л их, перикосив рот от напряжения. Что-то было
не  так.  Динамик  передавал  электрический  шум,  бессмысленный,  пустой.
Дыхания рыбы  не  слышно...  Он  стремительно сунул  отвертку между  двумя
контактами -- раздался треск. Система исправна! Тогда он решился и окликнул
рыбу в микрофон. Раз, другой, третий.
     Рыба молчала.
     Солана не  мог  больше ждать.  Он  приник к  иллюминатору и  отстучал
согнутым пальцем условный сигнал,  позывные Мака.  Рыба не отзывалась и на
стук по переборке.  "Тук,  тук; тук-тук-тук", -- отбивал Солана, прижимаясь
лбом к холодной оправе глазка.
     Напрасно...  Мак  не  поднялся к  глазку.  На  задней  стенке  белело
изображение батискафа. Метались сардины -- корм Рыбы.
     Рыба погибла --  понял Солана. Дьяволенок замкнул цепи, подключенные к
сердцу  Мака,   и  Рыба  погибла!   Какая  чудовищная  случайность,  какое
несчастье!
     Он в отчаянии стоял у переборки и вызывал Рыбу,  Рыбу, Рыбу! Потом он
полез под стол,  где находился еще один иллюминатор, жадно осмотрел нижнюю
часть аквариума и едва не рухнул лицом на палубу.  Аквариум был пуст. Стоя
на четвереньках,  в  унизительной позе,  он чувствовал,  что сходит с ума.
Произошло невероятное,  невозможное! Девчонка открыла люк и приказала Маку
уйти.  Девчонка --  орудие в  руках кого-то из команды.  Разве она нашла бы
выключатель,  открывающий люк?  Разве  она  догадалась бы  приказать  Маку
выплыть наружу?
     Неизвестный трус  подставил  девчонку  вместо  себя!  Капитан  Солана
доберется до него!
     Он  вылез из-под  стола и  мучительным усилием воли  заставил себя не
делать глупостей. Месть он отложит до конца операции -- ведь они все здесь,
заперты в субмарине. Девчонка и весь экипаж в его власти. Старший офицер --
надутый дурак. Они в его руках.
     Между  тем  погружение давно  началось.  Гидрофон доносил  уже  слова
адмирала:  "Вы над корпусом "Леонардо да Винчи".  Приступайте!"  У  Соланы
оставалось еще время.  Полчаса --  сорок минут,  не больше. Столько времени
займут подводные работы. Затем следовало атаковать.
     Солана  увеличил  мощность  своего  гидрофона  и   принялся  отчаянно
вызывать Мака.  Рыба не могла далеко уплыть от субмарины. Куда ей плыть от
своего командира?  Солана звал и прислушивался,  звал и прислушивался.  Он
знал,  что сигнал его гидрофона не услышат на "Марианне". Он призывал Мака
до  того момента,  когда капитан Турвилль доложил на  поверхность:  "Режем
обшивку".  Тогда Солана лихорадочно принялся готовить торпеду к  выстрелу.
О,  теперь он  готов был молиться,  чтобы сейф не попал в  руки французам!
Чтобы  батискаф запутался в  снастях,  потерял  управление,  чтобы  экипаж
струсил  и  поднялся!  Послав  торпеду,  "Голубой кит"  подвергнется атаке
военных  кораблей,  быстроходных кораблей  адмирала  Перрена,  вооруженных
глубинными бомбами и  управляемыми торпедами.  Одна  надежда --  послать им
подарочек и  уходить на полной скорости и  на предельной глубине.  Ничего,
ничего!  Французы не  знают еще,  что  "Голубой кит"  пойдет на  глубине в
полкилометра...  Но отрываясь от работы, Солана передал приказ электрикам:
подготовить атомный реактор к запуску на полную мощность. Через пятнадцать
минут  можно  будет  запустить,  главную турбину...  готово!  Торпеда была
подготовлена к  выстрелу.  Она устремится к  "Бретани" по  ультразвуковому
лучу,  направленному из носового отсека.  Ультразвуковой наводчик стоял на
правом  столе.  Капитан  проверил его  и  убедился,  что  девчонка его  не
тронула.
