нать,  в  какую часть комнаты принцессы он
ведет и как его можно будет использовать. Я ухватился за первый
удобный   случай,   чтобы   проникнуть	в  комнату  принцессы и
тщательно  осмотреть  ее.  Мне удалось обнаружить, что в резном
распятии,   помещенном	у  одной  из  стен,  имеется  небольшое
отверстие.  Исследовав	затем  тайник,	я обнаружил отверстие и
там.  Оказалось, что тайник приходился как раз позади распятия.
Отлично!   Я   расширил  при  удобном  случае  это  отверстие и
убедился,  что через него можно свободно наблюдать за всем, что
происходит  в  комнате принцессы. Конечно, я сейчас же приладил
туда  пробку, и теперь время от времени я прихожу и вынимаю ее,
когда мне это бывает нужно.
      - А, так это бывает нужно вам? - с тонкой улыбкой спросил
принц.
      - Еще	бы!   Королева	часто  приходит  к  принцессе и
рассказывает  ей о своих планах и делах. Однажды я услышал, как
Екатерина  выражала  твердое  намерение  подсыпать  мне  в пищу
какого-нибудь  снадобья  от  Рене. Она сердилась на меня за то,
что  я	похвалил  двух	собак, подаренных королю принцем Конде,
злейшим   врагом  королевы.  А	король	так  любит  охоту,  что
подаривший  ему  хороших  собак  сразу	становится  его  лучшим
другом.  Что  было  делать?  На  следующий  день я перед охотой
силком	заставил обеих собак надышаться серой, отчего они сразу
потеряли  нюх. Король обозлился, тут же прострелил головы обеим
собакам  и  резко попросил принца Конде избавить его на будущее
время  от таких подарков. Дружба с Конде тут же кончилась, зато
королева  Екатерина  стала  обращаться	со  мной  как  с лучшим
другом! Как видите, ваше высочество, это отверстие в распятии -
преполезная  штука.  Ну да вы сами сейчас убедитесь в этом! - С
этими  словами	Пибрак	взял  принца  под  руку  и повел его по
темному  коридору, шепнув:- Только, Бога ради, не делайте шума!
Помните  - стены в Лувре обладают большим резонансом. Принцесса
в этот момент занимается своим туалетом, вы увидите ее в полном
блеске ее божественной красоты.
      Затем  Пибрак осторожно вытащил пробку - при этом блеснул
маленький луч света - и сказал принцу:
      - Смотрите!
      Генрих  прижался	глазом к отверстию и замер, ослепленный
представившимся  ему  зрелищем.  Маргарита Валуа сидела лицом к
принцу	 перед	 большим   зеркалом   полированной  стали.  Две
хорошенькие  камеристки  причесывали  ее.  Генрих  слышал много
рассказов   о	красоте   Маргариты,  но  то,  что  он	увидел,
значительно превосходило все его ожидания. Принцесса показалась
ему  такой  красивой,  что  в  нем  одновременно  вспыхнуло два
желания:  одно	- стать лицом к лицу с герцогом Генрихом Гизом,
имея  в  руках	шпагу,	а в зубах кинжал; другое - свернуть шею
этому  болтуну	Маликану,  который делал столь компрометирующие
намеки на отношения Генриха Гиза с этой дивной красавицей.
      Появление   нового  лица	в  комнате  принцессы  отвлекло
Генриха  от созерцания красоты Маргариты. Этим новым лицом была
женщина,  которая  казалась  олицетворением  страсти, энергии и
властолюбия.  То  была	сама  Екатерина  Медичи,  пред которой,
трепеща,  склонялась  вся  Франция,  Видно  было,  что королева
находилась в сквернейшем настроении. Она кисло сказала дочери:
      - Хорошо  быть такой молодой и красивой, как вы, милочка!
По  крайней  мере,  можно  не думать с утра до вечера ни о чем,
кроме туалетов!
