Один из  возможных ответов  на  вопросы  председателя  Верховного  суда
Дагестана: "Одним дагестанское правосудие  позволяет грабить и разбойничать,
другим не позволяет даже защищаться от нападения".
     Жена Гисцева попросила  меня  взять на себя защиту ее  мужа  в суде.  Я
согласился с условием, что меня об этом попросит сам подсудимый.
     Вчера  же,  18  октября,  Гисцев  переведен  в   следственный  изолятор
Махачкалы (на горку). Жена добивается  свидания с ним, чтобы  от него самого
узнать об условиях его содержания в тюрьме и решить вопрос об адвокате.
     А.  С.  Омаров потребовал  от райнарсуда  "ускорить  рассмотрение  дела
Гисцева, ибо дело раздувается прессой и принимает политическую окраску". Ну,
а  как  дело может не приобрести  политической  окраски, если сопредседатель
"Русской общины", имеющей целью защиту прав русских,  живущих  в  Дагестане,
три  дня подряд  подвергавшийся  нападениям, арестован  за  то,  что  посмел
защититься?

     Вазиф МЕЙЛАНОВ, 19 октября 1994 г.





        В ЖУРНАЛ "ОГОНЕК"
     Многоуважаемый главный редактор.
     Посылаю для публикации в Вашем журнале свою статью "Заметки об указе от
8 апреля". Статья эта была  опубликована в конце мая  (или начале июня) 1989
года в "Русской мысли",  в  советской печати не публиковалась.  Сегодня  эта
работа, на мой  взгляд, не менее актуальна, чем была 2 года назад. Сейчас, в
эпоху увлечения съездами  и голосованиями полезно со всей  ясностью  заявить
обществу:  права любого  собрания ограничены. Из этого следует, а  для  этой
страны следует особенно, что полезно  иметь  прямой мета-закон,  запрещающий
изменять закон, если изменение ограничивает свободу слова или печати ( = 1-й
поправке к Конституции США).
     Думаю, читателям  будет  полезно познакомиться и с  другими идеями этой
статьи. Дело  в том, что  вал антикоммунистической  риторики прошел по и над
головами  советских, и выяснилось, что  корешки  коммунистического  сознания
риторикой не вычистить. Хотя я, по своему обыкновению, даю доказательства  в
свертке, но умному достаточно, а он объяснит остальным.
     Сегодня я, наверное, писал  бы эту  статью в другой  тональности. Но по
сути сказал бы то же. Я  не меняю слов, потому что сегодня важно то, что все
это было сказано два года назад на два года вперед.
     И наконец: и  читателю, и редакции следует знать кто  с ними говорит. В
качестве ответа на этот вопрос посылаю Вам мою недавно вышедшую книжку1.

     Вазиф Мейланов
     2 февраля 1991 года.
     г. Махачкала.

        ХОТЕТЬ БЫТЬ ДЕМОКРАТОМ ИМЕЕТ ПРАВО КАЖДЫЙ
     ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СЕССИИ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА
     19 СЕНТЯБРЯ 1991 ГОДА
     "Другое небо", No2, август, 1992 год.