     Осторожно,  забыв обо  всем на  свете,  Солана поймал лучом наводчика
батискаф.  Это  было  нетрудно.  Гидрофон  "Бретани"  работал  непрерывно.
Капитан Турвилль с подробностями рассказывал о работе.
     -- Трепачи, петухи!.. -- бормотал Солана.
     На экране наводчика была резкая точка:  "Бретань".  Торпеда пойдет по
лучу,  как по  шоссе,  надо лишь подождать начала подъема.  Торпеда должна
перехватить батискаф на  глубине в  триста  морских саженей.  Лишь  бы  не
упустить его из луча.
     Прошло пятнадцать минут.  Начальник электромеханической части доложил
командиру,   что   реактор  взял   полную  мощность.   Солана  нетерпеливо
пробормотал:  "Хорошо".  Батискаф добрался до сейфа! Глухой голос Турвилля
был хорошо слышен в отсеке:  "Зафиксировали левую руку на рыме,  подрезаем
подставку". Болтуны! Он им покажет, как воровать чужое имущество...
     -- Болтуны!  Я даже рад, что не могу послать к вам Рыбу. Вы недостойны
ее смерти! Весь ваш батискаф стоит меньше, чем Рыба!


31. ЭРИБЕРТО СОЛАНА

     Десять лет назад ясным весенним вечером в носовую каюту правого борта
лайнера "Леонардо да Винчи" прошел итальянец среднего возраста --  пассажир
Луиджи Буоно.  Он лег спать в своей каюте. Через час лайнер вошел в полосу
тумана, не сбавляя скорости. Еще через час вскрикнул вахтенный штурман:
     -- Синьор капитан, огни прямо на носу!
     -- Лево руля! -- приказал капитан.
     Поздно! Стальной нос "Конунга Олуфа" прорезал борт "Леонардо". Каюта,
в которой спал итальянец,  была сплющена в гармошку.  На ее месте осталась
зияющая пробоина. В корабль хлынула вода.
     В  ту ночь Эриберто Солана,  доктор медицины и  наследник богатейшего
торгового  дома,   стал   единственным  хозяином   великого   изобретения.
Итальянец,  погибший в  носовой каюте,  был  его  другом и  компаньоном по
работе.
     Они работали вместе семь лет.  Первые опыты они поставили, когда были
еще студентами.  И  все семь лет они регулярно спорили об одном и  том же:
стоит ли публиковать сообщение об открытии или ждать еще?
     Спор начинал Луиджи Буоно.
     -- Надо публиковать,  Берто!  Публиковать,  печатать,  т-р-р-р!  --  Он
вертел  рукой,  изображая печатную машину.  (Солана  пожимал  плечами.)  --
Берто,  --  настаивал Луиджи,  --  мы сделали большое открытие,  может быть,
великое!..  Подумай!  Надо публиковать,  Берто!..  -- Он приводил последний
аргумент: -- Выдающиеся открытия принадлежат всему человечеству.
     -- Подожди еще немного,  --  каждый раз отвечал ему Солана.  -- Подожди.
Еще рано. Обождем, пока рыбы не научатся говорить.
     Луиджи соглашался нехотя. Да, работы впереди было еще много. Меч-рыбы
растут медленно.
     Они  выращивали живых  подводных роботов  --  говорящих рыб,  покорных
человеческой воле. Главная мысль, само открытие принадлежало Луиджи Буоно.
Второму  компаньону,  Солане,  принадлежало  все  остальное:  лаборатория,
бассейны с  морской водой,  универсальный технический талант.  Он  обладал
бешеной энергией и был очень богат. Он работал как дьявол и тратил деньги,
не считая.  Поэтому добрый, мягкий Буоно не слишком настаивал на своем. Он
привык доверять Эриберто в практических делах. Шутка ли, они дружили еще в
школе!  Бессчетное множество раз Эриберто выручал его деньгами и дружеским
советом...
