тента Пеллишера можно вытащить, во-вторых, приятно было видеть, что у Джайлса все пошло наперекосяк.
     - Обращайтесь, - повторил он. - А я теперь и пальцем не пошевельну, пока не приму всех мер предосторожности. На вашем месте я бы тоже об этом подумал. Ведь если в ваших рассуждениях нет ошибки, придется проделать все это еще не раз.
     - Боже правый! - воздел руки сэр Джайлс. - Да как же вы не видите, что у меня нет выбора до следующего раза? Нет, Эргли, вы такой же слабоумный, как и все остальные. Значит, вы не собираетесь ничего делать, да?
     - По крайней мере, сейчас. Знаете, Тамалти, будь у вас поменьше самоуверенности, вам бы цены не было. Вы ведь блефуете, Тамалти. Вы совсем не так уж уверены в себе, как хотите показать, а?
     Сэр Джайлс ничего не ответил. Он еще с минуту сидел в кресле, потом встал и вышел из кабинета, бормоча под нос: "Ладно, ладно, еще увидим..." Лорд Эргли посмотрел на Хлою.
     - "Все странные и страньше", - развел он руками. - Это же надо: Джайлс, стреляный воробей, и так попался! Нет, определенно этот камень - замечательная вещь! Ну а теперь, - голос его изменился и стал будничным, - расскажите-ка мне, что все-таки произошло сегодня днем?
     Хлоя без утайки поведала ему обо всех своих приключениях.
     - Выходит, один из камней лежит себе где-то на травке в пригороде, - задумчиво проговорил судья, выслушав девушку. - Интересная новость для нашего друга Хаджи. Ну да ладно. Теперь послушайте, что было у меня... - он коротко описал свои эксперименты с камнем. - Таким образом, - закончил он через несколько минут, - можно считать установленным, что камень позволяет двигаться в пространстве, во времени и в сфере мысли. Хорошо бы узнать, в чем еще.
     - А разве бывает еще что-нибудь? - удивилась Хлоя.
     - Хаджи говорил о Непостижимом, - задумчиво ответил лорд Эргли, - но кто его знает, что он имел в виду.
     - А вы как думаете?
     - Дитя мое, - грустно улыбнулся судья, - я уже стар и всю жизнь занимался вполне определенными вещами. Я не искал опоры в религии и не верил тем сказкам, которые рассказывают церковники. К вере это не имеет отношения. Так вот, занимаясь своим делом, я нет-нет да и удивлялся одной вещи, но глубоко, наверное, не задумывался. Я вот о чем. Иногда бывает, работаешь изо всех сил, делаешь все, что можешь, а потом встаешь, довольный собой и миром, чувствуя, что в нем благодаря тебе изменилось нечто. Конечно, есть всякие слова: гордость, самоотдача, радость творчества, но их недостаточно.
     Вот я и подумал: а может, у этого приятного чувства есть более глубокое основание? Ведь если занимаешься собой, такого удовлетворения никогда не достигнешь. А сегодня мне вдруг подумалось, что камень имеет к этому чувству самое непосредственное отношение. А если это так, значит, ни один из этих людей ни за что не постигнет его тайны.
     - Предел Стремлений? - спросила Хлоя.
     - У меня-то стремлений вообще не осталось, - вздохнул лорд Эргли. - Нет, я думаю, Предел Стремлений - это другое. Я не знаю, где и как искать его, но думаю, кто-нибудь непременно найдет. А еще я думаю, что камень, похоже, сам способен выбирать, что ему делать... Хотя это уж и вовсе фантастика, верно?
     - Я что-то начала сомневаться, был ли камень в короне Соломона, - задумчиво сказала Хлоя, - и был ли Сулейман действительно мудрейшим из людей?
     - Говорят, был, - ответил лорд Эргли. - Ну что, теперь будете искать мудрость в камне?
     - Мудрость.". Какая она? - спросила Хлоя.
     - А вот на этот вопрос, - улыбнувшись, сказал лорд Эргли, - не знает ответа даже хранитель всех законов Англии.

Глава 7

Чудеса в Риче

     Еще не успев спуститься с лестницы, миссис Пентридж и Оливер поняли, что кто-то давно и упорно стучит в дверь.
