кармане.
   Ночь лунная, и все видно отчетливо.
   - Смотрю, - говорил он, - перед дверью  стоит  графиня.  Белое,  нарядное
платье, локоны по плечам и на голове цветы и  бриллианты.  Ну,  точь-в-точь,
как она наряжалась, когда ехала на бал.
   На минуту я забыл, что она умерла, и бросился к ней:
   - Графинюшка, милая! - Она ласково посмотрела, да и говорит:
   - Петро, за что ты меня преследуешь? Тут я  вспомнил,  что  она  мертвая,
отскочил, а она за мной.
   - Оставь меня в покое, и я тебя не трону, - и голосок у ней такой нежный.
   - Бог с вами, - говорю, - графиня, ведь вы же умерли.., и похоронены.

***

   - Умерла.., и все-таки живу. Не мешай же мне. -  И  сама  отстраняет  это
меня с дороги рукой.
   Я хотел перекрестить ее, а она как бросится да схватит меня за плечи.
   Сильная такая, глаза злые и лицо совсем, как чужое. Хочу вырваться  и  не
могу, вот-вот повалит... Так мы все пятились, пятились и дошли до  грядки  с
чесноком.
   Я запнулся и упал к подножию креста. Она тоже повалилась.
   Ну, думаю, загрызет!..
   Да Бог помиловал.
   Почуяла чеснок, соскочила, застонала тяжко, тяжко и исчезла.
   Долго я лежал: боялся пошевелиться. Ну, а потом и к вам, доктор.
   - Что нам делать? Ведь графинюшку-то я не могу колом, рука не выдержит...
- прошептал верный слуга и опять заплакал.
   До утра мы сидели с Петро  обдумывая,  как  поступить.  Надо  обезопасить
замок и деревню от вампира, а в то же время, ради  Карло  и  старого  графа,
пощадить имя графини в народе.
   Мы еще ничего не решили, как пришли мне сказать, что умер сынишка кучера,
мальчик лет десяти.
   А затем потянулись, один за другим, слуги, прося  расчета.  Причина  была
одна:
   - У нас в замке не чисто.
   Пришлось всех отпустить. Осталось  два-три  человека,  которым  абсолютно
некуда и не к кому было идти.
   Надо было волей-неволей посвятить в дело и твоего отца.
   С большими предосторожностями и понемногу я сообщил ему все.
   К моему удивлению, и на этот раз  он  остался  почти  спокоен.  И  только
спросил, кто, кроме меня и Петро, знает про "то". И когда узнал, что  никто,
остался очень доволен.
   Видимо, он уже знал страшную тайну покойницы. Не оттого  ли  он  и  сидел
целые дни в склепе?
   Немедленно граф распорядился продать лошадей, коров  и  прочую  живность,
одним словом все, что требовало ухода, заперев почти все  комнаты  замка,  и
отпустил слуг с наградою.
   Затем по его приказу поденщики из города живо приготовили новый  склеп  в
скале, на два гроба.

***

   Не решаясь пригласить священника, на восходе  солнца,  когда  по  чистому
воздуху так хорошо доносится колокольный звон из деревни, перенесли мы  сами
гроб  с  графиней  из  старого  склепа  в  новое  помещение  и   с   разными
предосторожностями заделали его в стену.
   После того отец твой взял с меня и Петро страшную клятву молчать обо всем
случившемся.
   Он щедро обеспечил нас.
   Петро, как милости, выпросил позволения остаться с ним  в  замке,  где  и
прожил пятнадцать лет.
   Как твой отец намерен был  поступить  с  тобой  и  замком  -  он  нас  не
посвятил.
   Смерть унесла его неожиданно для него самого.
   Мы  похоронили  его  в  новом  склепе,  в  том  месте,  которое  он  себе
приготовил.
   Петро по обещанию пошел пешком в Рим, а я вернулся домой.
   Теперь , Карло, уходи. Я нарушил  ради  тебя  клятву,  оставь  меня,  дай
отдохнуть, - и старик скорбно, тяжело поник головою. Я вышел.
   Где и как я провел эту ночь, не могу вспомнить.., ходил и ходил... И  вот
на заре пишу тебе, Альф. Это последнее средство хоть немного  разобраться  в
своих ощущениях и попробовать успокоиться и обсудить. Что это?
   Не сошел ли я с ума? А все слышанное, да и сам старик доктор в придачу  -
не что иное, как один бред больного мозга.
   Или доктор существует и он сошел с ума б, м, от старости?., или  же,  или
это все страшная правда?
   Какая правда?..
   Правда... я сын вампира!
   Нет, я сумасшедший...
   Впрочем, что лучше? - Реши сам.
   Ах, почему ты не здесь, ты бы со  стороны  вернее  это  определил.  Альф,
спаси меня!
   Сознаю все безумие  верить  рассказам  старика  и..,  верю.  Почему?  Как
опровергнуть его слова? Где кончается действительность и начинается вымысел?
Все так логично и так не правдоподобно!.. Господи, а Рита! Я забыл о ней!
   Что же с ней будет? Могу ли я жениться теперь? Имею ли я право вовлечь ее
в свое несчастье?
   Нет, надо отослать ее на родину. Но как? Что ей скажу, что объясню!.. Это
убьет, обесславит ее!  Нет,  это  невозможно...  Но  что  же  делать..,  где
выход...
   Альф! Помоги, приезжай!
   Д.

