
   - Ей будет еще тяжелее, - говорит Да-Гуа.
   - Она ничего не сможет сделать, в конце концов, - говорит Ши-Гуа.
   - Но мы ошиблись в прошлый раз, - возражает Ма-Гуа.
   - И может, ошибемся и теперь, - с надеждой в голосе произносит Да-Гуа.
   - Это было бы прекрасно, - говорит Ши-Гуа.
   - Так плохо? -  оборачивается  Барнаба  к  трем  полупрозрачным  фигурам,
которые медленно истаивают в воздухе.
   Вместо ответа они закрывают лица черными капюшонами.

***

   Зу-Л-Карнайн, Потрясатель Тверди, Лев  Пустыни,  аита  огромной  империи,
мерил шагами небольшое пространство между  столом,  заваленным  бумагами,  и
креслом на гнутых ножках в виде лап дракона.
   - Есть какие-нибудь новости об ийя? - спросил он у Агатияра.
   Великий визирь оторвался от пухлого свитка, изучением которого был  занят
последние полчаса, и ответил:
   - Еще нет. Но до вечера должны быть  -  хоть  какие-то.  Я  послал  отряд
следопытов. А вот от твоего брата, из Фарры, новости не самые хорошие.
   - Да? Что же ты не сказал мне, что пришло письмо от Зу-Кахама?
   - Все подбираюсь  к  этому  с  самой  удобной  стороны,  мой  мальчик;  Я
недоволен Зу-Кахамом, хотя не может советник  выражать  недовольство  братом
своего повелителя.
   - Оставь, Агатияр. Все давно знают, что брат - это  всего  лишь  брат,  а
Агатияр - это и отец, и мать,  и  нянька,  и  настоящий  правитель  империи,
которая давно уже бы рухнула без тебя. И что натворил наш остолоп?
   - Глупость. Но в нынешней ситуации глупость непростительную.  Прежде  чем
пришло письмо от Зу-Кахама, я получил известие от Эр-Тонга. Он писал,  между
прочим, что придворного фаррского мага не  узнать  -  занесся  высоко,  стал
невыносим, требует слишком много денег на свои опыты, злится по пустякам,  -
словом, другой  человек.  Я  вовсе  не  игнорировал  то  послание,  но  дело
показалось мне не столь спешным, чтобы сразу заниматься им. Если думать  обо
всех кичливых магах - разума не хватит на все остальное. И  вот,  твой  брат
пишет, что казнил мага Боро Шаргу  за  участие  в  заговоре  и  прочие  тому
подобные преступления. И никаких подробностей, кроме  одной  -  он  посылает
нашим ийя талисман, который Боро Шарга незадолго  до  гибели  (что-то  около
года) купил за такие огромные деньги, что это и привлекло внимание Эр-Тонга.
Он впервые заинтересовался магом вплотную.
   - Ты считаешь, Зу-Кахам не прав, что казнил Шаргу?
   - Конечно нет. Теперь мы не узнаем никаких деталей заговора, если таковой
и был. Зу, мальчик мой. Я далек от мысли, что  Боро  Шарга  погиб  невинным.
Слишком уж похоже это на  действительно  существующий  заговор,  только  вот
против кого он направлен? Посмотри, что прислал нам Зу-Кахам.
   Агатияр подвинул поближе к императору  плотный  сверток  грубой  материи.
Зу-Л-Карнайн нетерпеливыми движениями избавил содержимое от обертки и...
   Перед ним лежал, талисман из зеленого золота: уродливые тела,  сплетенные
в любовном поединке, были исполнены  с  невероятным  искусством  и  вызывали
неподдельное, самое глубокое отвращение.
   -  Это  такой  же  талисман,  как  и  тот,  что  находится  у  Бендигейды
Бран-Тайгир?
   - Мой мальчик, я не думаю, что в мире могут существовать  вещи,  подобные
этой. По описаниям - это должен быть родной брат  талисмана  Бендигейды.  Но
тогда их слишком много, чтобы он был единственным  в  своем  роде.  И  такие
безумные деньги...