     Уважаемое   собрание.   Моя  цель   не   дестабилизация   общества   --
дестабильность  в обществе  уже  есть.  Новые  выборы,  для  меня,  механизм
достижения стабильности.
     В чем сложность сегодняшней политической ситуации в Дагестане? Сейчас в
Дагестане сложились  три  политические силы,  которые условно можно  было бы
обозначить партократия, демократия, теократия.  Все  три наименования, в том
числе  и демократия, условны. Сложность в том, что реальна  смена власти  не
только на  лучшую, но  и на  худшую.  Ситуация аналогична  ситуации в России
накануне  февраля  1917  года:  думая только  о  свержении царизма,  русская
демократия,  сама  того  не  понимая, расчищала  дорогу  к  власти  третьей,
антидемократической силе  -- большевикам. В  политике  благие  намерения  не
оправдывают  гибельных  для   общества  результатов   --  что  надо  сделать
демократам,     чтобы     не     оказаться     в     трагичном     положении
социалистов-революционеров? Думаю, прежде  всего  понять,  что  резервом для
построения новой  власти  является частью старая власть, частью бывшие члены
компартии, в которую  вынужденно шла большая часть  наиболее активной  части
общества. Неслучайно  среди деятелей нынешней демократии Дагестана и  России
99%  вчерашних коммунистов. В бывших,  а пожалуй и нынешних  коммунистах, на
своем личном опыте испытавших  разрушающее влияние тоталитаризма, демократия
имеет,  и в  этом нет парадокса, естественный  резерв. Сегодня  демократы не
должны  совершить  ошибки,  если  это  можно  назвать  ошибкой,  большевиков
оттолкнувших  от  участия  в  жизни   общества  "бывших":   дворян,   старую
интеллигенцию,  предпринимателей,  военных.  Мы  не  имеем  права  повторять
преступление большевизма: дискриминировать бывших партийцев по политическому
признаку, как большевики дискриминировали высшие классы общества по признаку
сословному. Причиной дискриминации "новых бывших" нередко является корыстный
политический интерес людей на месяц, на полгода, на год опередивших других в
выходе  из  компартии и на  этом основании выделяющих себя в новую "наиболее
сознательную часть общества".
     Эти  соображения не  противоречат идее новых выборов --  они  расширяют
социальную базу демократии. Формальный, а для меня фундаментальный, аргумент
в  пользу новых  выборов:  парламент  не вполне законен,  потому что  вполне
незаконны были сами выборы.
     Неформальный довод: сама  честная свободная  предвыборная борьба станет
средством  демократизации  общества,  даст статус  законности парламенту,  в
итоге, перенесет политическую  борьбу  с улиц  в парламент  и тем  обеспечит
стабильность общества.
     Чего  мы  хотим?  Какова наша программа?  Мы ставим своей целью (может,
точнее было бы сказать "я ставлю своею целью") не замену одной  клики другою
кликой,  одной  правящей верхушки другою  правящей  верхушкой, --  мы ставим
целью  изменение строя, переход к строю, в котором права и самые возможности
государственной власти будут сужены до необходимых пределов.
     Чем  будет  достигнуто  упомянутое  сужение  прав  государства?  Только
возвращением к частной  собственности.  Частная собственность  на землю,  на
средства  производства,  на  результаты   интеллектуального  труда   оборвет
вертикаль  властных  структур  государства, вертикаль  его же,  государства,
кадровой  политики.   Сгинет  власть  председателей  колхозов  и   совхозов,
бригадиров,  агрономов,  министров:  частный  производитель сам  себе  отдел
кадров,  сам себе бригадир,  финансист, министр.  Нам нужна власть для того,
чтобы качественно уменьшить свою и наших  преемников власть  над обществом и
настолько же увеличить власть каждого человека над своей судьбой.
     Мы  ставим  целью  дать каждому человеку  возможность реализовать  свои
возможности и этими реализациями поднять благосостояние всего общества.
     Для  меня критерием  нормальности или ненормальности  экономики  служит
наличие  или  отсутствие  закона о  банкротстве  предприятий. У нас закона о
банкротстве  нет.  Это  значит,   что  мы  продолжаем  дотировать  убыточные
предприятия и тем лишаем уже все предприятия стимула повышать рентабельность
производства.  Переход к частной  собственности  изменит ситуацию: убыточное
частное производство никто своими средствами поддерживать на плаву не будет.
Убыточное  предприятие  пойдет  с молотка  и  перейдет от того, кто не умеет
хозяйствовать, к тому кто умеет. Это и есть  механизм  самосовершенствования
рыночной экономики.
     Мы  за  рыночную  экономику,  за   немедленную  разработку  и  принятие
программы приватизации  бесхозной  собственности, за  гласный и  непрерывный
контроль   за   ходом   приватизации,  за   прекращение  дотаций   убыточным
предприятиям, за разработку и принятие закона о  банкротстве предприятий, за
понижение налоговой ставки, способствующее повышению  деловой активности. За
реформы в области образования, науки, здравоохранения.
     Идея  в  том,  чтобы  снять с  власти  бремя экономических  предписаний
миллионам  работающих и  возложить  бремя планирования на  самих независимых
производителей.  Вот   великая  идея   предпринимательства,   идея  рыночной
экономики.  И  вот,  за недостатком времени, вам  в  одном  пункте вся  наша
экономическая программа.
     Что нужно  для осуществления этой  программы? Нужны  непопулярные меры:
закон  о банкротстве  предприятий вызовет волну безработицы.  Безработица  в
рыночной  экономике  неизбежна,  более  того,   необходима,  ибо,  по  моему
глубокому убеждению,  только голод,  для большинства, стимулирует творческую
активность. Что, в свою очередь, необходимо для проведения непопулярных мер?
Необходима  власть,  которой  общество доверяет, которую общество  понимает,
которую  общество поддерживает. Только при  наличии такой --  поддерживаемой
обществом -- власти будут эффективно действовать правоохранительные органы.
     Для  меня  новые  выборы  средство  стабилизации общества  и  повышения
эффективности власти.  Здесь  говорилось,  что  только  кризисная обстановка
может  послужить основанием для  назначения  досрочных  выборов. Простите, а
зачем доводить дело до кризиса, если мы видим, что к нему-то дело и идет?


