-
рон Данглар окажет мне честь привезти с собой свою дочь?  Графиня  может
тогда меня возненавидеть, а я ни в коем случае не желал бы этого; наобо-
рот, - и прошу вас при случае ее в этом заверить, - я  очень  дорожу  ее
хорошим мнением обо мне.
   - Поверьте, граф, - отвечал Морсер, - я вам очень признателен за вашу
откровенность и согласен не присутствовать на вашем обеде. Вы  говорите,
что дорожите мнением моей матери, - так ведь она прекрасно к  вам  отно-
сится.
   - Вы так думаете? - с большим интересом спросил Монте-Кристо.
   - Я в этом убежден. После того как вы у нас были, мы целый час о  вас
беседовали; но вернемся к нашему разговору. Так вот, если  бы  моя  мать
узнала о вашем внимании по отношению к ней, - а я возьму  на  себя  сме-
лость ей об этом рассказать, - я уверен, она  была  бы  вам  чрезвычайно
признательна. Правда, отец пришел бы в ярость.
   Граф рассмеялся.
   - Ну вот, - сказал он Альберу, - теперь вы знаете, как обстоит  дело.
Кстати, не только ваш отец будет взбешен: господин и госпожа Данглар бу-
дут смотреть на меня, как на крайне невоспитанного человека. Они  знают,
что мы видимся с вами запросто, что в Париже вы мой самый старый  знако-
мый, и вдруг вас не будет у меня на обеде; они меня  спросят,  почему  я
вас  не  пригласил.  Попытайтесь  по  крайней  мере  заручиться  заранее
сколько-нибудь правдоподобным приглашением и предупредите меня  об  этом
запиской. Вы же знаете, для банкиров  только  письменные  доказательства
имеют значение.
   - Я сделаю лучше, граф, - сказал Альбер. - Моя мать хочет поехать ку-
да-нибудь подышать морским воздухом. На какой день назначен ваш обед?
   - На субботу.
   - Прекрасно. Сегодня у лас вторник. Мы уедем завтра вечером, а после-
завтра будем в Трепоре. Знаете, граф, это страшно мило с вашей  стороны,
что вы позволяете людям не стесняться.
   - Право, вы меня переоцениваете; мне просто хочется быть  вам  прият-
ным.
   - Когда вы разослали ваши приглашения?
   - Сегодня.
   - Отлично! Я сейчас же отправлюсь к Данглару и сообщу ему, что  мы  с
матерью завтра покидаем Париж. Я с вами не видался, следовательно, ниче-
го не знаю о вашем обеде.
   - Опомнитесь! А Дебрэ, который только что видел вас у меня!
   - Да, правда.
   - Напротив, я вас видел и здесь же, без всякой официальности, пригла-
сил, а вы мне чистосердечно ответили, что не можете  быть  моим  гостем,
потому что уезжаете в Трепор.
   - Ну вот, так и решим. Но, может быть, вы навестите мою  мать  до  ее
отъезда?
   - До ее отъезда это довольно трудно сделать; кроме  того,  я  помешаю
вашим сборам.
   - Ну, так сделайте еще лучше! До сих  пор  вы  были  только  очарова-
тельным человеком, заслужите наше обожание.
   - Что я должен сделать, чтобы достичь этого совершенства?
   - Что вы должны сделать?
   - Да, я хочу знать.
   - Вы сегодня, кажется, свободны; поедем к нам обедать; мы будем  сов-
сем одни, вы, матушка и я. Вы видели графиню только мельком;  теперь  вы
познакомитесь с ней ближе. Это удивительная женщина, и я жалею только  о
том, что на свете не существует второй такой же, но моложе лет на  двад-
цать; клянусь, что очень скоро, кроме графини де  Морсер,  появилась  бы
еще и виконтесса де Морсер. Моего отца вы не увидите; у него сегодня ко-
миссия, и он обедает у референдария. Поедем, поговорим  о  путешествиях.
