ах, но о любой такой семейке.
     В прежние времена родственники собирались в зале прощания, приносили с собой все необходимое и сами одевали и гримировали покойника. Теперь никто не занимается "таким безумием".
     Джерри вспомнились веселые ирландские парни, подряжавшиеся нести гроб. Они всю дорогу перекидывались шуточками, при этом самые хитрые еще умудрялись смухлевать и переложить тяжесть на плечи своих собратьев. А на кладбище порой дурачились так, словно пришли на празднование Марди-Гра.
     А истории, которые рассказывали на поминках перед погребением, вспомнить жутко. Сестра Бриджет-Мэри, помнится, однажды поведала о том, как мамаша с детьми плыла на пароходе из Ирландии в поисках лучшей жизни. Малыш в люльке ревел не переставая. А мать возьми да и припугни малютку - мол, если не прекратит плакать, она выбросит его за борт. А потом ей понадобилось зачем-то отойти, и она велела второму ребенку, постарше, присматривать за люлькой. Вернулась она - в люльке пусто, а старшенький ей объяснил, что ребенок опять начал реветь, как пароходная сирена, ну, он и швырнул его в воду.
     Вот это история! В самый раз рассказывать, когда сидишь возле гроба!
     Рита невольно улыбнулась. Ей всегда нравилась старая сестра Бриджет-Мэри.
     - Но Мэйфейры не из ирландцев, - сказала она. - Они богатые люди, а богатые так себя не ведут.
     - Ошибаешься, Рита Мей, они из ирландцев. Во всяком случае, в них достаточно ирландской крови для всяких сумасбродств. Например, их дом строил знаменитый ирландский архитектор Дарси Монехан - отец мисс Мэри-Бет. А мисс Карл - дочь судьи Макинтайра, так тот из числа первых ирландских переселенцев, настоящий человек старого закала. Нет, Рита, они из ирландцев. Такие же потомки, как и все мы.
     Риту изумила неожиданная словоохотливость мужа. Она не сомневалась, что Мэйфейры досаждали ему не в меньшей степени, чем когда-то его отцу. Однако до сих пор никто не удосужился посвятить Риту во все подробности истории этого рода.
     Рита отправилась в часовню, на панихиду по мисс Нэнси. За похоронной процессией она ехала в своей машине. Из уважения к Дейрдре траурный кортеж проехал по Первой улице. Но едва ли Дейрдре обратила внимание на катившие мимо старого дома черные лимузины.
     Боже, как много Мэйфейров собралось на эти похороны! Понаехали буквально отовсюду! По выговору Рита распознала жителей Нью-Йорка, Калифорнии и даже южан из Атланты и Алабамы. И конечно, в полном составе были местные, новоорлеанские, Мэйфейры. Заглянув в траурную книгу, Рита глазам своим не поверила. Там стояли подписи Мэйфейров, обитавших в центре города и на его окраинах, и даже в Метэри - на другом берегу реки.
     На кладбище появился даже какой-то англичанин, седовласый джентльмен в полотняном костюме и с тросточкой в руках. Как и Рита, он стоял поодаль, в стороне от родственников.
     - Ну и несносная жара сегодня, - заметил он с изысканным английским произношением.
     Когда, проходя по дорожке, Рита споткнулась, он подхватил ее под руку. Очень любезно с его стороны.
     Интересно, а как относятся все эти люди к старому дому - родовому гнезду Мэйфейров - и что они думают о Лафайеттском кладбище, полном заплесневелых склепов? Собравшиеся теснились в узких проходах между могилами, некоторым приходилось даже вставать на цыпочки, поскольку надгробные памятники мешали видеть церемонию. А тут еще у ворот остановился автобус с туристами, и те во все глаза наблюдали за происходящим. Еще бы! Нечасто доводится стать свидетелями такого зрелища!
     Самым большим потрясением для Риты стало, пожалуй, присутствие среди прочей родни той женщины, которая удочерила ребенка Дейрдре, - Элли Мэйфейр из Калифорнии. Пока священник читал заключительные молитвы, Джерри показал ей эту особу. Оказывается, за последние тридцать лет она расписывалась в траурной книге на всех похоронах. Высокая, темноволосая, в голубом льняном платье без рукавов, красиво оттенявшем загорелую кожу. Голову ее прикрывала большая белая шляпа - какие носят от солнца, - а глаза прятались за темными стеклами очков. Ну прямо кинозвезда! К ней то и дело подходил кто-нибудь из членов семейства, пожимал ей руку или целовал в напудренную щеку, а некоторые низко склонялись и шепотом обменивались с ней парой реплик - быть может, расспрашивали о дочери Дейрдре.
