.
                    Столько рейнвейна и вин заграничных
                    На торжествах и обедах публичных
                    Выпили дружно мэр и старшины...

                    Тысяча гульденов? Нет, половины
                    Хватит на то, чтоб наполнить вином
                    Бочку, огромную с высохшим дном!

                    Можно ли тысячу гульденов даром
                    Бросить бродяге с цыганским загаром,
                    Дать проходимцу, который притом
                    В город явился, одетый шутом?..

                    Мэр подмигнул музыканту: - Мы сами
                    Видели нынче своими глазами -
                    Крысы погибли в реке, как одна,
                    И не вернутся, конечно, со дна.

                    Впрочем, мой друг, городская казна
                    Что-то за труд заплатить вам должна,
                    Скажем - на добрую пинту вина.
                    Это совсем неплохая цена
                    За то, что минутку
                    Дули вы в дудку.

                    А тысячу мы посулили вам в шутку.
                    И все же, хоть после бесчисленных трат
                    Бедный наш город стал скуповат, -
                    Гульденов мы вам дадим пятьдесят!

X

                    Весь потемнел владелец дудки.
                    - В своем ли, сударь, вы рассудке?
                    К чему вся эта болтовня!
                    Довольно дела у меня.
                    К обеду я спешу отсюда
                    В Багдад, где лакомое блюдо
                    Готовит мне дворцовый повар.
                    С ним у меня такой был сговор,
                    Когда я вывел из притонов
                    Под кухней стаю скорпионов.
                    Я с ним не спорил о цене.
                    Но вы свой долг отдайте мне!
                    А если со мною сыграли вы шутку,
                    Звучать по-иному заставлю я дудку!..

XI

                    - Да как ты смеешь, - крикнул мэр; -

                    Мне ставить повара в пример!
                    Как смеешь, клоун балаганный,
                    Грозить нам дудкой деревянной.
                    Что ж, дуй в нее, покуда сам
                    Не разорвешься пополам!

XII

                    Снова на улицу вышел флейтист,
                    К флейте устами приник,
                    И только издал его гладкий тростник
                    Тройной переливчатый, ласковый свист,
                    Каких не бывало на свете, -

                    Послышалось шумное шарканье, шорох
                    Чьих-то шагов, очень легких и скорых.
                    Ладошки захлопали, ножки затопали,
                    Звонких сандалий подошвы зашлепали,
                    И, словно цыплята бегут за крупой,
                    Спеша и толкаясь, веселой толпой
                    На улицу хлынули дети.

                    Старшие, младшие,
                    Девочки, мальчики
                    Под флейту плясали, вставая на пальчики.

                    В пляске
                    Качались кудрей их колечки,
                    Глазки
                    От счастья светились, как свечки.

                    С криком и смехом,
                    Звонким и чистым,
                    Мчались ребята
                    За пестрым флейтистом...

XIII

                    Мэр и советники замерли, словно
                    Их превратили в стоячие бревна.
                    Ни крикнуть они, ни шагнуть не могли,
                    Будто внезапно к земле приросли.
                    И только следили за тем, как ребята
                    С пляской и смехом уходят куда-то
                    Вслед за волшебником с дудкой в руке.
                    Вот уже с улицы Главной к реке
                    Манит ребят говорливая дудка.
                    Мэр и старшины лишились рассудка.
                    Вот уже Везера волны шумят,
                    Пересекая дорогу ребят...

                    Руки тряслись у старшин от испуга,
                    Свет в их глазах на мгновенье померк...
                    Вдруг повернула процессия с юга
                    К западу - к склонам горы Коппельберг.

                    От радости ожили мэр и старшины:
                    Могут ли дети дойти до вершины!
                    Их остановит крутая гора,
                    И по домам побежит детвора.

                    Но что это? В склоне открылись ворота -
                    Своды глубокого, темного грота.
                    И вслед за флейтистом в открывшийся вход
                    С пляской ушел шаловливый народ.
                    Только последние скрылись в пещере,
                    Плотно сомкнулись гранитные двери.

                    Нет, впрочем, один из мальчишек не Мог
                    Угнаться за всеми - он был хромоног.
                    И позже, когда у него замечали
                    Близкие люди улыбку печали,
                    Он отвечал, что с той самой поры,
                    Как затворились ворота горы
                    И чудная дудка звучать перестала,
                    Скучно в родном его городе стало...

                    Он говорил: - Не увидать
                    Мне никогда страны счастливой,
                    Куда от нас рукой подать,
                    Но где земля и камни живы,
                    Где круглый год цветут цветы
                    Необычайной красоты.
                    Где воробьи простые краше,
                    Чем яркие павлины наши,
                    Где жала нет у мирных пчел,
                    Где конь летает, как орел,
                    Где все вокруг не так, как дома,
                    А ново, странно, незнакомо...
                    И только показалось мне,
                    Что в этой сказочной стране
                    Я вылечу больную ногу,
                    Скала закрыла мне дорогу,
                    И я, по-прежнему хромой,
                    Один, в слезах, побрел домой...