     -- Ладно, подождем, -- соглашался Буоно.
     Работа продолжалась в  глубокой тайне.  Друзья вырастили первую рыбу,
затем вторую.  Третьей был Мак. Десять лет назад Мак был шустрым мальком --
всего локоть в длину, но уже обещал многое. К годовалому возрасту он начал
выполнять  довольно  сложные  команды  и  знал  несколько  слов.  Тогда  и
произошла  окончательная  ссора.  Буоно  заявил,  что  не  примет  никаких
возражений --  работа дала свои плоды,  и  теперь уж  необходимо открыть ее
всему миру.  Чтобы в  каждой стране люди  научились выращивать рыб.  Чтобы
море покорилось человеку.  Луиджи принес статью для  журнала --  она  давно
готова. И Эриберто должен ее подписать вместе с ним.
     Солана отказался наотрез.  Рано,  все еще рано! Прежде надо вырастить
взрослых рыб, чтобы никто уже не сумел догнать их лабораторию.
     Буоно спросил:
     -- Зачем?  Мы не фабриканты оружия,  мы -- ученые. Берто, признайся: ты
хочешь выращивать рыб как живое оружие, для военных? Это мерзко!
     Солана ответил:  нет.  Этого он  не хочет.  Он просто не в  состоянии
отдать свое добро. Неужели друг не понимает его?
     -- Я понимаю, Берто. Умом, но не сердцем. Ты -- богач, а я -- бедняк. Ты
вложил деньги в  дело и  хочешь их получить обратно с  прибылью.  Я вложил
только мысли и ничего не хочу взамен.
     -- И ты, ты попрекаешь меня богатством?! -- закричал Солана.
     -- Не богатством,  Берто.  Логикой богатея.  Образом мыслей. Богатство
ослепляет, Берто!
     Так, или почти так, говорили они в последний раз. Прошло десять лет с
той весны, и многое забылось.
     -- Я уезжаю в Америку, -- сказал Буоно на прощание. -- Меня приглашали в
Принстон, ты знаешь...
     -- Знаю, -- ответил Солана. -- Но ты одумаешься.
     Буоно  не  одумался.  Через  день  он  отплыл  в  Америку на  лайнере
"Леонардо да Винчи",  увозя с  собой рукопись статьи и  старый цейссовский
микроскоп.
     Солана забыл  подробности последнего разговора с  Луиджи,  но  хорошо
помнил тихую толпу у  здания "Италиен Лайн",  черные пиджаки и черные шали
под  белыми  лучами  солнца.   Истерически  рыдающих  женщин  в   приемной
управляющего.  Жирную  кайму  вокруг  списка  погибших --  имя  Луиджи было
напечатано седьмым. Еще он помнил, как вышел из здания, опять прошел через
толпу и сел в машину,  потрясенный,  растерянный. Несчастный. Но тогда уже
мелькнула мысль: "Теперь я настоящий хозяин!"
     Статья  с  описанием открытия оставалась в  корабельном сейфе.  Очень
скоро  Солана узнал об  этом  как  единственный наследник Буоно,  круглого
сироты.  Он мог даже получить деньги --  компенсацию за погибший документ и
страховую  премию  за  гибель  друга.  Он  отказался от  денег,  отказался
благородно,   в  пользу  семей  погибших  моряков,   и  это  принесло  ему
облегчение.  Ночью, наедине с самим собой, он подумал: как это все страшно
и трагично. Но такова жизнь... Сейчас я, Эриберто Солана, нужнее для дела,
и я жив.
     Лучший памятник он воздвигнет Луиджи, продолжив его дело!