     "Рита Мей, они собираются отобрать у меня ребенка!" - при воспоминании об этом отчаянном крике души Рита невольно прослезилась и поспешила вытереть глаза, пока другие не заметили в них предательскую влагу.
     Куда же она спрятала кусочек белой карточки с уцелевшим словом "Таламаска"? Наверное, лежит где-нибудь между страниц молитвенника. Рита никогда ничего не выбрасывала...
     Может, стоит поговорить с этой женщиной, подойти и спросить, как связаться с ее воспитанницей? Наверное, девушке следует знать то, о чем хотела бы рассказать ей Рита, Хотя, с другой стороны, какое право она имеет вторгаться в чужую жизнь? И все же, если Дейрдре умрет и Рита вновь встретит Элли Мэйфейр, она непременно найдет возможность поговорить с ней - тогда уж ничто ее не остановит.
     Рита едва не разрыдалась в голос. Все, наверное, думают, что она скорбит по старой мисс Нэнси, - как бы не так! Рита отвернулась, пытаясь спрятать лицо, и вдруг поймала на себе пристальный взгляд незнакомого английского джентльмена Рита слегка махнула рукой, словно желая сказать: "Что удивительного, это же похороны".
     Однако англичанин подошел к ней, подал руку и помог дойти до скамейки. Когда Рита села и огляделась вокруг, ей показалось - нет, она готова была поклясться в этом! - что мисс Карл во все глаза глядит на нее и на этого англичанина. Однако мисс Карл стояла довольно далеко от них, и к тому же солнце светило прямо в стекла ее очков. Возможно, старуха ничего и не заметила.
     Англичанин протянул Рите маленькую белую визитную карточку и сказал, что хотел бы побеседовать при других обстоятельствах. Риту удивила его просьба, тем не менее она взяла карточку и положила в карман.
     Поздним вечером в поисках листочка с молитвой, полученного на похоронах, Рита наткнулась на врученную англичанином визитку...
     Нет! Не может быть! Через столько лет она вновь прочла то же слово и то же имя: "Таламаска" и "Эрон Лайтнер".
     Рите на мгновение показалось, что сейчас она грохнется в обморок. Возможно, она совершила большую ошибку. После лихорадочных поисков она все же нашла ту, старую, карточку - вернее, то, что от нее осталось... Да, все в точности совпадает. Правда, на сегодняшней визитке англичанин от руки написал название расположенного в центре города отеля "Монтелеоне" и указал номер, в котором там остановился.
     Рита разыскала Джерри - возле кухонного стола с бокалом в руках.
     - Рита, тебе нельзя разговаривать с этим человеком. Ты не должна ничего рассказывать ему о Мэйфейрах.
     - Но я просто обязана рассказать ему о том, что произошло тогда, много лет назад, и о том, что Дейрдре пыталась связаться с ним.
     - Послушай, Рита Мей, все это в прошлом. Тот ребенок давно уже не ребенок, а взрослая женщина - будущий врач. Как я сегодня слышал, собирается стать хирургом.
     - Для меня это не имеет значения, Джерри.
     Рита снова заплакала, но слезы не помешали ей сделать то, что она считала в данный момент необходимым. Всхлипывая и вытирая глаза, Рита украдкой смотрела на карточку и запоминала все, что там было написано, - прежде всего, номер комнаты Лайтнера в отеле и его лондонский телефон.
     Джерри вдруг выхватил у нее визитку и опустил в карман своей рубашки - впрочем, именно этого Рита и ожидала, а потому не сказала ни слова и молча продолжала плакать. Ее муж - прекраснейший человек, но этого ему не понять.
     - А знаешь, дорогая, ты правильно сделала, что сходила на похороны, - сказал Джерри.
     Рита больше не заикалась об англичанине - не хотелось затевать новый спор с мужем. По крайней мере до тех пор, пока она не соберется с мыслями и не примет какое-то решение. Она сменила тему:
     - Хотелось бы мне знать, что эта девушка из Калифорнии знает о своей настоящей матери? Известно ли ей, что Дейрдре силой вынудили отказаться от собственного ребенка?
