ь
на аэродроме в Верле,  успев с воздуха посмотреть на  картину
разрушений. Электростанция у подножья разрушенной плотины, со
всем ее тяжелым оборудованием,  была начисто  сметена.  Поток
затопил долину Рура.
     Внешне незаметным,  но тяжким следствием наводнения ока-
зался выход  из  строя насосных станций во всей долине Рура -
они были забиты песком и илом.  Промышленность  замерла,  под
угрозой оказалось водоснабжение населения.  Мой доклад, почти
немедленно же направленный в ставку,  "произвел на фюрера,  -
как это  зафиксировал дневник ставки,  - сильное впечатление.
Документы им оставлены у себя" (5).
     Англичанам все  же  не  удалось разрушить три оставшиеся
плотины, что повлекло бы почти полную остановку  системы  во-
доснабжения всей Рурской области на летние месяцы.  Самая вы-
сокая из них, в Зорпетале, пострадала от прямого попадания. Я
в тот же день побывал там.  Пролом от попадания  оказался,  к
счастью, чуть выше уровня водоема. Еще бы на несколько санти-
метров глубже  - и небольшой сочащийся ручей превратился бы в
ревущий поток,  который смел бы насыпную, из земли и скальных
глыб, плотину  (6).  Этой ночью англичане,  совершившие налет
всего несколькими бомбардировщиками,  были близки  к  гораздо
более крупному успеху,  чем все предыдущие налеты тысяч само-
летов. Они допустили всего одну,  до сих пор непостижимую для
меня ошибку:  они  разделили  свою эскадру бомбардировщиков и
тогда же уничтожили плотину в Эдертале, отстоявшую на семьде-
сят километров и не имевшую ни малейшего значения для снабже-
ния Рура водой (7).
     Уже через несколько дней 7 тыс.  рабочих,  переброшенных
мною со  строительства  Антлантического  вала,  принялись  за
восстановительные работы на плотинах Мене и Эдер. Вовремя, до
начала осенних дождей,  23 сентября 1943 г.  брешь в  плотине
Мене, подводной  глубиной  в 22 м и надводной высотой в 77 м,
была перекрыта (8).  Поэтому удалось  накопить  осенне-зимние
осадки для  нужд  будущего лета.  В ходе ремонтных работ анг-
лийская авиация упустила свой второй  шанс:  достаточно  было
всего нескольких   бомб,   чтобы  разрушить  видные  издалека
стройплощадки, а попадание нескольких  зажигалок  спалило  бы
дотла строительные леса и опалубки.
     После таких уроков я все время спрашивал себя  и других,
почему наши ВВС с их существенно сократившимися возможностями
не предпринимают таких же точечных высокоэффективных налетов?
В конце мая 1943 г., через две недели после акции англичан, я
повторил Гитлеру свое предложение о создании  рабочего штаба,
который бы  отобрал наиболее важные цели в индустриальном по-
тенциале противника.  Как это часто и бывало, Гитлер, однако,
заколебался: "Мне  представляется  малоперспективным пытаться
убедить Генеральный штаб ВВС в продуктивности привлечения для
консультаций по выбору целей коллег из мира промышленности. Я
уже неоднократно обращал на это внимание  генерала  Ешоннека.
Ну, - закончил он как-то неопределенно,  - попробуйте как-ни-
будь сами переговорить с ним об этом".  Было ясно, что Гитлер
не собирался сказать свое веское слово:  ему не доставало по-
нимания решающего смысла подобных операций.  Вне всякого сом-
нения, он  уже ранее,  между 1939 г.  и 1941 г.  упустил свой
шанс, когда  бомбил  английские  города без всякой  увязки  с
войной подводных  лодок;  тогда  слоедовало  бы нанести удары
прежде всего по тем английским верфям,  производственные воз-
можности которых  из-за необходимости обеспечения конвоирова-
ния транспортных судов уже были на пределе.  И вот теперь  он
снова не  уловил  шанс.  Да и англичане безголово действовали
так же, если не считать того единственного удара по плотинам.
