к, стоявший в темноте  за  спиной  медиума  и  время  от
времени поправлявший положение источника  света)  останавливался  то  на
одном, то  на  другом  участнике  сеанса,  когда  наступала  их  очередь
беседовать с обитателями потустороннего мира. Режиссура  спектакля  была
хорошо продуманной, но достаточно очевидной. Больше  всего  Эша  поразил
тот факт, что этой женщине в черном известно очень  и  очень  многое  не
только о тех, кто присутствовал  на  сеансе,  но  и  о  их  возлюбленных
усопших. Никаких сомнений не может быть в том,  что  она  предварительно
получала о них информацию.
   Создавалось впечатление, что Бротски выбирала кого-то из "гостей" как
бы случайно,  и  луч,  останавливавшийся  на  ком-то  из  них,  создавал
иллюзию, будто в помещении в данный  момент  присутствуют  только  двое.
Великолепный  психологический   ход   -   прекрасная   возможность   для
концентрации одного разума на другом. Разговоры мертвых касались главным
образом вполне земных и обыденных вещей: пойди  к  врачу  и  посоветуйся
относительно этой постоянной боли в спине, радость моя, он тебе поможет,
поезжай и отдохни в этом году за границей, там ты  встретишь  интересных
для себя людей, обо мне не беспокойся,  у  меня  все  в  порядке,  скажи
бабушке Розе, что ее Том здесь, со мной, и он с удовольствием встретится
с ней, когда придет время, я всегда любил тебя, хотя иногда  ты  в  этом
сомневалась, я и сейчас люблю тебя, будь осторожна с той  новой  плитой,
которую ты купила, ты права, головные боли могут быть  вызваны  утечкой,
и, пожалуйста, не плачь больше обо мне, прошло уже  пять  лет,  пора  бы
взять себя в руки и подумать о своей жизни, только  не  забывай  меня  и
приходи поговорить со мной, да, конечно, я очень скучаю по тебе,  мастер
плохо сделал заднее крыльцо в доме, попроси его  перестроить,  ты  права
относительно своего шефа, он плохо к  тебе  относится,  пора  тебе,  моя
девочка, поискать другую работу... Все это,  безусловно,  имело  большое
значение для присутствовавших на сеансе, об  этом  свидетельствовала  их
реакция - они то плакали, то радостно смеялись.
   Простота  и  банальность   происходящего   делали   шоу   еще   более
убедительным. Однако Эша убедить было далеко не так просто.
   Не все  участники  сеанса  получали  весточки  из  другого  мира,  не
получала их в том числе и Эдит, и сам Дэвид. Значит ли это, что "медиум"
осуществляла  "контакт"  только  в  том  случае,  если  у  нее   имелась
информация? Даже если она использует лишь ограниченное число участников,
остальные все равно окажутся под впечатлением от  увиденного.  Возможно,
"контакт" становится реальным лишь после двух-трех  визитов,  а  за  это
время Бротски и ее помощники успевают получить достаточную информацию  о
прошлом своих новых клиентов. Интересно, подумал Эш, кто заведет  с  ним
разговор по окончании сеанса? Что ж, он  готов  к  этому,  у  него  есть
несколько занятных сюжетов для дезинформации, и он...
   Луч света замер на лице Эдит.
   Эш был потрясен. Они ничего не знали о ней, им не было известно  даже
ее настоящее имя. С какой стати эта женщина, словно направляя луч света,
указала рукой на Эдит, на совершенно незнакомого ей человека?
   Тишина  длилась  всего  несколько   секунд,   показавшихся,   однако,
вечностью. Эдит смущенно заерзала на  стуле  и  взглянула  на  сидевшего
напротив нее Эша.
   Лицо женщины в черном напряглось и исказилось от ярости. Она перевела
взгляд на Дэвида.
   - Выставьте их отсюда! - истерически взвизгнула она.
   Все участники сеанса, включая Эдит и Эша, буквально застыли  от  этой
неожиданной яростной вспышки.
   - Этих двоих! - рука "медиума" указывала  по  очереди  на  непрошеных
гостей.
   Один из помощников бросился вперед, вглядываясь в темноту и  взглядом
отыскивая второго чужака в  этой  компании.  Дэвид  вскочил  и  выставил
вперед руку, намереваясь оттолкнуть этого человека,  в  глазах  которого
читался смертный приговор.
