Эти маньяки - я имею в  виду фанатов
теории заговоров  - заявляют, что мафия много  лет назад "убрала"  реального
Хьюза. Может быть, Ирвинг выдумал историю о  встрече с уже мертвым человеком
и  был "выведен на  чистую  воду"  другим мошенником,  игравшим  роль  этого
мертвеца? Как доказал Свифт  Партриджу,  невозможно решить вопросы о жизни и
смерти, основываясь только на голословных утверждениях.
     Но о  такого  рода  заговорах мы  поговорим позже. Сейчас  же  займемся
следующим вопросом: "канон" как разновидность заговора.
     Мы просто не знаем, в какой  степени Эльмир вторгся в  канон. Возможно,
два процента шедевров в современных музеях принадлежат  его волшебной кисти,
как сегодня допускают практически все. Возможно, эта цифра (по крайней мере.
В  постимпрессионизме,  фовизме и  раннем кубизме  - специализации  Эльмира)
доходит  до двадцати  пяти или  даже пятидесяти процентов... Создание "более
тысячи"  полотен  не  могло  не  составить  весомый  процент в  канонической
классике  ХХ  столетия.  Множество  таких  намеков  появилось в  "Подделке!"
Ирвинга и еще больше в картине Уэллса-Рейхенбаха...
     Хорошо, но  тогда  нам придется  с такой  же критичностью  пересмотреть
каноничность  искусства,  с  какой  в  восемнадцатом  и  девятнадцатом веках
пересматривалась   каноничность  религии.  Религиозное  соответствие  канону
сохранялось  (на Западе)  только до  тех пор,  пока  Папа  Римский  считался
ведущим мировым  экспертом.  Когда  расплодились  новые  эксперты со  своими
собственными  культами,   вопрос   религиозного  соответствия  канону   стал
неоднозначным и спорным. Что произойдет, когда с подобной проблемой придется
столкнуться экспертам в Искусстве?
     Ряд радикально феминистских  критиков уже ввел "протестантскую ересь" и
сдал в утиль таких  Умерших Белых Европейских Самцов  (УБЕСов, выражаясь  на
модном   жаргоне),   как   Данте,  Бетховен,  Шекспир,  Микеланджело  и  пр.
Классический канон заменили  "новым каноном". Это  множество  давно  забытых
дам,  чей  вклад  в   искусство,  откровенно  говоря,  кажется  мне,  как  и
большинству критиков,  просто  несопоставимым  с  вкладом  вышеперечисленных
УБЕСов.
     Например,  некая  Сьюзан  Макклэри  обнаружила,  что  Девятая  симфония
Бетховена - это  гимн  изнасилованию.  Несомненно, такой вывод  удивит  всех
почитателей Бетховена,  которые  не обладают  столь выраженными андрофобными
наклонностями и  воспринимают эту музыку в ее поистине космическом  величии.
Но послушаем Макклэри: "Конец репризы в первой части Девятой симфонии - один
из самых отвратительных  музыкальных моментов... который в финале взрывается
удушающей, убийственной  яростью  насильника..." Звучит почти так же нелепо,
как "еврейский погром в Техасе", не так ли?
     Хотя я пишу много сатирических произведений, эту историю я не придумал.
Анализ Макклэри можно прочитать в "Миннесота Композерс Форум  Ньюслеттер" за
январь 1987 года. Еще эта дама не любит западную классическую музыку в целом
из-за  ее "фаллического  буйства"  и  "анальных  сокращений". Клянусь, я  не
выдумал ни саму Макклэри, ни тексты ее бредовых речей. Клянусь Богом. Просто
некоторые  "феминистические  перлы"  звучат  поистине сатирически,  если  их
цитируешь дословно.
     Что же касается женских шедевров, сопоставимых по величию  с  шедеврами
старины Людвига,  то,  как  утверждают ревизионистки-феминистки, они  только
кажутся  слабее,  поскольку   наше  восприятие   отравлено   "патриархальным
промыванием мозгов фаллоцентрической культуры" ("Наше"  относится  ко многим
женщинам-искусствоведам, например, Камилле  Палье, которая  сердито говорит,
что этот аргумент - идиотская карикатура на феминизм).
     Возможно,  всем   нам  надо  пройти  длительное   депрограммирование  в
феминистическом лагере для перевоспитания. Тогда  мы поймем, что Хильдегарда
Бингенская  не  только  превзошла  самого  Бетховена,  но   написала  больше
первоклассной музыки, чем Моцарт, Бах  и Скотт Джоплин вместе взятые, притом
не приплела туда фантазии на тему сексуального насилия.
     Ревизионисты из стран "третьего мира" выступают с похожими  обвинениями
в  адрес канонической централизации УБЕСов. Они вопрошают, причем не слишком
вежливо: неужели мы и  впрямь считаем,  что все  шедевры мирового  искусства
созданы на одном субконтиненте только белыми мужчинами? Гммм?
     Так кому мы доверяем: этим ревизионистам или своим ощущениям?
     И смеем ли мы вообще кому-нибудь доверять после Эльмира?
     Как написал знаменитый бард:

