ера  проходила  по  болотистой
местности перед Синявинскими высотами. За этими высотами с мощными  опорными
пунктами  находился  Мгинский  укрепрайон  противника  с  сетью  железных  и
шоссейных дорог.
     Чтобы максимально использовать самолетный  парк  полка,  все  исправные
самолеты перегнали на аэродром в Мякишево и с него производили боевые вылеты
в течение пятнадцати дней. Поскольку цель была недалеко, мы за счет горючего
увеличивали   бомбовую   нагрузку   самолетов    до    полутора-двух    тонн
крупнокалиберных бомб.
     Использовав все имевшиеся запасы  бомб  в  Мякишеве,  мы  вернулись  на
полевой аэродром в Монино и оттуда до конца  месяца  летали  на  задания  по
содействию войскам Ленинградского фронта.
     Учитывая сравнительно слабую противовоздушную оборону противника, части
нашего соединения в основном применяли  эшелонированный  массированный  удар
отдельными группами самолетов. Удары наносили непрерывно,  в  течение  всего
темного времени, изматывая вражеские войска.
     За  боевые  успехи  в  этой  операции   нашей   12-й   бомбардировочной
авиационной дивизии дальнего действия полковника Г. Д. Божко было  присвоено
почетное наименование Мгинской.
     ДНЕПРОВСКИЙ ДЕСАНТ
     В конце сентября полк перелетел на аэродром Михайловка, северо-западнее
Лебедина, для участия в  ставшей  знаменитой  операции  Воронежского  (с  20
октября- 1-го Украинского) фронта по форсированию Днепра.
     Учитывая,  что  на  аэродроме  в  Лебедине  сосредоточивается   большое
количество десантных войск и авиации, а тыловое подразделение аэродрома не в
силах обеспечить всех надлежащим образом, нам приказали взять  с  собой  все
необходимое:  боекомплекты   для   пулеметов,   постельные   принадлежности,
бортпайки. Действительно, на аэродроме,  кроме  одной  огромной  брезентовой
палатки, которую заняла столовая, ничего не было. Личный состав  разместился
в  самолетах.  Единственное,  о  чем  пришлось   побеспокоиться   работникам
батальона аэродромного обеспечения, это снабдить  нас  соломой  для  набивки
матрасов. Надо отдать должное руководству и личному составу  обеспечивающего
нас подразделения: при тех небольших  заправочных  средствах,  которыми  они
располагали, они сумели в течение одной ночи заправить горючим  и  смазочным
материалом все прилетевшие  к  ним  воздушные  корабли.  А  самолетов  тогда
собралось там немало.
     Едва забрезжил рассвет, техники были уже на ногах.  Наскоро  всухомятку
перекусив, они под руководством инженеров авиаэскадрилий и старших  техников
отрядов В. Д. Мудрагеля, А. М. Семенова, В. Ф. Мысака, А. К. Кулинковича, Ф.
Б. Харченко, Т. С. Картеля, И. Е. Ляха приступили к подготовке  самолетов  и
двигателей  к  ночному  полету.  Да  и  мы   встали   пораньше:   предстояла
ответственная боевая работа.
     Скоро  на  аэродром  прибыли  десантные   части   с   легким   пехотным
вооружением,  боеприпасами  и  парашютами.  Десантников  разбили  по  боевым
группам, распределили по самолетам. Несколько часов  пришлось  потратить  на
тренировку: многие бойцы не имели опыта групповых прыжков, некоторые и вовсе
не прыгали с парашютом.
     Особое внимание мы уделили изучению предстоящего района десантирования,
чтобы не повторить ошибок, допущенных другими летчиками ночью  24  сентября,
когда часть десанта была выброшена на боевые порядки своих войск и в  Днепр.
Мы считали очень важным иметь свежие и точные сведения о силе и  направлении
ветра в районе выброски; предполагали, что допущенные ранее ошибки произошли
именно из-за неверных представлений о направлении и силе ветра.
     Поэтому в ночь на 25 сентября за два  часа  тридцать  минут  до  вылета
основной  группы  самолетов  в  район  выброски  десанта,  в  20  километрах
юго-западнее Переяславля, был послан самолет - разведчик  погоды.  На  борту
его находились штурман полка гвардий майор Барабанщиков и старший метеоролог
гвардии старшина Босова. Они определяли силу и направление  ветра,  зондируя
атмосферу через каждые  100  метров  -  от  земли  до  высоты  1100  метров.