XIV

                    О горе Гаммельну! Богатый
                    Там начал думать над цитатой,
                    Что, как верблюду нелегко
                    Пролезть в игольное ушко,
                    Так и богатым в рай небесный
                    Не проползти тропинкой тесной...
                    Напрасно мэр гонцов и слуг
                    Послал на сотни верст вокруг
                    С такою трудною задачей:
                    Где б ни был этот шут бродячий,
                    Найти его и обещать
                    Вознаграждение любое,
                    Коль в город он придет опять
                    И приведет детей с собою...

                    Когда же мэр в конце концов
                    Узнал от слуг и от гонцов,
                    Что и флейтист исчез без вести,
                    И детвора с флейтистом вместе,
                    Созвал он в ратуше совет
                    И предложил издать декрет:

                    "Пусть ведают стряпчие и адвокаты:
                    Там, где в бумагах проставлены даты,
                    Должно добавить такие слова:
                    "Столько-то времени от рождества
                    И столько-то времени с двадцать второго
                    Июля - то есть со дня рокового,
                    Когда отцвела, не успевши расцвесть,
                    Надежда народа всего городского -
                    В году от рождества Христова
                    Тысяча триста семьдесят шесть".

                    А путь последний детворы -
                    От набережной до горы -
                    Старшины города и мэр
                    Потомкам будущим в пример
                    Иль в память совести нечистой
                    Назвали Улицей Флейтиста.

                    Ни двор заезжий, ни трактир
                    Здесь нарушать не смеют мир.

                    Когда ж случится забрести
                    На эту улицу флейтистам
                    И огласить окрестность свистом, -
                    Дай бог им ноги унести!

                    А на колонне против скал,
                    Где некогда исчезли дети,
                    Их повесть город начертал
                    Резцом для будущих столетий.

                    И живописец в меру сил
                    Уход детей изобразил
                    Подробно на стекле узорном
                    Под самым куполом соборным.

                    Еще сказать я должен вам:
                    Слыхал я, будто в наше время
                    Живет в одной долине племя,
                    Чужое местным племенам
                    По речи, платью и обрядам,
                    Хоть проживает с ними рядом.

                    И это племя в Трансильвании
                    От всех отлично оттого,
                    Что предки дальние его,
                    Как нам поведало предание,
                    Когда-то вышли на простор
                    Из подземелья в сердце гор,
                    Куда неведомая сила
                    Их в раннем детстве заманила.

XV

                    Тебе ж, мой мальчик, на прощанье
                    Один совет приберегу:
                    Давая, помни обещанье
                    И никогда не будь в долгу
                    У тех людей, что дуют в дудку
                    И крыс уводят за собой, -
                    Чтоб ни один из них с тобой
                    Не мог сыграть плохую шутку!


ИЗ ДАНТЕ ГАБРИЭЛЯ РОСCЕТТИ

БАЛЛАДА

                         Джон с войны пришел домой
                         Изнуренный и больной.

                         - В нашем доме радость, Джон:
                         Сын женой твоей рожден.

                         - Рад я, мать, но обо мне
                         Не спеши сказать жене.

                         Я устал, хочу я спать.
                         На полу стели мне, мать!

                         Лишь полночный грянул звон,
                         Душу богу отдал Джон...

                         - Что за стук, о мать моя,
                         Там за дверью слышу я?

                         - Дочка, плотник к нам пришел.
                         Чинит лестницу и пол.

                         - Что за пенье, мать моя,
                         Там за дверью слышу я?

                         - То церковный причт и хор
                         Мимо нас идут в собор.

                         - А теперь хочу я знать,
                         Отчего ты плачешь, мать.

                         - Дочка, горю не помочь.
                         Джон скончался в эту ночь.

                         - Мать, на кладбище вели
                         Отвести еще земли.

                         Нужно место нам двоим
                         С третьим - мальчиком моим!


ИЗ РОБЕРТА ЛЬЮИСА СТИВЕНСОНА

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД

                            Шотландская баллада

                            Из вереска напиток
                            Забыт давным-давно.
                            А был он слаще меда,
                            Пьянее, чем вино.

                            В котлах его варили
                            И пили всей семьей
                            Малютки-медовары
                            В пещерах под землей.

                            Пришел король шотландский,
                            Безжалостный к врагам,
                            Погнал он бедных пиктов
                            К скалистам (sic! -  М.Б.) берегам.

                            На вересковом поле,
                            На поле боевом,
                            Лежал живой на мертвом
                            И мертвый - на живом.

                                   -----

                            Лето в стране настало,
                            Вереск опять цветет,
                            Но некому готовить
                            Вересковый мед.

                            В своих могилках тесных,
                            В горах родной земли,
                            Малютки-медовары
                            Приют себе нашли,

                            Король по склону едет
                            Над морем на коне,
                            А рядом реют чайки
                            С дорогой наравне.

                            Король глядит угрюмо:
                            "Опять в краю моем
                            Цветет медвяный вереск,
                            А меда мы не пьем!"