   Эш выругался про себя. Такой поворот событий не входил в его планы. У
него не было никакого желания вступать  в  открытый  конфликт  с  мнимым
медиумом, он собирался поговорить с ней с глазу на глаз  и  предупредить
ее, что, в случае, если она не  прекратит  свою  порочную  практику,  он
выведет ее на чистую воду и публично назовет обманщицей, во всех деталях
рассказав, как именно она дурачит людей  и  какую  прибыль  получает  от
этого.  В  прежних  случаях  такая  угроза  обычно  оказывала  действие,
поскольку, будучи  однажды  разоблаченными,  всякого  рода  шарлатаны  и
мнимые ясновидящие уже не в силах были  восстановить  свою  репутацию  и
завоевать доверие клиентов. Они предпочитали тихо и красиво удалиться  и
поискать другие возможности одурачивания людей.
   Все планы рухнули, мрачно думал Эш, видя,  как  приближается  к  нему
помощник "медиума". Неожиданно он получил удар такой силы, что тело  его
согнулось пополам.  Удивительно,  но  этот  удар  не  был  физическим  -
охранник был в  этот  момент  в  нескольких  ярдах  от  него.  Эш  резко
обернулся и посмотрел на Бротски.
   Устремив на него горящий ненавистью взгляд, она вся дрожала.  От  нее
исходило  нечто  большее,  чем  ненависть  -  в   глазах   ее   читались
одновременно  презрение,  отвращение  и  страх.  Она  боялась  его.   Он
чувствовал это совершенно явственно, но не мог  понять,  каким  образом.
Это не было похоже на то, как один человек узнает по поведению  другого,
что тот его не любит или не доверяет ему, нет - эта ненависть  буквально
захлестнула разум Эша, словно женщина способна была взглядом  проникнуть
в  его  мозг.  Он  вдруг  представил  себе,  как  из  глаз  ее  струятся
рентгеновские лучи, как они проникают сквозь  кости  черепа  -  и  чужие
мысли заполняют его мозг. И он вдруг ясно понял,  каким  именно  образом
эта женщина проделывает свои трюки. Конечно же, она не была ни медиумом,
ни ясновидящей, но в определенном смысле она обладала великим даром.
   Чьи-то руки вцепились в него железной хваткой.
   - Ну-ка,  ты,  вон  отсюда!  -  услышал  он  тихий  угрожающий  голос
охранника, в котором звучала неприкрытая злоба.
   Эш отпихнул от себя эти руки.
   - А вы  ведь  не  разговариваете  ни  с  какими  духами,  -  спокойно
обратился он к сидевшей по-прежнему в луче света и  кипевшей  от  ярости
женщине.
   Все остальные "гости" беспокойно ерзали  на  своих  местах,  переводя
взгляд с "медиума" на посмевшего так  с  ней  разговаривать  человека  и
обратно. Кто-то недовольно заворчал, к нему  присоединились  другие.  Их
возмущение было обращено против Эша.
   - Пора людям узнать, каким образом вы устраиваете это  представление,
- бесстрашно продолжал Эш.
   Охранник вновь попытался схватить Дэвида, но он с еще  большей  силой
отпихнул его от себя.
   - Вы очень талантливы, - вновь заговорил он, стараясь перекричать гул
возмущенных голосов, - но только не в том смысле, в каком пытаетесь  это
представить.
   К нему приближался второй охранник.
   - Она телепат, - обратился Эш к окружавшим его  людям,  лица  которых
скрывались в полумраке. - Она обладает великим даром, но использует его,
чтобы обманывать несчастных людей, таких как вы.
   Он не был до конца уверен в том, что говорит, но все  же  его  выводы
были более чем догадкой - он явственно ощущал, как ее мысли проникают  в
его разум. Однако выражение ее лица после его слов убедило  его  в  том,
что он совершенно прав, ибо оно сделалось вдруг хитрым, а в устремленных
на него глазах промелькнуло коварство.  Потом  она  перевела  взгляд  на
обращенные к ней лица участников сеанса.  Лишь  какое-то  мгновение  она
колебалась, но быстро взяла себя в руки, как загнанный на  охоте  зверь,
не утративший, однако, ловкости и стремления выжить.
   - Нет! - прозвучал чей-то громкий крик.
   - Она просто вытягивает из вас деньги, - настойчиво продолжал Эш.
   Вокруг него раздавались возгласы неверия, отрицания очевидного.
   - Послушайте, - терпеливо вновь заговорил Дэвид.  -  Я  прислан  сюда
Институтом парапсихологических исследований специально для  того,  чтобы
проверить эту женщину. Ее способность к ясновидению давно  уже  вызывает
сомнения.
