тараясь не дотрагиваться до его поверхности. Потом снова надел перчатки. Зрение прояснилось.
     - Итак, что вы узнали? - поинтересовался Лайтнер.
     - Что-то там о тамплиерах... О том, что ваша организация украла их деньги, - ответил Майкл.
     - Что? - Лайтнер был совершенно ошарашен.
     - Вы украли их деньги. И на них понастроили повсюду свои Обители. Деньги вы украли давно, когда французский король приказал арестовать тамплиеров. Они отдали вам свои сокровища на хранение, и вы все сохранили. Теперь вы богаты. Все вы там, в своей Таламаске, жутко богаты. И вам стыдно за то, что случилось с тамплиерами, которых обвинили в колдовстве и казнили. Эти сведения мне, разумеется, известны из исторических книг. Моей специализацией в колледже была история. Я знаю о том, что случилось с тамплиерами. Король Франции стремился уничтожить их могущество. А о вас он явно ничего не знал.
     Майкл ненадолго умолк и тихо добавил:
     - О вас было известно очень немногим.
     Лайтнер глядел на него с неподдельным изумлением, медленно покрываясь краской, - похоже, он чувствовал себя все более неловко.
     Майкл не смог сдержать смех. Он пошевелил затянутыми в перчатку пальцами правой руки.
     - Вы это имели в виду, когда просили меня сосредоточиться и извлечь информацию?
     - Полагаю... да, именно это. Однако я не думал, что вы сумеете проникнуть в столь потаенные...
     - Вас мучит совесть по поводу того, что случилось с тамплиерами. Да, и всегда мучила. Иногда вы спускаетесь в ваш лондонский подвал, где хранятся архивы, и внимательно читаете старые документы. Нет, не компьютерные выжимки, а старые документы, написанные чернилами на пергаменте. Вы пытаетесь убедить себя, что тогда ваш орден не в силах был помочь тамплиерам.
     - Очень впечатляюще, мистер Карри. Однако если вы изучали историю, то знаете, что в то время никто, за исключением Папы Римского, не мог спасти тамплиеров. Разумеется, мы - малочисленная, безвестная и строго секретная организация - были не в состоянии что-либо сделать. Откровенно говоря, после многочисленных казней и сожжения на костре Жака де Молэ и его ближайших сподвижников не осталось никого из тех, кому мы могли бы вернуть деньги. Майкл снова засмеялся.
     - Вам нет нужды оправдываться передо мной, мистер Лайтнер. Но вы действительно стыдитесь событий шестисотлетней давности. Странные вы ребята, надо сказать. Кстати, уместно, наверное, упомянуть, что когда-то мне пришлось писать курсовую работу о тамплиерах. Так что я согласен с вами. Насколько мне известно, им действительно никто не мог помочь, даже Папа. Попробуй вы тогда вмешаться, господа инквизиторы заодно отправили бы на костер и вас.
     Эрон Лайтнер покраснел.
     - Несомненно, - подтвердил он. - Теперь вы убедились, что я вас не обманываю?
     - Убедился? Да я просто потрясен!
     Майкл долго пристально разглядывал Лайтнера, все больше и больше убеждаясь, что перед ним человек, обладающий цельностью натуры и во многом разделяющий его собственные взгляды на жизнь и ее ценности.
     - Значит, вы преследовали меня по заданию своей организации? - наконец спросил он. - Следовали за мной повсюду, безропотно перенося, если верить вашим словам, любые неудобства и хлопоты, а заодно и мирясь с моим недовольством?
     Майкл взял карточку - что, надо признаться, потребовало от него некоторых усилий, ибо затянутыми в перчатки пальцами нелегко подцепить тоненький кусочек картона, - и опустил ее в карман рубашки.
     - Причина не только в этом, - ответил англичанин. - Хотя мне очень хочется вам помочь - прошу извинить, если мои слова покажутся вам чересчур снисходительными или оскорбительными. Поверьте, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я говорю совершенно искренне - глупо лгать такому человеку, как вы.
     - Что ж, думаю, вас совсем не удивит, что за последние несколько недель у меня бывали моменты, когда я вслух молил о помощи. Правда, сейчас я чувствую себя несколько лучше, чем два дня назад. Даже намного лучше. И я наконец-то на пути к своей цели - к выполнению той миссии, которая, по моему внутреннему ощущению, мне предназначена...