ПИСЬМО ВОСЕМНАДЦАТОЕ

   Уже три дня, как я отослал тебе роковое письмо, Альф.
   А я все еще в городе - нет сил вернуться и взглянуть на Риту.
   Если б ты был возле, мне было бы легче... Знаешь ли, у меня  есть  лесной
дом, он далеко от деревни и хоть лежит у подножия замка, но попасть  в  него
можно, только сделав порядочный крюк.
   Не кажется ли тебе, что это хорошее место для такого ученого, как ты?
   Никто мешать не будет. Я строго запрещу слугам ходить в  лесном  доме,  а
для тебя там будет смирная, хорошая верховая лошадь.
   Что ты на это скажешь?
   Ты можешь целыми днями рыться в своих книгах; я даже сам не буду  к  тебе
ходить, а только писать. Но сознание, что ты близко, для меня уже утешение и
большая поддержка... Альф, Альф, сжалься надо мной. Кроме тебя, у  меня  нет
никого.
   Приезжай.
   Д.

ПИСЬМО ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

   Весть, сообщенная мне доктором, так страшна и так меня выбила  из  колеи,
что я даже забыл, зачем сюда приехал.
   Сейчас я опять был у него и  вот  теперь-то  я  знаю,  что  значит  ужас,
невыносимый ужас. Все прежнее пустяки в сравнении с этими! Но слушай.
   Сегодня, придя к старику,  я  сказал  ему  первоначальную  причину  моего
приезда сюда, т.е. что невеста моя, Рита, не то что хворает,  а  бледнеет  и
скучает.
   Он вскочил, как укушенный.
   - Твоя невеста хворает, она слабеет, бледнеет; есть у нее рана на шее?  -
воскричал он.
   Ноги у меня подкосились... Я не мог выговорить ни слова...
   - Отвечай, есть рана? Как же ты мне сказал что не  нашел  гробов  отца  и
матери, ты солгал мне ты выпустил "его"! - кричал старик, бешено тряся  меня
за плечи. Откуда у него сила взялась.
   Тут я очнулся.
   - Доктор, погодите, с моего приезда никто не только не умер в замке, но и
не хворал, - наконец, мог я выговорить.
   - А в деревне?
   - И там не было покойников. Повторяю, клянусь, я не видел нового  склепа,
- сказал я серьезно и веско. Доктор несколько успокоился и пробормотал:
   - Слава Богу, я ошибся. Быть может, правда, что здешний горный воздух  не
годится для здоровья такой южанки, как твоя  Рита.  Поезжай.  Через  день  я
приеду в замок, как друг твоего отца. И ты только устрой, чтобы я мог видеть
шею твоей невесты.
   - Это не трудно, доктор; Рита любит и всегда носит открытые  платья.  Она
знает отлично, что шея ее прелестна.
   И вот, только придя домой, я  вспомнил  эпизод  с  розовой,  сердоликовой
булавкой...
   А  что  если?!  Господи,  спаси  и  помилуй!  Альф,   а   если..,   боюсь
выговорить... если все правда..,  если  Рита...  Альф,  ради  всего  святого
приезжай.
   Спешу домой, что-то там? Ах, я дурень, сидел здесь, а что там, что...
   Жду тебя.
   Д.

ПИСЬМО ДВАДЦАТОЕ

   Не нахожу слов, благодарю тебя, ты приедешь, да! Теперь мне  не  страшно,
ты будешь со мной.
   Спешу тебя порадовать, у нас все спокойно. Правда, Рита слаба  и  бледна,
но она ни на что не жалуется.
   Доктор сдержал слово и приехал.
   Рита приняла его ласково и дружественно.
   Он ловко выспрашивает Риту,  как  она  проводит  ночи,  не  чувствует  ли
тяжести, удушья и т, д. Какие видит сны.
   На все получаются самые спокойные ответы. Единственно, что до сих пор мне
не удалось показать доктору шею Риты.