Вы видели весь мир, - расскажите нам о  своих  приключениях,  расскажите
историю той красавицы албанки, которая была с вами в Опере и которую  вы
называете вашей невольницей, а обращаетесь с ней, как с  принцессой.  Мы
будем говорить, по-итальянски, по-испански. Да соглашайтесь же!  Графиня
будет вам признательна.
   - Я вам очень благодарен, - отвечал  граф,  -  предложение  ваше  как
нельзя более лестно для меня, и я очень сожалею, что не  могу  его  при-
нять. Вы напрасно думаете, что я свободен: у меня, напротив, чрезвычайно
важное свидание.
   - Берегитесь, вы только что научили меня,  как  можно  избавиться  от
неприятного обеда. Мне нужны доказательства. Я, к  счастью,  не  банкир,
как Данглар, но предупреждаю вас: я так же недоверчив, как и он.
   - Так я дам вам доказательства, - сказал граф.
   И он позвонил.
   - Однако вы уже второй раз отказываетесь  пообедать  у  моей  матери,
граф, - сказал Морсер. - Видимо, у вас есть на то основания.
   Монте-Кристо вздрогнул.
   - Я надеюсь, что вы этого не думаете, - сказал он, - кстати, вот идет
мое доказательство.
   Вошел Батистен и остановился у двери.
   - Ведь я не был предупрежден о вашем посещении.
   - Как сказать! Вы такой необыкновенный человек, что я не поручусь.
   - Во всяком случае я не мог предвидеть, что вы пригласите  меня  обе-
дать.
   - Ну, это, пожалуй, верно.
   - Прекрасно. Послушайте, Батистен, что я вам  сказал  сегодня  утром,
когда позвал к себе в кабинет?
   - Не принимать никого, кто приедет к вашему  сиятельству  после  пяти
часов.
   - А затем?
   - Но, граф... - начал Альбер.
   - Нет, нет, я во что бы то ни стало хочу избавиться от той таинствен-
ной репутации, которую вы мне создали, дорогой виконт. Слишком  тягостно
всегда изображать Манфреда. Я хочу жить на виду у всех. Затем?.. Продол-
жайте, Батистен.
   - Затем принять только господина майора Бартоломео Кавальканти с  сы-
ном.
   - Вы слышите: майора Бартоломео Кавальканти, отпрыска одного из древ-
нейших родов Италии, генеалогией которого соблаговолил заняться сам Дан-
те... как вы помните, а может быть, и не помните, в десятой песне "Ада";
и, кроме того, его сына, очень милого молодого человека ваших  лет,  ви-
конт, и носящего тот же титул; он вступает в парижское общество,  опира-
ясь на миллионы своего отца. Майор приведет ко мне сегодня своего сына -
контино, как говорят у нас в Италии. Он мне его поручает. Я буду направ-
лять его, если он того стоит. Вы поможете мне, хорошо?
   - Разумеется! Так этот майор Кавальканти ваш старый друг?  -  спросил
Альбер.
   - Ничуть; это очень достойный господин, очень вежливый, очень  скром-
ный, очень тактичный, таких в Италии великое множество, это потомки  за-
хиревших старинных родов. Я несколько раз встречался с ним и во  Флорен-
ции, и в Болонье, и в Лукке, и он известил меня о  своем  приезде  сюда.
Дорожные знакомые очень требовательные люди: они повсюду ждут от вас то-
го дружелюбного отношения, которое вы к ним однажды  случайно  проявили,
как будто у культурного человека, который умеет со всяким провести  при-
ятный час, не бывает скрытых побуждений! Добрейший майор Кавальканти со-
бирается снова взглянуть на Париж, который он видел только проездом,  во
времена Империи, отправляясь замерзать в Москву.  Я  угощу  его  хорошим
обедом; он мне поручит своего сына, я пообещаю присмотреть за ним и пре-
доставлю ему развлекаться, как ему вздумается; таким образом,  мы  будем
квиты.