     - Вы обладаете колоссальными возможностями - вы даже не представляете, какая в вас заключена сила! - воскликнул Лайтнер.
     - Сила - это пустяки. Я говорю сейчас о цели. Вы читали в газетах статьи обо мне?
     - Да, все, что только смог найти.
     - Значит, вам известно, что после смерти меня посетило видение. Оно содержало в себе нечто... нечто такое, что объясняло цель моего возвращения в мир живых. Однако память об этом каким-то образом оказалась стертой. Да, все исчезло - бесследно, подчистую.
     - Понимаю.
     - Тогда вы должны понимать, что все эти трюки с руками - совершенная чепуха, - Майклу стало не по себе. Он жадно глотнул пива, - Стоит мне заговорить о цели, я чувствую, что мне, в общем-то, никто не верит. Но после того происшествия прошло уже более трех месяцев, а мои ощущения остаются прежними. Я вернулся к жизни ради определенной цели, и цель эта каким-то образом связана с домом, возле которого я бродил вчера вечером, - со старым особняком на Первой улице. И я намерен продолжать свои поиски и в конце концов докопаться до сути - выяснить, в чем состоит поставленная передо мной цель.
     Лайтнер буквально впился в Майкла пристальным, изучающим взглядом.
     - Эта связь действительно существует? Старый дом имеет какое-то отношение к тому, что явилось вам за порогом смерти?
     - Да, но не спрашивайте меня, какое именно. В течение нескольких месяцев я снова и снова видел этот дом, он снился мне по ночам. Связь несомненно есть. Только она заставила меня преодолеть расстояние в две тысячи миль - связь между домом и моими видениями. Но, повторяю, не спрашивайте меня, какая и почему.
     - А Роуан Мэйфейр? Какова ее роль в произошедшем?
     Майкл медленно поставил на стол пивную банку и окинул Лайтнера тяжелым, оценивающим взглядом.
     - Вы знакомы с доктором Мэйфейр?
     - Нет, но мне многое известно о ней и ее семье, - ответил англичанин.
     - Правда? О ее семье? Ей было бы очень интересно получить от вас эти сведения. Но откуда вы узнали? Что общего между вами и ее семейством? Насколько я помню, вы сказали, что торчали возле нашего дома в Сан-Франциско, чтобы побеседовать со мной.
     Лицо Лайтнера ненадолго помрачнело.
     - Я в полном замешательстве, мистер Карри. Возможно, вы проясните ситуацию. Как доктор Мэйфейр оказалась возле вашего дома?
     - Слушайте, меня уже тошнит от ваших вопросов. Она оказалась там, потому что пыталась мне помочь. Она ведь врач.
     - Так она была там в качестве врача? - полушепотом спросил Лайтнер. - Значит, я все время действовал, руководствуясь ошибочными представлениями. Выходит, доктор Мэйфейр не отправляла вас сюда?
     - Отправляла меня сюда? Боже мой, конечно нет. А с какой стати ей это делать? Скажу больше, доктор Мэйфейр была далее против моей поездки в Новый Орлеан, но я настоял, поскольку счел необходимым действовать сообразно собственному плану. Откровенно говоря, когда она усадила меня в свою машину, я был вдрызг пьян. Просто удивительно, как у нее хватило терпения возиться со мной. Жаль, что сейчас я не настолько пьян. А почему, мистер Лайтнер, у вас вдруг появилась такая идея? С какой стати Роуан Мэйфейр отправлять меня сюда?
     - Могу я попросить вас об одолжении?
     - Если это в моих силах.
     - Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос: были ли вы знакомы с доктором Мэйфейр прежде, до того происшествия?
     - Нет, не был. Да и после него не более пяти минут.
     - Простите, я вас не понимаю.
     - Лайтнер, эта женщина спасла меня - вытащила из воды. Я впервые увидел ее лишь на палубе яхты, после того как она привела меня в чувство.
     - Боже мой, я не мог и предположить!..
     - Я и сам понятия о ней не имел вплоть до вечера минувшей пятницы. То есть не знал ни ее имени, ни кто она - вообще ничего. Ребята из береговой охраны прохлопали ушами и не удосужились записать ее данные и название яхты. Но она спасла мне жизнь. Она обладает мощным диагностическим чутьем, каким-то шестым чувством, безошибочно определяющим, останется пациент жить или умрет. Оно и заставило ее сразу же начать реанимацию. Мне иногда приходило в голову, что, если бы меня выловила береговая охрана, они, наверное, и пальцем бы не пошевелили.