***

   Она выдумала носить  кружевные  косынки,  на  шею  навязываются  какие-то
фантастические банты и ленты.
   А когда я стал просить снять это и  позволить  любоваться  ее  шеей,  она
грустно проговорила:
   - У меня до сих пор не было кружев и лент позвольте мне их поносить...
   Ну, как тут не отступиться!
   А когда я спросил, зажил ли укол булавкой, она нервно передернула плечами
и нехотя ответила:
   - Ну, конечно, что об этом говорить. Свадьбу Рита отложила.
   Лесной дом был готов для приема дорогого гостя. До свидания и скорого.
   Твой Д.

***

   Чтение кончено.
   Все молчат, всем не по себе, у многих залегла тяжелая дума. Что это?
   - И больше ничего нет,  Карл  Иваныч,  -  спрашивает  хозяин,  -  никаких
объяснений?
   - В связке нет больше писем, - отвечает и сразу Карл Иванович.
   - Господа,  что  же  это,  по-вашему,  сказка,  бред  сумасшедшего?  Или,
наконец, истинное происшествие? - спрашивает один из гостей.
   - По некоторым мелочам можно предположить,  что  место  действия  -  твой
замок, Гарри. Неужели у тебя водились вампиры? - продолжает он.
   Гарри молчит.
   - А почему бы им и не водиться здесь, даже и  теперь,  раз  вы  признаете
возможности и верите в их существование, - насмешливо вместо Гарри  отвечает
другой гость.
   - Хватили, "даже и теперь"; за кого вы меня считаете, сударь.
   И ссора готова вспыхнуть.
   Зная вспыльчивый характер заспоривших, капитан Райт быстро вмешивается  и
говорит:
   - Постойте, сам я не был в склепе, но ты, Джемс, спускался и  ты,  Гарри,
тоже. Есть там большой каменный гроб графа, привезенного из Америки?
   - Нет, нету, - отвечает Гарри. - У нас есть только церковная запись,  что
старый граф привезен из Америки и похоронен в фамильном склепе.
   - Мало ли графов привезено и похоронено в фамильных склепах, нынче это не
редкость, - вмешивается доктор.
   - И что за идея предполагать, что все эти россказни приурочены к здешнему
замку. Во всех письмах ни разу не говорится, что дело идет  именно  о  замке
Дракулы. Подпись Д.  может  означать  и  "Друг"  и  первую  букву  от  имени
"Джеронимо", а это имя часто уменьшается в Карло. Да, наконец, отсутствие  в
склепе "знаменитого гроба" не  лучшее  ли  доказательство  вашей  ошибки,  -
продолжал доктор.
   - Жаль, нет больше писем, а то, быть может, мы бы и нашли  ключ  ко  всей
этой загадке, - промолвил Гарри.
   - Вот пустяки, какая там загадка, я скорее склонен думать,  что  все  эти
письма - просто ловкая шутка заманить друга к себе на свадьбу, - не унимался
доктор.
   - Что-то не похоже на шутку, - заметил Джемс.
   - А, по-твоему, надо верить,  хотя  бы  и  в  давно  прошедшее  время,  в
существование вампиров? Нет, слуга  покорный,  -  раскланялся  доктор  перед
Джемсом.
   - А теперь прощайте, желаю каждому из вас видеть графиню-вампира.  Я  иду
спать, - и доктор, забрав сегодня привезенные газеты, ушел в свою комнату.

ЧАСТЬ II

   Я покончила с ним,
   Я пойду к другим,
   Чтоб на свете жить,
   Должна кровь людей пить.
   (Невеста вампира)

Глава 1

   Время шло.
   Наступили темные  вечера.  Гарри  со  своими  друзьями  и  гостями  давно
перебрался из Охотничьего дома в свой замок.
   Там все было в порядке. Деньги миллионера преобразили запущенное графское
жилище. На дверях и окнах вместо пыли и паутины  повисли  дорогие  кружевные
занавесы и шелковые портьеры.
   Паркет в зале и картинной галерее блестел, как зеркало,  и  молодые  ноги
уже не раз кружились в вихре вальса  с  воображаемой  дамой  в  объятиях.  В
других комнатах пол исчез под мягкими, восточными коврами.
   На столах, столиках, этажерках появилась масса дорогих и красивых  вещей,
в  большинстве  случаев   совершенно   бесполезных,   но   как   необходимая
принадлежность богатой обстановки.
   Появились растения, цветы.
   Зажглось электричество с подвала до чердаков. Всюду было  светло,  уютно,
весело.
   Даже  старинные  фамильные  портреты,  покрытые  свежим  лаком,  ожили  и
смотрели приветливее из своих старых рам.
   Красавица, в платье с воротником Екатерины Медичи, казалось, была  готова
не отставать от молодежи в упражнении в танцах. Она, как живая, улыбалась со
стены.
   Прекрасный рояль, отличный  бильярд,  масса  самых  разнообразных  игр  и
занятий наполняли день.
   Книги и журналы всего мира не успевались и просматриваться.