                            Но вот его вассалы
                            Приметили двоих
                            Последних медоваров,
                            Оставшихся в живых.

                            Вышли они из-под камня,
                            Щурясь на белый свет, -
                            Старый горбатый карлик
                            И мальчик пятнадцати лет.

                            К берегу моря крутому
                            Их привели на допрос,
                            Но ни один из пленных
                            Слова не произнес.

                            Сидел король шотландский,
                            Не шевелясь в седле.
                            А маленькие люди
                            Стояли на земле.

                            Гневно король промолвил:
                            - Пытка обоих ждет,
                            Если не скажете, черти,
                            Как вы готовили мед!

                            Сын и отец молчали,
                            Стоя у края скалы.
                            Вереск звенел над ними,
                            В море катились валы.

                            И вдруг голосок раздался:
                            - Слушай, шотландский король,
                            Поговорить с тобою
                            С глазу на глаз позволь!

                            Старость боится смерти.
                            Жизнь я изменой куплю,
                            Выдам заветную тайну! -
                            Карлик сказал королю.

                            Голос его воробьиный
                            Резко и четко звучал:
                            - Тайну давно бы я выдал,
                            Если бы сын не мешал!

                            Мальчику жизни не жалко,
                            Гибель ему нипочем.
                            Мне продавать свою совесть
                            Совестно будет при нем.

                            Пускай его крепко свяжут
                            И бросят в пучину вод -
                            А я научу шотландцев
                            Готовить старинный мед!..

                                   -----

                            Сильный шотландский воин
                            Мальчика крепко связал
                            И бросил в открытое море
                            С прибрежных отвесных скал.

                            Волны над ним сомкнулись.
                            Замер последний крик...
                            И эхом ему ответил
                            С обрыва отец-старик:

                            - Правду сказал я, шотландцы,
                            От сына я ждал беды.
                            Не верил я в стойкость юных,
                            Не бреющих бороды.

                            А мне костер не страшен.
                            Пускай со мной умрет
                            Моя святая тайна -
                            Мой вересковый мед!


ИЗ А. Э. ХАУСМЕНА

КТО ЭТОТ ГРЕШНИК?

                Кто этот грешник юный в наручниках стальных,
                И чем он так разгневал попутчиков своих?
                Видно, вправду он виновен, если терпит град угроз...
                Нет, ведут его в темницу за преступный цвет волос.

                Человечество позорит непристойный этот цвет.
                За него могли повесить поколенья прежних лет.
                От петли иль живодерни вряд ли ноги бы унес
                Тот, кому дала природа ненавистный цвет волос.

                Не жалея сил и денег, красил голову злодей
                Или волосы под шляпой скрыть пытался от людей.
                Но с него сорвали шляпу, и тотчас же на допрос
                Был доставлен нечестивец, скрывший цвет своих волос.

                Верно, ждут его в неволе невеселые деньки.
                Там для рук его довольно приготовлено пеньки.
                Иль долбить он будет камень в зной палящий и в мороз,
                Лихом бога поминая за проклятый цвет волос..


ИЗ РЕДЬЯРДА КИПЛИНГА

x x x

                        На далекой Амазонке
                        Не бывал я никогда.
                        Только "Дон" и "Магдалина" -
                        Быстроходные суда -
                        Только "Дон" и "Магдалина"
                        Ходят по морю туда.

                           Из Ливерпульской гавани
                           Всегда по четвергам
                           Суда уходят в плаванье
                           К далеким берегам.

                           Плывут они в Бразилию,
                           Бразилию,
                           Бразилию.
                           И я хочу в Бразилию -
                           К далеким берегам!

                        Никогда вы не найдете
                        В наших северных лесах
                        Длиннохвостых ягуаров,
                        Броненосных черепах.

                           Но в солнечной Бразилии,
                           Бразилии моей,
                           Такое изобилие
                           Невиданных зверей!

                           Увижу ли Бразилию,
                           Бразилию,
                           Бразилию,
                           Увижу ли Бразилию
                           До старости моей?


x x x

                            Если в стеклах каюты
                            Зеленая тьма,
                            И брызги взлетают
                            До труб,
                            И встают поминутно
                            То нос, то корма,
                            А слуга, разливающий
                            Суп,
                            Неожиданно валится
                            В куб,

                            Если мальчик с утра
                            Не одет, не умыт,
                            И мешком на полу
                            Его нянька лежит,
                            А у мамы от боли
                            Трещит голова,
                            И никто не смеется,
                            Не пьет и не ест, -

                            Вот тогда вам понятно,
                            Что значат слова:
                            Сорок норд,
                            Пятьдесят вест!


x x x

                         Есть у меня шестерка слуг,
                         Проворных, удалых.
                         И все, что вижу я вокруг, -
                         Все знаю я от них.

                         Они по знаку моему
                         Являются в нужде.
                         Зовут их: Как и Почему,
                         Кто, Что, Когда и Где.

                         Я по морям и по лесам
                         Гоняю верных слуг.