ьман в Синьцзяне
определенно должно быть немедленно подавлено. Что еще можно предпринять? О
чем вы думаете, когда предлагаете подобное? Ваши решения просто
опрометчивы и глупы. Отныне, если вы оставите хотя бы один камень
нетронутым в /деле/ решения проблемы, Его Величество накажет вас за
уклонение от исполнения своих обязанностей и привлечет вас к
ответственности за неблагоприятный /для нас/ ход событий". (12, цз. 108,
л.15).
  Однако эти два чиновника не были одиноки в своих колебаниях относительно
целесообразности удержания Синьцзяна под властью Цин. Их точку рения
поддерживал, в частности, тарбагатайский цаньцзань дачэнь Ли Юньлин,
который после падения Или в 1866 г. в докладе трону сформулировал
альтернативу, стоявшую перед правительством: "касательно проблемы
Синьцзяна сегодня, мы должны знать, что отдать, а что оставить... Сейчас
страна (Китай - Д.Д.) опустошена как в военном, так и в финансовом
отношении. Вместо того чтобы дать людям отдых, хотят вести войну в районе
пустынной границы. Это не метод управления государством. Надо решить, как
быть дальше - признать самостоятельность Синьцзяна - или покорить его.
Лучше отказаться от Синьцзяна. Иначе будут только разговоры и бездействие"
(12, цз.127, лл. 19-20).
  Двор вновь отклонил это предложение на том основании, что отказ от
Синьцзяна представил бы "угрозу государственной безопасности".
  Что касается приверженцев идеи о необходимости кардинального решения
синьцзянской проблемы путем военного похода, то основным их аргументом
было соображение, что "потеря" Джунгарии и Восточного Туркестана создаст
постоянную угрозу безопасности западных границ Цинской империи.
  Так, Цзо Цзунтан писал в своем докладе, что до того, как вести войска в
Шэньси, где происходили значительные волнения мусульманского населения,
необходимо "усмирить бунтовщиков во внутреннем Китае", потом усмирить
Шэньси, и только потом - Синьцзян, лишь таким образом, утверждал он, можно
будет обеспечить перевозки продовольствия, беспрепятственное продвижение
войск и, вообще, "уничтожить всяческие нежелательные последствия" (12,
цз.146, л.2).
  Лидером группировки, разделявшей мнение Цзо Цзунтана, был сводный брат
императора Сяньфэна (1851 -1861 гг. правления), великий князь (гун) Чунь
(И Хуань), который даже предложил лично возглавить карательную экспедицию
на Запад.
  В меморандуме трону князь Чунь писал, что в последние годы "военные дела
в собственно Китае подходят к концу", имея в виду подавление восстаний в
Срединном государстве. Он высказывал мнение, что в настоящее время
наиболее важной заботой для всех, кто печется о безопасности окраин
Цинской империи являлись так называемые "оба пути на Северо-Западе" (т.е.
Джунгария и Восточный Туркестан). "Если положение дел на периферии нашей
империи не будет урегулировано, - писал князь Чунь, - то, как указывал в
своем декрете Вэньцзун Сяньхуанди (император Сяньфэн - Д.Д.), скоро
Внутренний Китай останется незащищенным, как зубы, не закрытые губами. Это
всегда считалось трудной задачей еще основателями нашей династии из-за
/сложных/ географических условий, но история многократно подтверждала
правильность /владения территорией Синьцзяна/. Нижайше прошу приказания
Вашего величества разрешить мне отбыть на Запад с войсками и начать поход,
чтобы я мог победой ответить на Ваше благорасположение" (12, цз. 134, лл.

                                21-24).

  К началу 1966 г., в результате подавления Тайпинского восстания (1864),
внутреннее положение Цинской империи несколько стабилизировалось. В это
время цинское правительство уже могло начать широкую кампанию по
ликвидации остальных очагов возмущения цинским режимом - восстаний
нянцзюней, дунган Шэньси и Ганьсу, а также по ликвидации независимых
государств в Джунгарии и Восточном Туркестане.

  5. КАДРОВЫЕ ПЕРЕСТАНОВКИ И ИНТРИГИ ВОКРУГ МУСУЛЬМАНСКОЙ КАМПАНИИ. ЦЗО
ЦЗУНТАН.