      - Когда	я  стану  королевой,-  с очаровательной улыбкой
ответила  Маргарита,-  тогда  я буду вмешиваться в политические
дела, а пока...
      - Ты скоро станешь королевой, дочь моя!
      Принцесса вздрогнула, улыбка сразу сбежала с ее лица.
      - Но это еще не решено, надеюсь! - сказала она.
      - Это  решено,-	возразила  мать.-  Так	хочет политика!
Принцесса сильно побледнела и взволнованно сказала:
      - Значит, мне придется выйти замуж за принца Наваррского?
Да  ведь  это  какой-то  мужлан,  недотепа, пастух, от которого
разит чесноком и луком!
      - Дурочка! - шепнул Генрих.
      - Значит, придется жить в Нераке,- продолжала Маргарита,-
в старом, развалившемся замке, где дует изо всех дверей и крыша
протекает?
      - На  те  деньги,  которые  принц  получит  в виде твоего
приданого  от  короля,- холодно возразила королева,- он будет в
состоянии заново перестроить замок!
      - Жить  в  Нераке, среди неотесанного мужичья, слушающего
проповеди! - продолжала отчаиваться принцесса.
      - Тебе  построят  там хорошенькую католическую церковь! -
возразила королева.
      - А  главное,  я  уверена,  что	этот наваррский остолоп
совершенно не понравится мне!
      - Ну,  не  скажи, милая! Если он похож на своего отца, то
он  очень  правится  тебе!  "Черт возьми! - подумал Генрих.- Не
хуже же я Генриха Гиза?"
      - Я  получила  письмо от королевы Наваррской,- продолжала
Екатерина.-  Она  пишет,  что через пягь-шесть недель приедет в
Париж  с  сыном...  -  Ваше величество! - сказала Маргарита.- Я
подчинюсь  политической  необходимости,  раз мой брак с принцем
Наварским  кажется вам таковой. Ноя буду очень благодарна, если
до  той  поры  вы  небудете  говорить  со  мной  ни о наварской
королеве,  ни  о  ее  сыне,  одевающемся,  вероятно, в мужицкий
камзол грубого сукна!
      "Не беспокойся, милочка! - подумал Генрих. - Я разоденусь
в шелка, а тогда... посмотрим!"
      Дверь  открылась,  и  вошел  паж.  Это был Рауль, который
перед тем провел наших героев к Пибраку.
      - Что тебе, крошка? - спросила его королева.
      - Ваше  величество,-  сказал  Рауль,-  мессир  Рене хочет
видеть ваше величество.
      Угрюмое лицо королевы сразу просветлело.
      - Так он приехал? - радостно сказала она.- Веди его сюда,
Рауль!
      Паж  приподнял  портьеру, и вошел Флорентинец. Рене был в
ужасном виде: запыленный, истерзанный, весь какой-то помятый.
      - О  Господи!  -  вскрикнула  королева Екатерина.- Что  с
тобой, Рене? Откуда ты?
      - Из тюрьмы, ваше величество!
      - Из тюрьмы?
      - Да, ваше  величество, трудно поверить, что в сорока лье
от  Парижа два провинциальных дворянина и кабатчик осмеливаются
напасть  на  человека, находящегося под вашим покровительством,
осмеливаются  свалить  его на пол, обыскать, связать по рукам и
ногам  и бросить в погреб, где он чуть-чуть не умер от голода и
жажды!
      - Эти господа, вероятно, не знали твоего имени!
      - Я  назвал  им себя, грозил вашим царственным гневом, но
они ответили мне презрительным смехом и ударами.
      - Ты  можешь быть спокоен, Рене,- сказала королева, глаза
которой  вспыхнули  пламенем  злобы  и	ненависти.-  Ты  будешь
отомщен, а эти господа повешены!
      Принц  не  был трусом, но при этом обещании почувствовал,
что волосы слегка шевелятся у него на голове.