   Если бы сейчас здесь присутствовала Кейт  Маккэррик,  она  непременно
застонала бы от неудовольствия.  Это  отнюдь  не  соответствовало  тому,
каким образом  Институт  предпочитал  проводить  свои  исследования.  По
правде  говоря,  Эш   и   сам   удивился   собственной   непростительной
неосторожности. Возможно, виной тому была опасная близость двух  похожих
на вышибал охранников, от которых исходила неприкрытая  угроза,  а  быть
может, его вывело из себя  неблагоприятное  воздействие  злобных  мыслей
этой женщины - он чувствовал, что  они  обволакивают  его  мозг,  словно
нечистоты.
   - Вы ошибаетесь. Вы даже сами не понимаете, что говорите, -  раздался
голос  одного  из  участников  сеанса,  которого  тут  же   одобрительно
поддержали остальные.
   - Она помогла мне, - сказал еще кто-то.
   - Благодаря ей я обрел душевный покой.
   - Она вернула нам сына, - крикнула какая-то женщина.
   - Нет, это не так, - настаивал Эш. - Она не делала ничего  подобного.
Я узнал о ее прошлом, она совсем не та, за кого себя выдает. Спросите ее
о религиозном обществе, которое она  девять  лет  назад  организовала  в
Лидзе   и   которое   перестало   существовать,   как   только   полиция
заинтересовалась  странными  сборищами,  происходившими   за   закрытыми
дверями, - необычными ритуалами, в которых принимали участие  обнаженные
девушки, совершавшие непристойные акты с пожилыми мужчинами. Спросите ее
о вдовце из Честера, который еженедельно платил  ей  внушительную  сумму
денег за письмо, написанное рукой его покойной жены.
   Со всех сторон все громче раздавались протестующие возгласы.
   - Заставьте ее объяснить, почему она вынуждена была спешно уехать  из
Эдинбурга,  -  продолжал  он,  -  тамошние  власти  не  очень-то  жалуют
ясновидящих (последнее слово он  произнес  с  явной  издевкой),  которые
требуют, чтобы психически неуравновешенные пожилые леди переписывали  на
их имя свои поместья в обмен на обещание  тепленького  местечка  в  ином
мире - рядом с их давно  ушедшими  друзьями  и  родственниками,  которые
только и ждут возможности встретиться с ними.
   - Не слушайте этого сумасшедшего!  -  яростно  прошипела  Бротски.  -
Большинство из вас знают меня и помнят, что я для вас сделала. И  теперь
вы поверите ему, а не мне?  -  Женщина  по-прежнему,  словно  приросшая,
сидела в кресле, крепко вцепившись в деревянные подлокотники.
   - Те из вас, кто приглашен сюда не  впервые,  вспомните,  сколько  вы
заплатили за эту привилегию? - обратился к  людям  Эш.  -  Подумайте  об
этом. Сколько стоил вам разговор с мертвыми?
   Теперь уже оба охранника набросились на  него  одновременно.  Схватив
его  за  руки,  они  старались  оттеснить  его  к  двери.  Эш   отчаянно
сопротивлялся, и тогда  у  самого  его  уха  раздался  шепот  одного  из
головорезов.
   - Для тебя же лучше, если ты сейчас тихо уберешься отсюда. Иначе твои
ноги будут далеко не первыми, которые мне пришлось  переломать  в  своей
жизни.
   Эш попытался что-то ответить, но грубая рука зажала  ему  рот.  Он  с
силой ударил локтем в солнечное сплетение стоявшего за спиной  охранника
и с удовлетворением услышал, как тот  захрипел.  Рука,  прижатая  к  его
губам, упала.
   - Кто-нибудь! Включите свет! - раздался взволнованный голос. -  Я  не
вижу, что здесь происходит.
   Однако свет по-прежнему оставался  приглушенным.  Единственное  пятно
света освещало то место, где находилась женщина в черном. Кто-то обратил
внимание, что застывший взгляд ее в этот момент был прикован к  сидевшим
полукругом людям. Она не сводила глаз с кого-то, но с кого  именно  -  в
полумраке было невозможно понять.
   Рот ее медленно открылся, а во взгляде округлившихся  глаз  явственно
читалась тревога.
   В помещении неожиданно наступила полная тишина.