  В 1866 г. Цзо Цзунтан был назначен генерал-губернатором Шэньси и Ганьсу.
Этот политический деятель вошел в прочное доверие цинского правительства
еще в период подавления Тайпинского восстания.
  Цзо Цзунтан (второе имя - Цзи Гао, посмертное имя Цзо Вэньсян), личность
которого вызывает в настоящее время столь широкий интерес в историографии,
в частности, китайской, был характерным представителем той части китайских
шэньши, которая смогла сделать карьеру при господстве иноземной династии.
Не сумев достичь каких-либо высот на традиционной научной стезе (он сдал
экзамен лишь на степень цзюйжэня и трижды провалился на экзамене на
степень цзиньши), ведшей к чиновничьей карьере, он выдвинулся, став одним
из организаторов хунаньских помещичьих отрядов для борьбы с тайпинами
(1850-1864 гг.). (6, цз. 2, лл. 8-9).
  Таким образом, свою карьеру Цзо Цзунтан начал с должности суляо (частного
лица - помощника) у Хунаньских сюньфу (военных губернаторов) Чжан Лянцзи и
Ло Бинчжана. Цзо продолжал мечтать о государственной карьере; "Цин шигао"
подчеркивает его интерес и знания в области экономики и географии - уже
смолоду - Синьцзяна. (59, цз. 75, л.2).
  В 1861 г. Цзо начал служить всерьез: из родной Хунани он переезжает по
службе в Цзянси, а после, по рекомендации Цзэн Гофаня, в 1862 г.
возглавляет войска провинции Чжэцзян уже сам в должности сюньфу. С этого
времени имя Цзо Цзунтана зазвучало в одном ряду с такими видными
представителями милитаристских кругов Китая, как Цзэн Гофань и Ли Хунчжан.
Подобно своему более младшему современнику, антагонисту и сопернику Ли
Хунчжану, Цзо был с самого начала своей карьеры замечен, пригрет и
выдвинут признанным лидером китайских политических кругов времен поздней
Цин - Цзэн Гофанем, у которого оба состояли в подчинении со времен войны с
тайпинами. 1866 г. застает удачливого полководца Цзо Цзунтана, одержавшего
серию остроумных побед над тайпинами (особенно, в Шанхае) в должности
цзунду (наместника) провинции Шэньси и Ганьсу, откуда и начался
завершающий этап его карьеры - борьба с восставшими нянь (1868 г.) и
мусульманами Шэнь-Гань и Синьцзяна, когда императрица Цыси впервые
позволила ему самостоятельно брать займы у иностранцев.
  Говоря о карьере Цзо в Шэнь-Гань, нельзя не заметить, что именно с 1866
г. он стал особенно быстро делать карьеру, занявшись подавлением
дунганских восстаний под руководством Байяньху и Ма Хуанлуна в этих
провинциях. И здесь, как уже говорилось, он проявил крайнюю жестокость и
склонность к нечистым методам. А после Сичжэна - Западного похода Цзо и
вовсе получил в народе прозвище "Цзо-туфу" ("палач Цзо"). Итак, лишь
после усмирения восстания дунган в Шэнь-Гань и няньцюней, с лета 1868 г.
Цзо Цзунтан мог вплотную заняться дальнейшей борьбой с мусульманскими
"инсургентами".
  До появления на сцене Цзо Цзунтана, особых "успехов" в борьбе маньчжуров
с дунганскими повстанцами не наблюдалось: не существовало еще определенной
тактики по отношению к восставшим, и прежние руководители кампании -
маньчжуры Шэн Бао, До Лун'а, Энь Линь и Си Линь - колебались между
крайностями военного истребления восставших и попытками улестить их вождей
(524, р. 165). Поворотным моментом в войне стало прибытие Цзо Цзунтана в
Сиань (Шэньси) 26 ноября 1868 г. Несмотря на первоначальные неудачи, к
осени 1869 г. Цзо Цзунтан потопил в крови восстание в Шэньси. После этого
он двинул свои войска в Ганьсу и Нинся, и в начале 1870 г. его генерал Лю
Суншань (второй человек в окружении Цзо Цзунтана, весьма ценившийся
вдовствующей императрицей - регентшей Цы Си) атаковал центр восставших -
Цзиньчжибао в Нинся. Восставшие упорно оборонялись. Лю Суншань был убит в
бою и командование армией было поручено его племяннику, тогда 26-летнему
Лю Цзиньтану. Взятие Цзиньчжибао в 1871 г. стоило маньчжурам потери 71
батальона (приблизительно 35 тыс. 500 человек) из 141, задействованного в
целом в Шэньси, Ганьсу и Цинхае. На следующем этапе борьбы с восставшими
один из руководителей повстанцев - Ма Вэньлу 6 марта 1872 г. сдал город
Ханчжоу, а полгода спустя Цзо Цзунтан победителем вошел в Шаньчжоу.
Заключительной вехой пятилетнего подавления восстания была капитуляция Ма
Вэньшу, возглавлявшего дунган в их последнем опорном пункте - Сучжоу
(ноябрь 1879 г.). Лишь знаменитому шэньсийскому предводителю дунган Бай
Яньху удалось уйти в Синьцзян, где он присоединился к правителю
государства Йэттишаар Якуб-беку (40, цз. 5, л.15; 357).
  Биограф Цзо Цзунтана Бэйлз не сомневается в том, что "в глубине души" Цзо
Цзунтан уже в период "шэньсийской" кампании решил для себя вплотную
заняться восстановлением власти империи вплоть до подножия Памира. Хотя в
источниках нет указаний на то, что он говорил об этом в то время, к такому
мнению можно присоединиться, учтя интерес, который Цзо Цзунтан проявлял к
сбору информации о состоянии дел в Синьцзяне. Представляется, что в то
время Синьцзян был основной целью военных амбиций Цзо Цзунтана. Судя по
всему, Цзо пришел у мысли о военном походе на северо-запад еще до своего
отъезда из Ханькоу весной 1868 г.
  К 1874 г., после того, как нянь были разгромлены, после подавления
мусульман к востоку от Сучжоу, проблема Синьцзяна встала во главе угла.
  Даже в столь напряженной обстановке, как тогда, некоторым цинским
политикам представлялось, что трудности, которые приходилось преодолевать
в ходе кампании по подавлению мусульманских восстаний, не кончатся с
усмирением Шэньси и Ганьсу (ноябрь 1873 г.). Правительство потратило на
эту пятилетнюю кампанию 40 млн. лянов, и, по мнению цинской администрации,
все шло к тому, что Синьцзян будет следующим этапом кампании по
восстановлению и укреплению власти империи на северо-западе от собственно
Китая (40, цз. 45, лл. 38-39).
   