     Несмотря на  скепсис Гитлера и вполне сознавая свое бес-
силие повлиять на стратегию люфтваффе, я все же не сдался. 23
июня я  сформировал из экспертов-индустриалов комиссию по оп-
ределению приоритетных целей для воздушных налетов  (9). Наша
первая рекомендация  касалась  британской угледобывающей про-
мышленности, о которой в специальной литературе были исчерпы-
вающие данные - основные центры,  местоположение,  производс-
твенные мощности и проч. Но рекомендация эта опоздала года на
два: у нас уже не было сил для подобных операций.
     Учитывая это,  следовало бы  принять  другое  совершенно
очевидное решение  - ударить по русским электростанциям.  Как
показывал опыт,  в этом случае можно было не опасаться отпора
сколь-либо систематически  организованной  ПВО.  Кроме  того,
энергетическое хозяйство СССР имело одну структурную  особен-
ность. Тогда  как на Западе в ходе поступательного промышлен-
ного развития сложилась система,  связывающая воедино  многие
электростанции средней величины,  в Советском Союзе были,  по
преимуществу в комплексе с широко раскинувшимися промышленны-
ми центрами, возведены гигантские электростанции (10). Основ-
ная часть всего электроснабжения Москвы, к примеру, обеспечи-
валась единственной  электростанцией в верховьях Волги.  В то
же время,  согласно полученной нами информации,  в  советской
столице было  сосредоточено  до 60%  производства необходимых
деталей для оптического и  электротехнического  оборудования.
Разрушением всего  нескольких  электростанций  на Урале можно
было бы парализовать выплавку стали и выпуск танков и боепри-
пасов. Прямое  попадание  в  турбины или в трубы подачи к ним
воды обрушило бы такие водные массы,  что разрушительный  эф-
фект был бы во много раз больше, чем от несчетного количества
бомб. А так как советские электростанции сооружались  часто с
привлечением немецких фирм, то мы могли получить о них весьма
точные сведения.
     26 ноября  Геринг  отдал  приказ придать 6-му воздушному
корпусу под командованием генерал-лейтенанта Рудольфа Майсте-
ра  бомбардировщики  дальнего действия.  В декабре соединения
были сосредоточены под Белостоком (11).  Мы изготовили из де-
рева макеты электростанций для тренировки летчиков.  В начале
декабря я поставил Гитлера в известность о том, что Мильх со-
общил начальнику штаба люфтваффе Гюнтеру Кортену, с которым у
него были дружеские отношения, о наших планах. 4-го февраля я
писал  последнему:  "Еще и сегодня налицо благоприятные перс-
пективы воздушных операций против Советского Союза... Я опре-
деленно надеюсь,  что это (имелись в виду налеты на электрос-
танции  в  районе  Москва  -  Верхняя  Волга)  может  оказать
серьезное воздействие на боеспособность Советов".  Успех, как
и всегда в подобных случаях,  зависел от нескольких случайных
факторов.  Конечно, я не верил, что успех бомбардировок будет
иметь решающее значение.  Но я все же надеялся, что я и отме-
тил в письме Кортену, на такое ослабление наступательного по-
тенциала русских,  который, даже и с учетом американских пос-
тавок,  смог  бы  быть  компенсирован  лишь  через  несколько
месяцев.
     И снова  мы  опоздали  на  два года.  Зимнее наступление
русских заставило нас отступать,  положение складывалось кри-
тическое. Гитлер,  как  и вообще нередко в тяжелых ситуациях,
обнаруживая поразительную близорукость,  заявил мне  в  конце
февраля, что "корпусу Майстера" приказано уничтожить железно-
дорожные линии, чтобы затруднить русским снабжение их передо-
вых частей. Мои возражения, что в России почва сильно промер-
зает и что бомбежки дадут лишь весьма  поверхностный  эффект,
что при  гораздо более мягкой немецкой земле иногда уже через
несколько часов восстанавливалось движение,  абсолютно не во-
зымели действия.  "Корпус Майстера" потратил все свои силы на
бессмысленные вылеты,  будучи,  естественно,  не в  состоянии
сковать оперативные передвижения русских.