   - Не-е-е-е-е-ет! - жалобно  прозвучал  в  этой  тишине  крик,  больше
похожий на стенание. Этот  вопль  женщины  в  черном  слышали  все,  кто
находился в комнате, и он поверг их  в  ужас,  окончательно  лишив  дара
речи.
   Руки, по-прежнему державшие Эша, ослабли, будто из них ушла вдруг вся
сила.
   Луч света погас, но прозвучавший затем голос Эш узнал сразу, несмотря
на то что не мог видеть среди собравшихся Эдит Фипс.
   - Оставьте нас  в  покое,  -  эти  слова  Эдит  произнесла  свистящим
шепотом, но они странным образом разнеслись по всему помещению.
   Эш без труда освободился от державших его рук, не встретив  при  этом
никакого сопротивления. Никто  не  шевелился.  Прозвучавший  из  темноты
голос  был  таким  жутким,  что  заставил  всех   почувствовать,   будто
обладатель его стоит совсем рядом с каждым из них. При этом, однако, все
понимали, что этот  голос  принадлежал  кому-то  из  участников  сеанса,
сидевших сейчас полукругом на стульях.
   И этот человек сейчас громко и тяжело дышал...
   - Мы для тебя никто, оставь нас, - снова послышался тот же голос,  он
был женским... и в то же время нет...
   Одна из участниц сеанса  пронзительно  вскрикнула  -  душераздирающий
звук был вызван тем, что она почувствовала, как что-то ледяное коснулось
ее, а потом двинулось дальше.
   - Мы не хотим быть здесь, рядом с тобой. - Голос хотя и оставался тем
же, все же несколько изменился,  но  по-прежнему  принадлежал  невидимой
женщине. - Ты не  имеешь  права  использовать  нас  таким  образом,  это
причиняет нам страдание, заставляет нас возвращаться обратно.
   - Эдит? -  позвал  потрясенный  происходящим  Эш.  Он  мог  различать
очертания ее фигуры, видел, как то вздымается, то  вновь  опускается  ее
грудь, но лицо ее при этом оставалось в тени и различить его черты  было
невозможно.
   Она заговорила снова, хотя теперь голос ее еще меньше  был  похож  на
голос  Эдит  -  в  нем  появились  хриплые,  какие-то  мужские  нотки  и
послышался гнев:
   - Пусть они помнят нас такими, какими мы были. Ты  поступаешь  плохо,
неужели... неужели ты сама не понимаешь этого? Это так нехорошо...
   Все головы вдруг повернулись к  сидевшей  в  пятне  света  женщине  в
черном, ибо это она говорила теперь тем же голосом, что и  прежде  Эдит.
Глаза ее безумно блуждали, взгляд  их  был  невидящим,  она  лихорадочно
облизывала  языком  пересохшие  губы,  отчего  они   вновь   становились
блестящими.
   - Ты вмешиваешься  в  то,  чего  не  понимаешь,  -  продолжал  голос.
Артикуляция женщины совершенно не совпадала с произносимыми ею словами.
   Эш повернулся к Эдит и увидел, что она обмякла на  стуле,  а  сидящая
рядом с ней женщина пытается ее поддержать, не  позволяя  ей  упасть  на
пол.
   - Ты должна прекратить, ты... Я не вижу тебя, мамочка... -  Голос  на
полуслове изменился и теперь принадлежал ребенку  -  непонятно,  девочке
или мальчику. Бротски раскачивалась в своем  кресле.  -  Приди  и  отыщи
меня, мамочка, не оставляй меня здесь...
   - Это мое дитя... - раздался чей-то плачущий, всхлипывающий голос.
   - Да она же пытается одурачить вас!  -  воскликнул  Эш,  указывая  на
женщину в черном.
   - Мы счастливы, мы счастливы... - послышался другой, уже  не  похожий
на детский, голос.
   И снова голос ребенка:
   - Я хочу вернуться домой, в свою комнату...
   Вслед за ним зазвучал старческий женский голос, хриплый, напоминающий
карканье вороны:
   - Я не вижу вас, я не вижу всех вас...
   Потом голоса смешались, зазвучали все вместе, перебивая  друг  друга,
словно кто-то настежь раскрыл невидимую дверь, - их  было  много,  очень
много,  громких,  доходящих  почти  до  крика,  тихих,   едва   слышных,
выразительных и монотонных, - слова лились, сталкивались Друг с  другом,
накладывались одно  на  другое,  различить  их  было  почти  невозможно,
бессмысленная какофония звуков  оглушала,  превращалась  в  однообразный
ропот...
