что  это  больше
напоминало садистскую одержимость, чем науку.  Но впереди ожидало  еще более
странное и жуткое открытие.
     После смерти тело маркизы было изуродовано.  В промежуток времени после
наступления  смерти  и до похорон какой-то невидимый "вандал" удалил ей  оба
глаза, язык и одну руку.
     Как будто мимо прошел Ганнибал Лектер.
     Неожиданно оказалось, что  "доброжелательные"  спикеры UMMО причастны к
этим ужасам с изувеченными животными. Возможно, мы еще не понимаем, в  какую
игру  нас  втягивают,  зато точно понимаем, что  не знаем ни имен,  ни целей
организаторов этой игры.

Глава восемнадцатая. Всадник, проезжай



     В которой мы снова встречаемся
     с "прахом Вселенной"

     Жизнь воняет! Жизнь воняет! Жизнь воняет!
     "Жизнь воняет"

     Нет, вам не победить. Привет от меня закату
     "Леди из Шанхая"

     В прошлом октябре я, Арлен и  наша  дочь Алекс отправились на последний
день  рождения Дона. Я  не знал, что  этот  день рождения окажется для  него
последним, хотя  должен был догадаться. Как вы  поняли из главы, посвященной
Бобу Ши, я всегда отказываюсь верить, что мои  друзья умирают. Я предпочитаю
считать,  что  все они выздоровеют  или хотя бы, - как в случае  с Доном,  -
проживут еще несколько прекрасных лет, не страдая невыносимыми болями.
     У  Дона  был СПИД, причем в самой страшной  форме, - ВИЧ-инфицированное
слабоумие.  При  такой  ужасной  разновидности  этого  заболевания,  которое
поражает только пять процентов жертв  СПИДа, один из симптомов проявляется в
виде стремительной  деградации функций головного  мозга, как  происходит при
болезни Альцгеймера.
     Я  познакомился с Доном в  середине  семидесятых,  когда жил на  холмах
Беркли  с  Арлен,  Алекс,  моим  сыном  Грэхемом,  компьютерным  ловкачом  и
гомосексуалистом по  имени Джон  и  тогдашним  мужем Алекс Майком. Поскольку
арендную  плату за квартиру  мы  разделили на всех, нам хватало денег, чтобы
снимать самый настоящий дворец, благодаря чему каждый из нас казался намного
богаче, чем был на самом деле. Дон прочитал одну из моих книг и  хотел взять
у меня интервью для гейского журнала "Сторонник", в котором занимал какую-то
редакторскую должность.
     При  первом знакомстве Дон  потряс меня моложавостью (он признался, что
ему за  тридцать, хотя на  вид ему  можно было  дать  не больше двадцати). Я
мысленно внес  этот  факт  в "досье наблюдений за мужчинами-геями",  которое
хранилось  в  архивах  моей памяти.  Он  в  очередной  раз  подтвердил,  что
существует закономерность,  которую я довольно часто наблюдал. Мне  кажется,
что  мужчины-геи  всегда  выглядят  моложе  мужчин-гетеросексуалов  того  же
возраста.  Кроме  того,  они  всегда стройнее, что нельзя  объяснить  только
диетой,  и зачастую  ниже  ростом.  Это наводит  меня  на  мысль,  что  гены
действительно   играют   ключевую  роль  при  "выборе"  гомосексуальной  или
гетеросексуальной ориентации.
     Вопреки модному нынче мнению, я не считаю, что гены играют единственную
роль, и мне  становится  невыразимо  скучно, когда  я слышу очередной  раунд
дебатов между борцами  за права сексуальных меньшинств  и фундаменталистами,
выясняющими,   в   чем   коренится   "первопричина"   гомосексуализма   (или
гетеросексуализма,  если  хорошенько задуматься):  или только в  генах,  или
только  в "выборе". В данном случае конкретика "или-или" кажется мне гораздо
бессмысленнее большинства дуализмов Аристотеля.
     Наука  не ограничивает  человеческое  поведение  либо  генетикой,  либо
"свободной  волей".  При  всем  различии в  используемой  терминологии,  мне
кажется,  большинство современных психологов в целом согласны с мнением д-ра
Тимоти Лири:  любое поведение  ("гомосексуальное"  или  "гетеросексуальное",
"психическое"  или  "эмоциональное",  "сумасшедшее"  или  "здоровое")  - это
результат  совместной деятельности  (1) генов, (2)  раннего импринтирования,
(3)  кондиционирования, (4) школьного  и прочего  обучения и (5) безвыходной
ситуации.
     Импринтирование происходит только в  моменты "импринтной уязвимости" и,
если я правильно  понимаю, как раз  наличием  "голубых" генов при отсутствии
"голубого"  импринта  объясняется  тот факт, что  некоторые  мужчины кажутся
"слегка голубыми". Но при этом никогда не тянутся к другим мужчинам  и ведут
нормальную гетеросексуальную жизнь.
     Вероятно,  без "голубых"  генов  и  "голубого"  импринта само  по  себе
