сгинуло!


18. СТОЛКНОВЕНИЕ В ОКЕАНЕ

     Если бы Катя знала, что передаст английское телевидение! Ни за что не
побежала бы перемещаться.
     Когда миссис Гарнет закрыла рот и  помчалась советоваться с хозяйкой,
а  после их  разговора слуги начали обыскивать сад...  Итак,  когда миссис
Гарнет умчалась,  на  экране телевизора появился диктор.  Он объявил,  что
телезрители  увидят,  как  морской  комментатор  английской  радиокомпании
"Би-Би-Си"  беседует с  французским вице-адмиралом Клодом Перреном.  Вчера
вечером беседу засняли на пленку.
     Морской комментатор,  бывший моряк и  военно-морской летчик,  искусно
вел передачу.  Так,  чтобы она была понятна зрителям --  моряки употребляют
слишком много  непонятных слов.  Комментатор объяснил,  кто  такой адмирал
Перрен,  --  начальник  научной  части,  французского флота.  Затем  камера
показала закат солнца в  море и  на фоне заката эффектную фигуру адмирала.
Элегантный плащ, нарядная фуражка, морской бинокль у глаз.
     -- Адмирал Перрен,  --  начал корреспондент, -- нашим зрителям интересно
узнать,   почему   для   испытаний  нового  батискафа  выбран  злосчастный
итальянский лайнер? Я уже рассказал зрителям, что задача весьма сложная...
     На экране   появилось   лицо   адмирала.   Крупным   планом.  Темная,
обветренная кожа, светлые усики, светлые глаза.
     -- Хорошо,  месье,  я отвечу. Вы знаете, что наш лайнер "Иль де Франс"
сыграл блестящую роль в  спасательной операции.  Случилось так,  что я был
пассажиром на "Иль де Франс" в ту страшную ночь, когда итальянский капитан
потерял свой великолепный корабль... Трагедия "Леонардо да Винчи" навсегда
запечатлелась в  моем сердце.  Через полгода я  был свидетелем тяжбы между
владельцами "Леонардо да Винчи" и  "Конунга Олуфа",  и потому мне известна
вся трагедия,  с  начала до  конца...  Корабли столкнулись ночью в  тумане
из-за небрежности судоводителей.  Да,  месье.  Все разговоры о  намеренном
столкновении,   о  какой-то  выгоде  для  владельцев  "Леонардо"  --  сущая
болтовня, чепуха, чепуха! Страховые компании не заплатили ни одного франка
владельцам, ибо суд признал, что кораблем плохо управляли. Он шел в тумане
с  полной скоростью,  с полной своей скоростью,  а с мостика не видно было
носа корабля. Вы еще не забыли Правила судовождения?
     Корреспондент процитировал пункт 16 Правил:
     -- "Каждое судно...  во  время  тумана  должно  идти  умеренным ходом,
сообразуясь... нет, тщательно сообразуясь с условиями плавания".
     -- Изумительная память, месье! Хорошая морская практика велит торговым
морякам  о с т а н а в л и в а т ь  машины,  когда не видно носа корабля в
тумане,  не так ли? А итальянец шел полным ходом и столкнулся со шведом на
границе тумана.  Вы понимаете?  "Конунг Олуф" еще не достиг края тумана  и
мчался  тоже  полным  ходом...  Встречная  скорость  --  сорок пять узлов!*
Рассказывали,  что сноп искр при столкновении поднялся высоко над  мачтами
кораблей...
     _______________
          * У з е л  --  морская  единица  скорости,  1  морская миля (1852
     метра) в час.

     Корреспондент проговорил:
     -- Какое несчастье!..
     Он был искренне взволнован -- моряка всегда волнуют рассказы о морских
катастрофах.  Он  объяснил зрителям,  что  радиолокаторы не  могли  помочь
капитану  "Леонардо".   На   такой   скорости  нельзя  вести   корабль  по
радиолокатору, это не слишком точный прибор.
     -- Какая  беспечность!   --  сказал  корреспондент.  --  Непростительная
беспечность...
     -- Итальянец потерял корабль!  --  возразил Перрен.  --  Он  понес самое
тяжкое наказание для моряка!
     -- Как он объяснил свое поведение на суде?
     -- Не хотел нарушить расписание,  --  желчно сказал Перрен. -- Убытки! В
порту его, видите ли, ждали грузчики. Убытки! Но дальше -- больше, месье...
"Леонардо" не  потерял  плавучести,  а  перевернулся.  Он  шел  с  пустыми
цистернами. Капитан просто не знал инструкции по непотопляемости для своей
коробки!
     -- Невероятно!
