волов нет? - удивился Калягин, - без  водки  на  свадьбу
явились?
   Лось помолчал. Его ребята приехали на  поезде,  чтобы  не  светиться  с
московскими номерами автомобилей. Стволы у них с собой были  -  два  ТТ  и
американский   полицейский   "Стар",    но    "Калашников"    -    слишком
крупногабаритная пушка, чтобы тащить ее через полстраны. Впрочем,  достать
автомат в Сунже, где у Лося были хорошие знакомые, проблемы не составляло.
Проблема была в другом.
   - Я приеду в Ахтарск на тачке с сунженскими номерами, - сказал Лось.  -
У вас после ваших  народных  гуляний  посты,  как  на  российско-чеченской
границе. Твое же распоряжение насчет того, чтобы удвоить бдительность.  Ты
мне можешь гарантировать, что твои же менты мою тачку не ошмонают?
   Калягин нервно побарабанил пальцами по столу.
   - Что ты хочешь?
   - Чтобы доставку оружия ты взял на себя.
   - Исключено, - сказал Калягин, - я даже  знать  не  хочу,  как  вы  это
сделаете. Я это буду расследовать. Могутуев это будет расследовать. Черяга
это будет расследовать. Когда Камаза вальнут, первым  делом  это  на  меня
повесят. И я играю только на таких условиях, чтобы было ясно - это сделали
вы.
   Лось кивнул. В принципе такая постановка вопроса его устраивала.  Алиби
себе он обеспечил - с точки зрения  властей,  гражданин  России  Александр
Лосев загорал в настоящее время на греческом солнышке. В остальном же Лось
был заинтересован, чтобы те, кому надо, знали - Камаза вальнул именно  он.
Обошел все преграды, лично поехал  в  Сибирь,  обманул  строгую  ахтарскую
ментовку и заплатил с процентами коллеге, который наплевал на все  понятия
и продал своих дважды. Один раз - когда сдал планы Коваля Черяге, а другой
раз - когда принял пост заместителя начальника промышленной полиции города
Ахтарска. Лосю вовсе не улыбалось, если про эту историю  станут  говорить,
что Камаза вальнул не Лось,  а  Калягин.  Или  даже  Лось,  но  с  помощью
ментовки.
   - Хорошо, - сказал Лось.
   Спустя два дня Лось и двое  его  помощников  приехали  в  Ахтарск.  Они
приехали на скромной "пятерке" с областными  номерами.  "Пятерку"  выделил
хороший друг Коваля, местный авторитет по кличке Моцарт. Моцарту  тоже  не
нравилось, что бандит стал ментом, и, кроме того, Моцарт не  мог  простить
Вите Камазу истории с Ващенко. На въезде в город  "пятерку"  остановили  и
довольно пристально ошмонали.
   Вечером  того  же  дня  в   Ахтарск   выехала   еще   одна   машина   -
крупногабаритный  трейлер-холодильник,   принадлежащий   ОАО   "Сунженский
бекон". ОАО, как и  следует  из  его  названия,  изготавливало  из  хрюшек
колбасу, буженину и ветчину, каковую продукцию трейлер и  вез  в  Ахтарск.
"Сунженский бекон" полностью контролировался Моцартом, и поэтому тот факт,
что при погрузке окороков возле трейлера крутились его люди, был воспринят
как данность.
   Трейлер тоже был остановлен при въезде в Ахтарск, однако шмонать его не
шмонали. Гаишники просто проверили путевые документы,  а  затем  заставили
водилу открыть трейлер и выдать им, на четверых, одну из смерзшихся свиных
тушек.
   Трейлер прибыл на склад около десяти часов вечера,  а  грузчики  должны
были прийти только утром. Поэтому трейлер остался стоять рядом со складом,
посверкивая заиндевевшими стеклами и синей  фирменной  надписью  на  белом
боку.
   Около трех часов ночи возле трейлера  остановилась  белая  "пятерка"  с
областными номерами. Двое ребят, вышедших из  "пятерки",  открыли  трейлер
бывшим у них ключом. Один из ребят  запрыгнул  внутрь  и  через  несколько
минут появился с черной дутой сумкой,  непонятно  как  затесавшейся  между
окороков и колбас. Сумку бросили в багажник,  трейлер  закрыли  и  укатили
прочь.
   Дима Ветров по кличке Хряк сидел в компании с двумя своими приятелями в
грязной забегаловке близ площади  Маяковского  и  глушил  вот  уже  вторую
бутылку попахивающей сивушными маслами самопальной водки.
