ы теперь делать, Нина? Где будете жить? У своих?
     - Папа был у  меня и настоятельно звал к себе,  и мама тоже...  Бедные!
Они любят меня и  в  отчаянии,  что у  них такая неудачная дочь.  И  сделала
mesalliance*,  и  разводится...  Но,  как мне ни тяжело было огорчать их,  я
отказалась.  Опять вернуться к  этой жизни!?  Боже сохрани!..  Мне опротивел
Петербург.
     ______________
     * Неравный брак (франц.).

     "Граф" с благоговением смотрел на молодую женщину.  Сколько характера и
энергии в этом создании!
     - Вы, значит, уезжаете?
     - На днях уезжаю, дядя... До отъезда я еще буду у вас...
     - Спасибо, спасибо, милая... Вы не перестаете баловать меня... Надеюсь,
и весточку о себе когда-нибудь дадите?.. Вы куда уезжаете?
     - Далеко, дядя, в Самарскую губернию.
     - К кому?
     - К тете Тане,  к маминой сестре.  Она славная, добрая и простая такая,
совсем не похожа на наших дам.  Зовет к себе в деревню...  Она постоянно там
живет после смерти своего мужа и  скучает...  Она  обещает найти мне  дело в
деревне,  если только я  не соскучусь по балам и у меня хватит терпения быть
полезной другим...  Пишет, между прочим, что у них в уезде совсем нет школ и
что надо их устроить.  Поживу там и,  если понравится, быть может и останусь
там...  Сюда буду приезжать,  чтобы навестить своих, взглянуть на вас, дядя,
как вы живете со своим другом... А средства на устройство школ у меня будут.
Папа оставляет мне мои двести рублей в месяц.  Видите ли,  какая богачка!  -
заключила Нина.
     - Чудная вы! - умиленно воскликнул "граф".
     И  вслед за  этим как-то особенно почтительно поцеловал руку Нины.  Она
горячо обняла старика и проговорила:
     - Если я  уж не совсем пустая,  то я  и  вам обязана,  дядя.  Вы мне на
многое открыли глаза.
     - Своему доброму сердцу обязаны, и никому более!
     Нина еще просидела несколько времени у "графа".
     Она строила планы будущей жизни,  говорила,  что ее манит деревня и что
там  она  надеется совсем  забыть о  своих  неудачах личной жизни,  и  вдруг
воскликнула, как бы озаренная внезапной мыслью:
     - А знаете что, дядя?
     - Что, Нина?
     - Что бы и вам приехать в деревню?  Тетя,  наверное, будет рада. Там вы
скоро поправитесь и не будете чувствовать ни усталости, ни слабости. Хотите?
Я напишу вам из деревни, и вы приезжайте.
     - А мой Антоша?
     Нина  виновато  улыбнулась,  взглядывая  на  мертвенно-бледное  лицо  с
заострившимся носом  и  обтянутыми щеками,  и  стала собираться,  бесконечно
жалея дядю.