Полученные данные сообщали на командный пункт аэродрома.
     Перед вылетом каждый штурман имел точные сведения о силе и  направлении
ветра в районе цели и мог рассчитать точку сбрасывания парашютистов.
     За час до намеченного времени вылета к самолетам стали прибывать группы
десантников, которые  до  этого  размещались  в  палатках  на  опушке  леса,
недалеко от аэродрома. Поскольку  каждая  группа  уже  знала  свой  самолет,
посадка десанта прошла организованно и быстро. За эту  ночь  самолеты  полка
выбросили в заданный район 500 парашютистов и 16 тонн боеприпасов.
     Не  обошлось  без  происшествия:  экипаж  гвардии  капитана  Александра
Крюкова "привез" на  хвосте  своего  самолета  обратно  на  аэродром  одного
десантника, парашют которого стропами зацепился  за  хвостовое  колесо.  Все
попытки бортового техника отцепить парашютиста с помощью специального  шеста
были безуспешны. Летчику ничего не оставалось делать, как идти  на  посадку.
Десантник, казалось, был обречен на неизбежную гибель. Но  Александр  Крюков
сделал все, что было в его силах, для спасения его  жизни.  Чтобы  десантник
сразу после посадки на большой скорости не ударился о землю, летчик  посадил
самолет "на две точки" - только на передние колеса - и сразу же стал  плавно
притормаживать его, как можно дольше не давая хвосту  опуститься  на  землю.
Воздушная струя от винтов удерживала парашютиста в  воздухе,  отбрасывая  от
земли. И только  к  концу  короткого  пробега  самолета,  уже  на  небольшой
скорости, парашютист, скользя, ударился о землю и несколько десятков метров,
до полной остановки самолета, проволочился по травяному полю.
     Подбежавшие к самолету бойцы стартового наряда подхватили его на  руки.
Десантник был без сознания.  Дежуривший  на  старте  полковой  врач  гвардии
капитан медицинской службы  Иванов  на  санитарной  машине  срочно  доставил
пострадавшего  в  полевой  госпиталь,  где  ему  была  оказана   необходимая
медицинская  помощь.  Когда  десантник  пришел  в  себя,  врачи  внимательно
обследовали его и пришли к выводу, что полученные при ударе о  землю  травмы
хотя и тяжелые, но жизни не угрожают.
     Жизнь  парашютиста  была  спасена  благодаря  находчивости  и  большому
мастерству летчика.
     ЛЕТИМ К ПАРТИЗАНАМ
     Одновременно  с  бомбардировочными  ударами  по  войскам   и   резервам
противника, по аэродромам и железнодорожным узлам весной и летом  1943  года
экипажи нашего 12-го гвардейского, а также 101-го  и  102-го  полков  нашего
соединения много летали к партизанам.
     Шла  подготовка  к  разработанной  Центральным   штабом   партизанского
движения операции под кодовым наименованием "Концерт"  -  после  ее  назвали
"рельсовой   войной"    советских    партизан.    Планом    этой    операции
предусматривалось в самое короткое время почти одновременно вывести из строя
сотни тысяч железнодорожных  рельсов,  сотни  мостов,  линий  связи  в  тылу
гитлеровских армий.  Начало  "рельсовой  войны"  было  приурочено  к  началу
наступления советских войск на Курской дуге. Партизаны должны  были  срывать
подвозку гитлеровцами резервов  к  фронту,  препятствовать  перегруппировкам
войск противника.
     Успех действий партизан в тылу,  на  коммуникациях  гитлеровских  армий
зависел от своевременного их снабжения необходимым количеством боеприпасов и
подрывных средств. Государственный  Комитет  Обороны  возложил  эту  работу,
помимо Аэрофлота и  ВВС,  на  авиацию  дальнего  действия.  Командующий  АДД
выделил для обеспечения партизан три авиаполка, летавших на Ли-2.
     Первым партизанским отрядом, к которому мы полетели в январе 1943 года,
был отряд С. В.  Гришина.  Ему  мы  сбросили  на  парашютах  несколько  тонн
боеприпасов,  взрывчатки,   продовольствия   и   медикаментов.   Место   его
базирования  находилось  тогда   в   65   километрах   восточнее   Витебска.
Одновременно сбросили боеприпасы и взрывчатку полоцким партизанам.  В  конце
января  несколько  самолетов  полка  летали  в  район  Лунинца,   сбрасывали
боеприпасы пинским партизанам.