     - Дорогая, выброси-ка ты это из головы.
     В жизни Риты не было более яркого впечатления, чем сцена, подсмотренная в саду монахинь: Дейрдре наедине с тем молодым человеком и их разговор о любви. Незабываемые сумерки... Конечно, Рита рассказывала об этом Джерри, но он не понял. Надо самому оказаться в том месте, ощутить аромат лилий и увидеть сквозь ветки небо, похожее на темно-синее витражное стекло.
     Подумать только: та девушка, будущий врач, так и не знает, какой была ее настоящая мать...
     Джерри покачал головой. Он снова наполнил бокал бурбоном и залпом осушил почти половину.
     - Дорогая, если бы ты знала об этих людях столько, сколько знаю я.
     Похоже, Джерри успел выпить слишком много. В трезвом виде из него слова не вытянешь. Хороший гробовщик не может быть сплетником. Однако Рита не стала мешать мужу - ей было только на руку, что того потянуло на разговоры.
     - Пойми, радость моя, - начал он. - Дейрдре не было места в этой семье. Можно сказать, что она проклята с самого рождения. Так говорил мой отец.
     Когда умерла мать Дейрдре, Джерри еще учился в школе. Бедняжка выбросилась из чердачного окна и лежала во внутреннем дворике с расколотом черепом. Дейрдре тогда была совсем крошечной, как, впрочем, и Рита. Но Джерри уже вовсю помогал своему отцу.
     - Говорю тебе, мы отскребали ее мозги с плит из песчаника. Жуткое зрелище. Такая красивая девчонка - всего двадцать лет! Если уж говорить о внешности, твоей Дейрдре далеко до матери. Но ты бы видела, что тогда случилось с деревьями. Над домом словно бушевал ураган. Огромные стволы, даже самые толстые магнолии, буквально сгибало в дугу, как прутики.
     "Я тоже наблюдала подобную картину", - хотела было сказать Рита, но промолчала, не желая перебивать мужа.
     - Самое скверное было потом, когда мы вернулись и отец внимательно осмотрел тело Анты. "Смотри-ка! - воскликнул он. - Откуда могли взяться эти царапины вокруг глаз? Падение здесь ни при чем - под теми окнами не было ни одного дерева..." А потом отец обнаружил, что один глаз буквально вырван из глазницы... Он хорошо знал, что полагается делать в таких ситуациях.
     Отец тут же позвонил доктору Фитцрою. Сказал ему, что необходимо произвести вскрытие. Врач начал спорить, но отец настаивал на своем. Наконец, доктор Фитцрой раскололся и сообщил ему, что с Антой Мэйфейр случился приступ буйного помешательства, во время которого она пыталась выцарапать себе глаза Мисс Карл пыталась помешать ей. Тогда Акта бросилась на чердак. Да, она действительно выбросилась из окна, но в тот момент была совершенно не в себе. Мисс Карл явилась свидетельницей трагической сцены. И совсем незачем распространяться об этом, иначе люди начнут судачить и об этой истории пронюхают газетчики. Разве эта почтенная семья мало хлебнула горя со Стеллой? А если мистер Лониган в этом сомневается, сказал доктор Фитцрой, пусть сходит в священнический дом при церкви Святого Альфонса и поговорит с пастором.
     В конце концов отец заявил, что не верит в правдивость такой версии и в то, что Анта сделала это сама в припадке буйного помешательства, однако если доктору угодно указать в свидетельстве о смерти именно такую причину, что ж, он, мистер Лониган, сделал все, что мог, и его совесть чиста. И никакого вскрытия не производили.
     Отец был абсолютно уверен в справедливости собственных подозрений - а иначе зачем бы он заставил меня клясться, что я ни единой живой душе не расскажу о том, что произошло? Тогда мы были с ним очень близки, и я действительно здорово ему помогал. Он знал, что может довериться мне. Так же как я сейчас доверяюсь тебе, Рита Мей.
     - Какой ужас! Подумать только - выцарапать собственные глаза! - прошептала Рита, моля в душе Бога, чтобы Дейрдре никогда об этом не узнала.