5. ТАЙВАНЬСКИЙ КРИЗИС.

  Именно в это время в японо-китайских отношениях возник кризис, вызванный
попытками Японии (при пристальном внимании США в лице их консула в Амое
генерала Чарльза У. Ле Джендра) захватить остров Тайвань (см. подробнее

                                641).

  В первые пять лет после так называемой "революции" (реставрации) Мэйдзи
(1867) Япония проводила "ревизию" своих владений по всем четырем сторонам
света. Острова Рюкю (кит. Люйцюй) находились в двойном подчинении и
Китая, и Японии в течение 250 лет, платив "дань" первому с 1723 г., и
одновременно, будучи завоеванными второй - Японией - дважды:
последовательно в 1185 и 1609 гг., что не устраивало Японию. Поводом для
принятия островов под начало Японии стало убийство рыбаков с Рюкю
аборигенами Тайваня (1871-72 гг.). Вновь созданное японское Министерство
иностранных дел (Гаймус„) командировало своего посла Датэ Мунэки в
Тяньцзинь для заключения японо-китайского договора с Ли Хунчжаном (1871
г.). То был первый договор, заключенный между двумя дальневосточными
государствами, однако он не уберег Китай от соперничества с Японией на
восточном направлении: в мае 1874 н. Стало известно, что японский флот
достиг Тайваня с целью выяснить обстоятельства резни рюкюских рыбаков.
  Получив в Тяньцзине информацию о вторжении японских кораблей на островную
часть территории Цинской империи, Ли Хунчжан отправил в Цзунли ямынь
доклад с предложением направить бывшего губернатора Фуцзяни Шэнь Баочжэня
на Тайвань во главе нескольких тысяч войска и флота для оказания отпора
японцам. 14 мая 1874 г. император издал соответствующий указ. Долгие
военно-дипломатические маневры закончились подписанием в Пекине 31 октября
1874 г., договора, по которому противоречия в отношениях двух сторон были
урегулированы мирными средствами: агрессору - Японии выплатили полмиллиона
лянов (100 тыс. - семьям жертв, 400 тыс. - самим японским властям за
строительство на Тайване зданий и дорог в течение конфликта) (641, р.
243). На деле это означало принятие Китаем притязаний Японии на
суверенитет над островами Рюкю10 и сохранение китайской юрисдикции над
Тайванем. (641, сс. 46-48).
  Для Китая японская экспансия на Тайване стала неожиданным уроком:
пекинский двор был в ужасе от внезапно обнаружившейся беззащитности Китая
перед лицом Японии, и необходимость усиления военного потенциала для
защиты восточного побережья стала очевидной. Сановники Цзунли ямыня,
похоже, впервые осознали, что для разговора с другим государством за
столом переговоров было необходимо иметь за спиной соответствующую военную
мощь для подкрепления своей позиции. Переговоры в Пекине явились
беспрецедентным случаем, когда две дальневосточные державы договорились о
своих разногласиях на равноправной основе, не будучи ни победителями, ни
проигравшими в войне. Несмотря на то, что японцы, фактически,
бойкотировали Ли Хунчжана, и он мог лишь косвенно подавать советы Цзунли
ямыню, его опосредованное влияние помогло Вэнь Сяну урегулировать спорные
вопросы вполне приемлемым образом, а Ли Хунчжан сделал для себя вывод о
необходимости обезопасить восточное побережье Китая.
  Именно тогда и возник вопрос о том, может ли Китай осуществить свою
военно-морскую программу, одновременно начиная дорогостоящую кампанию в
Синьцзяне.
  По вопросу о неотложности и, главное, первостепенной важности приложения
усилий либо в области обороны побережья ("хайфан"), либо "укрепления
границ" ("сайфан"), как тогда называли возвращение Синьцзяна в
политических кругах, разгорелись бурные дебаты. Естественно, что высшие