     Не мудрено, что они не слышали стука раньше. Вид миссис Фергюсон, двигавшейся на своих ногах в наброшенном на плечи халате, заставил их забыть обо всем на свете. Старая дама, наплевав в равной степени и на возраст, и на свой паралич, шла чуть ли не вприпрыжку. Миссис Пентридж с явной неохотой отвлеклась от этого захватывающего аттракциона, открыла дверь и поспешно вернулась, мимоходом сообщив Донкастеру: "Это к вам, сэр".
     - Ко мне? - удивился Оливер. - О черт! - он тут же вспомнил лунатика, тащившегося за ним вдоль изгороди и канючившего свой камень. Повернув к двери, он встретил гостя на пороге.
     - А-а, это вы! - приветствовал он его. - Извините, у нас тут событие в некотором роде. Представляете, парализованная старушка вдруг решила побегать и попрыгать по лестнице.
     Может быть, подождете, или заходите, выпейте пока что-нибудь.
     - Нет, - угрюмо отозвался Шилдрейк. - Интересное дело - сначала вы заставляете меня тащиться сюда, а теперь придумываете историю про какую-то старуху! Скажите еще, что это из-за нее вы не можете вернуть мне камень.
     - Камень? - растерянно произнес Донкастер. - О господи, куда же я его девал? Я же только что держал его в руках. Ах да, я показывал его миссис Фергюсон как раз перед тем, как она начала выделывать свои курбеты. Может, она обронила его...
     Шилдрейк выругался про себя и уже совсем собрался повторить ругательство вслух, но тут ему в голову пришла невероятная мысль.
     - Кто это - миссис Фергюсон? - спросил он.
     - Мать моей хозяйки, - ответил Донкастер. - Сколько я помню, а это с год, пожалуй, она не вставала с постели. А теперь вдруг скачет, как ребенок. Вот, взгляните-ка. Каково?
     Сами посудите, не могу же я приставать к ней в такой момент насчет моей, то есть вашей, как вы утверждаете, гальки, правда ведь? Бог с ней, она сейчас ну прямо как дитя на пикнике в воскресной школе.
     Шилдрейка охватило самое настоящее волнение. Если эта чертова старуха.., если камень может лечить.., если об этом узнают...
     - Слушайте, мне нужно вернуться в Лондон, - начал он фальшиво убеждать Донкастера, - и я хочу взять с собой мою вещь. Я понимаю, шутка есть шутка...
     - А праздник есть праздник, - перебил его Оливер. - Хорошо, хорошо, я вас понял, только погодите минутку. Господи Боже, она выходит!
     Действительно, миссис Фергюсон бодро семенила прямо на них. Оливер отодвинул Шилдрейка в сторону.
     - Вам все еще получше, миссис Фергюсон? - осторожно спросил он.
     - Да, спасибо, гораздо лучше, - ответила старая женщина. - Думаю, мне неплохо бы подышать свежим воздухом.
     Вечер-то, похоже, теплый, пойду-ка я проведаю мою сестрицу Энни. У нее астма, у бедняжки, она с прошлого года меня не навещала, а я-то ведь тоже выбраться не могла... Мери, милочка, - обратилась она к миссис Пентридж, - помоги-ка мне одеться...
     - Матушка, а стоит ли вам выходить? - обеспокоенно спросила миссис Пентридж. - Как бы вам хуже не стало.
     Миссис Фергюсон посмотрела на дочь с безмятежной улыбкой.
     - Мне не станет хуже, - заявила она. - Я никогда в жизни себя, лучше не Чувствовала. И это благодаря вам, мистер Донкастер.
     - Мне? - удивленно переспросил Оливер.
     - Ну да, вам. Я сразу почувствовала, что из этого камня, который вы мне дали, сила в меня так и хлынула, - проговорила миссис Фергюсон. - Вот я и ухватилась за него изо всех сил. Вы, часом, не хотите его у меня отобрать?
     - Да нет, что вы, миссис Фергюсон, - быстро ответил Оливер. - Пусть пока у вас побудет. Посмотрим, как вы станете себя чувствовать.
     - Ну уж нег, - не выдержал Шилдрейк, - послушайте, миссис...
     - А ну заткнитесь! - зашипел на него Оливер. - Все в порядке, миссис Фергюсон, берите его с собой.
     - Еще чего! - повысил голос Шилдрейк. - Черт побери, с какой стати вы тут распоряжаетесь чужим имуществом?