кондиционирование   не   порождает   "голубизну",  но  почти  наверняка   ее
закрепляет.
     Судя по  всему, обучение,  вопреки  мнению фундаменталистов,  не  имеет
никакого отношения к гомосексуальной или  гетеросексуальной ориентации, хотя
в значительной мере формирует нашу систему ценностей и верований.
     Под   безвыходными  ситуациями   понимается  тюремное  заключение   или
армейская служба. Удивительно много  мужчин с  гетеросексуальной ориентацией
на какое-то  время становиться геями, попадая в  такое "всемужское рабство".
Например,   Джона  Диллингера,  слывшего  на  воле  страшным  бабником,  при
отбывании десятилетнего тюремного заключения дважды заставали за совершением
гомосексуальных актов.
     Учитывая,  что  все   эти  пять   факторов  -   гены,  импринтирование,
кондиционирование,  обучение и обстоятельства  - играют определенную роль  в
жизни человека (и животного) и что при проведении будущих исследований могут
также всплыть шестой, седьмой и прочие факторы, все примитивные дебаты вроде
"гены или выбор" отдают  редукционизмом и средневековым  душком. Надеюсь, вы
уже догадались, что я придерживаюсь этой точки зрения в отношении  не только
сексуальной  ориентации, а вообще всех человеческих качеств. Но  вернемся  к
нашим баранам.
     Помимо моложавости и стройности, - качеств, о которых я упомянул лишь с
целью продемонстрировать, что время от времени обращаю внимание не только на
ум,  но  и на какие-то  другие  характеристики  людей, -  Дон подкупал своей
любезностью и обаянием. Даже во время первой встречи со мной, мужчиной более
старшего  возраста при жене  и детях, он  не столь агрессивно отстаивал свою
голубизну  и  не столь откровенно подозревал меня  в  скрытой гомофобии, как
делали это почти все геи, которых я знал. Но, разумеется, больше  всего меня
интересовала не его сексуальная  ориентация. Моложавость или незащищенность.
Меня совершенно потряс его блестящий ум. По окончании интервью я сказал, что
всегда буду рад видеть его в своем доме и с удовольствием с ним беседовать.
     В течение пяти или шести лет - до 1982 года, когда мы с Арлен переехали
в Ирландию, - мы были близкими друзьями. Вплоть  до 1981 года Дон, Арлен и я
посещали  Падейский университет. Это было альтернативное учебное  заведение,
которое могло появиться только в Калифорнии. Порой у нас возникало ощущение,
что  контркультурное   новаторство  Падеи  заходит   настолько  далеко,  что
калифорнийское министерство  просвещения непременно исключит ее из категории
"одобренных  государством" учебных  заведений.  Но  этого  не  случилось,  а
недавно я  узнал, что,  напротив, Падея разделилась на два новых, еще  более
радикальных  и новаторских  университета, один из которых получил  категорию
"разрешенных"   учебных   заведений,   а   второй   относится   к    разряду
"анархических". После  нашего  отъезда  в  Ирландию мы продолжали дружить  с
Доном "по почте",  хотя он писал не так часто, как Боб Ши. Когда в 1988 году
мы с Арлен вернулись в Штаты, я виделся с Доном несколько раз в году, потому
что  он  по-прежнему жил в  Сан-Франциско, а я в  тот  период обосновался  в
Лос-Анджелесе.
     Дон помог мне освоиться в стремительном потоке компьютерной революции и
способствовал  тому, что  даже  я смог себе позволить домашний компьютер для
писательской работы.  Он  открыл  мне  Интернет.  Он привлек мое  внимание к
творчеству нескольких интересных писателей, в том числе Уильяма Гибсона, а я
пробудил в нем интерес к Джеймсу Джойсу.
     От  знакомых  людей из Сан-Франциско (когда-то я тоже там  жил  и  знаю
массу  людей  оттуда)  я  постоянно  слышал  об  активности, с  которой  Дон
пропагандировал компьютеры, либеральное  движение геев и (черт  побери)  мои
книги,  которыми  он  непомерно  восторгался.  Я  полагаю,  что  именно  Дон
вдохновил людей  написать лозунги на стенах мест общественного пользования в
округе  Кастро, о которых даже сообщалось в  "Кроникл":  ИСКОРЕНИМ ПРИОРИТЕТ
РАЗМЕРА.
     Когда-то  я  придумал  этот лозунг  и вложил  его в  уста  недовольного
карлика Маркоффа Чейни из трилогии "Кот Шредингера". Этот персонаж относится
к концепции "нормального"  с враждебностью, достойной самого проф. Финнегана
из  КСРСНЯ.   Чейни,  подобно  Финнегану,  утверждает,  что   вся  концепция
"нормальности"   путает    нейрологические   уровни   абстракции,   подменяя
абстрактной математикой экзистенциальный  опыт, чем еще более обезличивает и
приводит в упадок все, что не вписывается в тупое усреднение параметров.  (Я