     -- После болтали,  что  водонепроницаемые переборки были прорезаны,  --
болтовня,  чепуха!  Халатность, которая обычно сходит с рук, а на этот раз
не сошла...
     -- Одну минуту,  адмирал!..  -- перебил его корреспондент. -- Боюсь, что
наши радиослушатели не знают, что такое "инструкция по непотопляемости".
     -- А! Вы объясните это лучше, чем я, месье.
     Корреспондент поклонился и толково, коротко рассказал, что инструкцию
по  непотопляемости получает каждый  корабль при  выходе с  верфи.  В  ней
записывают,   как  надо  поступать  судоводителю,  чтобы  его  корабль  не
перевернулся, получив пробоину в корпусе. При точном соблюдении инструкции
"Леонардо да  Винчи"  не  перевернулся бы  после  столкновения.  Например,
капитан должен был  заполнять морской водой  цистерны,  освобождающиеся от
жидкого топлива.  Полные цистерны левого борта  уравновесили бы  ту  воду,
которая хлынула в  протараненные отсеки  правого борта.  А  на  "Леонардо"
цистерны обоих  бортов  были  пусты,  и  неповрежденный левый  борт  начал
задираться,  как  поплавок,  когда  через  пробоину заполнились цистерны и
каюты  правого  борта.  Это  продолжалось мучительно долго,  целых  девять
часов, но спасти корабль было невозможно...
     -- Да,   неслыханная  халатность!  --  подхватил  адмирал.  --  Классика
беспечности,  месье!  Но я продолжаю --  тысяча извинений... Через три часа
после столкновения "Иль де Франс" примчался сюда.  О,  как мы шли!  Полным
ходом,  в тумане,  корабль рассекал волны -- тифон* ревел, как все штормы у
мыса Горн,  палубы были залиты светом,  команду охватило воодушевление. Мы
легли  в  дрейф  почти  вплотную  к  гибнувшему  кораблю.  Там  закричали,
заплакали!  Они  были спасены.  Мы  спустили свои шлюпки,  и  вся посуда с
других кораблей тоже устремилась к нам,  мы стояли ближе всех. Значительно
ближе, чем сейчас стоит "Марианна"... Месье, в ту ночь, глядя в бинокль на
плачущих,  растерянных людей, я дивился беспечности итальянцев. Порядка не
было,  посадка на шлюпки была хаотической, члены команды оставляли корабль
раньше пассажиров...  Позор!  А затем,  на суде,  я уже не удивился, когда
узнал,  что пассажирам не роздали их деньги и драгоценности. На "Леонардо"
шли богатые люди, они сдавали ценности помощнику капитана -- для хранения в
его  сейфе.  "Италиен Лайн" выплатила пассажирам пять миллионов долларов --
таков был приговор морского суда.  Столько хранилось в сейфе.  Представьте
себе,  помощник за  девять часов не успел взять из сейфа ценности,  и  они
пошли на дно вместе с кораблем! Его каюта находилась в носовой надстройке,
по левому борту. Сегодня телевизор показал мне иллюминаторы его каюты!
     _______________
          * Т и ф о н -- сигнальный звуковой прибор на кораблях, включаемый
     при тумане.  Название его происходит от Тифона -- стоглавого  чудовища
     древнегреческой мифологии.

     Я не  побоюсь  заявить   перед   всем   миром:   для   нас,   морских
исследователей,  жалеют  денег.  Бомбы  --  да,  исследования моря -- зачем?
"Господа,  вы стоите нам так дорого!.." Я подумал:  "На дне моря  лежат  и
ждут пять миллионов".  Я решил воспользоваться морским правом. То, что наш
батискаф поднимет со дна,  будет принадлежать  нам,  исследователям.  Пять
миллионов  долларов  позволят  нам  работать.  У нас есть замыслы,  месье,
широкие замыслы! Завтра мы попробуем поднять этот сейф и заглянуть в него,
да, завтра...
     Корреспондент радиокомпании незаметно посмотрел на  часы.  Время  еще
оставалось.  Разговорившийся адмирал  пока  что  вспомнил о  малоизвестной
истории,  промелькнувшей в  газетах.  Один  из  погибших в  носовой  каюте
"Леонардо да  Винчи" был известным ученым.  Ледорезный нос "Конунга Олуфа"
ударил как раз в его каюту...  О,  десятки трагедий! После столкновения на
"Конунге" обнаружили мальчишку -- прелестный крошка в пижамке... Он плакал,
он  сильно  ушибся  при  катастрофе,  его  понесли к  врачу.  Он  лепетал,
оглядываясь:  "Я был на "Леонардо",  а  где я  теперь?"  Родители бедняжки
погибли в своей каюте, а его перебросило на палубу шведа... О, газеты были
полны  всякой всячины!  Утверждали,  что  ученый вез  в  Соединенные Штаты
какое-то великое изобретение.  Запечатанный пакет он передал на хранение в
корабельный сейф.  Кто  знает?  Хорошее изобретение может  стоить миллионы
франков! -- Адмирал воодушевленно взмахнул биноклем.