   Зу-Л-Карнайн дергает за шелковый шнур, предназначенный для вызова слуг по
особым поручениям. Когда пораженный тем, с какой яростью  сдержанный  обычно
император звонил в колокольчик, слуга заскочил в комнату, аита рявкнул:
   - Немедленно привести Гар Шаргу!
   - О император! Маг занят тем...
   - Меня не интересует,  чем  занимается  маг!  Я  же  не  докладываю,  чем
занимаюсь!
   По дворцу разнесся слух, что император не в духе после  получения  письма
от брата, из Гирры. Гар Шарга, уже оповещенный о судьбе  фаррского  коллеги,
торопился так, что путался в полах своего длинного зеленого плаща.
   - Я весь к услугам  моего  императора,  -  произнес  маг,  кланяясь  ниже
обычного.
   Может, у династии Зу такое настроение - казнить придворных чародеев.
   - Тебе знакома эта вещь? - без предисловий  спросил  Агатияр,  выкладывая
перед изумленным Гар Шаргой на стол украшение из зеленого золота.
   - О боги!
   - Что?! Что это? - вскричал император.
   - Это талисман Джаганнатхи, аита. Я был уверен, что он не попадал в  руки
смертных  на  протяжении  последних  нескольких  тысяч  лет.  Сам  факт  его
существования последние три или  четыре  столетия  подвергался  сомнению,  и
самые серьезные диссертации на соискание степени магистра  посвящены  именно
этому вопросу -  существовал  ли  на  самом  деле  так  называемый  талисман
Джаганнатхи? Некоторые очень убедительно доказывали, используя наидревнейшие
из дошедших до нас источников,  что  этот  предмет,  происхождение  которого
невозможно с точностью установить,  создан  только  воображением  гениальных
летописцев: дескать, они создали своеобразный эпос о войне богов из нашего и
чуждого мира и населили его не только убедительными персонажами, но и сумели
изобразить такие детали, которые данный  эпос  ставят  на  вершину  мирового
искусства. Вся беда в том, что самого текста эпоса никто и никогда не видел.
Нормальные люди о нем даже не догадываются вплоть до самой смерти. И тут мой
император показывает мне эту вещь... талисман... Откуда он?
   - Вопросы разреши задавать мне. Потом расскажу все, что сочту  нужным,  -
отрезал  Зу-Л-Карнайн,  голова  которого  моментально   пошла   кругом   при
упоминании обо всех магических тонкостях.
   Ему всегда было трудно себе представить, что же это  такое  -  магия.  Он
долгое время верил, что маги  -  это  люди,  обладающие  многими  необычными
способностями, которые они по своему усмотрению  могут  употреблять  как  во
благо, так и во зло остальным. Однако оказалось, что  дело  обстоит  намного
сложнее.
   Маги делятся на две основные категории. Первые -  чародеи  от  природы  -
действительно рождаются с определенного  рода  талантом  и  если  занимаются
усердно,  то  со  временем  становятся  великими  и  могущественными.  Ярким
примером тому была династия магов из  рода  эламских  герцогов.  Но  есть  и
вторая группа. Это люди,  достигшие  мастерства  тяжким  и  упорным  трудом,
разучив сотни и тысячи заклинаний, изувечив  себя,  изнасиловав  собственную
природу в  стремлении  к  вершинам  чародейского  искусства.  Им  приходится
особенно тяжело. Зу-Л-Карнайн также выяснил, к своему  глубокому  удивлению,
что естественные маги никогда  не  бывают  черными,  будто  вместе  с  даром
чародейства в них встраивают защитное устройство,  которое  охраняет  их  от
всякой скверны и нечисти. А вот про ученых такого не скажешь.
   Гар Шарга относился к первой группе.
   - Древние летописи говорят, о аита, что великий Барахой не был создателем
этой планеты. На самом деле еще до появления Древних богов планета наша была
населена - она пережила расцвет и ужасное падение, когда в  наш  мир  явился
завоеватель из другого пространства. Летописи  сихемских  магов  утверждают,
что он был воплощенным злом: не человеком, не богом, а  именно  Злом  в  его
чистом виде. В своей борьбе за  власть  над  Арнемвендом  он  использовал  и
людей. Первым государем, к которому он обратился  со  своими  предложениями,
оказался Джаганнатха - свирепый  и  очень  коварный  человек.  Он  первый  и
получил знак своей власти - вот этот самый талисман.
