ь практически невозможным за один вечер влюбиться в женщину. По крайней мере, ничего такого со мной не случалось. Как, впрочем, и когда мне стукнуло тридцать. Теоретически это, возможно, могло произойти, но... Время от времени появлялись какие-то намеки... да... однако я каждый раз торопился сбежать. Теперь мне почти пятьдесят, и я либо стал глупее, чем был, либо, напротив, поумнел настолько, что мне достаточно суток, чтобы полюбить женщину. Я обрел способность трезво оценивать ситуацию и определять, когда наступает наилучший момент. Понимаете, о чем я говорю?
     - Полагаю, что да.
     Автомобиль был не из новых, но выглядел вполне сносно - чувствовалось, что за ним должным образом ухаживали. В машине имелся даже небольшой холодильник. В просторном, отделанном серой кожей салоне хватало места, чтобы Майкл мог удобно усесться и вытянуть свои длинные ноги. За тонированными стеклами быстро промелькнула Сент-Чарльз-авеню.
     - Мистер Карри, - заговорил Лайтнер, едва они отъехали от отеля, - я уважаю ваши чувства к Роуан, хотя должен сознаться, что в одинаковой степени удивлен и заинтригован. Не поймите меня не правильно. Роуан - личность незаурядная и необычная во многих отношениях: непревзойденный врач, прелестная молодая женщина с весьма своеобразными манерами. Однако я прошу вас иметь в виду следующее обстоятельство... Наши издревле установленные законы таковы, что с материалами о Мэйфейрских ведьмах имеет право ознакомиться только член нашего ордена или кто-то из семейства Мэйфейр. Показывая вам эти бумаги, я нарушаю установления ордена. Причины моего решения вполне очевидны. Тем не менее я хочу использовать драгоценное время нашего небольшого путешествия, чтобы кое-что рассказать вам о Таламаске - о нашей деятельности, о методах работы и о том небольшом проявлении лояльности, которого мы в обмен на свое доверие ожидаем от вас.
     - Идет. Только не надо так горячиться. В этом шикарном такси найдется кофе?
     - Разумеется.
     Из ниши в задней дверце Эрон извлек термос и кружку.
     - Лучше черного, - сказал Майкл, глядя, как Лайтнер наливает кофе.
     При виде остающихся позади величественных и горделивых зданий, украшенных разнообразными террасами, колоннадами и яркими ставнями, у Майкла перехватило дыхание. Вдаль уплывало и пастельного цвета небо над домами, проглядывавшее сквозь замысловатое переплетение слегка покачивающихся на ветру ветвей, покрытых густой листвой. Майклу вдруг пришла в голову идиотская мысль, что в один прекрасный день он купит себе такой же полотняный костюм, как у Лайтнера, и, подобно тем старым джентльменам из прошлого, отправится на прогулку по Новому Орлеану - будет часами кружить по улицам, то выходя к реке, то снова возвращаясь к благородным старым зданиям, стоящим здесь с незапамятных времен. Любуясь сквозь тонированные стекла лимузина прекрасным холмистым пейзажем, Майкл чувствовал себя опьяненным, едва ли не утратившим разум.
     - Да, места красивые, - согласился Лайтнер. - Очень красивые.
     - А теперь расскажите мне про ваш орден. Благодаря тамплиерам вы сейчас разъезжаете в лимузинах. Что еще?
     Лайтнер с неодобрительной усмешкой покачал головой, однако снова покраснел, что удивило и позабавило Майкла.
     - Это всего лишь шутка, Эрон, - сказал он. - Мне действительно интересно. Прежде всего, каким образом вы узнали о семействе Мэйфейр? И что, черт возьми, по-вашему, представляет собой ведьма? Не будете ли вы любезны рассказать мне об этом?
     - Ведьма - это женщина, способная притягивать невидимые силы и манипулировать ими, - ответил Лайтнер. - Таково наше определение. Естественно, такое же определение мы даем колдуну или провидцу. Но наша организация была создана для наблюдения именно за ведьмами. Все началось в эпоху, которую теперь называют средними веками, задолго до организованной "охоты на ведьм" - надеюсь, вам известно, о чем я говорю. Родоначальником Таламаски стал некий маг, алхимик, как он себя называл. Поселившись отшельником в уединенном месте, он стал собирать, изучать и записывать в громадную книгу все легенды о сверхъестественных явлениях, которые только мог прочитать или услышать.