     Остатки интереса Гитлера  к  идее  селективной  точечной
стратегии были  окончательно  поглощены его неизбывной жаждой
возмездия Великобритании. И после гибели "корпуса Майстера" у
нас все  еще  было достаточно бомбардировщиков для реализации
подобных планов.  Гитлер был охвачен иллюзорными надеждами на
то, что  несколько  массированных  налетов на Лондон заставят
англичан отказаться от агрессивных налетов на Германию. Толь-
ко поэтому он еще и в 1943 г.  настаивал на конструировании и
производстве новых тяжелых бомбардировщиков. Соображение, что
для них  мы могли бы подобрать куда более важные цели на вос-
токе, не производило на Гитлера ровно  никакого  впечатления,
хотя изредка, даже еще и летом 1944 г., он и соглашался с мо-
ими доводами (13).  Он, как и наш штаб ВВС, были не в состоя-
нии повести  воздушную войну в соответствии с новыми техноло-
гическими, а   не   устаревшими   узковоенными   установками.
Поначалу не иначе вел себя и наш противник.
     Пока я все еще старался обосновать перед Гитлером и  Ге-
неральным штабом  люфтваффе  выбор более стратегически важных
целей, западный противник провел за неделю 25 июля - 2 авгус-
та пять  мощных  налетов  на один и тот же крупнейший центр -
Гамбург (14).  Операция эта  противоречила  всем  тактическим
соображениям и все же имела катастрофические для нас последс-
твия. Первые же налеты вывели из строя  городской водопровод,
и пожарные команды ничего не могли сделать при всех последую-
щих налетах.  Возникали огромные, циклонического типа пожары.
Загорался асфальт  улиц.  Люди  погибали от удушья в подвалах
или обугливались на улицах.  Последствия этой  серии  налетов
можно было сравнить только с катастрофическим землетрясением.
Гауляйтер Кауфман снова и снова призывал по телеграфу Гитлера
посетить город. Не добившись успеха, он предложил, чтобы Гит-
лер принял делегацию от  особенно  отличившихся  спасательных
команд. Но и это было отклонено.
     В Гамбурге впервые разыгралось то,  что Геринг и  Гитлер
замышляли для Лондона в 1940 г.  Как-то за ужином в Рейхскан-
целярии Гитлер сам себя взвинчивал до пьянящей ярости всераз-
рушения: "Вы когда-нибудь рассматривали карту Лондона? Он так
плотно застроен,  что достаточно одного большого  пожара  для
уничтожения всего  города,  как это более 200 лет назад уже и
было. Геринг берется массированным  применением зажигательных
бомб нового  типа вызвать пожары в самых различных частях го-
рода. Повсюду пожары.  Тысячи пожаров!  Затем они сливаются в
один огненный смерч.  Идея Геринга совершенно правильная: ос-
колочными снарядами тотального разрушения Лондона не достичь,
а зажигалками - можно!  Ну что они смогут со своими пожарными
службами, когда это начнется?"
     Гамбург встревожил  меня в высшей степени.  На заседании
"Центрального планирования" 29 июля я рассуждал:  "Если  воз-
душные налеты такого масштаба будут повторяться, то через три
месяца мы будем избавлены от массы вопросов, о которых мы се-
годня еще спорим.  Тогда начнется довольно быстрое, неудержи-
мое скольжение с горы в ущелье...  И мы проведем тогда заклю-
чительное заседание  "Центрального  планирования".  Через три
дня я поставил Гитлера в известность, что производство воору-
жений разваливается и одновременно заявил ему,  что воздушные
налеты такого размаха на любые шесть других  крупных  городов
вообще положат ему конец" (15).  Он выслушал это всякой внеш-
ней реакции:  "Но Вы приведете все это в порядок", - были его
единственные слова.
     И верно:  Гитлер оказался прав, мы привели все в порядок
- но благодаря не нашей центральной организации,  которая при
всем желании могла давать только общие распоряжения,  а отча-
янным усилиям самих пострадавших, прежде всего самих рабочих.
На наше счастье,  серия налетов такой ожесточенности,  как на
Гамбург, больше  не повторялась.  Противник тем самым дал нам
возможность извлечь уроки и приспосабливаться к характеру его
действий.
     Следующий тяжелый удар должен был постичь нас 17 августа
1943 г.,  две недели спустя после Гамбурга. В воздух поднялся
американский воздушный флот для первой  своей  стратегической
воздушной операции.  Ее  целью были крупные заводы шарикопод-
шипников в Швейнфурте.  Их производство и без того было узким
местом, сковывавшим наши усилия по наращиванию вооружений.