     - А откуда известно, что оно - ваше? - взял на полтона выше и Донкастер. - Я иду себе, собираю на изгороди камешки, а вы вдруг выскакиваете и, едва перестав храпеть, начинаете рассказывать небылицы про то, как ваша жена что-то куда-то закинула. И поэтому я должен вам что-то возвращать? Да кто вы такой?
     - Я - Энгус М. Шилдрейк, - отчеканил американец. - Я - председатель Атлантической Авиакомпании и еще десятка других компаний. За этот камень я заплатил семьдесят тысяч гиней и хочу немедленно получить его обратно.
     - Черта лысого вы получите немедленно, - хладнокровно парировал Донкастер. - Да будь вы хоть председателем всех океанских, воздушных, наземных и подземных путей, вам сначала придется предложить мне еще семьдесят тысяч, да и то я не знаю, как поступлю. Но попробовать можете. Начинайте с пятидесяти и добавляйте по пять, пока я не пошлю вас куда подальше с вашими бумажками!
     - Да я вас всех за решетку упеку! - с негодованием воскликнул Шилдрейк.
     - Не валяйте дурака! - резко оборвал его Оливер. - Попробуйте. Растолкайте Джоба Риккетса и прикажите ему арестовать миссис Фергюсон за кражу вашего камня. А я посмотрю, что из этого получится.
     Ссора грозила перерасти в крупный скандал, но тут из дверей показалась миссис Фергюсон в плаще и в капоре.
     - Камень принадлежит этому джентльмену? - с беспокойством спросила она.
     - Он этого не знает, и я тоже, - быстро отозвался Оливер. - Идите-ка себе спокойно, миссис Фергюсон, только держите его при себе. - Он повернулся к миссис Пентрндж, шоферу и двоим-троим соседям, уже собравшимся возле крыльца. - Я призываю вас всех в свидетели, - громко провозгласил Донкастер, - что миссис Рут Фергюсон по моему настоянию хранит у себя спорное имущество, вот этот камень, до тех пор, пока я не получу доказательства честности намерений некоего Энгуса М. Шилдрейка, как он себя называет, каковой Энгус М. Шилдрейк претендует на владение этим камнем.
     - Что вы там несете? - в ярости спросил Шилдрейк. - Какой в этом толк?
     - Не знаю, - признался довольный Оливер, - но звучит здорово, правда?
     - Вы что, всерьез полагаете, что я должен доказывать свои права на всякую побрякушку первому встречному идиоту, который остановит меня на улице, любому карманнику, который попытается у меня ее стащить?
     - Ну, если придерживаться фактов, это ведь вы пытались остановить меня и выпотрошить мои карманы, - резонно заметил Оливер. - Мы, кажется, собирались посвятить ближайший вечер рассмотрению доказательств ваших прав владения, но можно ведь и отложить это занятие.
     - Пока я не собираюсь выпускать из вида эту женщину, - проворчал Шилдрейк. - Я поеду за ней.
     - "И ее народ станет твоим народом, и ее боги - твоими богами", - покачав головой, пробормотал Оливер. - Внезапное обращение миллионера. Зов старого дома. "О Дикси, моя Дикси, окончен наш опасный путь..."
     - Подите к дьяволу! - огрызнулся Шилдрейк, садясь в машину. - Барнс, следуйте за той проклятой старухой в черном капоре.
     - Да, сэр, - отозвался шофер и присоединился к процессии.
     Ее возглавляла миссис Фергюсон, в нескольких шагах за ней шла миссис Пентридж, еще чуть позади шагал Оливер Донкастер, рядом с ним ехал по дороге автомобиль Шилдрейка, их сопровождала быстро увеличивающаяся толпа местных жителей. То и дело в ней раздавались удивленные возгласы - это очередному зеваке рассказывали о чудесном исцелении.
     Именно из-за большого скопления людей, а вовсе не из-за слабости миссис Фергюсон дорога до ближайшего городка Рич-на-озере заняла около часа. Там, в Риче, и проживала страдающая астмой сестра миссис Фергюсон. К тому времени, как все добрались до нужной улицы, толпа устрашающе разрослась. Автомобиль с трудом прокладывал себе дорогу среди возбужденных сельчан, а Оливера вытеснили вперед, и он едва не наступал на пятки миссис Фергюсон. Старая женщина, поднявшись на ступеньку, постучала в дверь. Дверь открылась, и за ней тут же послышался громкий крик: "Рут!"
     - Здравствуй, Энни, - донесся до собравшихся голос вошедшей в дом миссис Фергюсон. Возбуждение в толпе заметно усилилось.