чиновники прибрежных провинций в большинстве своем поддерживали
военно-морскую программу. Вероятно, они яснее видели, что угроза,
исходящая от Японии, была более реальна, чем угроза различного рода
эфемерных "эскалаций напряженности" в Центральной Азии.
  Таким образом, к 1874 г. в правящих кругах Китая сложилось два взгляда на
политику в отношении Синьцзяна: первый, предусматривающий отказ от
Синьцзяна, высказывался представителями группировки Ли Хунчжана, а
сторонников возвращения Синьцзяна ценой любых, пусть даже самых
решительных расправ и больших материальных затрат возглавлял Цзо Цзунтан,
уже успевший соответствующим образом "зарекомендовать" себя прежде.
  В конце лета 1874 г. маньчжурское правительство возложило на урумчинского
дутуна, маньчжура Цзин Ляня (1823-1885) осуществление военного похода
против повстанцев на территории Джунгарии и Восточного Туркестана. Ему
было присвоено звание императорского полномочного комиссара по военным
делам в Синьцзяне (циньцай дубань Синьцзян цзюньюй). Цзо Цзунтану пока
отводилась лишь роль заведующего финансовыми делами и продовольственным
обеспечением войск Цзин Ляня. Помимо этого инициатива Цзо Цзунтана была
значительно скована присылкой ему в помощь нэйгэ сюэши (члена
императорского секретариата) Юань Баохэна (12, цз. 289, лл. 8-10).
  Такая расстановка руководящих сил в армии, несомненно, вызвала
недовольство Цзо Цзунтана, который был против подчинения большей части
своей армии маньчжуру Цзин Ляню и обеспокоен установлением контроля Юань
Баохэна над финансовой стороной его деятельности. Поэтому Цзо Цзунтан
всячески подчеркивал в своих докладах в столицу ненужность миссии Юань
Баохэна, а Цзин Ляня стремился оттеснить на задний план с целью занять его
место. (524, с. 344).
  Вскоре Цзо Цзунтану удалось убедить цинский двор в некомпетентности и
негодности Цзин Ляня для выполнения возложенной на него сложной задачи,
коварно характеризовав его в своем секретном докладе как "честного,
грамотного, исполнительного, но чересчур прямолинейного, "честного,
грамотного, исполнительного, но чересчур прямолинейного, бесхитростного",
а также "тихого и добродушного" человека, создав, таким образом, картину
полной непригодности Цзин Ляня для вынесения действенных и жестких
решений, необходимых в то время. (9, с. 348).
  В результате активной деятельности Цзо по очистке своего окружения от
"соглядатаев" цинского двора и соперников, ему удалось выдвинуться на
первый план среди сторонников военного усмирения Джунгарии и Восточного
Туркестана. Наряду с этим можно предположить, что негативное отношение Цзо
к "ревизорам" из Пекина также сыграло свою роль в расстановке политических
сил при дворе в вопросе о решении судьбы Синьцзяна, настроив против него
многих правительственных сановников.
  Что касается Юань Баохэна, то он некогда занимал пост императорского
полномочного по проверке службы обеспечения войск в Шэньси. В некоторых
своих докладах в столицу он высказывал критические замечания в отношении
организации обеспечения войск Цзо Цзунтана. В частности, он не видел
причин для сосредоточения большого резерва войск в Баркюле и Гучэне,
считая самым подходящим местом для этих целей Сучжоу. Цзо Цзунтан же
упорно отстаивал свою точку рения, и спорящие не могли найти компромисса.
В конце концов, Цзо Цзунтан просто предложил императору отменить все
предписания Юань Баохэна, т.к., по его мнению, присутствие этого человека
в Сучжоу не имело никакого смысла (524, с. 341). Однако среди
многочисленных влиятельных друзей Юань Баохэна был и Ли Хунчжан, человек,
игравший большую роль в политической жизни цинского Китая.