     С января 1943 года по приказу командующего АДД в штаб 101-го  авиаполка
(начальник штаба майор А. М. Верхозин)  сходились  все  данные  по  связи  с
партизанами и  сигналам,  которыми  должны  были  обозначаться  партизанские
площадки.  Здесь  же,  в  101-м   полку,   находились   представители   всех
республиканских  штабов  партизанского  движения  со   своими   погрузочными
командами и грузами, подготовленными к десантированию.
     В то время большинство партизанских соединений и многие крупные  отряды
уже имели радиостанции, при помощи  которых  поддерживали  связь  с  Большой
землей.  Но  эти  радиостанции  были,  к   сожалению,   коротковолновыми   и
маломощными.  Отыскивать  с  их  помощью  затерявшиеся  в  лесных   массивах
партизанские отряды мы не могли: установленные на самолетах  радиокомпасы  и
радиополукомпасы принимали сигналы только в  диапазоне  длин  волн  200-2000
метров. Поэтому партизанские отряды и соединения применяли  только  световую
сигнализацию. Зажженные в заранее обусловленном порядке костры располагались
в виде треугольников, квадратов, ромбов, конвертов или в  линию  -  по  три,
четыре, пять, иногда и более. Часто костры  дополнялись  ракетами,  фонарями
"летучая мышь", кострами, выложенными в стороне от основных  опознавательных
сигналов. Дополнительные сигналы были необходимы: противник  с  воздуха  вел
усиленную разведку партизанских районов и часто обнаруживал площадки отрядов
по световым сигналам. Немецкие летчики либо бомбили эти точки, либо доносили
на свой командный пункт об их месте расположения и виде. И немцы выкладывали
такие же сигналы недалеко от партизанских - с  тем,  чтобы  дезориентировать
наших летчиков.  Иногда  это  им  удавалось.  Обнаружив  в  заданном  районе
несколько  одинаковых  световых  сигналов,  наши  летчики   были   вынуждены
возвращаться, не выполнив задания, к  себе  на  аэродром.  Чтобы  такого  не
случалось,  партизаны  сообщали  заранее  о  дополнительных   сигналах   или
изменениях  в  расположении  основных  костров.  Как   только   партизанские
наблюдательные посты видели подлетающий к посадочной площадке  наш  самолет,
они зажигали или гасили один из основных  костров  либо  давали  условленный
сигнал ракетами, Простые дополнения в систему сигнализации лишали противника
возможности вводить нас в заблуждение.
     Поэтому сосредоточение всех данных в штабе одного полка было необходимо
и полностью себя  оправдало,  Получив  приказ  на  полет  к  партизанам,  мы
прилетали на аэродром 101-го  авиаполка,  там  от  начальника  штаба  А.  М.
Верхозина  получали  конкретное  задание  и   данные   по   сигнализации   и
загружались.  (Любопытно,  что  эта  централизация  привела  к  неожиданному
историческому результату: многие стали  считать,  что  к  партизанам  летали
только самолеты 101-го полка.) Руководили полетами к партизанам  командующий
АДД Главный маршал авиации А. Е. Голованов и штаб авиации дальнего действия.
     Наша   помощь   не   ограничивалась   снабжением   партизан    оружием,
боеприпасами,  медикаментами,  эвакуацией  раненых.  В  критические  моменты
самолеты полков АДД непосредственно участвовали в боевых действиях партизан,
наносили  бомбардировочные   удары   по   гитлеровским   частям,   атакующим
партизанские отряды. Например, в июле 1942 года бомбовыми ударами по врагу в
районе города Севска, в августе - в районах Брянска, Клетни,  Унечи,  Почепа
части АДД, в частности 747-й авиаполк, помогали партизанским  отрядам  выйти
из окружения. Объем работы был велик.
     8 марта два наших самолета, пилотируемые мной и  Тоболиным,  летали  на
площадку в Мостки, северо-восточнее Городни, для выброски партизанам  отряда
Полудренко 1200 килограммов боеприпасов.  В  том  же  районе  была  сброшена
группа в шесть парашютистов.
     12 марта экипажи Тоболина и Дегтяренко сбросили  там  же  на  парашютах
1300 килограммов боеприпасов.
     14 марта самолет  Маркова  в  той  же  точке  сбросил  партизанам  1200
килограммов взрывчатки.