        ВЫСТУПЛЕНИЕ В УНИВЕРСИТЕТЕ
     "Другое небо", No1, 20 августа, 1991года.
     1 июня 1991 года.

     Уважаемое собрание. Я хочу  высказать  здесь  две мысли, сейчас  я чуть
подробнее   изложу    идею   окаймляющего   демократического   пространства,
анонсированную мною  в  3-м номере газеты "Взгляд" в  статье "Жить  ли нам в
режиме революций?". Почему я считаю, что Дагестану небезразлично,  кто будет
президентом  России  и,  вообще,  каковы  будут   общественная  атмосфера  и
политический строй в России? А потому, что гарантией стабильности демократии
-- то ест  свободы -- в Дагестане  явится,  я  считаю,  наличие окаймляющего
Дагестан  демократического пространства.  Создание  такого  пространства  на
территории России я и считаю политическим долгом дагестанских демократов.
     Дам ответ на возможные  выступления суверенитетчиков. В своих статьях и
выступлениях сторонники суверенитета обосновывают возможность его  для малых
государств примерами таких стран как Монако, Андорра, Люксембург, Голландия,
Бельгия   и  т.  д.   Но  их  существование  обеспечивается  демократическим
пространством! Изменилось окаймляющее пространство после  прихода к власти в
Германии  Гитлера  и  куда   делись  суверенитеты  андорр  и  голландий!  Не
озаботились созданием демократического  окаймляющего пространства республики
Прибалтики --и недемократичный  Союз начал давить их суверенитеты танками, а
спасла их  хрупкая, только нарождающаяся  российская  демократия, поездки  в
Прибалтику  и решительные  заявления Ельцина. Итак:  построение окаймляющего
демократического пространства -- необходимое условие стабильности демократии
в Дагестане, посему  построение  демократии  в  России -- дело  и демократов
Дагестана.
     Теперь  о  второй идее.  Я высказываю ее с целью изменить  политическую
философию  и политическую  ориентацию пары  Ельцин --  Руцкой,  философию  и
ориентацию далеко не во всем  меня устраивающие. Я задаю вопрос:  что  такое
демократия? А сейчас  -- главная мысль: демократия  -- это  не содержание, а
форма.  Смертью  для  демократии   является  фиксирование,  огосударствление
содержаний   --    идеологического,   религиозного,   национального.    Опыт
огосударствления идеологии мы  уже пережили.  Столь же губителен был бы опыт
огосударствления  религиозного  или  национального  содержаний.  Вот  почему
огосударствление -- в масштабах России  -- православия  так же гибельно  для
демократии, как  огосударствление ислама в  масштабах  Дагестана. Спасибо за
внимание.

        ВЫСТУПЛЕНИЕ В ГУБДЕНЕ
     "Другое небо", No1, 20 августа, 1991года.

     В  сентябре  прошлого  года  я получил  приглашение  от  представителей
общества "Жамаатул  мислими" принять участие в  мусульманской конференции  в
селе  Губден  23  сентября 1990  года. Я принял  приглашение и  выступил  на
конференции. В перерыве одни молодые  губденцы горячо  поддержали  мои идеи,
другие  вступили  со  мной  в  богословский  диспут об  отношении  ислама  к
христианству  и иудаизму.  Собеседники  мне понравились: они  были  вежливы,
красноречивы, уважительны. Организация и прием были очень хороши. И все-таки
ощущение неблагополучия в селе, атмосферы несвободы в нем не покидало меня.