***

   Жизнь веселая и беззаботная била ключом. Каждый вечер замок горел огнями,
вина лились рекою.
   Разбежавшиеся было гости вновь начали съезжаться.
   Смерть виконта Рено была забыта.
   Неприятное впечатление от чтения писем неизвестного Д. отошло  в  область
сказок и никто о них не вспоминал.
   Все оживились.
   Даже капитан Райт, перебравшись в замок, перестал хмуриться и молчать.
   Напротив,  он  показал  себя  как  интересного  собеседника  и  отличного
рассказчика. Его охотничьи и любовные приключения могли заинтересовать  кого
угодно.
   Хозяин был весел и обещал все новые и новые удовольствия.
   Всем очень понравилась мысль устроить бал-маскарад.
   Надо было только заручиться согласием соседей и представителей города.
   Это оказалось совсем нетрудно, тем более что  Гарри  обещал  после  обеда
сделать визиты и просить на настоящее новоселье.
   Бал-маскараду придавался вид шутки. Новая затея внесла и новое  оживление
в общество.  Обсуждались  проекты  костюмов,  выписали  портных,  материалы.
Ежедневно почта и телеграф несли все новые и новые приказания.
   Балу предполагали придать индийский колорит. Конечно,  раджою,  индийским
набобом, должен был быть сам Гарри.
   Доктор хотел  быть  брамином,  "дважды  рожденным".  И  как  знак  своего
достоинства требовал толстый золотой шнур.
   Джемс соглашался изображать одного из сказочных героев Рамаяны.
   - А чем будет капитан Райт? - спросил Жорж К.
   - Да ему больше всего подходит быть служителем богини  Бовами,  -  сказал
доктор.
   Большинство в первый раз слышало имя богини Бовами.
   Начались расспросы. Бовами или Кали считается супругой бога Шивы.
   Шива  -  это  третье   лицо   индусской   троицы   (тримутри).   Шива   -
бог-разрушитель, и на алтарях, посвященных его супруге, всегда  должна  быть
свежая человеческая кровь.
   Поставкой жертв занимается секта тугов или душителей.
   - Что, как богиня, на алтаре которой  никогда  не  высыхает  человеческая
кровь! Да это сказки. Вы смеетесь над нами! - слышались голоса.
   - Да, но эти сказки многим стоили головы, - ответил  серьезно  доктор.  -
Спросите Райта; они с Джемми могут кое-что рассказать.
   - Как, капитан Райт, у вас было приключение, которое чуть не  стоило  вам
жизни, и вы молчите...
   - Что же, я не прочь, - отозвался Райт. - Только одно условие: не просите
объяснения, что это было.., сон, гипноз, галлюцинация... Я сам не знаю.
   - Что тут не знать!
   Это правда, - вмешался Джемс. Райт начал:

РАССКАЗ КАПИТАНА РАЙТА

   В начале 18.., года наш полк стоял недалеко от  Дели;  как  видите,  дело
происходит в Индии. Нам для постоя отвели заброшенный храм и  сад  какого-то
местного бога.
   Сад был чудесный, полный тени и роскошных  цветов.  Тропические  деревья:
пальмы,  музы,  чинары  -  все  это  переплеталось   вьющимися   лианами   и
представляло густую чащу, где змеи и обезьяны спокойно от нас укрывались.
   Полковник жил в небольшом бунгало, а нам, офицерам, отвели для  помещения
самый храм. Что ж, это было недурно.
   Толстые каменные стены умеряли  жар,  а  узкие  окна  давали  достаточный
приток свежего воздуха.
   Мягкие маты и кисейные полога обещали спокойные ночи.
   Изысканный стол с обилием дорогого вина дополнили наше благополучие.
   Но  мы  были  недовольны;  скука,  томящая  скука  пожирала  нас.  Полное
отсутствие общества, книг, а главное - женщин.
   Дели, с его городскими удовольствиями, хотя и пыл близко, но ездить туда,
ввиду неспокойного времени, было почти  невозможно:  требовалось  разрешение
командира, и отпуск давался неохотно и на срок.
   Мы сильно скучали.