   - Чудесно! - сказал Альбер. - Я вижу, вы неоценимый наставник.  Итак,
до свидания; мы вернемся в воскресенье.  Кстати,  я  получил  письмо  от
Франца.
   - Вот как! - сказал Монте-Кристо. - Он по-прежнему доволен Италией?
   - Мне кажется, да; но он жалеет о вашем отсутствии... Он говорит, что
вы были солнцем Рима и что без вас там пасмурно. Я даже не поручусь,  не
утверждает ли он, что там идет дождь.
   - Значит, ваш друг изменил свое мнение обо мне?
   - Напротив, он продолжает утверждать, что вы  прежде  всего  существо
фантастическое; поэтому он и жалеет о вашем отсутствии.
   - Очень приятный человек! - сказал Монте-Кристо. - Я  почувствовал  к
нему живейшую симпатию в первый же вечер нашего знакомства, когда он был
занят поисками ужина и любезно согласился поужинать  со  мной.  Если  не
ошибаюсь, он сын генерала д'Эпине?
   - Совершенно верно.
   - Того самого, которого так подло убили в тысяча восемьсот  пятнадца-
том году?
   - Да, бонапартисты.
   - Вот-вот! Право, он мне очень нравится. Не собираются  ли  женить  и
его?
   - Да, он женится на мадемуазель де Вильфор.
   - Это решено?
   - Так же, как моя женитьба на мадемуазель Данглар, - смеясь,  ответил
Альбер.
   - Вы смеетесь?..
   - Да.
   - Почему?
   - Потому что мне кажется, что в этом браке столько же обоюдной симпа-
тии, как в моем с мадемуазель Данглар. Но, право, граф, мы с вами болта-
ем о женщинах, совсем как женщины  болтают  о  мужчинах;  это  непрости-
тельно!
   Альбер встал.
   - Вы уже уходите?
   - Это мило! Уже два часа я вам надоедаю, и вы настолько любезны,  что
спрашиваете меня, ухожу ли я. Поистине, граф, вы самый вежливый  человек
на свете! А как вышколены ваши слуги! Особенно Батистен.  Я  никогда  не
мог заполучить такого. У меня они всегда кик будто подражают  лакеям  из
Французского театра, которые именно потому, что им надо произнести  одно
только слово, всякий раз подходят для этого к самой рампе. Так что, если
вы захотите расстаться с Батистеном, уступите его мне.
   - Это решено, виконт.
   - Подождите, это еще не все. Передайте, пожалуйста, мой привет вашему
скромному приезжему из Лукки, синьору Кавальканти де Кавальканти, и если
бы оказалось, что он не прочь женить своего сына, постарайтесь найти ему
жену, очень богатую, очень родовитую, хотя бы по женской линии, и  баро-
нессу по отцу. Я вам в этом помогу.
   - Однако, - воскликнул Монте-Кристо, - неужели дело обстоит так?
   - Да.
   - Не зарекайтесь, мало ли что может случиться.
   - Ах, граф, - воскликнул Морсер, - какую бы вы мне оказали услугу!  Я
в сто раз сильнее полюбил бы вас, если бы, благодаря вам, остался холос-
тым, хотя бы еще десять лет!
   - Все возможно, - серьезно ответил Монте-Кристо.
   И, простившись с Альбером, он вернулся к себе и три раза позвонил.
   Вошел Бертуччо.
   - Бертуччо, - сказал он, - имейте в виду, что я  в  субботу  принимаю
гостей в моей вилле в Отейле.
   Бертуччо слегка вздрогнул.
   - Слушаю, ваше сиятельство, - сказал он.
   - Вы мне необходимы, чтобы все  как  следует  устроить,  -  продолжал
граф. - Это прекрасный дом или во всяком случае он может стать  прекрас-
ным.