вижу по  крайней мере две  причины, по которым  многие геи  из р-на  Кастро,
возможно читавшие эту книгу благодаря  миссионерской работе Дона, испытывали
симпатию к Чейни и его лозунгу "ИСКОРЕНИМ ПРИОРИТЕТ РАЗМЕРА").
     Последний раз до финальной встречи на дне рождения я  виделся с Доном в
университете Стэнфорда.  Я  вылетел  туда  из  Лос-Анджелеса.  Чтобы принять
участие в  конференции по психоделикам.  Дон примчался ко мне из Кастро и мы
вместе  обедали. Он был, как всегда,  остроумен,  блистателен, молод  (тогда
ему,  должно  быть,  уже  перевалило  за сорок) и  здоров. Мы,  как  обычно,
разговаривали  обо всем на  свете, но больше всего о  Джордже  Буше. Который
обоих нас  до смерти пугал.  Мы  оба считали. Что Буш может  оказаться самым
худшим  президентом в  американской  истории и  худшим  человеком двадцатого
столетия  во всемирной истории, даже  на фоне  таких могучих соперников, как
Гитлер, Сталин и Мао. Помню, как  бурно я отмечал победу Клинтона на выборах
в 1992 году. Наверное, Дон тоже ликовал.
     Точную дату я не помню, но где-то в начале 1993 года мне позвонил Стэн,
бывший любовник Дона, который  по-прежнему оставался ему  близким другом. Он
сообщил  мне  о  болезни  Дона  и  объяснил,  что  такое  ВИЧ-инфицированное
слабоумие.
     В  последующие  месяцы  я несколько  раз звонил  Дону по  телефону. Мне
кажется. Эти  беседы его  радовали,  но  для меня  они были адом. Нет ничего
мучительнее  разговора с  умным человеком,  который  "двинулся  мозгами". Ты
никогда не  знаешь, какую часть сказанного  он понимает,  зато точно знаешь,
что он все еще сохраняет часть своего интеллекта и кое-что понимает. И вдруг
выясняется. Что он не  помнит, чем болен, как тебя зовут и что ты только что
сказал. А потом снова вспоминает.
     На протяжении нескольких месяцев  я  с горечью и  ужасом наблюдал,  как
постепенно гибнет блестящий ум.
     Я отправил  Дону несколько писем.  Стэн  сказал,  что Дон их прочитал и
пару раз даже цитировал из них какие-то фразы. Но его безумие усиливалось  -
периоды помутнения сознания учащались. Один раз  он сказал мне по  телефону:
"Я  не  хочу превратиться  в  одного  из  тех  больных.  Которых  я видел  в
лечебнице... это же невменяемые идиоты..."
     О  том.  Что  ВИЧ-инфицированное  слабоумие  будет развиваться,  как  и
обычная болезнь  Альцгеймера, заранее ничего сказать нельзя. Один  врач даже
сказал  Стэну, что Дон  может  протянуть  еще несколько лет в  "относительно
нормальном" психическом состоянии.
     Иногда, названивая  Стэну,  чтобы узнать новые  подробности о состоянии
Дона. О которых не мог спросить самого Дона, я слышал о некотором улучшении.
А в следующий раз выяснялось. Что болезнь снова  начала  прогрессировать.  И
все это  на фоне рака Боба Ши, который то прогрессировал, то отступал,  -  и
так до бесконечности.
     Естественно, когда у тебя умирают два друга, ты сам немного становишься
ипохондриком.  Это  произошло и  со  мной: каждый незначительный болезненный
симптом,  который  я ощущал  в течение  часа или двух  казался  мне  началом
смертельной болезни. Большая  часть  этих симптомов проходила раньше,  чем я
собирался  сходить к  врачу.  (Пока  что я  не страдаю  ни  одним  серьезным
заболеванием. Хотя сейчас больше, чем в молодости, слежу за  своим питанием.
Через  двадцать  три  года,  которые  прошли  с  момента  моего  переезда  в
Калифорнию, я, наконец, ем практически то, что якобы едят все  калифорнийцы.
- точнее, ем так большую часть времени...)
     Когда  мы  приехали на день рождения Дона, которому  суждено было стать
последним,  в  доме  находилось  несколько друзей и  несколько  незнакомцев.
Кто-то из них знал Дона  по "голубому" братству,  а кто-то - по компьютерной
индустрии. (Он был  соучредителем  сети  CommuniTree). В  какой-то момент  я
лениво подумал: интересно, кто  из  этих  гостей принадлежит к миру мужчин с
нормальной сексуальной ориентацией, а кто - к "голубому" братству?
     Подобно  многим  праздным  и глупым вопросам,  этот вопрос  стоил того,
чтобы над ним задуматься.  Поскольку  я с ослепительной  ясностью понял, как
мало  значит  сексуальная ориентация  с человеческой  точки  зрения. То, что
действительно  важно, находится  в  нравственном  измерении. Словно  энергию
бетховенского  аккорда,  я  физически ощущал  ту  сверхчеловеческую  энергию
любви,  тепла, заботы и поддержки, которая исходила  от всех  гостей на этом
дне рождения.