     Лайтнер погрузился в молчание, внимательно изучая узор ковра. Он выглядел сильно обеспокоенным.
     - Да, она замечательный врач, - прошептал англичанин, хотя думал он в тот момент явно о другом и, казалось, пытался сосредоточиться. - И вы рассказали ей о своем видении?
     - Мне хотелось снова оказаться на палубе ее яхты. Не знаю почему, но я был уверен, что, стоит мне туда попасть и коснуться досок палубы, руки помогут вспомнить хоть что-нибудь... Что-то такое, что оживит память. Удивительно, но эта женщина не отвергла мою идею. Она действительно незаурядный врач.
     - Совершенно с вами согласен, - кивнул Лайтнер. - И что случилось потом?
     - Ничего, кроме того, что я узнал Роуан.
     Майкл замолчал. Интересно, догадается ли англичанин о том, что было между ним и Роуан? Сам он говорить об этом не собирался.
     - Ну а теперь ваша очередь отвечать на вопросы - мне кажется, вы у меня в долгу, - сказал Майкл. - Прежде всего, что именно вы знаете о ней и ее семье и что заставило вас думать, будто она послала меня сюда? Какого черта ей могло это понадобиться? Уж кого-кого, но меня?..
     - Именно это я и пытался установить. Я предполагал, что она, возможно, хотела воспользоваться даром ваших рук и попросила сделать для нее какие-то тайные изыскания. Других объяснений я найти не мог. Но как вы узнали о доме, мистер Карри? Я имею в виду, как вы выявили связь между своим видением и...
     - Лайтнер, я вырос в этих местах. А этот дом полюбил с детства, очень часто ходил мимо него и помнил о нем все последующие годы. Незадолго до того происшествия я почему-то особенно часто думал о нем. Теперь я твердо намерен выяснить, кто им владеет и что все это значит.
     - Надо же... - тихо, почти шепотом, произнес Лайтнер. - И вы не знаете, кому принадлежит этот дом?
     - Я же сказал - нет.
     - И у вас нет никаких соображений на этот счет?..
     - Но я же только что сказал, что хочу это выяснить.
     - Вчера вечером вы пытались перелезть через ограду.
     - Помню. А теперь не будете ли вы любезны сообщить мне кое-что? Вам многое известно обо мне. Вам многое известно о Роуан Мэйфейр. Вы что-то знаете о доме и о семье Роуан... - Майкл вдруг замолчал и пристально посмотрел на Лайтнера, - Семья Роуан? - спросил он. - Дом принадлежит им?
     Лайтнер многозначительно кивнул.
     - Это действительно правда?
     - Они владеют особняком более века, - тихо ответил ему Лайтнер. - И если только я не допускаю печальной ошибки, он перейдет к Роуан Мэйфейр после смерти ее матери.
     - Я вам не верю, - прошептал Майкл.
     Однако на самом деле он верил каждому слову Лайтнера. Его снова окутало атмосферой видений, и опять она мгновенно рассеялась. Майкл уставился на Лайтнера, не в силах сформулировать ни одного вопроса, которые теснились в его голове.
     - Мистер Карри, прошу вас, сделайте мне еще одно одолжение. Расскажите подробно, какая связь существует между этим домом и вашим видением? Точнее, как получилось, что вы еще в детстве обратили на него внимание и запомнили на долгие годы?
     - Не раньше чем вы расскажете, что известно обо всем этом вам, - ответил Майкл, - Вы ведь понимаете, что Роуан...
     Лайтнер не дал ему договорить.
     - Я непременно посвящу вас во все известные мне подробности, касающиеся и этого дома, и семейства Мэйфейр, - заверил он. - Но в обмен прошу, чтобы первым начали рассказывать вы - обо всем, что вам запомнилось, что кажется вам важным... Меня интересуют любые детали, даже если сами вы не понимаете их сути и смысла. Возможно, я сумею в них разобраться. Вы понимаете, что я имею в виду?
     - По рукам. Ваши сведения в обмен на мои. Но вы действительно поделитесь со мной всем, что вам известно?