     Он стоял в носках и удивлялся, удивлялся,
     Он стоял в носках и удивлялся.

     Постмодернисты идут еще  дальше, чем феминистки и  мультикультуралисты.
Подвергая релятивистским сомнениям  не  только официальные каноны,  но и все
так  называемые "вечные  истины" - художественные, религиозные, философские,
научные  и  пр.  Мало  того,   некоторые   эксперты   заклеймили  меня   как
постмодерниста.  Например, в книге Ларри Маккэффри "Постмодернистская проза:
биобиблиографический справочник" меня называют романистом-постмодернистом "в
традициях" Пинчона,  Берроуза и  Воннегута.  Должен признаться,  что  в этом
обвинении  есть какая-то доля истины,  поскольку Пинчон, Берроуз и  Воннегут
возглавляют список моих любимых современных писателей и поэтому  не могли на
меня не повлиять. (Кстати, Джеймс  Джойс и Орсон Уэллс, мои любимые писатели
столетия,  подозрительно напоминают предпостмодернистов). Социолог  Альфонсо
Монтуори   в   книге  "Эволюционные  способности"  тоже  причисляет  меня  к
постмодернистам, хотя и признает, что я не так беспросветен и пессимистичен,
как  другие романисты-постмодернисты.  Мне ужасно приятно, что нашелся  хоть
один человек, который почувствовал это отличие. Но вообще, если понимать под
постмодернизмом  "постдогматичность",  я  стыдливо примыкаю  к  сомнительной
компании  постмодернистов.  Но  как   только  под  постмодернизмом  начинает
пониматься некая новая догма, я без сожаления с этой компанией расстаюсь.
     В  конце картины Уэллса "П вместо подделки", после того, как  нас долго
изводят сомнениями,  сколько же "подлинников" Пикассо на самом деле написаны
кистью Эльмира, один из персонажей в сердцах восклицает: "Я  должен  верить,
что, по крайней мере, искусство подлинно!" Благородная  мысль, которой я мог
бы завершить эту главу...
     Но  этот  голос  Веры  и  Традиции  принадлежат другому фальсификатору,
который,   как  говорят,   подделал  больше   канонических  шедевров   эпохи
Возрождения, чем сам Эльмир, специализировавшийся по  каноническому модерну.
Не можем же мы доверять взглядам этого фальсификатора...

Глава третья. Двадцать три мертвых розенкрейцера



     В которой мы встречаемся с оккультным Орденом
     и еще более страшной тайной

     Тебе нравится китайский Новый Год?
     "Леди из Шанхая"

     Есть какое-то безумие в их методе.
     "Великий побег"