     15, 16, 17 марта экипажи Тоболина и Маркова десантировали на площадку в
Мостках 5 тонн боеприпасов и продовольствия. В марте отряду Полудренко  было
доставлено около 9 тонн боеприпасов и взрывчатки.
     27 марта экипаж Маркова в районе  Уженец,  в  26  километрах  восточнее
Мозыря, десантировал на парашютах несколько человек и боеприпасы.
     3 и 4 апреля  по  заданию  Белорусского  штаба  партизанского  движения
большая группа самолетов нашего полка летала в Мостки и в район Ксаверово, в
45 километрах  юго-западнее  Могилева,  доставляя  партизанам  боеприпасы  и
оружие.
     Несмотря  на  плохую  погоду  как  по  маршруту,   так   и   в   районе
десантирования (стояла десятибалльная низкая облачность,  шел  мокрый  снег,
затруднявший поиск площадки с выложенными  на  ней  кострами),  все  летчики
задание выполнили.
     В  те  же  дни  самолет   с   экипажем   Майорова   в   очень   сложных
метеорологических условиях  с  высоты  600  метров  десантировал  одного  из
руководителей партизанских отрядов, сбросил 970  килограммов  боеприпасов  и
средств радиосвязи в районе Ксаверово.
     5 мая экипажи Тоболина (в  районе  озера  Червонное,  в  30  километрах
севернее Жидковичей) и Майорова (в  пункте  Борки,  в  10  километрах  южнее
Новозыбкова) десантировали по 900 килограммов боеприпасов.
     14  мая  по  заданию  Белорусского  штаба  партизанского   движения   с
подмосковного аэродрома к озеру Выходка, что у слияния  Березины  и  Днепра,
вылетало  на  десантирование  7  самолетов,  было  сброшено  более  10  тонн
различного груза, в основном взрывчатки, для партизанского отряда Кожара.
     15 мая  экипажи  Бурина,  Майорова,  Маркова  и  Терехова  сбросили  на
парашютах в районе Борков 4700 килограммов  боеприпасов.  Экипажи  Кулакова,
Киселева и Дидка отыскали в огромном лесном массиве в районе Милашевичей,  в
65 километрах северо-западнее города Овруча,  пять  костров  -  партизанскую
точку одного из отрядов Сабурова - и сбросили 4200 килограммов  боеприпасов.
Одновременно 8 самолетов сбросили партизанам отряда  Кожара  на  площадку  у
озера Выходка более 10 тонн различного груза.
     27 мая по заданию Центрального штаба партизанского движения с аэродрома
Воротынск под  Калугой  вылетело  6  самолетов.  Сбросили  на  парашютах  на
площадку у озера Червонное партизанским отрядам Ковпака 9 тонн боеприпасов и
вооружения. Через день на ту же площадку у озера  Червонное  и  на  точку  в
районе Глазки летало 11 самолетов. Но из-за очень сложных метеорологических,
условий - низкой  облачности,  проливных  дождей  с  грозами  -  даже  такие
опытнейшие  летчики,  как  Михаил  Бурин,  Борис,  Тоболин,  Иван   Кулаков,
Александр  Крюков,  Николай  Готин,  Александр  Дергачев,  Николай  Киселев,
Александр Станилевич, не смогли найти ни  одну  из  площадок.  Когда  погода
улучшилась, в тот же район на площадку Белые Берега летало 9 самолетов, было
сброшено более 13 тонн боеприпасов,  вооружения,  взрывчатки,  медикаментов.
Одновременно самолет гвардии капитана Дидка  вылетел  для  доставки  важного
груза на другую точку - Чухрай. Радист донес, что за линией  фронта  самолет
встретил плохую  погоду,  затем  связь  прекратилась.  На  базу  самолет  не
вернулся. Вероятно, экипаж не захотел  вторично  возвращаться  на  базу,  не
выполнив задания, и, снизившись  в  поисках  сигнальных  костров,  на  малой
высоте врезался в землю. Точной причины гибели этого экипажа  установить  не
удалось.
     Полеты. Ночь за ночью...
     В начале июля  экипаж  гвардии  капитана  Бориса  Тоболина  доставил  с
посадкой на площадку Дуброво 900 килограммов боеприпасов.  Вылететь  обратно
он не смог - кончалась ночь, безопасно перелететь линию фронта было  трудно.