   ...мой брат проводит Рождество без меня боли больше нет я  никого  не
вижу  почему  бы  не  рассказать  Марте  пожалуйста  перестань  если  ты
заглянешь под ковер на лестнице какой год мамочка приди и забери меня не
слушай ее мы никогда тебя не забудем в этом мире я  счастлив  здесь  нет
грустные мысли когда наконец Дэвид так много все эти люди причинят  тебе
зло мамочка пожалуйста я жду тебя я буду ждать тебя там если есть Бог не
плачь больше будь  счастлива  когда-нибудь  прекрати  это  прекрати  это
прекрати это...
   Последние слова прозвучали всеобщим криком.
   Эдит резко дернулась и открыла глаза. Приподняв голову, она взглянула
на освещаемое лучом света место. Она чувствовала, реально  ощущала,  что
на лице ее высыхает кровь.
   Та, которая выдавала себя за медиума, безуспешно пыталась  встать  со
своего  кресла.  Спина  ее  изогнулась  дугой,   она   с   такой   силой
отталкивалась от подлокотников, что суставы напряглись и побелели. Глаза
ее едва не выкатывались наружу,  белки  их  были  отчетливо  видны,  рот
широко раскрылся, и губы напряглись, став вдруг совершенно тонкими. Щеки
ввалились так сильно, что даже в луче света на ее лице проступили слабые
тени.
   Изо рта ее показалось облачко пара, какое возникает  при  дыхании  на
морозе, однако Эдит и прежде, правда в очень редких случаях, приходилось
видеть,  как  из  отверстий  на  лице  медиумов  вылетает  эктоплазма  -
физическое воплощение астральных тел. Она была  уверена,  что  и  сейчас
наблюдает именно это, но поначалу поток так слаб, что не принимает  пока
определенные формы.
   По-прежнему были слышны перебивающие друг  друга  голоса,  но  теперь
намного тише,  слабее,  превращаясь  в  едва  различимые  мольбы.  Звуки
вырывались вместе с паром из открытого рта женщины,  хотя  ни  язык,  ни
губы ее при этом не шевелились.
   - Прекрати, прекрати, прекрати...
   Слабое облачко пара исчезло, рассеялось,  но  по  лицу  ее  скользили
тени, странная игра света едва заметно  изменяла  черты  лица  -  другой
становилась форма скул, тяжелела нижняя челюсть, густели  брови  -  лицо
постоянно менялось, принимало различные формы, однако все это было  лишь
игрой теней в неподвижном луче света.
   Приглашенные на сеанс люди, до этой минуты слепо поклонявшиеся своему
кумиру, не  в  силах  были  больше  сдерживать  свой  ужас.  Раздавались
испуганные крики, постепенно превращавшиеся  в  тревожный  гул  голосов,
перекрывавший все еще слышавшееся тихое бормотание,  которое  вырывалось
из напряженно открытого рта женщины.
   Молодая женщина, та, которой показалось, что она  слышит  зов  своего
умершего ребенка, попыталась пробраться поближе к "медиуму",  но  в  это
время все остальные в страхе бросились к выходу, и она,  сбитая  с  ног,
вновь рухнула на стул.
   Две женщины, хныча и скуля, как испуганные дети, промчались мимо Эша,
оттолкнув его в сторону, стремясь поскорее выбраться из  этого  кошмара.
Следом за ними толпой бросились к выходу все остальные,  они  толкали  и
отпихивали  друг  друга,  каждый  хотел  побыстрее  оказаться  у  двери.
Несмотря на то, что вид сидящей в кресле женщины  в  черном  был  весьма
впечатляющим и малоприятным, Эш не мог понять причины их ужаса. Судя  по
всему,  они  догадывались,  что  она  стала  жертвой  приступа  какой-то
странной болезни, что каким-то образом эта женщина (теперь, несмотря  на
весь  свой  скептицизм  и  нежелание   признавать   ее   способность   к
ясновидению, он вынужден был все  же  признать,  что  она  действительно
экстрасенс) мысленно передавала окружающим собственный ужас -  казалось,
вся атмосфера вокруг была пропитана страхом,  который,  словно  заразная
болезнь, быстро распространялся и заражал всех,  кто  был  в  помещении,
включая  и  самого  Эша.  Не  сознавай  он  всей  абсурдности  подобного
предположения и всего происходящего вокруг, он тоже бросился бы сейчас к
выходу.  Стоит  ли  удивляться,  подумал  он,  что  эти  люди  с   таким
благоговением относятся к этой женщине.