   - Для этого его надо целиком обновить, ваше сиятельство; обивка  стен
очень выцвела.
   - Тогда перемените ее всюду, кроме спальни, обитой красным штофом; ее
вы оставите точно в таком же виде, как она есть.
   Бертуччо поклонился.
   - Точно так же ничего не трогайте в саду; зато со двором делайте все,
что хотите; мне было бы даже приятно, если бы он стал неузнаваем.
   - Я сделаю все, что могу, чтобы угодить вашему сиятельству, по я  был
бы спокойнее, если бы ваше сиятельство соблаговолили дать  мне  указания
относительно обеда.
   - Право, дорогой Бертуччо, - сказал граф, - я нахожу, что с тех  пор,
как мы в Париже, вы не в своей тарелке, вы полны сомнений; разве вы  ра-
зучились понимать меня?
   - Но, может быть, ваше сиятельство, хотя бы  сообщите  мне,  кого  вы
приглашаете?
   - Я еще и сам не знаю, и вам тоже незачем знать. Лукулл обедает у Лу-
кулла, вот и все.
   Бертуччо поклонился и вышел.
 
 
   XVII. МАЙОР КАВАЛЬКАНТИ
 
   Ни граф, ни Батистен не лгали, сообщая Альберу о визите луккского ма-
йора, из-за которого Монте-Кристо отклонил приглашение на обед.
   Только что пробило семь часов и прошло уже два часа с  тех  пор,  как
Бертуччо, исполняя приказание графа, уехал в Отейль, когда у ворот оста-
новился извозчик и, словно сконфуженный, немедленно отъехал, высадив че-
ловека лет пятидесяти двух, облаченного в один из тех зеленых сюртуков с
черными шнурами, которые, по-видимому, никогда не переведутся в  Европе.
На приехавшем были также широкие синие суконные панталоны, высокие,  еще
довольно новые, хоть и несколько тусклые  сапоги  на  слишком,  пожалуй,
толстой подошве, замшевые перчатки, шляпа,  напоминающая  головной  убор
жандарма, и черный воротник с белой выпушкой, который можно было бы при-
нять за железный ошейник, если бы владелец не носил его по доброй  воле.
Личность в таком живописном костюме позвонила у  калитки,  осведомилась,
живет ли в доме N 30 по авеню Елисейских  Полей  граф  Монте-Кристо,  и,
после утвердительного ответа привратника, вошла в калитку, закрыла ее за
собой и направилась к крыльцу.
   Батистен, заранее получивший подробное описание внешности  посетителя
и ожидавший его в вестибюле, узнал его по маленькой острой голове, седе-
ющим волосам и густым белым усам, - и не успел тот назвать  себя  расто-
ропному камердинеру, как уже о его прибытии было доложено Монте-Кристо.
   Чужестранца ввели в самую скромную из гостиных. Граф уже  ожидал  его
там и, улыбаясь, пошел ему навстречу.
   - А, любезный майор, - сказал он, - добро пожаловать. Я вас ждал.
   - Неужели? - спросил приезжий из Лукки. - Ваше сиятельство меня  жда-
ли?
   - Да, я был предупрежден, что вы явитесь ко мне сегодня в семь часов.
   - Что я к вам явлюсь? Предупреждены?
   - Вот именно.
   - Тем лучше; по правде говоря, я боялся, что забудут принять эту пре-
досторожность.
   - Какую?
   - Предупредить вас.
   - О, нет!
   - Но вы уверены, что не ошибаетесь?
   - Уверен.
   - Ваше сиятельство сегодня в семь часов ждали именно меня?
   - Именно вас. Впрочем, мы можем проверить.
   - Нет, если вы меня ждали, - сказал приезжий из  Лукки,  -  тогда  не
стоит.
   - Но почему же? - возразил Монте-Кристо.
   Приезжий из Лукки, казалось, слегка встревожился.