     - Да, абсолютно всем.
     Что ж, сделка стоящая. Предложение англичанина можно считать самым захватывающим событием из всех произошедших за последние дни, за исключением разве что появления Роуан у дверей его дома. Майкл с удивлением поймал себя на том, что ему просто не терпится выложить этому человеку все, вплоть до мельчайших подробностей.
     - Ну, тогда ладно... - начал он. - Как я уже говорил, мимо этого дома я часто ходил еще мальчишкой - специально делал крюк, чтобы оказаться поблизости от него. Я вырос на Эннансиэйшн-стрит - это в шести кварталах отсюда, у реки. В саду возле особняка я часто видел одного человека, того самого, который был там и вчера вечером. Помните, я спросил вас, видели ли вы его? Так вот, вчера я видел его дважды - возле забора и потом чуть поодаль, в саду. Что тут за чертовщина, не знаю, но будь я проклят, если на этот раз он не выглядел точно так же, как в дни моего детства. А мне было всего четыре года, когда я увидел этого типа впервые. В шесть лет я встретил его в церкви.
     - Вы видели его в церкви?
     И снова Майклу показалось, что, слушая, Лайтнер буквально ест его глазами.
     - Да, это случилось в Рождество, в церкви Святого Альфонса. Встречу с ним я запомнил навсегда, потому что он стоял не где-нибудь, а в святая святых... Вы понимаете, что я имею в виду? У алтарных перил установили ясли с младенцем Иисусом, а он стоял чуть сзади и сбоку, на ступенях алтаря.
     Лайтнер кивнул.
     - Вы не сомневаетесь в том, что это был именно он?
     Майкл засмеялся.
     - Учитывая, из какого квартала я родом, совершенно не сомневаюсь. А если говорить серьезно... Да, это был один и тот же человек. Была еще одна встреча... Я почти уверен, просто многие годы как-то не задумывался об этом. Однажды я увидел его на концерте. Сам концерт я запомнил навсегда, ибо тогда выступал Исаак Стерн. Я впервые услышал музыку не по радио, а со сцены. Так вот, среди публики я заметил все того же странного незнакомца. И он смотрел прямо на меня...
     Майкл замолчал. Он вдруг вновь окунулся в атмосферу того давнего незабываемого вечера. Непрошеные воспоминания о грустном и противоречивом периоде его жизни разбередили душу, и он тряхнул головой, словно сбрасывая и отгоняя их от себя. Майкл не сомневался, что Лайтнер снова читает его мысли.
     - Когда вы расстроены, они лишаются ясности, - мягко заметил Лайтнер. - Но все, о чем вы рассказываете, очень важно, мистер Карри.
     - Без вас знаю! Все это связано с тем, что я видел, когда утонул. Я пришел к такому убеждению, снова и снова перебирая в памяти события тех лет, поскольку после случившегося со мной не мог сосредоточиться ни на чем другом. Понимаете, я просыпался и видел перед собой этот дом - и каждый раз в голове была только одна мысль: "Я должен туда вернуться". Роуан Мэйфейр назвала это навязчивой идеей.
     - Значит, вы и ей рассказали... Майкл кивнул и допил пиво.
     - Рассказал, и очень подробно. Она терпеливо слушала, но не могла понять. Хотя одно ее замечание показалось мне очень дельным. Роуан сказала, что все это слишком разумно и определенно, слишком конкретно, чтобы смахивать на обычную патологию. Мне думается, ее слова отнюдь не лишены смысла.
     - Прошу вас набраться еще немного терпения, - сказал Лайтнер. - Пожалуйста, постарайтесь припомнить какие-нибудь подробности вашего видения, быть может, мелкие детали... Вы говорили, что они не полностью стерлись из вашей памяти.
     Майкл проникался все большим и большим доверием к этому человеку. Возможно, манеру поведения Лайтнера, следовало бы назвать авторитарной, но он обладал даром повелевать в мягкой форме. И никто еще не расспрашивал Майкла о видениях так серьезно и заинтересованно, даже Роуан. Исходившие от англичанина понимание и сочувствие обезоруживали.
     - Вы правы, - поспешно произнес Лайтнер. - Поверьте, моя совершенно искренняя симпатия к вам вызвана не только произошедшим с вами печальным инцидентом, но и тем, что вы неколебимо верите в истинность случившегося. Прошу вас, расскажите мне о видении.