     О г гнева, отчаяния и сомнений Шилдрейк почти потерял голову. Пока его автомобиль медленно пробирался по улицам, он кое-как сообразил, что пойти в полицию в таком городишке - значит рассказать о камне каждому его жителю; одному Богу известно, чем это может кончиться. Нет, Энгус не сомневался в том, что вернет камень, но он предпочел бы проделать это по возможности без шума, после чего убраться из Англии первым же пароходом. Он выглянул из машины. У стены дома, прижавшись спиной к двери, стоял Оливер и живописал собравшимся драматические подробности выздоровления миссис Фергюсон. В отдалении Шилдрейк заметил шлемы двух полицейских, неторопливо приближавшихся к толпе. Он видел множество распахнутых окон и торчащие из них головы обывателей, слышал ежесекундно вспыхивающие вокруг версии происшествия, а неподалеку разглядел даже двух репортеров, быстро корябавших что-то в блокнотах. С проклятием Шилдрейк закрыл стекло, но через несколько секунд снова высунулся и попытался жестами привлечь внимание Донкастера. Оливер заметил его и протолкался через толпу к машине.
     - Слушайте, - миролюбиво проговорил Шилдрейк, - вот видите, чем может кончиться неудачная шутка. Я приношу вам свои извинения за допущенную бестактность и согласен предоставить любые доказательства. Но ведь вы и так знаете, что камень мой. Я должен его вернуть и полагаться могу только на вас.
     - Да верю я вам, верю, - устало ответил Оливер. - Мы оба погорячились, но я в самом деле не понимаю, что произошло.
     Конечно, это чепуха, что камень вылечил старушку от паралича, но вы же видите, как оно все повернулось. Здесь надо поосторожнее. Нельзя же отобрать у нее эту игрушку прямо здесь, как бы она опять не слегла. Предоставьте действовать мне, и я верну вам камень нынче же вечером. Вы где живете?
     Энгус назвал свое имение. Оливер присвистнул.
     - Немного не по пути, но я сам виноват, - проговорил он. - Ладно. Я постараюсь проделать все аккуратно, и сегодня вечером, в крайнем случае, завтра утром, доставлю вам камень.
     - Извините, сэр, - произнес рядом с ним развязный голос, - значит, вы утверждаете, что старая леди излечилась от рака с помощью кусочка магнетического железа? Этот предмет принадлежит вам или вот этому джентльмену? А верно ли, что она...
     Оливер и Шилдрейк уставились на подкравшегося репортера, но в этот момент в доме на втором этаже открылось окно, из него высунулась миссис Пентридж и замахала рукой Оливеру.
     - Мистер Донкастер, мистер Донкастер! - звала она. - Заходите к нам. У тетушки астма исчезла. Прямо посреди приступа! Идите же скорей.
     В толпе мгновенно наступила мертвая тишина. Шилдрейк откинулся на сидении, а маленький репортер бросился к дому.
     На следующее утро отчет о событиях в Риче прочитали в газетах: Хлоя у себя, в Хайгейте, купив на углу любимый "Стейтсмен"; лорд Эргли у себя, возле Ланкастерских ворот, в "Обсервер"; сэр Джайлс у себя, в Эллинге, в "Санди Пикториал", которую стащил у экономки; профессор Пеллишер в Бирмингеме в "Санди Тайме", и даже Реджинальд в Брайтоне, впрочем, по чистой случайности, в газете, найденной им в курительной клуба. Много позже об этом же можно было прочесть в томе мемуаров лорда Белсмера. Там было рассказано, как Ее Величество в августейшей беседе с послом Ирана и автором воспоминаний снизошла до замечания, что событие следует отметить как выдающееся. Газеты, конечно, наперебой вспоминали королей, лечивших золотуху одним прикосновением, и ранних христиан, и миссис Эдди, и Месмера, и прочих знаменитых целителей. События в Риче получили ранг "не поддающихся описанию". Едва там разобрались, что случилось невозможное и две неизлечимо больные женщины обрели здоровье в считанные минуты, как дом едва не разнесли в щепки. Полиция с трудом установила охрану. Оливер перевел женщин в самую дальнюю комнату и, вместе с одним полицейским, занял пост на пороге, без конца споря, увещевая и отбиваясь. Толпа на улице с симпатией встречала появление каждого нового калеки, слепого или глухого и немедленно раздавалась в стороны, освобождая проход. Машина Шилдрейка, застрявшая как раз напротив парадного, превратилась в импровизированную трибуну. К полуночи в городишке не спал ни один человек. Угроза утраты камня принимала все более реальные очертания. Шилдрейк без устали доказывал полиции и всем желающим свои права собственности, но, откровенно говоря, полицию занимали другие проблемы. Зато репортеры свое урвали.