     Уважаемое собрание. Я  хочу  поделиться с  вами несколькими  мыслями  о
религиях вообще, и об исламе в частности.
     1)  Важнейшим принципом любой веры,  на мой взгляд, должен быть принцип
терпимости к иной вере.  По  Корану, Мухаммед  --  пророк, но пророки и  Иса
(Исус),  и  Муса (Моисей) -- помнить  об  этом раньше любого высказывания --
помнить и поверять себя этим.
     2) На мой взгляд,  главное, а пожалуй и единственно ценное в религии --
проповедуемая  ею  мораль.  Выступивший  до  меня  Хасбулат сказал,  что  вы
собрались  тут для того,  чтобы понять для чего Аллах создал вас, людей. Мне
кажется, я могу ответить на этот вопрос. Я бы одной из  целей  существования
назвал соблюдение моральных  заповедей, творение  добра. Мораль  (соблюдение
ее) не  средство, а одна из  целей жизни. Моральные  заповеди  абсолютны и в
этом смысле божественны.
     3)  Хочу сказать  о  вере  и науке.  Плоскость морали -- это  плоскость
"добро -- зло", а плоскость науки -- "истина -- ложь".
     Плоскости эти  не  пересекаются, поэтому  доказывать научно ошибочность
некой  системы  моральных  ценностей  (религии, веры)  просто  бессмысленно,
невозможно.
     И  тем не менее  эти плоскости  нуждаются  друг  в друге.  Науке  нужна
честность. А морали (человеку моральному)  необходим  интеллект. Я  говорил,
что одна из целей  жизни -- делание добра. Другою целью  я  считаю  познание
мира. Итак, мне нужны обе плоскости.
     5)  Меня  беспокоит моральный уровень детей и  юношества. Я думаю,  что
идею  любой морали  можно  сформулировать  так:  думать не  только  о  себе,
заботиться  не  только  о  себе, переживать не  только за себя, защищать  не
только себя. Этому надо учить.
     6) Мне кажется, я открыл  нравственную максиму: зарождающаяся партия не
должна извинять свое отступление от морали оправданиями: "пока мы слабые, мы
можем позволить себе моральные послабления,  а  вот когда наша партия станет
сильной, тогда -- да, тогда мы в политике  не  позволим себе отступлений  от
наших моральных принципов",  или: "но ведь и  по отношению к нам проявлялись
несправедливость  и насилие". Так  вот:  я считаю такой подход неприемлемым.
Моральные  компромиссы и губят политические партии. Ваш моральный  выбор  не
может,  не  должен  зависеть   от   вашего  политического   статуса.  Считаю
неправильным   и  выступление  оратора,  приведшего   примеры  преследований
верующих коммунистами и обещавшегося воздать им той же мерой как только ваша
партия  станет у власти.  Аморальное поведение  наших противников  не  может
служить оправданием нашего отступления от наших моральных заповедей.
     7) Вернусь к идее равноправия религий. Я противник самой идеи исламской
республики. Не исламская республика, а республика Дагестан.
     На манер Турции, в которой исторически большинство населения исповедует
ислам, но законодательно преимущества ислама не закреплены. И  не могут быть
закреплены,  ибо это противоречило бы идее  человека -- равенству прав людей
всех  религий,  всех   убеждений.   Закрепление  преимуществ  одной  из  вер
противоречило бы декларации прав человека.
     Исламская республика -- значит одна вера ставится  выше другой, значит,
заставляют жить  по  законам одной из  религий.  Значит  церковь  становится
государством,  а  государство  церковью  --  точь-в-точь   по  Достоевскому.
Исламская республика -- это  теократическое,  т.е. тоталитарное государство.
Это  государство, в котором  заставляют думать так и верить  так. Но  с  нас
хватит тоталитарных режимов. Один режим насильственной веры и насильственной
мысли  мы  уже  пережили.  Я  считаю  крайне  опасным  из  одной болезни  --
коммунистической --  впасть  в  другую болезнь  --  насильственный исламизм.
Насилие  все  обращает во  зло. А надо жить так: я  насильственно никому  не
навязываю своего, но и мои взгляды и мою мораль насилием не изменить.
     8) Проверять себя коммунизмом: не делать того, что делал  и делает  он.
Не навязывать  вооруженной силой свои  взгляды.  Насильственное  навязывание
взглядов  несовместимо  с  самой  идеей человека,  потому пали и  падут  все
насильственно  навязываемые  идеологии.  Когда  христианство насаждало  себя
огнем и мечом, тогда эта "религия любви" вызывала ненависть и сопротивление.
     9)  Вера  только тогда вера,  пока она ненасильственна. Вы, может быть,
спросите: чем же -- тогда  --  распространяется вера? Отвечу: вера побеждает
только своей внутренней силой и личным примером людей по ней живущих.
     10) Об интеллектуализации Востока. Думаю о средневековой науке Востока:
наука стран мусульманской цивилизации  не просто лидировала, а только и была
наукой.  Омар  Хайям,  Ал-Хорезми,  Али ибн  Сина... Сегодня страны  Востока
проигрывают в  интеллектуальном развитии  Западу. Не только страны исламской
традиции  --  а именно  страны Востока,  в  том числе  и страны православной
традиции --  восточной ветви христианства.  В чем тут,  на мой взгляд, дело?
Думаю,  в  акцентах,  расставляемых  восточными  религиями,  в, в  общем-то,
открытой  установке  на  антиинтеллектуальность. Акцент на  "блаженны  нищие
духом,  ибо  они спасутся". Этим, на мой  взгляд, восточные религии (а может
быть  и  все   религии)  смыкаются   с  коммунистическим  сознанием:  с  его
принципиальной  враждебностью интеллекту, с тем, что я называю пролетаризмом
--  идеей  диктатуры  низших  над  высшими,  идеей  торжества  тех,  которые
академиев не кончали, мечтами о том, чтобы те, кто был ничем, те стали всем.
Любая  религия  говорит:  не  надо быть семи пядей  во лбу,  чтобы спастись.
Восток отказался от одной из  своих  божественных ипостасей -- интеллекта. Я
же считаю, что  мораль -- без достаточного интеллекта  -- неполноценна. Надо
быть  сильным в  обеих плоскостях. Я  считаю,  что  диктатура пролетариата в
принципе невозможна,  диктатура низших неизбежно приводит к распаду, как оно
и  получилось в нашей  стране. А вот диктатура талантов возможна  -- угрозой
выезда из страны, которая их недостаточно ценит.
     И эта возможность  реализовалась в нашей стране, да и  не только в ней.
Интеллект -- божествен. Пока ум не станет и на Востоке одной из божественных
ценностей, истинной жизни на Востоке не будет. Благодарю за внимание.

        РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ ПОГРОМА
     "Взгляд", No2, 12 апреля 1991 года.

     Я сам видел  погром 31-го  марта  -- вторую  его фазу  -- грабеж.  Люди
выбивали  днища  бочек и  расхватывали рыбу, соленый  перец, тащили гранаты,
капусту,  мясо,  картошку.  Погром  был   хорошей  иллюстрацией  к  учебнику
социальной  психологии,  к   главе  "психология  толпы".  Люди  преодолевали
моральные  запреты, заражаясь  и  заряжаясь  от  толпы  освобожденностью  от
человеческого. Свистящая  и улюлюкающая толпа  уже  ничего  не слышала, меня
слышали только стоявшие около человек 15-20.
     Есть два выхода из плохого порядка: в порядок лучший и в хаос, в развал
--  погромщики выбрали именно  второй  путь:  из плохого в худшее. Один  раз
толпу в этой стране уже освобождали от  запрета брать чужое, один раз ее уже
вели грабить чужое -- в семнадцатом  году, ну и -- спасло это  толпу? Именно
эта всесоюзная грабижка (по  слову Короленко), эта расчеловеченность  довела
страну  до голода.  (Повторю сегодня  слова, сказанные мною  на митинге 5-го
августа 90-го  года в  Хасавюрте: "Перестать быть человеком легко. Но выжить
мы сможем, только оставшись людьми. Человечество спасет только соблюдение им
выработанных его же историей запретов". Газета "Заря равнины", 2.9.90). Есть
только два вида экономики: рыночная и распределительная. Разгромив рыно