   Дима Ветров был типичный представитель уголовных  низов,  лишившихся  в
городе Ахтарске средств к существованию  благодаря  созданию  промышленной
полиции. К своим двадцати семи годам Хряк успел отсидеть аж четыре  срока.
Последний раз он сел по просьбе своего  бригадира,  некоего  Лени  Крючка,
бывшего подручным самого Премьера,  главного  ахтарского  вора.  Крючка  и
Хряка застукали могутуевские менты, когда они с помощью утюга выбивали  из
задолжавшего коммерсанта причитающиеся им башли. Хряк, по совету  адвоката
и с согласия подмазанных ментов, взял все дело  на  себя  и  ушел  на  год
топтать зону. За это Крючок и Премьер обещали ему  позаботиться  о  матери
(старой  школьной  учительнице,  к  которой  Хряк  питал  неожиданную  для
подобного бугая привязанность), а по возвращении - две штуки баксов.
   Сидел  Хряк  недалеко  -  в  ИТУ,  расположенной  на  западной  окраине
Ахтарска, и откинулся месяц назад.
   Он вернулся в совсем другой город. Премьер был убит еще  летом.  Крючку
на той же разборке прострелили почку, он хворал две  недели  и  уж  совсем
было поправился, когда в окно  одиночной  палаты,  где  он  лежал,  кто-то
шмальнул из гранатомета. В городе  глухо  поговаривали,  что  это  сделали
калягинские менты, или не менты - черт ее разберет, что это  за  структуру
завел при себе Сляб. В общем, Крючок был  крутым  мэном,  и  после  смерти
Премьера  мог  занять  его  место.  Поэтому  промышленная   полиция   была
заинтересована в том, чтобы этого не произошло.
   Мать, о которой братва обещала заботиться, как раз пока Хряк парился на
зоне, заболела воспалением легких и умерла. Хряк вернулся в  мир,  где  не
было матери, не было Крючка, и даже двух тысяч баксов, которые ему обещали
после отсидки, тоже не было.
   Работать Хряк не умел и не хотел. Он сунулся было в  промполицию,  куда
ушли  работать  некоторые  знакомые,  но  ему  ответили,  что  с  неснятой
судимостью в промполицию не берут.
   Немного поразмыслив, Хряк натянул на себя черную шапочку с вырезами для
глаз, откопал схороненный в огороде ТТ и  грабанул  небольшой  магазинчик,
торговавший  книжками  и  видеокассетами.  Выручка  оказалась  более   чем
скромной, около трехсот долларов, но на некоторое время Хряку хватило.
   Будучи человеком бесхитростным от  природы,  Хряк  даже  и  не  подумал
скрывать источник скромного  капитала,  позволявшего  ему  регулярно  пить
водку в излюбленном им местечке "Три птенчика". Он и  не  подозревал,  что
имя человека, ограбившего магазинчик, Вовке Калягину сообщили  спустя  два
дня после печального происшествия. И быть бы Хряку  битым  в  ментовке  до
полной сознанки, если бы у Вовки Калягина не образовались внезапно  другие
планы.
   Итак,  Димка  Хряк  кушал  водку  в  компании  двух  неопрятного   вида
личностей, и громко жаловался  на  Вовку  Калягина,  устроившего,  по  его
выражению, из воровского города полный бардак.
   Он долго пил и долго жаловался, а когда сознание его  в  очередной  раз
прояснилось, то Дима Хряк обнаружил, что  один  из  его  собеседников  уже
упал, а место его занял другой,  белобрысый  молодой  парень  со  светлыми
волосами и в приметном зеленом пуховике.
   - Он кто такой, Каляга? - сказал Хряк парню, - он такой же, как все. Мы
ему как-то стрелку забили. Приехал на двух "бимерах" и  пальцы  гнул,  как
любой блатной.
   - Вот и Моцарт то же говорит, - согласился белобрысый, - мол,  если  ты
уж обандитился, обратно дороги нет.
   Хряк даже слегка протрезвел.
   - А ты откуда Моцарта знаешь? - спросил он.
   - Слухом земля полнится, - ответил тот,  и  из  кармана  его  волшебным
образом на стол явилась новая бутылка с улыбающимся Распутиным.
   Они выпили еще раз, и еще раз, и пьяному Хряку  было  трудно  уследить,
что новый знакомец не пил  водки,  а  только  окунал  губы  в  стакан  или
аккуратно выплескивал пойло за случившуюся рядом батарею.
   - Калягин - хитрая крыса,  -  сказал  старый  приятель  Хряка,  Васька,
пивший с ними, - у него все в городе схвачено.
   - Ничего у него не схвачено, - возразил Хряк,  -  лох  он,  как  и  все
менты, и кинуть его проще простого.