     Его имя и история жизни не имеют большого значения. Для нас с вами сейчас важнее другое. Его исследования отличались на удивление светским подходом, совершенно необычным для тех времен. Возможно, он был единственным историком, который писал об оккультизме, о таинственном и невидимом, не делая при этом предположений и заключений о демоническом происхождении привидений, духов и им подобных существ. От маленькой когорты своих последователей он требовал такой же непредвзятости и широты взглядов. "Следует просто внимательно наблюдать за деяниями так называемых чародеев, - учил он. - И не считать, будто вам известно, откуда исходит их сила".
     Принципы нашей работы во многом остались теми же, - продолжал Эрон. - Мы становимся догматичными только в тех случаях, когда приходится доказывать отсутствие у ордена каких бы то ни было догм. И хотя Таламаска организация уже достаточно многочисленная и действует в обстановке строжайшей секретности, мы постоянно ищем новых членов - людей, способных с уважением отнестись к важнейшему для нас принципу невмешательства в события и неспешным доскональным методам исследования, людей, в той же степени, что и мы, увлеченных изучением оккультных явлений и, в свою очередь, одаренных необычными способностями, такими, например, как сила ваших рук...
     Должен признаться, что до недавнего времени я ничего не знал о существовании каких-либо отношений между вами и Роуан Мэйфейр, равно как и о том, что ваша жизнь столь тесно связана с домом на Первой улице. Когда я прочел статьи о вас в газетах, первое, что пришло мне в голову, это предложить вам стать членом Таламаски. Разумеется, я не планировал сообщать вам об этом при первой, же встрече. Но сейчас, согласитесь, обстоятельства изменились.
     Я не мог заранее предположить, как станут развиваться события и каков будет ваш ответ, однако отправился в Сан-Франциско, чтобы поделиться с вами накопленными знаниями и, если вы того пожелаете, научить вас пользоваться вновь обретенными способностями. Лишь в том случае, если бы вы проявили интерес к нашей деятельности и сочли такой образ жизни приемлемым для себя хотя бы на время... я готов был расширить информацию и подробно обсудить детали.
     Видите ли, Майкл, меня заинтриговали некоторые подробности вашей жизни. Опираясь на материалы публикаций и данные некоторых довольно простых исследований, которые мы провели сами, я пришел к выводу, что в то время, когда произошел прискорбный инцидент, вы находились на перепутье: вы как будто достигли своих целей, но все равно ощущали неудовлетворенность...
     - В этом вы совершенно правы, - заметил Майкл, пристально глядя на Лайтнера и совершенно забыв о мелькавшем за окнами машины пейзаже. Он протянул кружку, чтобы Эрон налил еще кофе. - Пожалуйста, продолжайте.
     - Помимо всего прочего меня привлекло ваше знание истории и отсутствие тесных семейных связей, за исключением вашей дорогой тетушки. Должен признаться, что после краткого знакомства я был просто очарован ею. И, разумеется, огромный интерес вызывает сила, которой обладают ваши руки. Она значительно мощнее, чем я предполагал.
     Однако вернусь к рассказу об ордене. Как вы можете догадаться, мы наблюдаем оккультные явления по всему миру. Сбор данных о семействах ведьм составляет лишь малую толику всей работы. Тем не менее это один из немногих аспектов, действительно сопряженных с серьезной опасностью. Наблюдение за призраками, даже случаи одержимости, а также проведение исследований, касающихся реинкарнации, чтение мыслей и некоторые другие виды деятельности не представляют практически никакой угрозы для сотрудников. Но с ведьмами дело обстоит совершенно иначе... И потому к работе в данной области мы привлекаем только наиболее опытных членов, даже когда речь идет всего лишь о чтении документов в попытке вникнуть в их смысл и разобраться в обстоятельствах, при которых произошло то или иное событие. Исследователи, недавно принятые в орден, и уж тем более совсем новички практически никогда не допускаются к работе с такими семействами, как Мэйфейры, ибо риск слишком велик.