     Вчера  вечером  мне позвонил  приятель из  Лос-Анджелеса. "Ты  слышал о
двадцати трех мертвых розенкрейцерах?" - спросил он.
     С присущей мне остротой и блеском ума я переспросил: "А-а-а?"
     Он рассказал, что в двух городках Швейцарии найдены мертвые тела членов
двух групп розенкрейцеров. Мертвые тела  облачены в церемониальную одежду. Я
ему поддакивал, решив, что  он находится под хорошим  градусом и для полного
кайфа ему не хватает буквально пары бокалов.
     Утром  я  заглянул в  "Санта-Крус Сентинел"  и  обнаружил заголовок  на
первой полосе:
     Культовое убийство-самоубийство лишает жизни 8 человек
     В сообщении  агентства "Ассошиэйтед  Пресс" говорилось, что швейцарской
полицией обнаружены  двадцать  три мертвых тела  в таинственной  часовне под
одной фермой  близ  деревни Шери неподалеку от Женевы. Все  тела  - в полном
церемониальном  облачении: черные,  красные и белые  мантии, причем  к  шеям
десяти из  них  шнурками  привязаны пластиковые мешки. У  некоторых  связаны
руки, а у двадцати обнаружены пули в голове.
     (Вы видите? Я едва  добрался  до середины  этой книги  [страницы в моих
книгах  появляются не  в  том  порядке,  в каком  я их пишу,  а  в  Значимой
Последовательности, которая мне кажется наиболее удобной на последней стадии
переписывания], которая  продолжает  две  мои предыдущие  работы,  где среди
прочего рассказывается о тайных обществах, синхронистичности и загадке числа
23  -  и что  же?  Вселенная подбрасывает мне загадочное убийство  23 членов
тайного общества. Пожалуй, стоит над этим задуматься).
     В  ходе  дальнейшего расследования в двух других швейцарских  местечках
обнаружили еще  две другие группы мертвых тел  в  таком же облачении.  Кроме
того, были найдены мертвые тела в  одном канадском доме, принадлежавшем тому
же  оккультному ордену. Название ордена,  или  "культа"  (как  называло  его
агентство "Ассошиэйтед  Пресс")  осталось  неясным.  В газетной  статье  его
преподносили по-разному: как  Орден  Солнечной  Традиции,  Орден  Солнечного
Храма и  Орден Розы и Креста.  Последнее  название, конечно, было  переводом
немецкого  слова   эпохи   Возрождения   Rosenkruez,  которое  мы   привыкли
произносить  как "розенкрейцер". Читателям моей книги  "Космический триггер:
Последняя  тайна  иллюминатов" известно, что этот  орден был  связан  некими
таинственными "узами" (случайными или  конспиративными, считайте как хотите)
с Орденом франкмасонов и Орденом иллюминатов.
     В целом швейцарцы обнаружили  сорок шесть тел, а  канадцы - два. Итого:
48  человек. И  никто из полиции ни разу не сказал, сколько из них покончило
самоубийством, а сколько  стало  жертвой убийства. Мы не услышали ни единого
слова о предполагаемой причине этой крайней формы религиозного поведения.
     Возможно,  пока  я  закончу  писать   книгу.   Полиция  разгадает   эту
современную "тайну розенкрейцеров". Возможно.
     Но скорее всего средства массовой  информации потеряют к данной истории
интерес и вернутся к обычным заботам этого года, снова и снова объясняя: (1)
почему  мы должны следить за всем,  что делает президент  Клинтон, с крайней
озабоченностью,  если не панической настороженностью и (2) что Оджэй Симпсон
все  же убил  Николь. Независимо  от  того, придет к такому  же выводу  жюри
присяжных или нет.
     Что ж, мы  знаем, кто владеет  средствами массовой информации  и  какие
основные страхи мучают их по ночам. Не так ли?
     Между  тем тайна "Розы-Креста-Солнечного Храма" напомнила мне, отчего я
согласен   с   КСРСНЯ,   философским  обществом,   которое  утверждает,  что
"нормальное" не существует в материально-чувственном пространстве-времени, а
существует   только  как   конструкция  мозга,   концепция  в  теоретической
математике. (Проф. Финнеган впервые услышал это откровение из уст Шона Марфи
из Дэлки, пригорода  Дублина  на южном побережье залива. Как записал в своем
дневнике Финнеган, дословно Марфи сказал следующее: "О, я  никогда не жил ни
одного  нормального  дня  и  никогда, в  натуре, не видел типичного среднего
ирландца". Эта глубокая  мысль настолько завладела острым умом  Тимоти Ф. Х.
Финнегана в тот  вечер  после  седьмой кружки "Гиннесса",  что  он мгновенно
понял ее общефилософское значение. Кстати КСРСНЯ и сегодня предлагает десять
тысяч долларов  каждому. Кто сможет показать абсолютно нормального человека,
место или событие).
     В то же время нет никаких оснований  доверять КНРСПЯ, неоплатонистскому
культу, который считает, что  повсюду существует действительно "нормальное",
и ничего другого нигде вообще не существует. Разумеется, как и КСРСНЯ, олухи
из КНРСПЯ тоже предлагают "награду"  в размере десяти  тысяч долларов  тому.
Кто сможет доказать ложность их догмы, согласно которой истинно "нормальное"
существует везде,  пусть даже  большинство из  нас  его никогда  не  видело.
Впрочем, у КНРСПЯ есть свои судьи, так что вам никогда не выиграть это дело.
     Менее  фанатичные и более умные ребята  из КСРСНЯ допускают  участие  в
эксперименте  трех судей,  которых будут отбирать случайным образом.  Именно
судьи   должны  решать,  соответствует  ли   всем   критериям   нормальности
представленная собака, кошка, птица, крыса, полевка, рыба, мужчина, женщина,
дом, стул, Пикассо, соната Бетховена, облако, солнечный закат и пр.
     Простое   утверждение,   что   Абсолютно   Нормальное   должно   где-то
существовать,  потому  что  мы  можем это  представить  (софизм  Платона) не
считается   "доказательством"  чтобы  получить  награду  КСРСНЯ,  вы  должны
предъявить  и дать  возможность судьям проверить конкретный пример Идеальной
Нормальности.
     Однако до сих пор никто не предъявил такую конкретную абстракцию.
     Поэтому    я    допускаю,    что    вселенная    нашего   опыта,    или
материально-чувственный   мир,  как   говорил   Маркс,  состоит  только   из
ненормальных   или  эксцентричных  всплесков   в   пространственно-временном
континууме.  Вы никогда не найдете нормального  человека, нормальную  собаку
или  даже  нормальную зебру.  Никто никогда  не сможет предъявить нормальную
сонату, нормальную картину Поллока или даже нормального "партнера месяца".
     "Математически нормальное" выражает понятие,  которое не подтверждается
ни одним реальным событием.
     Как написал известный древнеяпонский поэт:

     Горное озеро -
     Лягушка прыгает -
     Буль - буль - буль!

Глава четвертая. Полуночные колокола



     В которой весь комизм заключается
     в шутке о моей смерти

     Для чего предназначены эти углеродные ячейки?
     "Стар Трек": киноверсия

     "Друзья" - это состояние души.
     "Переход Миллера"

     Всего через неделю после того, как я якобы пересек Сумеречную Зону, или
попал  на небеса  (как  называет  это  Армия Спасения)  - а  на американском
народном языке "сыграл в  ящик", - я  проснулся с мыслью, что надо позвонить
Бобу Ши в больницу.
     Утренний ритуал начался  с  варки кофе  (как  истинный  гурман,  я  сам
смалываю зерна: ритуал  во славу Эпикура). С чашкой дымящегося кофе я сел  у
телефона.  Набрав номер больничной палаты, в которой  лежал Ши,  я рассказал
ему для  развлечения неприличный  анекдот. Но голос Боба  звучал слабее, чем
обычно,  и  у  меня  снова  возникло  это  ужасное  щемящее  чувство  полной
беспомощности из-за того, что я совершенно не  знаю,  чем реально  могу  ему
помочь.
     Мы поговорили о "NYPD Blue", новом телевизионном шоу, которое нам обоим
нравилось. Мы сошлись во мнении. Что  Сипович всегда выбирает лучшие строки:
"Раз или два  в  году я  люблю выполнять обещание  в присутствии  свидетеля,
поэтому помню, на что похоже это ощущение". "Хотя это и ошарашит тебя, Джон,
но  я должен  тебе  сказать:  иногда  в  этом  здании  не вершится  истинное
правосудие".
     "Я  чувствую себя лучше, - под  конец сказал Ши полушепотом.  - Намного
лучше. Просто сейчас я немного устал".
     "Ладно, - сказал я. Я тебя отпускаю".
     "Я люблю тебя", - неожиданно произнес он.
     "И я тебя  люблю", - сказал я, вешая трубку. Я сел и задумался. В нашем
обществе  требуется   почти  три   десятка  лет  и  тяжелая  болезнь,  чтобы
гетеросексуальные  мужчины могли сказать друг  другу  "Я  тебя  люблю"...  Я
размышлял об этом и об оптимизме Ши, потому что не хотел думать о том, каким
слабым и измученным был его голос.
     Оглядываясь назад, я так и не знаю,  хотел ли  он внушить этот оптимизм
своему страдающему телу - перестроить его иммунологическую защиту при помощи
могучей нейрохимии надежды -  или же он  сказал это, чтобы избавить меня  от
дальнейших переживаний и на несколько часов уменьшить мою тревогу.
     В  следующий  раз,  когда я  позвонил Бобу Ши,  голос  на автоответчике
сообщил, что Боб находится в  коме, и попросил больше в больницу не звонить.
Даже тогда я не поверил, не  хотел верить в реальность происходившего. Когда
примерно дня через три сообщение на автоответчике поменялось, и тот же голос
просто сказал, что Боб Ши умер, я испытал потрясение. Мне следовало ожидать,
что  это произойдет,  но я не был к этому готов.  К этому никогда не бываешь
готов. Я настолько старался вселить  надежду в Боба, что  сам заразился этой
надеждой на чудо.
     Я  сидел с трубкой в руках, как  Уайл  И. Койот,  когда его  только что
ударило камнем размером со слона, но он еще это не чувствует и не знает, что
по логике вещей должен уже упасть. Я медленно повесил трубку, по-прежнему не
в состоянии  смотреть правде в глаза, все еще  находясь  в  состоянии  шока.
Внешне казалось, что Боб выиграл этот раунд (за  последние полгода  ни одной
новой опухоли) как он мог умереть от побочных эффектов?
     Гремлины   запустили   в   Интернет  слух   о   смерти  одного   автора
"Иллюминатуса!", а по-настоящему умер другой.
     Я выглянул  из  окна. Солнце  едва взошло  - я поднимаюсь  на рассвете,
когда  небо  на  востоке  чуть  тронуто светло-коричневыми  и  мандариновыми
разводами,  -  но во внутреннем дворике моего дома уже собралось "общество к
завтраку".  Зяблики,  дрозды  и воробьи  подпрыгивали  и  хлопали  крыльями,
поклевывая  из моей  кормушки. Прилетели две  нахохлившиеся косматые  сойки,
отпугивая всех остальных пернатых,  и энергично  нырнули клювами в кормушку.
Африканская горлица на дереве подавала свой  обычный скорбный призыв, словно
не верила,  что когда-нибудь на земле станет меньше  печали. Где-то проехала
машина, невидимая за стеной дворика. В моей голове все еще  не укладывалось.
Как можно свести воедино два понятия "Боб Ши"  и "смерть".  Мне это казалось
чем-то  вроде  "круглого квадрата"  или "гигантского лилипута".  Как  сказал
Витгенштейн. Есть понятия, которые не связываются в содержательную мысль.
     Я подумал об одном надгробном камне в Слиго, на диком западе Ирландии:

     Окинь холодным взглядом
     Жизнь и смерть.
     И проезжай, всадник.

     Я размышлял о том, как идеализировал судья Шэллоу мятежную  весну своей
юности ("Иисусе, какие бурные деньки") и как сдержанно отвечал ему Фальстаф,
на  которого  эти  сладкие  воспоминания навевали  горькую  тоску:  "И  звон
полуночных  колоколов, мастер Шэллоу". Никто кроме Орсона  Уэллса никогда не
придавал этой строке того особого значения. Которое она заслуживает... В ней
говорится:  "Наши кутежи и вправду длились допоздна" (с точки зрения жителей
страны с аграрной экономикой, где большинство  людей ложится спать на закате
солнца), но еще она означает: "Наши дни сочтены: звон колоколов напоминает о
могиле".
     На  улице  прогрохотала  еще  одна машина. И африканская  горлица снова
пожаловалась на несправедливость жизни. Я вдруг увидел, насколько сексуальна
зелень  Природы  за стеклянной  дверью  моего  дворика.  Потом  на  огромной
скорости пронеслась еще одна машина: наверное, парень опаздывал на работу.
     В первые годы  нашего знакомства  с  Бобом  Ши мы никогда не  видели ни
птиц, ни цветов, ни деревьев, зато слышали грохот ревущих машин. Наша дружба
зародилась в Чикаго, среди индустриальной суматохи и сутолоки, вони, крови и
дерьма на скотных дворах: я вспоминаю это как асфальтовое  чистилище Дали (и
Дэйли). Мы  сошлись ближе, когда  Боб и я получили дозу слезоточивого газа и
газа  нервного действия во  время демократической  конвенции 1968  года, той
самой, которую оградили колючей  проволокой, потому  что мэр Ричард П. Дэйли
(разумеется,  не  Дали, хотя  его  мысли часто казались  сюрреалистическими)
решил, что не позволит американцам вмешиваться в дела правительства.
     Протестующие скандировали: "Раз, два,  три,  четыре!  Нам не нужна ваша
чертова   война!  Пять,   шесть,   семь,  восемь:   организуемся   и  сметем
госдепартамент!" Поблизости  взорвалась  еще  одна  канистра со слезоточивым
газом, и, обливаясь слезами, мы с Ши понеслись вдоль Мичигана, успев нырнуть
в боковую  улочку.  Так нам удалось спастись от избиения дубинками,  которое
применили к тем, кто не умел бегать так же стремительно, как мы. Если хотите
у