   - А ты кидал? - поинтересовался новый приятель.
   Хряк только молча оскалил зубы.
   Они допили одну бутылку, и вторую, и как-то само собой зашел разговор о
покупке третьей, но тут обнаружилось, что  у  Хряка  из  кошелька  куда-то
пропали деньги, а у остальных собутыльников их  и  вовсе  не  было.  Денег
Хряку было не жалко, и он вообще точно не помнил, кончились они  или  нет,
но душа горела и просила выпить, и кто-то, кажется новый знакомый, сказал,
что надо пойти и попросить выпивку в прикрученной точке.
   Хряк сказал ему, что прикрученные точки в Ахтарске кончились,  и  тогда
новый знакомый ухмыльнулся и сказал, что, видать, в Ахтарске слабые  живут
ребята.
   - Пора ваш город на понятия ставить,  -  сказал  новый  знакомый,  щеря
желтые зубы, - распоясались тут, блин...
   Хряк ответил, что Калягин крутой мент  и  что  любому,  кто  сунется  к
ларькам, Калягин очко порвет на фашистский знак,  на  что  новый  знакомый
засмеялся и сказал:
   - У комбината проблем выше крыши, станут они тут о  ларьках  дергаться.
Сейчас кто первый начнет, тот под себя всех и подгребет. Только  не  таким
трусам, как ты, начинать.
   Эти слова произвели изрядное впечатление на Хряка, и он начал бить себя
в грудь и говорить, что не трус. Новый знакомый стал говорить, что трус, и
тогда Хряк сказал, что вот прямо  сейчас  пойдет  и  пробьет  какую-нибудь
точку. Новый знакомый сказал, что он постоит в сторонке и посмотрит, каков
Хряк в деле, и если все пойдет путем, то  он  замолвил  о  Хряке  словечко
перед Моцартом.
   Спустя пять минут пьяная компания вывалилась наружу. Хряк зашел домой и
забрал хранящийся в тряпочке ТТ. Он плохо соображал, что делает,  и  новый
знакомый все время подзуживал его, и Хряку  с  Васькой  было  обидно,  что
ахтарских братков считают за трусов. Они снова вышли  на  морозную  улицу,
прошли квартал  и  ввалились  в  небольшой  круглосуточный  магазинчик.  В
магазинчике торговали съестным, а в углу стояла выгородка для аптеки.
   Хряк подошел к прилавку и,  ткнув  в  молоденькую  продавщицу  стволом,
потребовал, чтобы та позвала заведующего.  Оглянувшись,  он  заметил,  что
новый знакомый куда-то смылся, и решил, что  у  заезжего  дурака  заиграло
очко. Зато собутыльник Васька вел себя очень хорошо и даже, протянув руку,
сцапал с витрины и начал кушать шоколадный батончик "Спикере".
   - Собирай бабки! С тебя полштуки за месяц, -  орал  пьяный  Хряк,  тыча
стволом в растерявшегося заведующего, - пожалуешься, зароем!
   Бледный заведующий согласился на удивление легко. Он погрузил  в  сумку
новоявленной крыши две бутылки водки, а  относительно  денег  сказал,  что
продавщица Света сейчас их принесет. Света бегом бросилась  в  подсобку  и
там, задыхаясь, набрала номер главного управления промышленной полиции.
   - Дежурный слушает, - откликнулся в трубке молодой голос.
   - Позовите Лешку, - закричала Светка.
   - Какого Лешку?
   - Брата моего, который с Камазом! Вадик, это ты?
   - Светик,  что  случилось?  -  изумился  дежурный,  наконец  признав  в
телефонной истеричке недавнюю знакомую, которая появилась в  городе  после
того, как ее московский хозяин, ходивший под  долголаптевскими,  популярно
объяснил Светке, что сестре ссучившегося бандита не место на Юго-Западе.
   - На нас наехали!
   - Кто?
   - Здешний алкаш! Димка Хряк! Стоит, в дугу пьяный, большой размахивает!
Он месяц назад из колонии!
   - Один?
   - Нет, с ним второй, тоже здешний, Васька его зовут...
   - Спокойно, Светик, - сказал дежурный, - все под  контролем.  Подержите
их в магазине.
   Совещание в промполиции затянулось до десяти вечера. Ничего особенно на
совещании не обсуждалось, просто Вовка Калягин ни с того ни с  сего  решил
подбить баланс под кучей накопившихся  у  структуры  проблем.  Витя  Камаз
беспокойно ерзал на  стуле,  поглядывая  то  на  часы,  то  на  очередного
докладчика, который  распинался  по  поводу  взаимодействия  с  областными
правоохранительными органами.