     Все это станет вам предельно ясно, после знакомства с досье. А пока я ожидаю от вас лишь понимания и достаточно серьезного отношения к тому, что мы предлагаем и делаем. Иными словами, если нашим путям суждено разойтись, будь то по обоюдному согласию или нет, прошу сохранять в тайне все, что вы узнаете о семействе Мэйфейр, и впредь не вторгаться в личную жизнь его членов.
     - Ну, в этом на меня вполне можно положиться. По-моему вам уже известно, что я за человек, - сказал Майкл. - Однако о какой опасности вы говорите? Речь снова идет о том духе, "том человеке", и... и о Роуан?..
     - Не будем опережать события. Что еще вы хотите узнать о нашей организации?
     - Членство в ней. Как все происходит на самом деле?
     - Как и в религиозном ордене, у нас каждый вновь принятый сначала проходит стажировку - своего рода послушничество. Однако позвольте подчеркнуть, что в этот период он не постигает азы какого-либо учения, как того требуют установления религиозного ордена, - он приобретает, так сказать, подход к жизни. Стажировка длится год, и в течение всего этого времени новичок живет в Обители - знакомится со старшими членами ордена, помогает им в исследованиях, работает в библиотеках, где имеет возможность просмотреть или внимательно прочесть любые документы, какие только пожелает.
     - Сейчас это было бы просто райским занятием, - мечтательно проговорил Майкл. - Простите, я не хотел вас прерывать. Прошу вас, продолжайте.
     - После двух лет всесторонней подготовки новый член ордена получает первое серьезное задание. Но предварительно мы проводим с ним собеседование, чтобы решить, будет это так называемая полевая работа или научные исследования. Разумеется, человек может самостоятельно определить направление своей деятельности, и опять-таки в отличие от религиозного ордена мы предоставляем ему право выбора и не требуем в ответ обета послушания. Лояльность и умение хранить тайну - вот наиболее важные для нас качества. Как видите, в конечном счете все связано с пониманием, с ощущением того, что ты принят и признан определенного вида сообществом.
     - Я понимаю, - сказал Майкл. - Расскажите мне об Обителях. Где они находятся?
     - Самая старая - в Амстердаме, - ответил Эрон. - Еще одна расположена неподалеку от Лондона, и третья, наиболее крупная и, возможно, наиболее законспирированная, - в Риме. Католической церкви мы, конечно же, не по нраву. Она не понимает сути наших задач и нашей работы и ставит нас на одну доску с дьяволом, так же как ведьм, колдунов, да и тамплиеров в прошлом. Однако у нас нет ничего общего с дьяволом. Если дьявол существует, он нам не друг...
     Майкл засмеялся.
     - А вы полагаете, что дьявол существует?
     - Честно говоря, не знаю. Но именно такое утверждение вы услышите от любого достойного члена Таламаски.
     - Пожалуйста, расскажите об Обителях поподробнее...
     - Думаю, вам особенно понравилась бы та, что в Лондоне...
     Майкл едва ли обратил внимание, что Новый Орлеан давно остался позади и теперь машина мчалась по пустынной ленте нового шоссе, проходящего среди болот, а небо сузилось до голубой полоски над головой. Как зачарованный, он жадно ловил каждое слово Эрона Лайтнера. Но внутри нарастало какое-то мрачное, тревожное ощущение, которое он старался не замечать. История Таламаски почему-то казалось Майклу знакомой. Такой же знакомой, как приведшее его в ужас предположение насчет Роуан и "того человека". Такой же знакомой, как и дом на Первой улице. Каким бы мучительно волнующим ни было это ощущение, оно привело Майкла в полнейшее уныние, ибо великий замысел, частью которого он, по собственному убеждению, являлся, несмотря на всю неясность и неопределенность, вдруг стал шириться, разрастаться; и чем значительнее он становился, тем в большей степени терял свою значимость окружающий мир, постепенно утрачивая присущие ему прелесть, величие и в определенной мере романтическую привлекательность, сводя на нет прежние обещания великого множества земных чудес и нескончаемых перемен в судьбе.