     Он расширил лабораторию.  С  жаром и вдохновением он выполнял двойную
работу:  за  себя и  за Луиджи.  Кое-чего он не знал и  не умел.  Пришлось
учиться на  ходу --  он был способным человеком.  Два года назад он получил
наконец устойчивые результаты.  Все  сто мальков уже умели понимать устные
приказы.  Они  выплывали в  море  из  бассейна и  догоняли рыбачьи  лодки.
Находили под  водой  скатов и  приносили их  нанизанными на  мечи.  Солана
проводил долгие часы у гидрофона, натаскивая рыбешек. Его любимец Мак знал
уже пятьсот слов!  Не хуже иного человека. И все чаще Солана думал: что же
будет потом?  Не  только для  бессмысленной охоты на  скатов годятся рыбы.
Мальки  вырастут и  смогут  нести  мины.  И  тогда  Эриберто Солана станет
владыкой морей.  Он  сможет пустить на  дно  любой флот  мира!  Незаметно,
бесшумно. Гигантские авианосцы -- на поверхности. Подводные ракетоносцы -- в
глубине океана.
     Сотня рыб становилась самым могучим морским оружием в истории.
     Обыкновенные рыбы с круглыми, бессмысленными глазами.
     И за каждую из них Солане заплатят. Много заплатят. Рыба не оставляет
следа в  воде,  как  прежние торпеды.  Рыба  не  подает тревожного сигнала
гидрофонисту,  как любая торпеда на свете, -- у рыбы нет мотора и винта. Но
самое ценное то,  что  его  рыбы  сами  будут находить цель.  По  рисунку,
например.  Солана не торопился.  Рыбы вырастут,  и  тогда он покажет товар
лицом. Неожиданные события заставили Солану выйти в море, укрепив на спине
Мака  боевую мину  --  прежде рыбы  выходили в  море  с  маленьким зарядом.
Нескольких мальков Солана взорвал, когда они попадали в сети к рыбакам.
     События были угрожающие. Подводники французского флота решили поднять
сейф вместе с  пакетом Луиджи Буоно.  Они знать не  знали,  что написано в
бумагах Буоно,  -- их интересовали миллионы долларов, спрятанные в сейфе. А
Эриберто Солана готов был сам заплатить миллион, чтобы сейф оставался там,
где он лежит.  Как только адмирал Перрен вскроет пакет Буоно,  все надежды
рухнут, Солана уже не будет единоличным владельцем секрета.
     Он  проявил чудеса изворотливости.  Ухитрился купить "Голубого кита".
Загодя вышел в  море,  поместив Мака в аквариум перед носовым отсеком.  Во
время  плавания  натренировал рыбу  подплывать к  кораблям и  прислоняться
спиной к их обшивке.  Именно так рыба прикоснется к поплавку батискафа,  и
взрыв раздерет в клочья тонкую сталь, и гондола вместе с сейфом провалится
на дно,  под слой ила.  Солана часами работал с Маком:  найти, настигнуть,
произнести слово "объект". Найти и настигнуть.
     Колоссальный труд,  огромные деньги, незаурядный ум и хитрость вложил
Солана в  это  предприятие.  Хотя бы  то,  что он  купил атомную подводную
лодку, пусть устаревшую и предназначенную на слом... "Эй, вы там, наверху!
-- мысленно кричал Солана.  --  Попробуйте сделайте то, что сумел сделать я!
Вопреки всем законам, заполучите атомную субмарину! Перестройте ее, старую
калошу,  и увеличьте вдвое глубину погружения,  и выйдите в океан с Маком,
чудом инженерной биологии, на борту..."
     В  сущности,  на  борту субмарины рыба была единственной собеседницей
капитана.  Команду он презирал --  темный сброд, списанный за разные вины с
военных  подводных лодок.  Только  боцманом он  поставил своего  человека,
доверенного лабораторного служителя...
     Капитан Солана  стоял  у  гидрофона.  От  нетерпения он  грыз  ногти.