     Корреспондент задал  вопрос:  уверен  ли  адмирал,  что  морская вода
сохранит хотя бы  пенни от его миллионов?  Последовал ответ:  да,  уверен.
Предусмотрено абсолютно все!  Сейф  помощника капитана был  герметический,
водонепроницаемый.  Прежде чем начать подготовку к операции, адмирал велел
купить такой сейф --  в  той же  фирме,  где их приобретает "Италиен Лайн".
Затем  сейф  опустили с  борта "Марианны" на  глубину две  тысячи метров и
держали  сколько  возможно.  Ни  капли  воды  не  проникло  внутрь  сейфа,
изготовленного из нержавеющей стали!
     Перрен  победительно посмотрел на  телезрителей.  Первый раз  за  всю
передачу.  Теперь можно было посмотреть в  камеру и улыбнуться --  передача
кончалась.
     -- Мы встретимся с  вице-адмиралом при начале погружения...  --  сказал
корреспондент.
     ...Элизабет слезла с  высокого табурета и  поплелась в парк,  оставив
телевизор включенным.  В  доме раздавались возбужденные голоса --  взрослые
обсуждали таинственные события.  Долго-долго будут вспоминать здесь Катины
перемещения!  И  напрасно будет  ждать  Бесс  --  русская девочка больше не
появится в усадьбе!


19. БЕСПОКОИТЬ НЕЛЬЗЯ

     Пока все это происходило,  мальчишки не теряли времени зря. Деловитый
Игорь, не попавший, увы, в перемещение, начал командовать:
     -- Сядь тут вот, Митрий! Что случится, поможешь. Не спи, однако.
     -- Ты что, Игорь! -- обиделся Митя. -- Я ж не маленький!
     -- Ты поспать любишь,  а спать нельзя.  Болтать  с  кем-либо  тоже  не
вздумай. Сиди карауль, пока не вернется.
     С этими словами Игорь побежал наверх,  к институту. Митя смотрел, как
он бежит,  пока было видно. Потом вздохнул и принялся караулить. Ему очень
хотелось есть. И он беспокоился вдвойне: за Катю и за Паньку.
     Игорь  хотел  прорваться  к   директору  института.   Он  прибежал  в
проходную,   стал   звонить.   Безуспешно  уговаривал  секретаршу  позвать
директора к телефону --  на третий раз секретарша бросила трубку, узнав его
голос.  Но Игорь был упрям.  Кто бы ни входил в проходную, Игорь пересекал
ему дорогу и спрашивал:
     -- Простите, пожалуйста, вы к директору не пойдете?
     Никто не  собирался идти  к  директору.  Один  лишь  пожилой дяденька
(сотрудник Егоров, двадцати восьми лет) ответил:
     -- Возможно, зайду, юноша.
     -- Очень прошу, записочку ему...
     Но Игорь говорил медленно, как всегда, а сотрудник Егоров торопился.
     -- Вы шутник,  юноша!  --  сказал Егоров и удалился,  помахав пропуском
вахтерше -- аккуратной толстенькой хохотушке.
     Она улыбнулась Квадратику и отсоветовала ждать директора:
     -- Эх,  малек!  Понапрасну ты  стараешься,  таких  малых на  работу не
берем. Иди домой, к мамке.
     Разговор поддержала другая вахтерша:
     -- Как им медом намазано -- в институт! Почто школу бросил?
     -- Не бросал я школу! -- угрюмо отвечал Игорь.
     -- Не бросал! Исключили?
     -- Я учусь.
     -- Почто тебе директор? Тут директор -- академик!
     Игорь  отошел  в  сторонку,  но  было  уже  поздно.  Третья  вахтерша
высунулась из своей стеклянной будки и сообщила,  что паренька она знает --
Ергинов  паренек,   с  Зимнего  оврага.  Учится  хорошо,  но  хулиганистый
паренек...  Квадратик в отчаянии направился было к телефону,  однако снова
опоздал.   Трубку  подняла  рослая,  плотная  старуха  в  белом  платочке,
нагруженная объемистой кошелкой, и рявкнула:
     -- Два-три-три,    гарнесенькая...    Отдел   Гайдученки   отвечает?..