  7. ПЕКИНСКИЙ ДВОР КАК ВЫСШАЯ ИНСТАНЦИЯ. ВОПРОС О ДОТАЦИЯХ И ЗАЙМАХ.

  Необходимо учесть, что после 1861 г., когда умер император Сяньфэн (на
11-м году своего правления), в Китае в течение 40 лет регентствовала
легендарная вдовствующая императрица Цы Си (Си Тайхоу), принявшая на себя
этот неженский труд в 27 лет (хотя существовала и вторая вдова Цы Ань),
когда маленькому императору Тунчжи (личное имя Цзай Чунь, 1862-1875 гг.
правления) было всего 6 лет и, естественно, мало смыслила в
государственных делах. Более того, по традиции женщина во дворце не должна
была показываться мужчинам, и "Великая Будда" управляла по старинной
китайской формуле "цуйлян тинчжэн" ("из-за занавески"). Цы Си опиралась на
гуна Циньвана (Исиня), который также был не особенно силен в
государственных премудростях и, в свою очередь, ждал подсказок от
сановников11. Таким образом, принятие того или иного решения во многом
зависело в тот период от весьма субъективного фактора попадания в фавор
того или иного государственного деятеля, т.к. императорское правление
осуществлялось по принципу "юцин бисин" ("как доложат, так и поступят").
Поэтому доклады региональных чиновников - сюньфу и цзунду, особенно важны
для периода после опиумных войн.
  Среди тех сановников, чьи доклады имеют наибольшее значение, а,
соответственно и влияние на политику двора, необходимо выделить Линь
Цзэсюя (для периода опиумных войн), а после смерти Сяньфэна, в годы
Тунчжи, и, практически, все последние годы существования империи в Китае
(в порядке убывания влияния) - это Цзэн Гофань, Ли Хунчжан, Цзо Цзунтан,
Чжан Чжидун и, наконец, Юань Шикай.
  В 1874 г. Гун Циньван (Исинь) и Вэнь Сян, один из наиболее влиятельных
лиц при дворе, предложили Цзунли ямыню представить на обсуждение двора
шесть пунктов по этому вопросу. Предполагалось, что все известные
политические деятели страны так или иначе примут участие в дискуссии.
Несомненно, что одним из наиболее важных был вопрос о распределении
денежных средств. Ведь Цзо Цзунтан говорил, что расходы на проведение
"западного похода" должны были превысить 8 млн. лянов, а на 1874 г., после
демобилизации 20 000 человек - 7 млн. лянов (40, цз.7, л. 31).
  Как бы то ни было, правительство имело "задолженность" по переводу ему
платежей из казны более чем за год. Расчеты Цзо Цзунтана основывались на
необходимости содержать 141 батальон в течение 1874 г. и, если бы (как,
вероятно, и произошло), добавилось еще три батальона (под командованием
Цзин Сюна, Чан Юэ и Сю Чаньляо), то общее количество затрат для проведения
кампании на северо-западе увеличилось бы примерно на 150 000 лянов. Для
армии Цзо Цзунтана эти расходы были непомерными. Однако Цзо Цзунтан уже
сэкономил на армии в Ганьсу значительные суммы, сделав ее в большой мере
самоокупаемой, а сбережения от этих мероприятий пошли не только в его
карман, но и на вооружение, транспорт и т.п.. Тем не менее, полностью
восполнить недостаток средств таким образом не представлялось возможным, и
он обратился к помощи шэньсийских