     Однако уже при этом  первом  налете  противник  допустил
просчет. Вместо того,  чтобы сосредоточиться на шарикоподшип-
никовых заводах,  соединение из 376 "летающих крепостей" раз-
делилось, и  146  самолетов  атаковали одновременно сборочный
авиационный завод в Регенсбурге, вполне удачно, но с последс-
твиями, довольно  малозначащими.  Нас  продолжало спасать то,
что английская авиация по-прежнему беспорядочно бомбила  дру-
гие города.
     Выпуск для военной техники особенно важных шарикоподшип-
ников калибра от 6,4 см до 24 см сократился на 38% (16).
     Несмотря на большую уязвимость Швейнфурта,  нам пришлось
налаживать производство  шарикоподшипников там же.  Эвакуация
привела бы к полной остановке производства на три-четыре  ме-
сяца. Наше  тяжелое положение не позволяло переместить произ-
водство шарикоподшипников с заводов в  Берлин-Эркнере,  Кант-
штате или   Штейре,   хотя   противнику   было   известно  их
местоположение.
     В июне 1946 г. Генеральный штаб британского Королевского
воздушного флота запросил моего мнения о  возможных  последс-
твиях налетов на шарикоподшипниковые заводы. Я ответил следу-
ющим образом:  "Производство военной продукции снизилось бы в
последующие два месяца и было бы полностью парализовано в че-
тыре при условии:
     1. если бы удар был нанесен одновременно по всем заводам
        шарикоподшипников (Швейнфурт, Штейр, Эркнер, Канштат,
        а также во Франции и Италии);
     2. если бы налеты,  независимо от фотосъемок результатов
        бомбардировки, были бы повторены  три-четыре  раза  с
        интервалом в две недели;
     3. если  бы  после этого каждые два месяца на протяжении
        полугода массированными налетами  были  бы  исключены
        всякие восстановительные работы". (17)
     После нанесенного нам первого удара мы смогли справиться
с величайшими трудностями только потому, что мы пустили в ход
запасы шарикоподшипников со складов вермахта, хранившиеся там
для ремонта техники.  Кроме того,  мы использовали шарикопод-
шипники, проходившие обкатку. После обкатки, требующей шести-
восьми недель,  скудная продукция, нередко даже просто в рюк-
заках, доставлялась на сборочные заводы. Не додумался ли про-
тивник, спрашивали  мы  себя  с  тревогой в те дни,  до такой
стратегии, которая позволила бы ему периодическими разрушени-
ями всего каких-то пяти-шести довольно небольших объектов па-
рализовать тысячи заводов вооружений?
     Второй удар последовал лишь спустя два месяца. 14 октяб-
ря 1943 г. мы обсуждали с Гитлером проблемы производства воо-
ружений в его восточнопрусской ставке,  когда нас прервал Ша-
уб: " С Вами хочет срочно переговорить рейхсмаршал. У него на
этот раз радостная весть!" Как нам тут же передал Гитлер, но-
вый налет на Швейнфурт закончился большой победой нашей  про-
тивовоздушной обороны (18).  Вся местность усыпана американс-
кими бомбардировщиками.  Обеспокоенный,  я попросил у Гитлера
разрешения прервать совещание,  чтобы я сам мог немедленно же
позвонить в Швейнфурт. Но все линии были повреждены, не отве-
чал ни один завод.  С помощью полиции мне все же удалось свя-
заться с мастером одного из предприятий.  Все заводы,  сказал
он мне,  потерпели тяжелые разрушения. Масляные ванны вызвали
сильные пожары в цехах.  Поэтому ущерб много больше,  чем  от
первой бомбардировки.  На тот раз мы потеряли от нашего шари-
коподшипникового производства (калибра 6,4 см  и  до  24  см)
67%.
     Первым, что я после этого второго  налета  сделал,  было
назначение одного из моих самых энергичных сотрудников, гене-
рального директора Кесслера  уполномоченным  по  производству
шарикоподшипников. Резервы наши были опустошены.  Попытки за-
купить подшипники в Швеции и Швейцарии оказались малоуспешны-
ми. И все же нам удалось избегнуть полной катастрофы тем, что
мы стали,  где это только было возможно, применять подшипники
скольжения (19). Ну, и не в последнюю очередь благодаря тому,
что противник снова,  к нашему недоумению,  приостановил свои
налеты на заводы шарикоподшипников (20).