Здравствуйте!  А где у вас Яков Иванович?..  В лаборатории? Выдьте, будьте
ласковы.  Да-да,  Татьяна Григорьевна говорит.  Здравствуйте, Любаша. Обед
принесла, что делать!
     Последнюю фразу старуха произнесла без малейшего украинского акцента,
чем сильно удивила Игоря. Бабушка Таня пускала в ход украинские словечки в
двух случаях:  когда отчитывала кого-нибудь и когда хотела понравиться или
улестить.  В  других случаях она говорила по-русски не хуже,  "чем Николай
Васильевич Гоголь, земляк наш Миргородский".
     Игорь подошел вплотную к  Катиной бабушке.  Конечно,  это была Катина
бабушка!  Кто другой мог принести обед Якову Ивановичу? Кроме того, Катя и
бабушка Таня  были  очень похожи.  Как  маленький тощий зайчонок бывает до
смешного похож на большую толстую зайчиху --  сам в  десять раз меньше,  но
такие же уши, лапки и мордочка.
     Татьяна Григорьевна решительно взглянула на Игоря и спросила:
     -- Что стоишь? Кавалер какой! Отца дожидаешься?
     -- По делам я пришел,  --  осторожно ответил Квадратик.  --  Хотел Якова
Ивановича повидать.
     Татьяна Григорьевна посмотрела на него Катиными глазами --  серыми,  с
рыжими пятнами и поставила кошелку.
     -- Яков Иванович? Зачем он тебе?
     Игорь не  успел ответить.  Бабушка схватила его  за  руку и  спросила
севшим, сиплым голосом:
     -- С Катей случилось что-нибудь? Говори!..
     Игорь отскочил от  нее как мог подальше,  выдернув руку,  и  поскорее
ответил,  что с Катей ничего не произошло.  Но Татьяна Григорьевна догнала
его и опять схватила за руку.
     -- Она где? Говори скорее!
     -- Гуляет она!  --  закричал Игорь. -- Она с Митрием гулять пошла! Мне к
Якову Ивановичу нужно по важному делу...
     -- С Ми-итрием?  --  угрожающе спросила бабушка. -- Ще Дмитро объявився!
Де он? Взрослый хлопец?
     Квадратик наскоро ответил,  что Митя Садов --  из  Катерининого класса
парень и  что  они гуляют,  а  ему нужен Катин отец для важного разговора,
действительно связанного с Катей.  Какой разговор?  Он может объяснить все
только самому профессору, нет, нет, самому профессору, не иначе.
     Что тут началось!  Татьяна Григорьевна, пережившая три войны и гибель
четырех   сыновей,    любила   внучку,   единственную,   безоглядно.   Она
почувствовала,  что  Кате  угрожает опасность,  и  кинулась в  бой.  Когда
веселая Любаша  прибежала за  обедом,  она  увидела бабушку --  серую,  как
пересохшая земля, -- и закричала, схватившись за румяные щеки:
     -- Татьяна Григорьевна, голубчик, что случилось?
     -- Я должна увидеть Якова немедленно! -- сказала бабушка. -- Немедленно,
понимаете, Любаша? С Катенькой... несчастье. Бегите, бегите!
     И Любаша умчалась, будто ее несло отчаяние Татьяны Григорьевны.
     Теперь нам,  чтобы не запутаться в  происходящем,  придется то и дело
посматривать на часы.  Перемещение началось ровно в три часа. Очень скоро,
через полминуты,  не больше,  Катя была в Англии -- перед старым домом. А в
Дровне Игорь Ергин уже поднимался по  крутому берегу к  институту.  Дальше
события развивались не  так  согласованно.  Квадратик мыкался в  проходной
минут пятьдесят до  прихода Катиной бабушки.  И  Любаша пробежала к  Якову
Ивановичу через лабораторный двор  под  часами,  показывающими четыре часа
десять минут.  В  это время Кати уже не  было в  Англии и  по  телевидению
передавали беседу с французским адмиралом.
     ...Перед широкой дверью Проблемной лаборатории толпились разные люди.
Усатый  желтолицый вахтер  снисходительно поглядывал на  них  и  временами
приговаривал:  "К сторон-кесь!"  От двустворчатой двери в  толпе проходила
узкая свободная улочка.  Любаша, запыхавшись, подбежала к вахтеру -- на нее
посмотрели неодобрительно. Там, за дверью, собрался весь цвет института, а
здесь, перед дверью, волновались все свободные сотрудники и даже некоторые
занятые сотрудники.  Например,  сотрудник Егоров.  Немногим было известно,
какой  именно  опыт  проводит Проблемная лаборатория.  Знали  только,  что
больше часа все  остальные лаборатории сидят без  электроэнергии и  что за
дверь прошел сам Ю.  А.  -- директор, и его заместитель по научной части, и
начальник Проблемного отдела --  академик, и начальник отдела теоретической
физики  профессор Гайдученко,  и  офицер пожарной охраны.  В  толпе  перед
дверью шептались,  что директор прошел быстрым шагом,  приподнято, и с ним
были два незнакомых товарища начальственного вида. Приезжие товарищи.