На день партизаны  замаскировали  самолет,  но  противник  его  обнаружил  и
пытался разбомбить. К счастью, ни  одна  из  бомб  в  машину  не  попала.  С
наступлением  темноты  экипаж  Тоболина,  взяв  на  борт  18   тяжелораненых
партизан, привез их на аэродром в  Монино,  откуда  их  срочно  доставили  в
Москву.
     6 июня гвардии капитан Иван Куценко,  командир  2-й  эскадрильи,  решил
дать отдых командиру корабля Маркову и полетел вместо него  к  партизанам  в
соединение  Сабурова  на  выброску  большого   количества   медикаментов   и
десантирование женщины-врача на точку Хойники, в 65 километрах  юго-западнее
Мозыря. С задания самолет с экипажем в  составе  командира  корабля  гвардии
капитана  Куценко,  штурмана  Ненахова,  борттехника  Картеля,   бортрадиста
Куничникова и воздушного стрелка  Воробьева  не  возвратился.  Только  через
месяц в часть пришел борттехник гвардии техник-лейтенант Тимофей Картель. Он
рассказал о последнем полете экипажа.
     В связи с тем что задание было ответственным, а полет дальним,  Куценко
получил разрешение не брать в полет второго пилота, а на его  место  посадил
штурмана Ненахова, чтобы тому было  удобнее  вести  детальную  ориентировку,
сличая местность под  крылом  с  картой.  Самолет  еще  засветло  вылетел  с
аэродрома Монино на аэродром подскока в Грабцево, под Калугой.  Там  самолет
дозаправился  горючим  и  в  21.30  поднялся  в  воздух.  Район  базирования
вражеской авиации - Сещу и Алсуфьево - прошли в облаках, но скоро облачность
кончилась, кругом было чистое, безоблачное небо.
     Сразу же, как только самолет вышел  из  облаков,  его  атаковал  словно
поджидавший  вражеский  истребитель.  При  первой  же  атаке  были   пробиты
бензобаки, машина вспыхнула. Куценко пошел на снижение  и  приказал  экипажу
покинуть самолет на  парашютах.  Но  правая  часть  фюзеляжа  была  охвачена
снаружи огнем, накалившаяся  дверь  не  открывалась.  Картелю  едва  удалось
открыть левую дверь. Воздушный стрелок Воробьев, женщина-врач  и  бортрадист
Куничников  один  за  другим  покинули  самолет.  Выждав  немного,  за  ними
выпрыгнул и Картель. Когда его тряхнуло в воздухе  и  он  почувствовал,  что
спускается на парашюте, огляделся кругом, но кроме горящего самолета  ничего
не увидел.
     Приземлившись, он пошел на запад.  Идти  было  трудно,  мучили  сильные
ожоги. К утру  вышел  к  селу,  которое,  как  потом  он  узнал,  называлось
Быковичи. Ему повезло: хозяйка дома, в  который  он  постучался,  Александра
Червякова была женой партизана. С подругой, Марией Дубровиной,  они  провели
переодетого в женское платье бортмеханика в другой дом. Через несколько дней
Дубровина отвела Тимофея Картеля на окраину села,  заросшую  кустарником,  и
передала его двум партизанским разведчикам.  С  ними,  благополучно  миновав
заслоны карателей, он ушел в Жирятинский лес.
     Только через трое суток попал Картель в партизанский  отряд  Панасенко.
Везде, где только мог, он справлялся об остальных членах экипажа,  но  никто
ничего не знал. Позже партизанские разведчики через местных жителей  узнали,
что  троих  парашютистов,  выпрыгнувших  из  сбитого  самолета,   гитлеровцы
окружили и пытались взять в плен. Парашютисты - двое мужчин и одна женщина -
отстреливались до последнего, и все трое были убиты автоматными очередями. С
уверенностью можно предположить, что в бою с  гитлеровцами  погибли  смертью
храбрых радист Куничников, стрелок Воробьев и отважная  патриотка-врач,  имя
которой, к большому сожалению, установить пока не удалось.
     В отряде Тимофей Картель пробыл до июля, там ему  народными  средствами
лечили ожоги лица и рук. В июле в отряд прилетели шесть По-2,  на  них  были
отправлены за линию фронта 16 подростков и стариков, двое раненых партизан и
вместе с ними Картель.
     Командир отряда Иван Куценко и штурман корабля Ненахов не  вернулись  в
часть. Вероятно, они сгорели вместе с самолетом.
     До последних  дней  войны  Тимофей  Картель  продолжа