     - Это еще не все, - откликнулся Джерри, наливая себе новую порцию бурбона - Когда мы стали готовить Анту к погребению, мы нашли на ней изумрудный кулон. Тот самый, который теперь на Дейрдре, - знаменитый изумруд Мэйфейров. Цепочка обмоталась вокруг шеи, и сам изумруд оказался на затылке, в волосах. Камень был весь в крови и Бог знает в чем еще. Знаешь, даже мой отец, который чего только в жизни не перевидал, был, кажется, не в своей тарелке, когда очищал изумруд от волос и мельчайших осколков костей. Он тогда произнес странную фразу - вроде того что ему не впервые приходится смывать с этого кулона кровь и что так уже было со Стеллой Мэйфейр, матерью Анты.
     Рита вспомнила, как давно, еще в школе Святой Розы, она видела кулон в руке Дейрдре. Вспомнила она и тот день, когда Рэд Лониган показал ей имя Стеллы на могильной плите.
     - С той самой Стеллой, которую застрелил собственный брат? - спросила Рита.
     - Да. А вообще, отец рассказывал жуткие истории об этом семействе. Стелла была, пожалуй, самой бешеной и неуемной в своем поколении. Еще при жизни своей матери, она едва ли не каждый вечер устраивала шумные сборища. Все вокруг сияло в огнях, выпивка, которую доставали из-под полы, лилась рекой, играл целый оркестр... Одному Богу известно, как к этому относились мисс Карл, мисс Милли и мисс Белл. Но когда она стала водить домой кавалеров, Лайонел решил вмешаться и застрелил сестру. Он был невероятно ревнивый. Все присутствовавшие в зале слышали, как он угрожал убить ее, прежде чем ею овладеет другой мужчина.
     - Подожди, о чем ты говоришь? - удивилась Рита - Получается, брат с сестрой были любовниками?!!
     - А почему бы нет, прелесть моя? - ответил Джерри. - Вполне возможно. Ведь никто так и не узнал имя отца Анты. Как считали, им вполне мог оказаться Лайонел Ходили даже слухи... Впрочем, Стелле было наплевать, кто и что о ней думает. Поговаривали, что, даже будучи беременной Антой, она собирала своих подружек на пирушки. И ее ничуть не волновало, что у нее будет внебрачный ребенок.
     - Слушай, я просто ушам своим не верю! - прошептала Рита. - Джерри, это в те-то времена!
     - Что было, то было, дорогая. Кое-какие подробности мне довелось узнать от других - отец-то не все мне рассказывал. Когда Лайонел выстрелил Стелле в голову, тут такое началось... Все как с ума посходили, в панике поразбивали окна и бросились прочь. Анта в это время находилась наверху. Услышав шум, она спустилась вниз. Представь себе зрелище: ребенок спускается в зал, не понимает, почему и зачем все бегут, и вдруг видит на полу свою мать, мертвую...
     Риту передернуло. На память пришли слова Дейрдре о том, что ее мама, по слухам, тоже умерла молодой, но о ней никогда не рассказывали.
     - После убийства Стеллы Лайонел попал в сумасшедший дом и провел там остаток жизни. Отец не раз повторял, что наследника Мэйфейров свело с ума чувство вины. Лайонел постоянно упоминал какого-то дьявола, который не оставляет его в покое, и утверждал, что дьявол послан его сестрой-ведьмой, дабы забрать его. Во время одного из припадков он и умер - подавился собственным языком, а рядом никого не оказалось. Когда открыли дверь обитой войлоком палаты, он был уже мертв и даже успел почернеть. В этот раз все сделали по правилам: позвали прозектора и произвели вскрытие. Однако царапины на лице мертвой Анты до конца дней не давали покоя моему отцу.
     - Бедная Диди. Она должна была что-то чувствовать.
     - Конечно, - согласился Джерри. - Такие вещи даже новорожденный младенец чует. А когда мы с отцом уносили тело Анты со двора, то слышали, как маленькая Дейрдре буквально выла, словно чувствуя, что ее мать умерла. И никто не взял этого ребенка на руки, не покачал, не успокоил. Говорю тебе, с самого рождения над ней висело проклятие. При всем, что творилось в их семье, у нее не было шансов остаться в здравом уме. Потому-то дочку Дейрдре и отослали подальше от этого дома, на запад. И на твоем месте, дорогая, я не стал бы совать нос в их дела.
     Рита вспомнила элегантную Элли Мэйфейр. Наверное, летит сейчас домой, в Сан-Франциско.