				Х
      Пибрак  не  мог  даже  подумать, что дворянами, о которых
говорил  Рене,	были его гости. Но разговор королевы с Рене все
же  произвел  на  него	удручающее  впечатление,  и он поспешил
увести принца обратно в комнату. Увидев их, Ноэ выразил желание
полюбоваться  в  свою  очередь	на  принцессу Маргариту. Пибрак
объяснил   ему,  как  надо  пройти,  и	рекомендовал  соблюдать
величайшую осторожность, а Генрих, смеясь, крикнул вдогонку:
      - Смотри   повнимательнее,  потому  что  ты  увидишь  там
кое-кого,  кто	вызовет  у  тебя не очень-то приятные ощущения.
Пибрак	взглядом  попросил  принца объяснить эти непонятные ему
слова. Тогда Генрих сказал:
      - В  то	время  как  Ноэ  будет любоваться принцессой, я
расскажу вам приключение, случившееся с нами три дня тому назад
между  Блуа  и	Орлеаном. Дело в том, что этими провинциальными
дворянами о которых рассказывал королеве Рене, были я и Ноэ!
      Пибрак даже подскочил от ужаса и изумления.
      - Как, ваше высочество? Это были вы?
      - Мы самые!
      - Господи,  да	ведь  вы  пропали  теперь!  Ведь  лучше
восстановить  против  себя  электора  палатинского,  императора
германского,  английского  и  испанского королей - всех вместе,
чем одного только Рене Флорентийца!
      - Полно! - небрежно ответил принц.- Королева Екатерина не
обладает    достаточной   полнотой   власти,   чтобы   повесить
наваррского  принца.  А  кроме	того, она все же призадумается,
прежде	чем  решится  отправить на тот свет будущего супруга ее
дочери!
      - Все  это  верно,- упавшим  голосом возразил Пибрак,- но
только ровно ничего не доказывает...
      Их разговор был прерван появлением Ноэ, который сказал:
      - Черт!	Я  видел  принцессу  Маргариту,  но видел также
весьма	гнусную фигуру, и вы были совершенно правы, Анри, когда
сказали,  что  эта  фигура  вызовет во мне не очень-то приятные
ощущения!
      - Что  вы  наделали, господа! - продолжал  Пибрак.- Ведь,
имея  своим  врагом Рене, надо быть готовым ко всему! Если Рене
встретит   вас,   он  прикажет	вас  арестовать,  а  тогда  вам
волей-неволей придется раскрыть свое инкогнито!
      - Черт!	Об  этом-то  я	и  не  подумал!  Так  что же вы
посоветуете мне, господин Пибрак?
      - Я   посоветую  вам  надеть плащ, отправиться поскорее в
гостиницу,  где  вы  остановились, приказать оседлать лошадей и
мчаться вон из Парижа!
      - Значит, вы советуете мне вернуться в Наварру?
      - Да, ваше высочество!
      Генрих  молчал, задумчиво опустив голову. Вдруг он встал,
подошел  к  окну,  распахнул  его  и сказал, показывая рукой на
небо:
      - Господин Пибрак! Вы второй беарнец, который говорит мне
сегодня,  что  для меня было бы лучше отказаться от тех планов,
ради  которых я приехал сюда. Но взгляните вот на эту звезду! Я
верю, что это моя звезда!
      - Она   всегда   появляется  на  юго-западе,  со	стороны
Наварры, ваше высочество!
      - Да,  с  Наварры взойдет  она на горизонте и засияет над
Парижем!  -  Пибрак  и	Ноэ  удивленно	взглянули на принца, не
понимая, что хотел сказать он этой фразой. А принц продолжал: -
В  моей  душе слышится таинственный голос, который твердит мне:
"Ты  должен  жениться  на  Маргарите  Валуа  не потому, что она
прекрасна, не потому, что ты полюбишь ее или будешь любим ею, а
потому, что благодаря этому браку великие события осуществятся,
несмотря  на все препятствия!" Говоря это, Генрих гордо вскинул
голову, и вся его фигура дышала таким царственным величием, что
Пибрак и Ноэ были очарованы.