     Майкл коротко описал ему черноволосую женщину, драгоценный камень, связанный с нею, и неясный образ (или идею?) некого входа... или портала...
     - Не входной двери, нет. Но этот вход имеет какое-то отношение к дому.
     Было еще какое-то число, которое напрочь вылетело у него из головы. Нет, не номер дома. Число было совсем коротким, состоящим всего из двух цифр; тем не менее оно имело громадное значение. И, разумеется, цель. Цель стала его спасением, она обусловила его возвращение. Правда, Майкл четко помнил, что у него был шанс отказаться.
     - Мне не верится, что они дали бы мне умереть, если бы я отказался. Они предоставили мне выбор во всем. Я предпочел вернуться и выполнить порученную мне миссию. Открывая глаза, я твердо знал, что должен осуществить какую-то чертовски важную задачу.
     Лайтнер выглядел совершенно ошеломленным и даже не пытался скрыть свое изумление.
     - Вы помните еще что-нибудь?
     - Нет. Иногда мне кажется, что я вот-вот вспомню все. Однако каждый раз образы быстро ускользают, не успев проясниться. О старом доме я вспомнил только почти через сутки после случившегося. Нет, наверное, даже чуть позже. И тут же у меня возникло ощущение взаимосвязи между ним и видением. То же ощущение появилось у меня вчера вечером. Я оказался там, где следовало оказаться, чтобы найти ответы на все вопросы, но я по-прежнему не могу вспомнить! Это просто сводит меня с ума.
     - Охотно верю, - негромко отозвался Лайтнер, до сих пор не сумевший оправиться от удивления, точнее, от полного замешательства, вызванного рассказом Майкла - Позвольте мне высказать предположение, - добавил он:
     - Не могло ли случиться так, что, когда вы пришли в себя на палубе яхты и коснулись руки Роуан, образ этого дома перешел от нее к вам?
     - Я бы не исключил такую версию, если бы... если бы не одно весьма важное "но". Роуан понятия не имеет о старом особняке в Новом Орлеане, как, впрочем, и о самом городе. Они не знает никого из членов своей семьи, кроме приемной матери, которая умерла в прошлом году.
     Похоже, Лайтнер просто ушам своим не верил.
     Майкл понял, что чрезмерно увлекся. Ему было приятно беседовать с Лайтнером, но разговор зашел слишком уж далеко. Майкл решил повернуть его в иное русло:
     - Знаете что, мистер Лайтнер, теперь ваша очередь рассказывать. Прежде всего, откуда вы знаете Роуан? Когда она приехала за мной в прошлую пятницу и заметила вас, то упомянула, что, как будто, видит вас не впервые. Пожалуйста, будьте откровенны со мной. При чем тут Роуан? Что и откуда вам о ней известно?
     - Я непременно все расскажу вам, - с неизменно присущей ему учтивостью ответил Лайтнер. - Но позвольте спросить: уверены ли вы, что Роуан никогда не видела этот дом - хотя бы на фотографиях?
     - Уверен. Мы говорили с ней об этом. Она родилась в Новом Орлеане...
     - Да, это правда...
     - Но ее увезли из города в тот же день. Впоследствии приемная мать заставила ее подписать некую бумагу - обещание, что Роуан никогда не вернется сюда. Я спрашивал, попадались ли ей на глаза какие-либо снимки или рисунки с видами Нового Орлеана. И ответ был отрицательным После смерти приемной матери Роуан не удалось отыскать ни малейших сведений о здешних родственниках. Неужели вы не понимаете? Образ дома исходил не от Роуан! Но во что-то связанное с этим домом Роуан втянута точно так же, как к я.
     - Что вы хотите этим сказать?
     Майкла удивил вопрос Лайтнера.
     - Я хочу сказать, что их выбор обусловлен всей моей жизнью - всем тем, что со мной когда-либо происходило, тем, кто я и что я, и тем, что мое детство прошло именно здесь, в Новом Орлеане. Неужели вам еще не ясно, что все это взаимосвязано? Однако центром событий являюсь не я. Возможно, центр событий - Роуан... Извините, я должен сейчас же ей позвонить и сообщить, что дом, о котором мы столько говорили, на самом деле дом ее матери