   - Послушайте, - сказал Монте-Кристо, - ведь вы маркиз Бартоломео  Ка-
вальканти?
   - Бартоломео Кавальканти, - обрадовано повторил приезжий из Лукки,  -
совершенно верно.
   - Отставной майор австрийской армии?
   - Разве я был майором? - робко осведомился старый воин.
   - Да, - сказал Монте-Кристо, - вы были майором. Так называют во Фран-
ции тот чин, который вы носили в Италии.
   - Хорошо, - ответил приезжий из Лукки, - мне-то, вы  понимаете,  без-
различно...
   - Впрочем, вы приехали сюда не по собственному побуждению, -  продол-
жал Монте-Кристо.
   - Ну, еще бы!
   - Вас направили ко мне?
   - Да.
   - Добрейший аббат Бузони?
   - Да, да, - радостно воскликнул майор.
   - И вы привезли с собой письмо?
   - Вот оно.
   - Ну, вот видите! Давайте сюда!
   И Монте-Кристо взял письмо, распечатал его и прочел. Майор смотрел на
графа выпученными, удивленными глазами; взгляд его с любопытством окиды-
вал комнату, но неизменно возвращался к ее владельцу.
   - Так оно  и  есть...  аббат  пишет...  "майор  Кавальканти,  знатный
луккский патриций, потомок флорентийских Кавальканти, - продолжал,  про-
бегая глазами письмо, МонтеКристо, - обладающий годовым доходом  в  пол-
миллиона..."
   Монте-Кристо поднял глаза от письма и отвесил поклон.
   - Полмиллиона! - сказал он.  -  Черт  возьми,  дорогой  господин  Ка-
вальканти!
   - Разве там написано полмиллиона? - спросил приезжий из Лукки.
   - Черным по белому: так оно, несомненно, и есть; аббат Бузони  лучше,
чем кто бы то ни было, осведомлен о всех крупных состояниях в Европе.
   - Что ж, пусть будет полмиллиона, - сказал приезжий из Лукки,  -  но,
честное слово, я не думал, что цифра будет так велика.
   - Потому что ваш управляющий вас обкрадывает; что поделаешь,  дорогой
господин Кавальканти, это наш общий удел!
   - Вы открыли мне глаза, - серьезно заметил приезжий из Лукки, -  при-
дется прогнать негодяя.
   Монте-Кристо продолжал:
   - "Для полного счастья ему недостает только одного".
   - Боже мой, да! Только одного! - сказал со вздохом приезжий из Лукки.
   - "Найти обожаемого сына".
   - Обожаемого сына!
   - "Похищенного в детстве врагом его благородной семьи или цыганами".
   - В пятилетнем возрасте, сударь! - сказал с тяжким  вздохом  приезжий
из Лукки, возводя глаза к небу.
   - Несчастный отец! - сказал Монте-Кристо. Потом продолжал читать:
   - "Я вернул ему надежду, я вернул ему жизнь, граф,  сообщив,  что  вы
можете помочь ему найти сына, которого он тщетно ищет вот уже пятнадцать
лет".
   Приезжий из Лукки взглянул на Монте-Кристо с каким-то смутным  беспо-
койством.
   - Я могу это сделать, - ответил Монте-Кристо.
   Майор выпрямился.
   - А, - сказал он, - значит все в письме оказалось правдой?
   - Неужели вы сомневались в этом, дорогой господин Бартоломео?
   - Нет, нет, ни одной минуты! Что вы! Такой серьезный человек,  в  ду-
ховном сане, как аббат Бузони, не позволил бы себе подобной шутки, но вы
еще не все прочли, ваше сиятельство.
   - Ах, да, - сказал Монте-Кристо, - имеется еще приписка.
   - Да... - повторил приезжий из Лукки, - приписка...
   - "Чтобы не затруднять майора Кавальканти переводом денег  из  одного
банка в другой, я посылаю ему на путевые расходы чек на две тысячи фран-
ков и перевожу на него сумму в сорок восемь тысяч  франков,  которую  вы
оставались мне должны".