     Должно быть догадавшись, какие чувства испытывает в этот момент Майкл, Эрон на мгновение смолк, а затем ласково, однако почти отрешенно произнес:
     - Майкл, вы просто слушайте. И ничего не бойтесь...
     - Скажите мне одну вещь, Эрон.
     - Разумеется... если смогу...
     - Можно ли прикоснуться к духу? Я имею в виду того человека. Можно ли потрогать его рукой?
     - Бывали моменты, когда такая возможность казалась мне вполне реальной... Во всяком случае, существует вероятность коснуться... чего-то... Другой вопрос - и в этом вы вскоре убедитесь, - позволит ли такое существо дотронуться до себя.
     Майкл кивнул.
     - Значит, все действительно взаимосвязано. Руки, видения... и даже вы... и ваша организация. Все тесно связано между собой.
     - Не спешите с выводами. Сначала прочтите досье. На каждом шагу этой игры следует... ждать и наблюдать.

10

     Когда в десять утра Роуан проснулась, ее охватили сомнения в реальности ночного происшествия. В потоках солнечного света, согревшего дом, появление здесь призрака казалось абсолютно невероятным. Роуан попробовала воскресить в памяти обстановку прошедшей ночи: завывание ветра, неистовый плеск волн... Безрезультатно. Это оказалось совершенно невозможным.
     Роуан обрадовалась, что не дозвонилась до Майкла. Ей не хотелось выглядеть глупо, а главное - она не считала себя вправе вновь сваливать на него груз своих забот. Но, с другой стороны, не могла же она все это выдумать! Неужели ей просто померещился человек, стоявший у окна, прижав к стеклу ладонь, и смотревший на нее таким умоляющим взглядом?
     Во всяком случае, сейчас ничто не говорило о присутствии этого существа в доме. Роуан вышла на террасу, тщательно обследовала ее по всей длине, внимательно осмотрела сваи и воду под ними. Никаких признаков чего-либо необычного. Да и какие могут быть признаки? Роуан постояла у перил, радуясь свежему ветру и синему небу над головой. От эспланады на противоположной стороне залива медленно и грациозно отходили несколько яхт. Вскоре вся акватория запестрит парусами. Роуан вдруг тоже захотелось прогуляться по морю на "Красотке Кристине", но она быстро подавила в себе это желание, решив, что сейчас не время. Она вернулась в дом.
     Звонков от Майкла пока не было. Что ж, у нее есть только два варианта: либо все-таки вывести "Красотку Кристину" в море, либо отправиться на работу.
     Роуан предпочла работу.
     Телефон зазвонил, когда она, уже одетая, стояла у двери, готовясь уйти.
     - Майкл?.. - прошептала Роуан.
     Однако в следующий момент она сообразила, что звонит кто-то из знавших Элли, причем из другого города.
     - Пожалуйста, позовите к телефону мисс Элли Мэйфейр. Абонент желает говорить лично с ней, - услышала она голос телефонистки.
     - Мне жаль, но это невозможно, - ответила Роуан. - Она здесь больше не живет.
     Как вообще следует говорить о таких вещах? Роуан всегда было неприятно сообщать людям о смерти Элли.
     Она слышала, как телефонистка о чем-то переговаривалась с абонентом на другом конце провода.
     - Не скажете ли, где ее можно найти?
     - Простите, кто звонит? - в свою очередь спросила Роуан, ставя сумочку на кухонный стол. Утреннее солнце уже успело изрядно прогреть дом, и ей было жарко в куртке. - Если абонент желает говорить со мной, прошу перевести оплату на мой счет, - добавила она.
     Снова голоса на другом конце провода, затем резкий голос пожилой женщины решительно произнес:
     - Я буду разговаривать с тем, кто ответил на звонок.
     Телефонистка отключилась.
     - Роуан Мэйфейр у телефона. Чем могу служить?
     - Тем, что скажете, где и когда я могу застать Элли.
     В тоне женщины ощущались нетерпение - возможно даже злость - и явная холодность.
     - Вы ее приятельница? - спросила Роуан.
     - Если с ней нельзя связаться немедленно, я хочу поговорить с ее мужем, Грэмом Франклином. Вы, наверное, знаете номер телефона его офиса?