      Воцарилось молчание. Первым его нарушил Пибрак.
      - Ваше  высочество,- произнес он,-- мне нечего сказать на
ваши  слова. Я не знаю, какая судьба ждет вас, но читаю в ваших
глазах,  что  вы будете великим государем. Вы говорите, что это
ваша  звезда так ярко горит на небе? В таком случае смотрите на
нее,  следуйте	ей,  не  слушайте  ничьих  советов,  кроме нее,
потому что люди, верящие в свою звезду,- сильные, большие люди!
      Опять  наступило	глубокое  молчание.  Видя, что Пибрак о
чем-то глубоко задумался, принц спросил его:
      - О чем вы думаете?
      - Я  стараюсь  найти   способ  обезвредить Рене,- ответил
капитан  королевской  гвардии.- Разумеется, укус змеи не всегда
смертелен,  но	все же причиняет сильную боль. Раз вы не хотите
раскрыть свое инкогнито, надо найти способ обуздать Рене.
      - Но каким же образом? - спросил Генрих.
      - Подлых трусов можно обуздать страхом,- ответил Пибрак.-
Рене  - фаворит королевы Екатерины, но если бы вы оказались под
покровительством короля...
      - Господи! - улыбнулся  Ноэ.- Это было бы лучше всего! Но
как может случиться, что король ни с того ни с сего возьмет под
свое покровительство людей, которых не знает?
      - Ну,  вы  должны  знать, что  у нас на родине счастливые
мысли водятся в большем изобилии, чем деньги!
      - Это правда, господин Пибрак!
      - Вот  мне  и пришла в голову счастливая мысль. Сейчас вы
вернетесь  к себе в гостиницу, а через час к вам явится Рауль и
доставит  парадные  придворные костюмы. Сегодня вечером в Лувре
чествуют  испанского  посланника.  Бал	затянется  на всю ночь.
Знакома   ли   вашему  высочеству  карточная  игра,  называемая
"ломбр"?
      - Еще бы! Его высочество считается первоклассным игроком!
- ответил Ноэ.
      - Тогда	все  обстоит благополучно. Подробности я сообщу
вам вечером. А теперь возвращайтесь к себе домой и ждите.
      Принц  и	Ноэ  закутались  в плащи, и Пибрак провел их по
маленькой  лесенке  к  потерне,  выходившей  к	реке. Отойдя на
порядочное расстояние от Лувра, Ноэ сказал:
      - Да,  Анри, ваша  женитьба на принцессе Маргарите грозит
большими осложнениями. Почему вы все настаиваете на этом браке?
      - Да  ведь  принцы  не  женятся,  подобно  простым людям,
только	для  того, чтобы иметь свой дом и семью! Мне приходится
считаться с политикой, Ноэ!
      - Политика - незрелый плод, Анри. Яблоко любви слаще!
      - Но я и не отказываюсь от этого фрукта!
      - А, так вы все еще думаете о красотке-еврейке?
      - Еще  бы!  А  кроме  того, мне приходит в голову смешная
мысль:	хорошо	бы  влюбить в себя принцессу Маргариту, которая
уверяет, будто я - неотесанный мужлан.
      Они проходили как раз по мосту Святого Михаила.
      - Ба!  -  сказал  Ноэ.-	Ночь очень темна, а этот бандит
Рене,  должно  быть,  все  еще в Лувре. Надо заглянуть к нему в
лавочку и повидать прекрасную Паолу!
      - Но  послушай,	Ноэ,-  сказал  принц,- ты, видно, очень
хочешь,  чтобы нас повесили? После того как ты запер проклятого
итальянца в погребе, ты еще хочешь обольстить его дочь?