   Майор с видимой тревогой следил за чтением этой приписки.
   - Так, - сказал граф.
   - Он сказал мне, -  пробормотал  приезжий  из  Лукки.  -  Так  что...
граф... - продолжал он.
   - Так что? - спросил Монте-Кристо.
   - Так что приписка...
   - Что приписка?..
   - Принята вами так же благосклонно, как и все письмо?
   - Разумеется, У нас свои счеты с аббатом Бузони; я в точности не пом-
ню, должен ли я ему именно сорок восемь тысяч ливров, но несколько  лиш-
них ассигнаций в ту или другую сторону нас не обеспокоят. А что, вы при-
давали большое значение этой приписке, дорогой господин Кавальканти?
   - Должен вам признаться, - отвечал приезжий из Лукки, -  что,  вполне
доверяя подписи аббата Бузони, я не запасся другими деньгами;  так  что,
если бы мои надежды на эту сумму не оправдались, я оказался бы в  Париже
в очень затруднительном положении.
   - Полно, разве такой человек, как вы, может где-либо попасть  в  зат-
руднительное положение? - сказал МонтеКристо.
   - Но если никого не знаешь... - заметил приезжий из Лукки.
   - Зато вас все знают.
   - Да, меня знают, так что...
   - Я вас слушаю, дорогой господин Кавальканти.
   - Так что вы вручите мне эти сорок восемь тысяч ливров?
   - По первому вашему требованию.
   Майор вытаращил глаза от изумления.
   - Да присядьте же, пожалуйста, - сказал Монте-Кристо, - право,  я  не
знаю, что со мной... Я держу вас на ногах уже четверть часа.
   - Помилуйте!
   Майор придвинул кресло и сел.
   - Разрешите что-нибудь предложить вам, - дорогой граф, - рюмку  хере-
са, портвейна, аликанте?
   - Аликанте, если позволите; это мое любимое вино.
   - У меня найдется отличное. И кусочек бисквита, не правда ли?
   - И кусочек бисквита, раз уж вы настаиваете.
   Монте-Кристо позвонил. Явился Батистен.
   Граф подошел к нему.
   - Ну, что?.. - тихо спросил он.
   - Молодой человек уже здесь, - ответил так же тихо камердинер.
   - Отлично; куда вы его провели?
   - В голубую гостиную, как велели ваше сиятельство.
   - Превосходно. Подайте бутылку аликанте и бисквиты.
   Батистен вышел.
   - Право, сударь, - заметил приезжий из Лукки, - я очень  смущен,  что
доставляю вам столько хлопот.
   - Ну, что вы! - сказал Монте-Кристо.
   Батистен вернулся, неся вино, рюмки и бисквиты.
   Граф наполнил одну рюмку, а в другую налил  только  несколько  капель
того жидкого рубина, который заключала в себе бутылка, вся покрытая пау-
тиной и прочими признаками, красноречивее свидетельствующими о  возрасте
вина, чем морщины о годах человека.
   Майор не ошибся в выборе: он взял полную рюмку и бисквит.
   Граф приказал Батистену поставить поднос рядом с гостем, который сна-
чала едва пригубил вино, потом сделал одобрительную гримасу и  осторожно
обмакнул в рюмку бисквит.
   - Итак, сударь, - сказал Монте-Кристо, - вы жили в Лукке, были  бога-
тым человеком, благородного происхождения, пользовались всеобщим  уваже-
нием, у вас было все, чтобы быть счастливым?
   - Все, ваше сиятельство, - отвечал майор, поглощая бисквит,  -  реши-
тельно все.
   - И для полного счастья вам недоставало только одного?
   - Только одного, - ответил приезжий из Лукки.
   - Найти вашего сына?
   - Ах, - сказал почтенный майор, беря  второй  бисквит,  -  этого  мне