     Все  эти люди любили Дона  и были воплощением сострадания, которое, как
мне кажется, делает людей прекрасными и благородными.
     Сам  Дон говорил  мало и с трудом  держал голову прямо;  она  все время
опускалась вниз.  Я много  с  ним общался: вел  интеллектуальные  разговоры,
рассказывал  ему   последние   шутки,  расхваливал   фильмы,   которые   мне
понравились. Мне показалось, что он рад меня видеть, но это не могло поднять
его дух и вывести из явно депрессивного состояния.
     Когда  мы  уехали,  я, как  это всегда бывает в таких  ситуациях, очень
переживал; я не сказал  то, что должен был сказать, не сделал то, что должен
был сделать, не сотворил чудо...
     Через две недели позвонил Стэн и сообщил, что Дон умер.
     Не помню, что я сказал.
     Дон  стал  вторым  близким мне человеком, который умер от СПИДа. Первым
еще в начале восьмидесятых был мой  друг и психолог Майк  Саймонс.  Я  любил
Майка. После смерти  моей дочери  Люны  в 1976 году он заезжал ко мне каждую
неделю, оправдываясь. Что "оказался по соседству", и разговаривал со мной "о
том о сем". Я понимал, что он хочет предложить мне психологическую поддержку
и помочь справиться с горем. Несколько  бесед с ним действительно  облегчили
мое  состояние, но  намного больше  он  поддерживал  меня настойчивостью,  с
которой постоянно приезжал, чтобы  предложить  эту помощь. Мне кажется,  что
душевная   доброта   остается  самым  большим  чудом  в  нашей  непостижимой
вселенной.
     От  СПИДа умерли еще два парня. С которыми я был мало  знаком, хотя они
мне   очень   нравились.  Как   говорит   "Богоматерь  Цветов",   медиум  из
католического  туннеля  реальности, принимающая  во время сеансов ченнелинга
послания  от богородицы  девы  Марии, сам  Иисус наслал СПИД, чтобы покарать
людей за гомосексуальные акты.  По-моему, эта  версия делает из Иисуса  либо
идиота вроде Фореста Гампа, либо  фанатика. К тому  же  он убивает не только
гомосексуалистов, но и людей, которые заразились  от переливания крови.  Мне
непонятно,  почему  любой бог,  пусть даже  христианский, должен  ненавидеть
геев, но еще  труднее мне  понять, как бог может обладать столь ограниченным
сознанием, чтобы убивать наугад, словно маньяк, который бесцельно строчит из
автомата.
     Однако,  картина,  нарисованная Богоматерью  цветов,  действительно  не
лишена черного юмора: Иисус  в  прелестном розовом платье,  которое на  него
обычно надевают поп-католические художники, держит в руках пару  пробирок и,
хихикая. Как сумасшедший ученый  из картины  Эта  Вуда, изрекает: "Это убьет
несколько миллионов чертовых  педерастов! Хи-хи-хи!" Меня  до сих  поражает,
что многие  люди верят  в  такого  бога  и  поклоняются  ему.  Но разве  они
когда-нибудь  верили  бы  полицейскому, столь  злому  и настолько дьявольски
некомпетентному, а?
     Смерть, смерть - как близко я тебя узнал...
     В день моего рождения - тогда мне исполнилось 36 лет - позвонил брат из
Флориды  и сказал, что  только  что умер отец. Помню, что я  сидел, глядя на
праздничный торт, и думал, что такая  сцена никогда не могла бы  появиться в
романе: для реальности в ней было неправдоподобно много иронии... Потом умер
мой брат, умерла моя мать, умерла жена  брата, умерла моя дочь Люна и умерло
несколько друзей, пусть не столь страшной смертью, как от рака или СПИДа. Но
не менее трагической. Сейчас, когда мне 62 года, мне кажется, я хорошо знаю,
что такое горе и потери, но, наверняка, в ближайшие десятилетия мне придется
узнать намного больше.
     Я по-прежнему согласен с мыслью Орсона Уэллса, которую он формулирует в
финале "П  вместо  подделки". Смысл  ее сводится к  тому, что все искусство,
созданное Пикассо или Эльмиром, анонимными масонами из Собора в Шартрезе или
Гомером,  в конце концов затеряется в хаосе и истлеет, превратившись в "прах
Вселенной".
     Но  тут  же  следует  извечное опровержение,  которое Орсон  произносит
нараспев своим дивным баритоном,  рокот которого  он приберегает  для  самых
риторических моментов: "Ну  и что?" - восклицают мертвые художники из  своих
могил, - "Продолжайте петь!"
     А  если   это  покажется   вам  слишком   замысловатым,  позволю   себе
процитировать Шона О'Кэйси: "Жизнь содержит трагедию,  но сама по себе жизнь
- не трагедия". Я предпочитаю  наслаждаться каждым  мгновением, которое  мне
еще  отведено, и  отдавать  энергию радостному творчеству, пусть даже  часть
меня оплакивает тех, кого я потерял.