   - Слышь, - наконец  не  выдержал  бывший  долголаптевский  бригадир,  -
кончай ахинею пороть. Я в кабак хочу. - И  Витя  Камаз  похлопал  себя  по
мощной борцовской груди.
   Калягин взглянул на своего зама с таким выражением, с  каким  канарейка
смотрит на дохлую гусеницу,  и  уже  открыл  рот,  чтобы  гавкнуть  что-то
чрезвычайно нелицеприятное, когда в кармашке его зазвонил сотовый телефон.
   - Калягин слушает, - сказал Вовка.
   - Это я. Посылка на месте.
   Калягин буркнул в трубку что-то  утвердительное  и  сунул  мобильник  в
карман.
   Докладчик проговорил еще несколько фраз, пока  Вовка  Калягин,  в  свою
очередь, не зевнул вслед за замом.
   - Закругляемся, ребята, - сказал он, - одиннадцатый час.
   Участники совещания нестройной цепочкой начали вытекать  в  коридор,  и
тут из своей стеклянной выгородки выскочил дежурный.
   - Владимир Авдеевич, - заорал он Калягину, - на магазин рэкет наехал!
   - Какой магазин?
   - На Первой Коммунистической, круглосутка, там еще Светка работает, ну.
Черта сеструха!
   Камаз побледнел.
   - Дивное дело, - процедил Калягин, ни к кому особенно не  обращаясь,  -
вот у меня и рэкет уже не только в замах... Кто наехал-то?
   - Два местных хмыря, в стельку бухие...
   - Патрульную выслали?
   - Отставить! - заорал Камаз, - сам разберусь!
   Из-под его служебного "Ниссана" во все стороны брызнул снег, когда джип
сорвался с места на второй скорости.  Первая  Коммунистическая  находилась
буквально в пяти кварталах, в центре города, и круглосуточный магазин всем
сотрудникам промполиции был прекрасно известен. Наглость Хряка (а что  это
был Хряк, Камазу успели рявкнуть в трубку уже в пути) казалась невероятной
и объяснимой только пьяным состоянием бывшего рэкетира.
   Впоследствии все рассудили, что если бы речь  шла  о  точке,  не  столь
хорошо знакомой бывшему бригадиру,  или  если  бы  Светка  не  опознала  в
налетчике хорошо известного ей кадра, Камаз заподозрил бы неладное. Но тех
двух  минут,  за  которые  "джип"  с  Камазом  преодолел  пять  кварталов,
калягинскому заму хватило только на то, чтобы выдернуть из  кобуры  ствол,
который,  кстати,  в  нарушение  всех  инструкций  являлся  не   табельным
"макаром", а любимым и престижным "зиг-зауэром".
   Так уж случилось, что все  патрульные  машины  в  этот  момент  были  в
разгоне, прохаживаясь по дальним неосвещенным  окраинам,  где  вероятность
преступлений была куда выше.
   Первая Коммунистическая была тиха и пустынна. Круглосуточный магазинчик
"Золотая нива" переливался яркой розовой вывеской, кругом все пряталось  в
морозе и тьме, с противоположной стороны неширокой улицы  щерилась  темная
подворотня. Магазинчик был учрежден на первом этаже, но довольно высоко от
земли, к нему вела  широкая  лестница,  расположенная  снаружи  здания,  и
обледеневшие под ногами покупателей ступеньки отражались в мигающем  свете
вывески.
   Шины "джипа" бешено завизжали, тупая морда чуть не  ткнулась  в  крышку
люка, через который сгружали  продукты,  Камаз  выскочил  из  "Ниссана"  и
бросился вверх по лестнице.
   И в этот миг раздались выстрелы. Стреляли из  подворотни,  из  автомата
Калашникова, в три рожка,  простреливая  насквозь  и  пустое  пространство
улицы, и джип, и беззащитную, ничем не прикрытую каменную лесенку.  Первая
же очередь отшвырнула Витю  Камаза,  бежавшего  по  ступенькам,  к  стене,
жалобно зазвенели разлетающиеся стекла "джипа", шальная пуля пробила шину,
и "Ниссан" вздрогнул и осел.
   Камаз еще успел выстрелить, не целясь, из  ствола,  бывшего  у  него  в
руке. Пули, выпущенные им,  ушли  куда-то  безвозвратно  в  черный  ночной
воздух, и тут же новая очередь из подворотни перерубила его пополам.