      -  Обязательно,	 и  именно  для  того,	чтобы  не  быть
повешенным,-  ответил  Ноэ  и,	не  обращая внимания на принца,
подошел к лавочке парфюмера.
      Мост  был  погружен  во мрак, но лавочка внутри была ярко
освещена. Прекрасная Паола сидела за конторкой, перед ней стоял
Годольфин в пальто и со шляпой в руках.
      - Отойдем  в  сторону, он сейчас выходит! - шепнул принцу
Ноэ.
      Действительно,   вскоре  Годольфин  показался  на  пороге
лавочки и сказал дочери Рене:
      - Вы сейчас же запрете магазин, Паола!
      - Хорошо,- ответила девушка.
      - Я  скоро  вернусь - только возьму от портного  парадный
камзол мессира Рене!
      - Пожалуйста,	не   торопитесь,-  насмешливо  ответила
девушка,- я не скучаю без вас, красавец Годольфин!
      Молодой человек глубоко вздохнул и поспешно ушел. Выждав,
пока шум его шагов затих, Ноэ сказал:
      - Вот что, Анри, давайте заключим союз.
      - Идет!
      - Я  помогу вам в ваших шашнях с красоткой-еврейкой! А вы
оставите меня сейчас наедине с хорошенькой парфюмершей. Идите в
гостиницу, я скоро приду туда!
      - Но   послушайте,  несчастный,- сказал принц,- ведь Рене
может вернуться с минуты на минуту!
      - Э,  велика  важность! - ответил  Ноэ.- Под мостом течет
Сена, в которой можно всегда спастись вплавь!
      Паола  приотворила  дверь  лавочки, чтобы подышать свежим
воздухом,   но,  увидев,  что  к  ней  идет  какой-то  мужчина,
отскочила  назад.  Этим  и  воспользовался  Ноэ и смело вошел в
оставшуюся  незакрытой	дверь.	Теперь	Паола  узнала красивого
дворянина,  ссылавшегося утром на свое знакомство с ее отцом, и
покраснела.
      - Простите  меня, сударыня,- сказал он,- я пришел слишком
поздно,   но   я   провинциал  и  плохо  знаком  со  столичными
обычаями...  Брррр!  Не  находите  ли  вы,  что  сегодня  стало
холодно? - И с этими словами Ноэ затворил за собой дверь.
      - Однако, месье...- начала девушка.
      Простите меня,- перебил ее Ноэ,- но я забыл здесь кое-что
и пришел просить, чтобы вы отдали мне забытое!
      - Но   что  же  вы забыли? - растерянно спросила девушка,
глядя, как он запирает дверь на засов.
      - Свое сердце! - ответил Иоэ.
      - Однако...-  снова  начала  было  Паола,  пытаясь  взять
строгий тон. Но Ноэ, не смущаясь, продолжал:
      - Быть может, мне еще не скоро придется снова застать вас
наедине,  а  потому  я непременно теперь же должен сказать вам,
что люблю вас! О, как вы прекрасны!
      - Боже  мой,-  смущенно  бормотала Паола, не зная, что ей
делать.-  Отец	может  прийти  с  минуты на минуту... Этого еще
недоставало!   -   с  тревогой	крикнула  она,	видя,  что  Ноэ
опускается пред нею на колени.- Ведь на окнах нет ставен, могут
увидеть...  Так  идите	хоть  сюда!  - с отчаянием сказала она,
увлекая   Ноэ	в  маленькую  комнатку,  смежную  с  лавочкой и
обставленную  с  большой  роскошью.-  Знаете  ли  вы,  сударь,-
продолжала   она,   стараясь  суровым  тоном  замаскировать  ту
радость,  которая  против  воли  вспыхнула  у нее на сердце при
виде  того,  как Ноэ снова опустился пред нею на колени и нежно
обвил  се стан,- знаете ли вы, что ваше поведение переходит все
границы?
      - Я люблю вас! - ответил Ноэ, взяв ее руку.