     "Камень, - будто сговорившись, в один голос вещали они, - принадлежит мистеру Энгусу М. Шилдрейку, известному..." и т.д. К утру уже вся Англия знала, что мистер Энгус М. Шилдрейк владел - владеет ли сейчас - весьма сомнительно - неким волшебным камнем, исцеляющим все болезни по желанию пациента.
     - Похоже, на этот раз Реджинальд попал в точку, - сказал сам себе лорд Эргли.
     В принципе Реджинальд разделял это мнение. Вот только ни он, и ни один из тех, кто имел отношение к делу, не представлял, как быть дальше.
     Посол Ирана воспользовался послеполуденным затишьем в Седрингхеме и обратил внимание лорда Белсмера на возможную связь событий в Риче с той реликвией, о которой ему (послу) уже приходилось упоминать, и если это действительно так, то будучи переданными за границу, новости могут иметь самые серьезные последствия. Лорд Белсмер принял слова посла к сведению и немного позже сумел дозвониться до Райвингтона. К телефону подошел Энгус. Им уже приходилось встречаться раньше, поэтому обошлось без долгих вступлений.
     В ответ на просьбу секретаря Министерства иностранных дел о личной встрече Шилдрейк невесело рассмеялся.
     - Дорогой лорд Белсмер, - горько сказал он, - я бы с радостью, но тогда вам придется прислать армейскую дивизию, иначе меня не вызволить. В имении толпы людей, они стоят, сидят, лежат на земле, стучат в двери. Каждая деревня, каждая ферма в округе делегировала сюда своих калек, и теперь все они требуют, чтобы я их лечил.
     - А вы что? - спросил заинтригованный лорд Белсмер.
     - В каком смысле? - переспросил Шилдрейк.
     Секретарь устыдился собственного любопытства.
     - Я имею в виду, разве местные власти не оказывают вам содействие? - нашелся он.
     - Да, они стянули сюда всю полицию, - ответил Шилдрейк, - и сейчас запрашивают из Лондона подкреплений, но это едва ли поможет нам увидеться завтра.
     - Я поговорю с людьми из Министерства внутренних дел, - значительно пообещал лорд Белсмер, - а вы уж, в свою очередь, пообещайте мне не покидать Англию и не избавляться от камня, не повидавшись со мной.
     Шилдрейк колебался. Самым сильным его желанием было убраться из Англии как можно скорее, но убраться с камнем. Однако, если у министерства иностранных дел другие планы, это вряд ли получится. И чего их вообще понесло в эту историю? Не будет же Министерство иностранных дел заниматься каким-то камнем. Правда, Сесилия утром говорила, что в дело замешаны правительственные круги, а камень вроде бы попал в Англию из-за границы...
     - Если вы меня вытащите отсюда, - сказал он наконец, - я, конечно, буду рад повидаться с вами перед отъездом.
     - Вы что, в самом деле не можете выбраться? - с недоумением спросил лорд Белсмер. Он не мог представить, каким образом толпа, пусть даже большая толпа, может осадить поместье. Такого ему просто не доводилось видеть.
     А посмотреть стоило. Перед парадным входом дома Шилдрейка волновалось человеческое море. Люди заполнили все пространство между домом и гаражом, они пытались заглядывать в окна, пробовали даже влезть через них в дом, в открытые настежь ворота входили все новые и новые страждущие. На лужайках, в садах, на верандах толпилось больше народа, чем приходилось видеть лорду Белсмеру за всю жизнь.
     Пока их не трогали, они вели себя тихо. Пока... Они еще не знали, стоило ли сюда приходить, и вполне могли разойтись к вечеру из-за собственной неуверенности и самого обыкновенного голода. Но попытка небольшого отряда полиции вытеснить толпу за ограду вызвала глухое раздражение, грозившее в любой момент перерасти в серьезные волнения.
     С помощью осторожных расспросов лорд Белсмер наконец составил для себя приблизительную картину происходящего, пообещал что-то внушительное и повесил трубку. Конечно, послать в Райвингтон дивизию - не проблема