Школьная привычка,  за  которую ему  крепко доставалось.  Сегодня он  грыз
ногти впервые после школы --  решалась его судьба.  Нет,  господа, нет, мои
дорогие господа,  вам не  поднять на  поверхность изобретение...  Он будет
хозяином великой тайны, мои дорогие господа...
     Солана выплюнул огрызок ногтя --  батискаф умолк на полуслове. Авария!
Воистину есть правда на земле -- он ждал этого! Жадность погубила проклятых
французов.  Он  с  восторгом вслушивался в  безответные призывы  адмирала:
"Бретань", "Бретань", отвечайте!"
     -- Погоди радоваться!  -- предупредил себя Солана. -- На корпусе корабля
они могли повредить гидрофон.
     Он  перебежал к  экрану  наводчика,  чтобы  следить за  батискафом по
положению зеленой точки.  Она висела неподвижно,  почти сливаясь с длинным
расплывчатым изображением "Леонардо".
     -- Будем  надеяться,  господа,  что  вы  получили  вечную  приписку  к
подводному порту! -- Он поклонился экрану. -- Вы молчите, господа?.. Что там
еще?
     Щелкнул рупор корабельной связи. Голос старшего офицера сказал:
     -- Капитана приглашают в центральный пост. Срочно!
     -- Что у вас, Ферри? -- осведомился капитан, не отрываясь от наводчика.
     -- Течь в сальнике перископа, сэр! -- бойко ответил голос.
     Капитан выругался прямо в микрофон.
     -- Справляйтесь без меня, Ферри. Какие меры приняты?
     Ферри кашлянул. И Солана вдруг понял: что-то не так...
     Он пояснил уверенным голосом:
     -- Я должен закончить наблюдение!
     Рупор щелкнул снова --  центральный пост отключился, не дав объяснений
капитану!  Однако Солана уже не мог отвлекаться на разговоры -- пятнышко на
экране зашевелилось.  Оно  еще  не  отделилось от  "Леонардо",  оно только
приподнялось...


32. БУНТ

     -- Капитан Солана!  Откройте!  --  крикнул рупор,  и тотчас в переборку
ударили чем-то тяжелым.
     Отсек наполнился грохотом.  Кто-то ломился в  дверь,  и  одновременно
рупор твердил свое:
     -- Солана! Откройте немедленно!
     Пятнышко  приподнялось  и  повисло  неподвижно,   не  отделившись  от
затонувшего корабля.  Пускать торпеду было рано. Ее рули глубины настроены
на триста саженей -- батискаф находился втрое глубже.
     Чтобы выиграть время, капитан вступил в переговоры:
     -- Ферри! Я советую вам одуматься!
     Грохот смолк, а рупор проревел:
     -- Пустите нас в отсек!  Предупреждаю!  Через десять секунд я открываю
кингстоны и утоплю вас, как крысу. Раз!..
     -- Бунтовщик!   --  ответил  Солана.  --  Я  вас  расстреляю!..  Команда
"Голубого кита"!  Говорит  капитан!  Старшего офицера  приказываю схватить
немедленно и  взять  под  арест!  Под  арест  бунтовщика!..  Боцман  Шуле!
Старшего офицера -- под караул, в наручники!
     -- Четыре!..
     Пятнышко  висело   неподвижно. Капитан   достал   пистолет,   сдвинул
предохранитель на "огонь", фыркнул, выругался, положил пистолет на стол.
     -- Пять!  Капитан,  мы  знаем все!  Открывайте!..  Шесть!  Не  делайте
глупостей, Солана!.. Семь!
     Солана пожал плечами: "Ты прав, старший офицер..."
     -- Восемь! Одумайтесь, капитан!
     Тысячу раз  прав.  Но  я  выпущу торпеду,  французский петушок!  Ну?!
Открывай кингстоны, трус!.. Не посмеешь!"
     Он  повернулся спиной к  двери.  Наклонился перед экраном наводчика --
зеленое пятнышко батискафа ритмично раскачивалось.