***

   Крупная картежная игра, излишество  в  вине,  соединенные  с  непривычной
жарой, расстраивали наши нервы и воображение.
   Рассказы достигли такой фантастичности, что оставалось только  молчать  и
верить.
   В самый разгар скуки нас посетил один из старожилов Индии, бывший офицер,
теперь богатый плантатор и зять одного из раджей.
   Он приехал по делу к  командиру  полка,  но  общество  офицеров  так  его
просило остаться на сутки и принять  от  него  товарищеский  ужин,  что  он,
наконец, согласился.
   К вечеру главный зал храма был приспособлен для пиршества.
   Если стол и  не  ломился  под  тяжестью  хрусталя  и  серебра,  зато  вся
окружающая обстановка имела сказочно-поэтический характер.
   Стены помещения были  разрисованы  фантастическими  чудовищами:  огромные
слоны, пестрые тигры, зеленые змеи и между ними прелестные женщины  в  самых
сладострастных позах. А кругом всех фигур  тропическая  растительность,  где
первое место занимали цветы лотоса.
   Краски были яркие, свежие, так что при мерцающем, неровном  свете  свечей
весь сказочный мир жил и двигался.
   Впечатление жизни еще усиливалось тем, что изображения были нарисованы не
на гладких стенах. Одни прятались в глубокие ниши, другие ярко выступали  на
огромных колоннах, поддерживающих потолок храма.
   У северной стены  находился  мраморный  пьедестал,  тут  когда-то  стояла
статуя бога, теперь пьедестал пуст.
   Пиршество началось обильной выпивкой. Ужин подходит к концу.
   Гость наш, до сих пор занятый паштетами, маринадами и вином, в первый раз
внимательно взглянул на стены. Он вдруг побледнел и замолчал.
   - А у вас, полковник, не пропадают люди? - спросил он внезапно.
   Вопрос показался странным.
   - За все время мы потеряли трех человек. Двух унесли тигры, а  один,  как
думают, утонул, - ответил полковник.
   - Ну, это еще милостиво! - как бы про себя сказал гость.
   Ужин, или вернее попойка, продолжался дальше.  Скоро  языки  окончательно
развязались.
   - Господа, знаете ли вы, где мы пируем? - неожиданно сказал гость.
   - Это храм богини Бовами, - продолжал  он,  -  самой  кровожадной  богини
Индии.
   Она самая прекрасная из женщин,  но  алтарь  ее  должен  всегда  дымиться
свежей человеческой кровью: будь то кровь иноземца или своего  фанатического
поклонника. Не так давно здесь происходили чудовищные оргии.
   В то время, когда  у  ног  богини,  истекая  кровью,  лежала  принесенная
жертва,  баядерки,  служительницы  храма,  прикрытые   только   собственными
волосами да цветами лотоса, образовывали живой венок вокруг пьедестала.  Они
тихо двигались, принимая различные позы;  то  свивали,  то  развивали  живую
гирлянду  голых  тел.  Тихая,  страстная   музыка   неслась   откуда-то   из
пространства...  Она  не   заглушала   стонов   умирающего,   а,   напротив,
аккомпанировала им. Одуряющий запах курений обволакивал все сизыми облаками.
   Наконец, страдалец испускает последний вздох, музыка гремит  торжественно
и победно. Танец баядерок переходит в беснование.
   Огни тухнут.
   Все смешивается в хаосе. Все это приезжий  говорил  беззвучно,  смотря  в
одну точку, точно в забытьи. Он замолк.
   Наступила тишина.
   Точно кровавые тени жертв, здесь замученных. пронеслись над  пирующими...
Затем посыпались вопросы:
   - Откуда вы знаете, что этот храм был посвящен Бовами?
   - Разве вы присутствовали на ее мистериях? и т, д.
   Гость выпил стакан сельтерской воды и  как-то  сразу  отрезвел.  Натянуто
улыбаясь, он ответил всем в один раз.
   - Господа, не забывайте,  что  после  вашего  прекрасного  вина  остается
только пропеть:
   "Ври, ври, да знай меру!"
   В ответ раздался дружный хохот.
   Разговор  перешел  на  культ  Бовами.   Нашелся   еще   старожил   Индии,
подтвердивший существование кровавого культа.
   - Я только слыхал,  -  сказал  он,  что  главное  служение  происходит  в
подземельях храмов, а жертв доставляет секта тугов  или  душителей.  Говорят
еще, что в подземельях  есть  о