XXXIX

     Пришла весна.
     "Граф" худел и  слабел с  каждым днем в  течение зимы и теперь с трудом
мог  делать несколько шагов  по  комнате.  Большую часть времени он  сидел в
кресле или лежал на постели.
     Но  он  и  думать не хотел,  что дело его проиграно окончательно и  что
смерть уже витает над его изголовьем.  Он,  напротив, питал какую-то упорную
надежду,  что  поправится,  как только наступят теплые вешние дни,  а  там и
лето...  Антошка обещал нанять на Петровском Острове маленькую дачу...  Там,
на чистом воздухе, он окончательно выздоровеет.
     Даже зеркало,  отражавшее лицо мертвеца,  не колебало этой уверенности.
Не  смущали его и  исхудалые ноги,  и  руки,  и  выдающиеся на плоской груди
ребра...
     И  он  добросовестно  глотал  какие-то  пилюли,   принимал  микстуру  и
насильно, без всякого аппетита, пил молоко и ел бульон и мясо.
     Еще  бы!  Ему  теперь  так  хотелось жить,  этому  горемычному бродяге,
бесконечно счастливому в  это последнее время,  когда они жили с Антошкой на
свои кровные денежки.  И как же Антошка баловал его:  и вино ему покупал,  и
недурные  сигары,   и   на  газету  для  него  подписался,   и  по  вечерам,
возвратившись из  завода,  читал ему  или  рассказывал про  заводские дела и
новости.
     Как  же  не  хотеть  жить,  когда  на  каждом шагу  видишь трогательную
преданность близкого существа и  сам  бесконечно любишь его и  радуешься его
успехам.  А  Антошка решительно преуспевал.  За какую-то его выдумку ("граф"
при самом подробном объяснении автора "выдумки" не мог понять,  в  чем дело)
ему  выдали недавно триста рублей награды,  и  сам  директор завода призывал
Антошку и хвалил его...
     И нередко "граф",  замечая,  что Антошка грустен, говорил ему, стараясь
придать своему глухому голосу веселый тон:
     - Ты что, голубчик, нос опустил?.. Думаешь, я умирать собираюсь. Дудки,
братец! Опольевы живучи... Вот только тепло придет... Ты увидишь...
     - И вовсе не думаю,  Александр Иваныч... Еще как поправитесь... Вот как
теплое воскресенье придет, поедем дачу нанимать... Деньги у нас, слава богу,
есть...
     И  Антошка употреблял чрезвычайные усилия,  чтобы казаться веселым и не
разрыдаться, слушая эти полные надежды слова.
     Ему сказали доктора,  что дни "графа" сочтены, да он и сам видел это, и
горю его не было границ. Нередко он выбегал из комнаты на лестницу и плакал,
как ребенок.  Нередко во  время работы на  заводе он  утирал навертывавшиеся
слезы -  ведь "граф" был у него единственный человек,  которого он любил.  И
вдруг потерять его тогда, когда жизнь их обоих так хорошо устроилась!
     И  Елизавета Марковна,  и другой доктор советовали перевести больного в
больницу,  но Антошка и слышать об этом не хотел, зная, что "граф" ни за что
не согласится. И кто же будет по ночам около него?..
     Каждое утро Антошка уходил со страхом, что вернется домой и не застанет
в  живых "графа",  и  каждое утро просил хозяйку дать знать на  завод,  если
Александру Ивановичу будет плохо.
     Несмотря на протесты "графа", в последние дни у него в комнате дежурила
сиделка.  Антошка настоял на этом,  убедив "графа",  что это необходимо.  По
крайней мере она будет аккуратно следить за приемами лекарства.
     "Граф" в конце концов покорно согласился и заметил:
     - Пусть  будет  по-твоему,   а  как  потеплеет,   мы,   брат,   сиделку
спровадим...  И  то  я  тебе  дорого  стою...  Слишком уж  ты  балуешь меня,
Антоша... Роскошествуешь ты очень...
     - Что вы, Александр Иваныч... И вовсе у нас немного выходит...
     - Небось вижу...  Вино-то одно чего стоит...  Ну да,  голубчик, скоро я
тебя освобожу от этих расходов... Поправлюсь, и войдем в бюджет...
     Антошка отворачивался, чтобы скрыть слезы.


     В  этот вечер,  когда Антошка вернулся с  завода,  "граф" объявил,  что
чувствует себя гораздо лучше, и вместе с Антошкой пил чай, сидя в кресле. Он
был особенно разговорчив и весел.
     Напрасно Антошка  останавливал его,  объясняя,  что  ему  вредно  много
говорить, "граф" не слушал и возбужденно, порывисто заговорил:
     - Да что ты,  братец,  точно меня умирающим считаешь?..  Я  жить хочу и
буду жить...  Слышишь,  Антоша!..  Милый, дорогой мой... Довольно я мыкался,
терпел унижения,  делал подлости,  пьянствовал...  побирался...  Я  встретил
тебя,  такого же горемыку,  бедного,  брошенного...  и твоя любовь привязала
меня к жизни и пробудила во мне человека.
     Он задыхался и все-таки продолжал,  точно торопясь высказаться, глядя с
бесконечною нежностью на Антошку:
     - И  теперь,  когда  я  горжусь тобою,  твоими успехами,  когда  я  так
привязался к  тебе,  моему  умному,  славному мальчику,  и  вдруг умереть...
Нет...  Я  этого не желаю...  Ты что же плачешь,  мой милый...  Зачем ты так
смотришь?.. Или в самом деле...
     Выражение ужаса  вдруг  исказило черты "графа".  Он  шевелил губами,  и
звука не  было.  Он  как-то жалобно замычал и  бесконечно грустными глазами,
точно моля о помощи, глядел на Антошку.
     - Это ничего... пройдет... доктор говорил... ей-богу, ничего, Александр
Иваныч,  -  безумно  выбрасывал слова  Антошка и  припал  к  холодеющей руке
"графа", орошая ее слезами.
     - Сейчас бегу за доктором, Александр Иваныч.
     "Граф"  отрицательно помахал головой,  не  сводя  тускнеющего взгляда с
Антошки.
     - Ну, так пошлю...
     И Антошка выбежал, чтобы распорядиться.
     Когда он вернулся в комнату, "граф" уж не дышал.