     Какая неприятная особа, подумала Роуан. Однако в ней все сильнее крепло подозрение, что звонит кто-то из родственниц Элли.
     - К сожалению, с Грэмом тоже невозможно связаться. Если вы соблаговолите представиться, я сообщу вам причину.
     - Благодарю, но я не считаю нужным это делать, - отчеканила старуха. - Мне необходимо безотлагательно поговорить с Элли Мэйфейр или Грэмом Франклином.
     "Не заводись, - успокаивала себя Роуан. - Судя по всему, эта женщина далеко не молода, и если она родственница Элли, не стоит упускать возможность побеседовать с ней".
     - Мне неприятно сообщать вам об этом, - произнесла она вслух, - но Элли Мэйфейр умерла в прошлом году. От рака. Грэм скончался двумя месяцами раньше. Я - Роуан, их дочь. Могу ли я чем-нибудь вам помочь? Может быть, вы хотите получить дополнительную информацию?
     Молчание.
     - Это твоя тетя - Карлотта Мэйфейр, - послышался наконец в трубке голос - Я звоню из Нового Орлеана Ради всего святого, почему меня не уведомили о смерти Элли?
     Роуан буквально вспыхнула от гнева.
     - Я не знаю, кто вы, мисс Мэйфейр, - сказала она, заставляя себя говорить медленно и спокойно. - У меня нет ни адреса, ни телефона кого-либо из новоорлеанских родственников Элли. Она не оставила о них какой-либо информации. Однако согласно распоряжению, данному Элли адвокату, о ее смерти не сообщили никому, кроме самых близких друзей здесь, в Сан-Франциско.
     Роуан вдруг почувствовала, что вся дрожит, а рука, держащая трубку, мокра от пота. Ей было трудно поверить, что она может быть столь невежливой, даже грубой, но сожалеть об этом слишком поздно. К тому же она сильно нервничала, опасаясь, что незнакомая родственница прервет разговор.
     - Вы слушаете, мисс Мэйфейр? - спросила она, - Простите меня. Просто ваш звонок явился для меня полной неожиданностью.
     - Да, - согласилась старуха. - Возможно, мы обе застигнуты врасплох. Похоже, мне придется поговорить с тобой - иного выбора нет.
     - Я вас внимательно слушаю.
     - Считаю своей тяжкой обязанностью сообщить, что сегодня утром умерла твоя мать. Полагаю, ты понимаешь, о ком я говорю? Твоя настоящая мать. Я намеревалась сказать об этом Элли и предоставить ей самой решить, как и когда она поставит тебя об этом в известность. Мне жаль, что приходится делать это напрямую... Твоя мать умерла сегодня утром, в пять минут шестого.
     Роуан совершенно онемела, не в силах что-либо ответить. Ее словно ударили. Нет, это нельзя было назвать внезапно нахлынувшим горем - слишком острым и ужасающим было ощущение. Ее настоящая мать как будто вдруг возникла из небытия, но... всего лишь на несколько секунд. Она оставалась живой ровно столько времени, сколько понадобилось мисс Мэйфейр, чтобы коротко и скупо сообщить о ее смерти. Вместе с последним произнесенным теткой звуком мать умерла - перестала существовать.
     Не было желания что-либо говорить - Роуан погрузилась в столь свойственное ей и привычное молчание. Перед глазами возникла мертвая Элли, утопающая в цветах в зале прощания. Но сейчас Роуан не ощущала причастности к происходящему, не чувствовала той сладостной грусти, которая охватила ее тогда. Это ее ужаснуло. Подписанное Роуан обещание пролежало в сейфе более года.
     "Ах, Элли, Элли, ведь она была еще жива, и я могла бы познакомиться с нею... А теперь она умерла..."
     - Не вижу абсолютно никакой необходимости в твоем приезде сюда, - вновь прозвучал в трубке голос мисс Мэйфейр, причем тон его не изменился ни на йоту. - Что действительно необходимо, так это чтобы ты немедленно связалась со своим адвокатом, и свела бы меня с этим человеком, поскольку существуют неотложные вопросы относительно твоей собственности, которые нуждаются в обсуждении.
     - Но я хочу приехать, - не раздумывая, объявила