     23 декабря сильные разрушения были причинены предприятию
в Эркнере, но мы так и не смогли решить, была ли это нацелен-
ная акция - ведь Берлин подвергался  массированным  бомбарди-
ровкам по площади.  Только в феврале 1944 г.  картина измени-
лась. На протяжении четырех суток  по  два  раза  подверглись
налетам Швейнфурт,  Штейр  и  Канштат.  Затем снова - Эркнер,
Швейнфурт и опять Штейр.  Всего за шесть недель  наше  произ-
водство шарикоподшипников калибра 6,4 см упало до 29% прежне-
го объема (21).
     Но с начала 1944 г.  налеты на объекты шарикоподшипнико-
вого производства снова неожиданно прекратились.  Из-за своей
непоследовательности неприятель опять выпустил успех из своих
рук. Если бы в марте - апреле он продолжил свои бомбардировки
с той  же  интенсивностью,  нам  очень  скоро пришел бы конец
(22). А так ни один танк, ни один самолет, ни какое-либо иное
изделие промышленности  вооружений не выпало из производства,
хотя объем нашей продукции с июля 1943 г.  по апрель 1944  г.
возрос на 17%  (23).  В нашей области, казалось, находил себе
подтверждение тезис Гитлера,  что можно сделать невозможное и
что все мрачные прогнозы и опасения слишком преувеличены.
     Только после войны я узнал, чем объяснялось странное по-
ведение противника: в штабах ВВС полагали, что в гитлеровском
авторитарном государстве все важнейшие виды  производств были
незамедлительно и с величайшей энергией перебазированы из го-
родов, подвергавшихся наибольшей угрозе.  Харрис (нужен  ком-
ментарий -  В.И.) 20 декабря 1943 г.  с убежденностью писал о
том, что "на нынешней стадии войны немцы уже  давно приложили
все мыслимые усилия для рассредоточения столь жизненно важной
продукции как шарикоподшипники".  Он  существенно  переоценил
эффективность внешне  столь  монолитной авторитарной системы.
Правда, еще 19 декабря 1942 г.,  т.е.  за восемь  месяцев  до
первого налета  на  Швейнфурт,  я  специальной директивой для
всех предприятий оборонной промышленности приказал: "Нараста-
ющая сила  воздушных налетов противника вынуждает нас принять
неотложные меры для передислокации производств, имеющих особо
важное значение для выпуска вооружений". Но этому сопротивля-
лись со всех сторон.  Гауляйтеры противились размещению в  их
городках производств, опасаясь нарушения их почти мирного по-
коя, руководители моих самых ответственных  видов  производс-
тва, со  своей стороны,  не хотели подвергать себя каким-либо
неудобствам политического свойства.  Так что почти ничего  не
было сделано.
     После второго налета на Швейнфурт  14  октября  1943  г.
снова было  решено часть подлежащих восстановлению производс-
твенных цехов,  участков рассредоточить по близлежащим дерев-
ням, другую  часть  - в еще пока безопасные города на востоке
Германии (24).  Это были меры предосторожности на будущее, но
упорство, с  которым  со всех сторон сопротивлялись этим пла-
нам, оказалось неожиданно сильным. Затем в январе 1944 г. об-
суждался вопрос  о  размещении  подшипникового производства в
пещерах (25),  а в августе мой уполномоченный по  подшипникам
сетовал, что  столкнулся с "трудностями при пробивании строи-
тельства для перемещения производства подшипников" (26).
     Вместо того, чтобы стремиться парализовать сквозные про-
изводственно-технические связи и зависимости, Королевские ВВС
повели воздушную  войну  против Берлина.  22 ноября,  когда я
проводил в своем кабинете совещание,  примерно в  19.30  была
объявлена тревога. Когда звенья самолетов появились над Потс-
дамом, я прервал совещание,  чтобы поспешить в  расположенную
поблизости башню  с зенитной батареей,  с площадки которой я,
как это чаще всего и бывало, наблюдал за налетом. Едва я под-
нялся наверх,  как пришлось тут же искать укрытия, потому что
мощные взрывы,  несмотря на толщину стен, сотрясали башню. На
ме