     Через  три  дня  за  скромным  гробом  шли  на  Смоленское кладбище три
человека:  Антошка,  бывшая квартирная хозяйка и  прачка Анисья Ивановна,  и
Нина. Она приехала в Петербург, получив от Антошки телеграмму о смерти дяди.
     Других родных он не известил.
     Никто  не  говорил речей  на  могиле "графа".  Только Антошка безутешно
рыдал, и плакали Анисья Ивановна и Нина.
     Возвращаясь  с   кладбища  работать  на  завод,   Антошка  еще  сильнее
почувствовал свое  сиротство.  Но,  сознавая себя  одиноким,  он  знал,  что
благодаря покойнику он  бодро  и  стойко  выдержит битву  жизни...  Она  уже
улыбалась ему, еще недавно несчастному нищенке.


     В  то  же лето на могиле "графа" красовался красивый железный памятник,
весь сделанный руками Антошки.


ПРИМЕЧАНИЯ

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЖИЗНИ

     Впервые -  в журнале "Мир божий",  1895,  ЭЭ 1-8,  10,  11. В 1898 году
Станюкович  предполагал  издать  "Историю  одной  жизни"  в  "переделке  для
народа".   Однако  это  издание  не   состоялось.   Лишь  после  его  смерти
переработанный вариант повести -  под заглавием "Антошка" -  был напечатан в
качестве бесплатного приложения к журналу "Всходы" (1903 год).

     Стр.  232.  ...зазывал к себе в "лавру"... - Речь идет о так называемой
Вяземской лавре, подворье, где ютилась петербургская беднота.
     Стр.  234.  Лукулловское пиршество.  -  Выражение  происходит от  имени
римского политического деятеля и  полководца Лукулла (ок.  117-56  до н.э.);
устраиваемые им пиры и празднества отличались чрезмерной роскошью.
     Стр.  237.  Иоанн Кронштадтский (И.И.Сергиев,  1829-1908) - протоиерей,
настоятель  Андреевского  собора   в   Кронштадте,   церковный  проповедник,
влиятельный в правящих верхах России.
     Стр.  262.  Макиавелли,  Никколо ди Бернардо (1469-1527) -  итальянский
политический деятель,  писатель.  Убежденный сторонник объединения Италии. В
своем основном произведении "Государь" доказывал, что раздробленность Италии
может  быть  преодолена только  под  руководством сильной,  не  ограниченной
никакими нравственными нормами  диктаторской власти  государя.  Совокупность
развитых им политических идей впоследствии получила название макиавеллизма.
     Стр.  266.  ...с хорошим шабли или с максотеном sec,  заедая стильтоном
или рокфором...  - Шабли, максотен - сорта французских вин; стильтон, рокфор
- острые, пахучие сыры.
     ...не канарейка,  а синенькая... - бумажные деньги: канарейка - бумажка
рублевого достоинства,  называлась так по своему желтому цвету;  синенькая -
пять рублей.
     Стр. 287. Брильянтовые кабюшоны - правильно: кабошоны (франц.); здесь -
отшлифованные соответственно природной форме алмазы.
     Стр.   289.   "Times"   ("Таймс")   -   ежедневная   английская  газета
консервативного  направления;   "Figaro"  ("Фигаро")  -  французская  газета
консервативного направления.
     Стр.  294.  ...не справляясь в департаменте герольдии...  - Департамент
герольдии -  в  дореволюционной России так  называлось учреждение,  ведавшее
делами о правах лиц и семей на причисление к дворянскому сословию.
     Стр.  301.  ...из лицеистов...  -  Так называли тогда тех, кто закончил
Александровский лицей -  тот самый, который в числе первого выпуска закончил
А.С.Пушкин.  Во  второй половине XIX  в.  в  Лицее возобладал дух дворянской
сословной замкнутости и карьеризма.
     Стр.   302.  ...имя  имел  вполне  соответствующее  положению:  Евгений
Аркадьевич. - Евгений в переводе на русский язык означает - благородный.
     Стр. 355. Бриоши - сорт сдобной булочки.
     Стр.   377.  ...издания  "Посредника"  и  "Комитета  грамотности"...  -
Издательство  "Посредник"  было   основано  в   1884   году  по   инициативе
Л.Н.Толстого  и  основной своей  целью  имело  издание  высокохудожественной
литературы  для  народа;  непосредственное руководство  издательством долгое
время осуществлял В.Г.Чертков -  друг  и  единомышленник Толстого.  "Комитет
грамотности"  -  общественная организация,  занимавшаяся,  между  прочим,  и
изданием популярных книжек и брошюр.
     Стр. 417. Чухна - старое, с оттенком пренебрежения, название финнов.
     Стр.  418.  ..."печальный пасынок природы" -  из  поэмы Пушкина "Медный
всадник" ("Вступление") (1833); в стихе речь идет с финне.
     Стр.  423.  "Обыкновенная  история".  -  Здесь  употреблено  выражение,
ставшее крылатым после  выхода  в  свет  романа  И.А.Гончарова "Обыкновенная
история";   означает  оно   историю  превращения  романтически  настроенного
молодого человека в черствого и расчетливого дельца.
                                                                    П.Еремин