      - Но  бегите  же  прочь,  безрассудный! - сказала она, не
отнимая, однако, своей руки у Ноэ.
      Последний  не  успел  ответить  ей  что-либо, как в дверь
лавочки сильно постучали и чей-то голос крикнул:
      - Паола! Годольфин!
      - Боже  мой!  Отец!-  растерянно  шепнула Паола.- Если он
застанет вас здесь, он убьет вас!
      Она  взволнованно  оглядывалась  по  сторонам, разыскивая
какую-нибудь  норку,  в  которую можно было бы спрятать смелого
влюбленного.  Наконец, когда с улицы вновь послышался отчаянный
стук,  она  втолкнула  Ноэ  в свою уборную и побежала открывать
дверь, шепнув:
      - Не шевелитесь, иначе вы погибли!


				XI
      Если  бы	Рене  не  был  сам так расстроен, он непременно
заметил  бы,  как  бледна  и взволнована его дочь. Но теперь он
только сердито буркнул:
      - Что ты, спала, что ли? Не можешь поторопиться...
      - Я  не	спала,-  ответила  девушка,-  просто я боялась,
потому что Годольфина нет дома.
      - А куда провалился этот бродяга, нищий?
      - Он пошел к портному за вашим парадным платьем.
      Рене  бросил на прилавок плащ и шляпу и, пройдя в комнату
дочери,  сердито  уселся там в кресло. Паола с бьющимся сердцем
подвинула свое кресло к двери уборной.
      - Черт  знает  что такое,- сказал Рене, угрюмо осматривая
дочь.- Ты разодета, словно принцесса. Неужели надо разодеваться
в пух и прах, чтобы торговать духами?
      - Что  же  мне, нищенкой  одеваться, что ли? - недовольно
возразила Паола.
      - Не нищенкой, но согласно твоему положению!
      - Кажется, я - ваша дочь!
      - А что я такое? Жалкий торговец парфюмерией.
      - Полно, отец!  Разве я не знаю, что вы очень богаты, так
богаты,  что  давно могли бы бросить все это и зажить барином в
собственном  дворце.  К  тому же вы дворянин. И я совершенно не
понимаю,   что	 мешает   вам	жить  согласно	своему	званию,
придворному  положению	и состоянию, что мешает вам выдать меня
замуж за знатного дворянина!
      - Проклятие! - крикнул  Рене.- Да ты хочешь, видно, убить
своего отца, несчастная?
      Паола  с	недоумением  взглянула	на отца, слова которого
казались  ей  совершенно  непонятными. Рене сейчас же переменил
тон и продолжал:
      - Прости    меня,   милая   девочка!   Я    кажусь   тебе
тираном-отцом,	 который  жертвует  счастьем  своей  дочери  по
непонятному   капризу...  А  между  тем  Бог  свидетель,  что я
страстно   желал  бы  видеть  тебя  женой  знатного  дворянина,
важной дамой, утопающей в довольстве и холе. Ведь ты прекрасна,
Паола;	кроме тебя, я никого не люблю на свете, и все-таки твое
замужество невозможно!
      - Но почему?
      - Потому   что  в  тот  день,  когда  ты выйдешь замуж за
дворянина,  я  умру! - Флорентинец привлек к себе дочь, посадил
ее  к  себе  на  колени  и  спросил:  - Веришь ли ты во влияние
созвездий,    в    предсказания    гадалок,    в   волхвование,
осуществляемое путем наговоров и волшебных снадобий?
      - Разумеется   нет,-  улыбаясь,  ответила  Паола.- Ведь я
христианка!
      - Я  тоже  христианин,-	сказал	Рене,-	а все же верю в
это...	В  юности  я  был уличным мальчишкой и зарабатывал свой
хлеб  разными  мелкими	поручениями.  Спать мне приходилось где
попало,  прямо	под  открытым небом. И вот однажды мне пришлось
столкн