   Когда нас предупреждали о великой и страшной  силе,  заключенной  в  этом
талисмане, мы, зеленые и неопытные, не верили нашим наставникам.  Многие  из
нас просто не верили в то, что предыдущий мир существовал, - мы считали  это
сказкой, красивым вымыслом. Мы клялись молчать об этом, не  задумываясь  над
тем, что когда-нибудь нам придется эти клятвы исполнять. И я сейчас нахожусь
в растерянности. Мне даже не к кому обратиться за советом, ибо любой из моих
коллег может воспылать страстью к обладанию подобной вещью.
   О аита! Прости, что я прерываю рассказ, нарушая тем самым твою  волю,  но
разреши и мне предупредить тебя. Ничего из того, что я тебе рассказываю,  не
должно быть известно смертным. На уста посвященных наложена печать молчания,
и я иду вопреки данной мной некогда клятве. Но ситуация особенная -  я  вижу
страшную вещь в твоих руках. И она уже вышла из-под контроля,  извлечена  из
тайника, в котором хранилась несколько эпох подряд. Это значит,  что  грядут
страшные времена.
   - Насчет времен - ты прав.
   - Император! Послушай своего преданного слугу. Я знаю, что  твой  брат  в
Фарре казнил Боро Шаргу, и я уверен, что талисман Джаганнатхи прибыл оттуда.
Мне нужно знать подробности. Наши ийя исчезли в пустыне, мне практически не.
к кому обратиться.  А  если  мы  промедлим  хоть  мгновение,  то  все  будет
потеряно. Дело в том, что для того, чтобы вызвать повелителя Зла из Его мира
в наш, нужно, чтобы двенадцать людей владели талисманом Джаганнатхи...
   - Подряд? - изумился Агатияр.
   - Нет, конечно. Самих талисманов было числом тридцать.
   - Многовато что-то.
   - Зло предусмотрительно и коварно.
   - Значит, если я правильно понял, Ему достаточно привлечь на свою сторону
всего двенадцать человек в этом мире?
   - Он постарается найти союзников не среди обыкновенных  людей,  но  между
государей, полководцев и самых сильных магов. Насколько я помню историю, как
ее преподавали нам в академии, так было и в прошлый раз.
   - Да, - шумно выдохнул Агатияр.
   - Талисман Джаганнатхи позволяет связаться с Его  пространством  в  любое
время, а двенадцать талисманов, собранных в одном месте и в  одно  время,  -
открыть Ему проход на Арнемвенд. Говорят также, что у нас  есть  места,  где
это сделать проще, - своеобразные пространственные тоннели.
   Зу-Л-Карнайн сидел в кресле, хватая ртом воздух.
   - Гар Шарга, прости меня, но я прошу тебя уйти теперь. Возвращайся  через
час - я скажу тебе свою волю.
   Как только маг вышел, император протянул руки к Агатияру и сказал:
   - Послушай!  Мне  становится  страшно:  кроме  тебя,  я  никому  не  могу
довериться.
   - Это судьба любого властителя...
   - При чем тут моя судьба - мир в опасности.
   - Не страшно, - спокойно ответил визирь. - Это  такое  же  сражение,  как
обычно. Просто занимает большее пространство и больше людей в нем  участвуют
с обеих сторон. Ну, еще боги.  И  что  непривычного?  Все  равно  выигрывает
сильнейший и искуснейший.
   - У графини уже есть такое украшение, у Боро Шарги оно было...
   - Теперь ведь нет, - резонно возразил Агатияр.
   - Но мы же не знаем, у скольких людей оно может быть.
   - Это верно. Но теперь это больше похоже  на  войну,  нежели  раньше.  Мы
знаем условия игры. Мальчик мой, ободрись - это уже что-то. У нас есть  шанс
выиграть.
   - Агатияр, я люблю тебя! - воскликнул император.
   Визирь уставился на него широко открытыми глазами, затем резко отвернулся
и проговорил странным голосом:
   - Вот