     -- К сторон-кесь! Вы куда, девушка?
     -- Вызовите профессора Гайдученко, -- попросила Любаша.
     -- Не положено,  --  флегматично произнес вахтер и  поинтересовался уже
по-свойски: -- Беда произошла иль что?
     -- Беда. С дочерью его случилось что-то, из дому пришли...
     -- А-а...  И обратно не положено. Сам приказал лично -- никого и ни под
каким видом.  Начальник караула тоже, Евграф Семенович... А вы кто будете?
-- вдруг заинтересовался вахтер.  --  Не  Пашки Теплякова дочка,  инженерша?
Любовь Павловна?
     -- Любовь Павловна! -- с надеждой согласилась девушка. -- А вы кто?
     -- Вы  меня  не  помните по  малолетству...  Пашки дочка --  ну-у...  К
сторон-кесь!
     Вахтер надавил белую кнопку у двери --  сейчас же приоткрылась щелочка
и показалось сизое лицо начальника пожарной охраны.  Несколько слов на ухо
-- дверь закрылась. Сотрудник Егоров произнес с негодованием:
     -- Подумаешь, профессора Гайдученко! Может, я самого Ю. А. дожидаюсь!
     Дверь открылась снова --  на этот раз показался молодой физик-теоретик
Черненко, ученик и правая рука Якова Ивановича.
     -- Любаша, что случилось?
     -- Бабушка  Таня  прилетела,   смотреть  страшно,   с  Катюшей  что-то
приключилось...
     -- О-о!  Попробуй его оторвать,  он считает!  --  Черненко с  сомнением
потряс рано седеющей шевелюрой. -- Но что именно случилось?
     -- Не знаю. Попробуйте, ради бога! На старушку смотреть страшно!
     -- Тихо, тихо! -- прошелестел Черненко и исчез.
     Прошло еще две-три минуты --  часы показывали семнадцать минут пятого.
Пробежал главный энергетик института --  оглядывал шины под потолком.  Все,
кроме Любаши, посмотрели вверх -- от шин струйками тянулись серые дымки.
     -- Что   делается!   --   пробормотал  главный  энергетик  и   умчался,
сопровождаемый двумя инженерами из своего отдела.
     В толпе пояснили:
     -- Шины горят, понятно? Вспомогательные шины горят. А основные, верно,
плавиться начали...
     -- Ты  нытик  и  маловер!  --  возразил  специалисту по  шинам  веселый
тенорок. -- Горят шины, значит, так надо.
     Кругом  засмеялись.  Любаша  тревожно  оглянулась --  прошли  еще  две
минуты. Наконец показался Черненко.
     -- Считает.  Беспокоить нельзя.  Так и скажи...  -- Черненко был сильно
встревожен и даже не посмотрел на Любашу.
     Девушка повернулась уходить,  сотрудник Егоров ухмыльнулся,  но дверь
опять отворилась и выбежал Черненко:
     -- Теплякова!  Иди к ней.  Директор сказал:  "Освободится Гайдученко --
пошлю домой". Машина будет ждать, иди!
     И метнулся за дверь. Любаша покорно побежала в проходную. Было четыре
часа двадцать пять минут местного времени.
     Что же происходило в  это время с  Катей?  Мы оставили ее в  три часа
тридцать минут  при  начале обратного перемещения,  или  "перекидки",  как
назвал его голос-из-воздуха.


20. ТАЙНА КОРАБЛЯ

     Туман  закрыл  окно  малой  гостиной.   Тоненько  пискнул  мышонок  и
зазвучали  отдаленные  голоса:   "Ноль!..  перекидка  взята...  вз-зята...
пер-регр-ружено...",  еще ужасно длинное мгновение,  и открылись в летящем
тумане серые стены. Знакомый запах! Прежде всего она узнала запах, а потом
уже упала на  пол и  заплакала.  Она снова была на корабле.  Теплый воздух
шумел,  выходя из  белых вентиляционных решеток,  а  Катя лежала на полу и
всхлипывала.  Она ведь была так уверена,  что вернется на скельки и увидит
мальчишек!
     Мышонок Панька выбрался из  ее  ослабевшей руки,  расправил шерстку и
суетливо  побежал,