   Дверь  магазинчика  распахнулась,  на  пороге  появился   Димка   Хряк,
переполошенный выстрелами, и его подельник. Очередь аккуратно ударила в то
место, где  стояли  незадачливые  рэкетиры,  и  Хряк  упал  в  заплеванный
коридор, то ли мертвый, то ли раненый, то ли просто перепуганный до  самых
печенок.
   Из подворотни выбежала темная  фигура  с  непропорционально  удлиненной
автоматом рукой, бросилась к лесенке,  но  тут  в  конце  улицы  вспыхнуло
сине-розовое зарево, взвизгнула милицейская мигалка.
   - Патруль приехал, сваливаем! -  гаркнули  фигуре  из  подворотни.  Она
повернулась и исчезла. Времени на контрольный выстрел явно не хватало.
   Сразу  же  за  патрульной   машиной   перед   магазинчиком   затормозил
темно-серый джип, из него выскочил Вовка Калягин со стволом в руке.
   - Подворотня! - гаркнул Калягин.
   Патрульные менты ломанулись в подворотню, но там уже  никого  не  было,
только на  истаявшем,  похожем  на  испачканное  белье  снегу  лежали  три
брошенных АКСУ. Калягинские ребятки  побежали  дальше,  где-то  в  глубине
двора грохнули выстрелы, один раз и другой.
   Сам Калягин  никуда  не  торопился.  Он  подобрал  один  из  автоматов,
неспешной походкой пересек улицу и поднялся по лестнице. Витя Камаз  лежал
на нижних ступеньках темной кучей, головой вниз.  Глаза  его  были  широко
раскрыты, и в мигающем свете проблесковых маячков и розовой  вывески  было
видно, как откуда-то  из-под  него  по  ступеням  стекает  красная  парная
струйка крови. Чуть повыше лежали двое: Хряк и его подельник Васька.
   В этот момент Дима Хряк поднял голову. Видимо, пули не задели  его  или
несильно ранили, и теперь он таращил на Калягина  стремительно  трезвеющие
глаза. Чем-то Дима Хряк был изумлен до невероятия. Вовка Калягин  подкинул
в руке автомат и выщелкнул пустой рожок. Откуда-то из  кармана  он  достал
новый рожок и с хрустом всадил его на место. Димка Хряк испуганно  гукнул.
Новая очередь, с расстояния двух метров, разнесла ему голову.
   Начальник промышленной полиции города Ахтарска обежал взглядом  вокруг,
остановился на мгновение глазами на  серых  ошметках  мозга,  забрызгавших
лесенку и капот расстрелянного джипа.
   - А еще говорили, что Дима  Хряк  не  имеет  мозгов,  -  нравоучительно
сказал Вовка Калягин, обращаясь  главным  образом  к  своему  неподвижному
заместителю.
   Сбежал с крыльца и растворился в сером сумраке подворотни,  бросив  там
же вторично использованный "калаш". С  обоих  концов  улицы  уже  вставало
синее проблесковое зарево: к месту расстрела съезжались патрульные  машины
со всего города.
   На следующий день,  около  одиннадцати  часов  утра,  в  кабинете  и.о.
гендиректора Дениса  Черяги  состоялось  совещание,  которое  с  некоторой
натяжкой  можно  было  считать  производственным.  Вопрос  о  производстве
действительно обсуждался, но помимо четырех или пяти замов,  на  совещании
присутствовали: командир  ахтарского  СОБРа  Алешкин,  опухший  от  вечной
пьянки начальник городского УВД Александр Мугутуев и, конечно,  сам  Вовка
Калягин. Представители правоохранительных  структур  вид  имели  хмурый  и
небритый. Дикая охота на убийц Вити Камаза продолжалась всю  ночь:  выезды
из города были перекрыты СОБРом и промполицией, на ноги были  подняты  все
до одного работники, на улицах вооруженные патрули останавливали машины  и
шмонали их от колеса до бардачка.
   В одиннадцать утра местная телестудия вновь  показала  кадры,  отснятые
вчера  на  месте  трагедии:  Виктора  Свенягина,  остекленевшими   глазами
глядящего вверх, в усеянное звездами небо, искалеченный  в  пух  "джип"  и
Диму Хряка, распластавшегося раздавленной  лягушкой  на  пороге  магазина.
Потом в объективе нарисовалось скорбное лицо Владимира  Калягина,  который
заявил, что сделает все возможное для раскрытия преступления.
   - Это первое подобное преступление в  нашем  городе,  в  то  время  как
соседние районы содрогаются от  бандитского  беспредела,  -  заявил  Вовка
Калягин. - И я гарантирую, что  мерзавцы  не  уйдут  от  ответа.  Граждане
Ахтарска могут спать спокойно.
   - Да, - сказал Черяга, когда Калягин исчез из