Глава девятнадцатая. Разведывательная служба Хоно 1901



     В которой мы, возможно, встречаемся с
     Эльмиром из загадочного UMMO

     Люди будут болтать, что мы любовники.
     "Государственная ярмарка"

     Люди будут болтать, что мы любовники
     "Молчание ягнят"

     Когда мы в  последний  раз говорили  о загадке UMMO, выяснились ужасные
подробности,  связанные  с  опытами над  животными и  над трупом  баронессы.
Естественно, все эти "эксперименты" - или зверства - произошли до 1954 года,
то есть за пятнадцать  или шестнадцать лет до  того, как UMMO  взяло на себя
ответственность,  или  вину,  за  эти преступления. Возможно,  комитет,  или
"криминальный гений, скрывавшийся под маской  UMMO,  просто прочитал об этом
таинственном  злодейском преступлении  в  Испании и решил создать на  основе
этих  фактов  свой  собственный  миф,  убедительно  связав его с  истязанием
животных.
     Мне нравится эта теория. Она утешает. Мне не хочется считать,  что UMMO
или  любые  другие  так называемые инопланетяне  на самом  деле причастны  к
"экспериментам"  над низшими формами жизни вроде собак и котов  - или нас  с
вами... И потом...
     Дальнейшая информация о "научных исследованиях"  UMMO  на нашей планете
появилась  в  Аргентине в 1973  году.  Гуманоид, якобы  полноценный человек,
взявший   себе   имя   Карлос   Херес,   открыл   международный  медицинский
научно-исследовательский  раковый центр  в  Кануэласе.  На территории центра
рядом с  главным зданием Херес установил модель "летающей тарелки"  двадцати
футов  в  диаметре  и  двадцати  футов  высотой.  Я видел  фото.  Оно  очень
напоминает  НЛО  из дешевых  фильмов  пятидесятых годов,  хотя  и  не  такое
плохонькое, как НЛО в фильме Эда Вуда "План 9 из космоса".
     Над входом в главное здание,  где происходило лечение  раковых больных,
висела табличка с надписью: "Разведывательная службы Хоно 1901 )+("
     Ага! Снова опознавательный знак  UMMO!  Явное  доказательство,  что  мы
с