     -- Девять!
     В гидрофонах было слышно,  как грохочет железо --  обшивка "Леонардо".
Механические "руки" вырывались изо всех сил,  а погибший корабль держал их
мертвой хваткой.  Солана представлял себе,  как мало шансов на  спасение у
экипажа "Бретани". Но шансы еще были...
     Новый звук раздался в  отсеке:  замок водонепроницаемой двери скрипел
под сверлом.  Конечно,  Ферри не рискнул открыть кингстоны.  Не посмел, не
посмел!.. С каждой секундой капитан чувствовал себя бодрее. Еще пять минут
-- и  судьба "Бретани" решена.  Батискаф останется на  дне.  Сам  по  себе!
Везение,  удача! Тогда входите, господа бунтовщики! Кто-то из вас выпустил
Рыбу,  а что вы теперь найдете --  торпеду?  Для этого нужно время, торпеда
отменно замаскирована...
     -- Пеняйте на себя, капитан! -- сказал голос Ферри.
     Батискаф вырвался!  Пятнышко прыгнуло вверх  и  зачертило по  экрану,
заметно снижая  скорость.  С  замирающим сердцем Солана стал  поворачивать
координатную сетку на экране, определяя скорость батискафа. Когда скорость
снизилась,  он  схватил  приготовленную счетную  линейку,  определил время
выстрела и включил секундомер.  Четыре минуты до выстрела...  Через четыре
минуты он станет убийцей.
     Сверло пронзительно скрипело в двери. Солана смахнул пот со лба и еще
раз  проверил  скорость --  батискаф поднимался очень  быстро.  На  корпусе
"Леонардо" капитан Турвилль сбросил слишком много балласта.  Солана бросил
линейку: оставалось две минуты с секундами.
     Через две минуты он станет убийцей.
     "Брось это, Эриберто! Ты богат. Ты обогнал всех на десять лет. Брось!
Затопи торпеду.  Вернись домой,  в свой новый дом,  в Бразилию.  Напечатай
статью в "Нейчер".  Ты богат --  будешь и богатым и знаменитым.  Брось это,
открой им  дверь!  Через две минуты ты станешь убийцей.  Через две минуты!
Тайна погибнет на дне, но и ты погибнешь, Эриберто! Чтобы выгородить себя,
твои подчиненные выдадут тебя французским властям".
     Оставалась минута. Последним усилием сознания Эриберто Солана, доктор
медицины,  понял --  он  сумасшедший!  Он знает,  что после выстрела ему не
будет спасения. Это будет концом. Но безумие, поработившее его мозг, гонит
его  по  этой дороге.  Так  же,  как  его  приказы гнали беднягу Мака.  Он
усмехнулся. Пусть так. Он все равно пустит торпеду.
     Он встал и примерился рукой к выключателю торпедного аппарата.  Лучше
немного опоздать, чтобы магнитная торпеда шла вдогонку, снизу вверх.
     В  эту  секунду  громыхнула дверь  --  ворвались  Дювивье  и  Понсека.
Остановились в  удивлении --  пистолет лежал  на  столе,  а  капитан Солана
самозабвенно всматривался в какой-то прибор. Затем он медленно поднял руку
-- медленно-медленно,  как бы  сомневаясь,  нужно ли это движение.  Шустрый
Понсека сдернул со стола пистолет. А Катя еще стояла у двери. Моряки сбоку
не  видели правой руки  Соланы,  Катя видела.  Длинный тонкий указательный
палец со  следами позолоты от  сигарет полз к  круглой черной кнопке...  И
Катя прыгнула по уклону вниз --  молча,  сжав зубы, -- и рванула капитана за
шею и руку. И внезапно, будто проснувшись, капитан вскрикнул, извернулся и
схватил Катю за горло.
     -- Бабушка!.. -- прохрипела Катя.
     Железные пальцы сжал