     - Говорят, ее приемные родители в Калифорнии - люди богатые, - продолжал Джерри. - Мне об этом рассказывала сиделка Дейрдре. У девчонки имеется личная яхта, чтобы плавать по заливу Сан-Франциско. Стоит прямо под окнами их дома. Отец - крупный адвокат, хотя и изрядный сукин сын, но деньги грести умеет. Если над Мэйфейрами и висит проклятие, этой девочке посчастливилось выскользнуть из-под него.
     - Джерри, ты же не веришь в проклятия.
     - Не спорю, дорогая, но как же тогда быть с изумрудным кулоном? Дважды мой отец отмывал его от крови. У меня всегда создавалось впечатление, что мисс Карлотта считала эту вещицу проклятой. Когда застрелили Стеллу и отец в первый раз чистил изумруд, знаешь, о чем его просила мисс Карлотта? Чтобы кулон похоронили в гробу вместе со Стеллой. Но он отказался. Это правда - отец сам мне рассказывал.
     - Джерри, а может, камень вовсе и не настоящий.
     - Да ты что, Рита Мей?! За этот изумруд можно купить целый квартал на Кэнал-стрит! Так вот, у них с мисс Карлоттой вышел спор из-за этого камня. Та настаивала, чтобы кулон положили в гроб рядом с ее сестрой. А у отца был знакомый ювелир, Хершман с Мэгазин-стрит, - они, можно сказать, дружили. И тогда он позвонил Хершману, а тот заявил, что камень настоящий и очень редкий, - во всяком случае, ему самому еще не доводилось видеть таких изумрудов. Назвать стоимость он не решился, сказав, что для точной оценки камень следует отправить в Нью-Йорк. Этот ювелир точно так же отзывался обо всех драгоценных камнях Мэйфейров. Однажды его попросили почистить их для мисс Мэри-Бет - еще до того, как они перешли к Стелле. По его мнению, подобные камни рано или поздно попадают в музей, где им, собственно, и место.
     - И как же Рэд объяснил свой отказ мисс Карлотте?
     - Сказал, что ни в коем случае не станет класть в гроб изумруд, стоящий не меньше миллиона долларов. Отец отмыл кулон в специальной жидкости, раздобыл у Хершмана бархатную коробочку, положил камень туда и отдал ей. То же самое мы сделали через двенадцать лет, когда Анта выбросилась из окна. Но тогда мисс Карл уже не просила нас хоронить кулон вместе с покойницей. И не стала требовать, чтобы гроб выставили в зале.
     - В зале?
     - Ну да, Стелла лежала в зале, прямо у них в доме. В прежние времена они всегда так делали. Старого Джулиена Мэйфейра тоже повезли на кладбище из зала, как и мисс Мэри-Бет, которая умерла в двадцать пятом году. Стелла хотела, чтобы и ее тело было выставлено там же. Она оговорила это в завещании, и ее просьбу выполнили. Но с похоронами Анты было по-другому. Мы с отцом принесли кулон назад. Мисс Карл находилась в двухсветном зале. Огней в нем не зажигали, и там было очень темно, потому что дневной свет загораживали террасы и деревья. Так вот, мисс Карл просто сидела и качала, в люльке маленькую Дейрдре. Отец отдал кулон ей в руки. Знаешь, что она сделала? Коротко поблагодарив отца, она повернулась и положила коробочку прямо в люльку к ребенку.
     - Но почему?
     - Почему? Да потому, что кулон перешел к Дейрдре. У мисс Карл не было никаких прав на эти драгоценности. Мисс Мэри-Бет оставила их Стелле, Стелла назвала преемницей Анту, а единственной дочерью Анты была Дейрдре. Так у них всегда было заведено: все драгоценности переходят к одной из дочерей.
     - А что, если этот кулон проклят? - сказала Рита Рите было страшно даже подумать о том, что он висит теперь на шее у Дейрдре, у беспомощной Дейрдре.
     - Ну, если камешек проклят, тогда, наверное, и дом тоже, - отозвался Джерри. - У них драгоценности переходят по наследству вместе с домом и деньгами.
     - Джерри, ты хочешь сказать, что дом принадлежит Дейрдре?
     - Более мой, Рита, ты что, с Луны свалилась? Да об этом всем известно!
     - Что же получается? Дом принадлежит Дейрдре едва ли не с рождения. Ее тети жили там много лет, а саму Дейрдре постоянно упрятывали в лечебницы. Наконец, когда ее вернули домой, все, на что она способна, это лишь тупо сидет